Тень призрака (1/1)

Рвотный позыв с лютой примесью из горечи и слез, с весьма мерзким ощущением медленно подбирался к краю гортани, вызывая неприятное откашливание, вместе с чувством неправильности происходящего. Но молодой господин стоически терпел, всеми оставшимися силами упрямо давя рвотный позыв внутри себя, нервно сглатывая то и дело подкатившиеся к горлу мерзкую жидкость.Вкус желчи даже успел зафиксироваться где-то на краю подсознания, заставляя тело всё время испивать этот противный привкус нечто.Пробирающий словно все косточку озноб, каждую секунду будто захватывал в свой плен продрогшее в мрачном ущелье тело, охватывая его неконтролируемой дрожью от сквозившего откуда-то из самого подножья горы тёмной энергией.Потеряв уже долгое время назад даже само ощущения течения времени.Но старший из братьев Лань успокаивался себя тем, что он уже видел самую вершину мёртвого места, до которой было уже рукой подать. Ему только осталось побыстрее добраться туда и можно было свободно выдыхать.Сипло выдохнув из груди скопившийся спертый воздух, Сичэнь ускорился, стремясь поскорее выбраться из этого дьявольского места и наконец-то оказаться на поверхности, где тот сможет отдохнуть спустя столь продолжительное время, которое он провел в мертвом месте.Руки собственно, как и собственная чистая энергия Янь уже не ощущалась, но мужчина продолжал вскарабкиваться лишь благодаря собственному упрямству и чувству долга перед кланом.Но с каждым миллиметром достижения заветной цели, стало только сложней, что даже не вызывало удивления.Голоса словно дикие змеи шептавшие что-то ранние на грани слышимости внезапно взбунтовались став пронзительными воплями?— знакомых, родных, любимых и даже давно умерших людей безумно звавших его.Крича о том чтобы Первый Нефрит вернулся, призывая одуматься или умоляя хотя бы остановиться.Старательно закрыв свое сознание от чуждой энергии, молодой мужчина упорно взбирался, разбивая колени и стирая ладони до видимой крови.Сичэнь просто хотел жить. Желал всем сердцем вернуться и обнять брата. Надеялся что сможет вернуть чужого погибшего брата в родные места или хотя бы родным.У него была цель и он со всем присущим ему стремлением продолжал к ней ползти, иногда срываясь, но всё равно даже и не думая останавливаться.Да. Ему было до жути больно, трудно и даже в некоторые моменты страшно, но старший Лань знал, что путь назад заказан, и он просто обязан выбраться и спастись.Пусть даже своим визитом или словами тот сделает только хуже. Он просто надеялся на более хороший исход, хоть и понимал, что это что-то на грани сказки и фантастики.Чувство сожаление и сочувствие плотно засели где-то на грани между безысходностью и страхом. Но даже под давлением собственных эмоций он не желал ломаться, чтобы невольно оказаться в невыгодном положении. Всё продолжая и продолжая вскарабкиваться на вершину утёса.***Лютый мрак за какие-то считанные секунды поглотил гору, обволакивая её в густые грозовые облака до самой низины. Грозно грохотая на всю округу, будто оповещая о настигнувшем бедствии.Небольшая группа заклинателей в фиалковом одевании увеличила и так быстрый, граничащий уже с бегом шаг. Молчаливый строй людей двигался вслед за своим Главой, даже боясь тому предложить подняться в столь явную непогоду на мечах.Угнетающая атмосфера словно окружила гору Луадзан, давя своей тьмой на каждого находившегося на мрачных утёсах, заставляя даже сильных людей из клана невольно сгорбится под невидимым, но всё же тяжелым весом тьмы.Но те всё продолжали упорно двигаться вперед, следуя по пятам за Цзян Вань Инем.И только едва отдаленный запах озона позволял воинам почувствовать должную свободу от мнимых, невидимых оковах мёртвой горы, которые становились всё отчетливее и отчетливее с приближением чётко видневшегося отвесного обрыва.Время будто застыло остановив свой привычный ход. А Мир словно погрузился в оглушительную, животрепещущую тишину, завораживая всем своим естеством некоторых неопытных молодых заклинателей.Секунда.Вселенная погрузилась в скованный омут из которого при всём желании не было выхода, не было даже малейшей возможности вырваться из этой пучины.Резким, ощутимым толчком внезапно вынырнув, ощутимо встряхивая всё сущее.А вслед столь мощному всплеску раздался как будто из всех щелей душе трепещущий звон, оглушая всю окрестности, если не всю Вселенную.—?Пошевеливайтесь! —?разнёсся яростный рык, напоминающий чем-то грохот молнии, выводя из некого ступора заклинателей Юньмэна. —?Цель близко! —?гаркает словно дикий зверь тот, резво вздернув рукой, указывая в сторону пики Мёртвой горы и расщелины, в низине которой по словам уже дохлой собачёнки находилось мёртвое тело брата?— Вэй Усяня.?Лучше ты был жив, засранец! —?мысленно вскипел Цзян Чэн, сцепляя тонкие пальцы в кулак от полыхнувшей горечи внутри груди.На какую-то долю секунды сердце почему-то сжалось, дрогнув от невыносимой боли, которая невольно даже пошатнула доселе четкий шаг, на один миг выбивая из строя.Прикрыв глаза и переждав неожиданно взбунтовавшиеся эмоции, Вань Инь сквозь стиснувшуюся челюсть нервозно выдохнул, и всё же продолжил упрямо шагать, старательно не обращая внимание на плещущею дискомфорт в районе грудной клетки.?…Вэй… Ин…?Режущая агония затрагивала и калечила не как само тело, а душу, которая от каждой мысли то разбивалась на мелкие ошмётки, то собиралась. И это продолжалось вновь и вновь, продолжая всё это время неумолимо кричать в никуда:?Вэй Ин!?Эти эмоции будто испытывая, не желали ни отпускать, ни утихать, не заканчиваться, сосредотачиваясь прямиком в самом центре дяньтяня, отдаваясь самой изощрёнными ощущениями.?Вэй Инь??— Всё продолжало и продолжало кричать подсознание, выливая сожаление и страдание по родственному человеку.Слаживалось такое ощущение как будто золотое ядро в это самое мгновение разрывалось на части, словно испытывая или предчувствуя неминучую потерю, оплакивая уже заранее.?Нет! Он жив! Я верю! Вэй Ин обещал быть всегда рядом со мной!!!?Но ядро будто в издевку начало петь песню об сожаление и потери.?НЕТ…НЕ ВЕРЮ!.. Я верну его! Он жив!?Хоть утешительные мысли кружились в голове, но всё же что-то заставило его упрямый, четкий шаг вновь сбиться, пошатнув веру.Доселе спокойное, ровное дыхание сбилось, перевоплощаясь в свист, наполненный двоякими чувствами и предчувствия говорящие о смерти дорогого человека?А-Ин… Гэгэ… Неужели??Мелькнувшая в одну доли секунды мысль заставила её обладателя замереть за один миг, скручиваясь будто от самой невыносимой пытки, нервозно сжимая в тиски пальцами, до самого треска ткани, в районе замершего ядра.?Что за херня?!?И стоило мысли промелькнуть, как за ней последовал всплеск жгучего дискомфорта и рвотный позыв переполненный вязкой кровью.Мимолётное дуновение ветерка и Мир вновь сковало цепями, замирая, покрываясь перед фиалково-серым взором алой рябью, вслед глуша всё окружающие звуки, заставляя невольно даже время метнутся и вновь начать свой ход.Отхаркав забившуюся в гортани ком крови, Цзян Чэн махнул рукой на слишком взволнованных собственных адептов, жестом заставляя тех неуклюже замереть в попытке помочь своему лидеру.Глава Ордена Цзян словно ранее никуда не торопясь, остановился в точно такой же позе, показывая всю суть неловкости ситуации, постепенно ощущая как недавно вращающийся Мир, замедляет свой ход, а через некоторое время и вовсе останавливаясь, приходя в собственную норму небытия.Ощутив внутри груди ставший словно плотное скопление ком, и в попытках освободиться от столь мерзкого чувства, Цзян Чэн глубоко выдохнув весь скопившийся в теле газ.А затем так же глубоко вдыхая, прикрывая невольно глаза, вновь замирая, ожидая когда окружающий мир перестанет вращаться вокруг него.Он также продолжал своеобразную дыхательную практику, до тех пор пока не почувствовал не столь сковывающее осязание и когда смог наконец-то без чужой помощи разогнуться из своей позы а-ля эмбриона.В тот же момент внезапно встречаясь с весьма потерянным, встревоженным лицом Первого Нефрита Облачных Глубин.И Цзян Чэн словно не поверив увиденному в неверии протер глаза, и только убедившись в правдоподобии стоявшего серого силуэта, тут же сконфуженно дергается в сторону старого знакомого, в надежде узнать хоть что-то о его пропавшем брате.Но стоило Лань Хуаню заметить приближающегося мужчину, невольно отступил с весьма отличимой паникой во взгляде.—?Сичень! —?пронзающую, нависшую в сумраке тишину спас нервный выкрик, оповещающий о затаенной позади Главы клана Гусу Лань опасности.Будто опомнившись от зловещего наваждения, вороньеволосый в ту же секунду овладевавшим сознание ужасом оглянулся назад, взирая на острейшие пики в низине и тут же вздрагивая от промелькнувших невольно как кинопленка воспоминаний из жизни на могиле многих людей.Вымученно прикрыв усталые от долгого недосыпа глаза, Сичень в один плавный прыжок преодолел расстояние между ним и Цзян Чэном.Заранее мысленно подготавливая себя, осознавая что как это банально не звучало, ему уже давно стоило смириться с представшим перед ним роком в лице Хозяина Пристани Лотоса.?Сложность выбора это всегда тяжкое осмысление неминучести хода событий?—?Молодой господин Цзян,?— скрипучим от долгого молчания голосом прошелестел Хуань, вежливо приветствуя своего союзника, а в его помыслах будущего спутника на тропе совершенствующихся.Принимая лишь тот факт, что его дядя всё же оказался прав в одном высказывании.?Стоит одному из Лань единожды влюбиться… Это любовь становится в одно время и их спасение и их гибелью. Ведь если быть верным, то до самого конца жизни.?Вновь сипло выдохнув Сичень встряхнул головой заставляя себя наконец собраться с силами выплеснуть жгучую правду в лицо Цзян Чэна.—?Прости…—?Он же жив… Правда? —?с ощутимой мольбой и надеждой в голосе интересуется Глава Ордена Цзян, пытливо устремляя свой умоляющий взгляд в находящиеся напротив глаза, приближаясь к застывшему в невольном ступоре собеседнику.Не доверяя уже давно подведшему голосу, Сичэнь ощутимо тяжело сглотнул, надрывно, словно силясь проглотить огромный кусок, через край хлынувших за одну долю секунды эмоций.Но те будто специально подкатывали с ещё большей силой и платина под названием выдержка наконец-то не выдержала и прорываясь, под столь встревоженным и внимательным фиалковым взором.Попытка удержать себя как-то в руках не вышла. К большому разочарованию оного.Выдох который невольно вырвался из груди прозвучал как-то надломано, рвано, а сбитый внутренний озноб Сичэнь даже ощущал в кончиках пальцах, которые сейчас с силой вцепились в небольшой бледный мешочек, будто боясь расцепить и выпустить тот.Видит Всевышний, он так не хотел рушить чужие надежды, ломать, словно топтаясь на них ногами. Но перед глазами постоянно маячит Молодой Глава клана с умоляющими дать ответ взглядом.—?Прости! —?даже слишком резко выплевывает Первый Нефрит, невольно жмурясь от безысходности и страха посмотреть в чужое лицо и увидеть там горечь и боль от потери, что исказили те прекрасные черты, в тот момент когда Сичень перед изумлёнными глазами раскрыл свой магический мешочек. И будто в подтверждении правдивости своих слов предъявляя мертвое тело брата Главы Пристани Лотоса.Пламя сотканное из веры в ту же секунду погасло, за один миг заледенев. Застрекотали молнии Цзыдяня, тихо, но весьма отчётливо. А Сичэню осталось просто тихо верить в чужую рассудительность, что юноша сможет всё же абстрагировать себя от потерь на какое-то время, не подаваясь эмоциям.Даже размышляя об этом он чувствовал себя неким безжалостным монстром. Но в столь сложный период, когда в землях заклинателей разверзлась кровопролитная война, нужно сохранять холодный, трезвый рассудок. Даже если это было сложно. Даже если и приходилось кого-то важного терять. Цена одного не стоит миллиона.Но всё же никто не запрещал плакать по умершим.Что и сделал Цзян Вань Инь. Он просто будто в неверии потянулся в цзянькун, с видимой дрожью прикасаясь к уже успевшей остыть серой кожи, аккуратно проверяя такой родной с детства пульс названного брата.Но под ними к сожалению не ощущалась ни прежняя теплота тела, ни хотя бы слабая пульсация.Заставляя молчавшие ранее вздрогнуть и молчаливо заплакать с дикой болью и потерей.Темноволосый мужчина не желая отстраняться от мёртвого человека, попытался посильнее прильнуть к тому, но только с горечью сжимает слезящиеся глаза, невольно ему подсознание подкинуло воспоминание о последнем их расставании на горе И Линь, слыша такой теплый, и слегка насмешливый чужой оклик.—?Цзян Чэн, это последний шанс! Больше такого не будет!Память будто насмехаясь над тем подкидывает всё новые и новые фрагменты прежней уже жизни, давая толчок до осознания того что потеря брата оставит заметный шрам на сердце. И эта мысль полностью лишает Цзян Чэна шанса нормально стоять на ногах, прямиком подкашивая того, давая осесть на прохладную землю. Лишь мимолетно замечая как Сичэнь оседает вслед за ним, таким образом позволяя Вань Ину держать все еще дрожащую кисть руки на чужом теле и видеть предсмертную маску на лице дорогого брата. Он просто сидит и смотрит на улыбающегося юношу, любимого им с самого его появления в Пристани, хоть он пытался этого и не показывать.Цзяна словно окатило ушат ледяной воды. Закрыв глаза, брюнет сжимал бледную руку брата не желая отпускать.Медленно приходило понимание.Вэй Ина нет. Вот так просто всё оказывается. ЕГО нет. Теперь нет.Вань Инь вдруг понимает, что всё это время он ждал чуда. Ждал, что эта вся страшные до колкой боли месяца окажутся всего лишь сном. Ужаснейшим из кошмаров, что когда то снились ему.Но это реальность. Это все наяву.—?Нет… —?почти беззвучно шипит заклинатель. —?Я…не хочу в это верить! —?Взвыл он, наконец-то дав волю эмоциям. С огромным трудом сдерживаемые слёзы, рекой покатились по бледным щекам. Тело слегка сотрясалось от рыданий.Сколько бы Цзян Чэн не плакал, легче не становилось. Вымотавшись физически, замолчал, направив пустой взгляд в одну точку. На душе было пусто, словно за один миг исчезли все краски этого мир. А в отместку пришла тьма. Тьма?— колючая и острая, от такой по всему телу кровоточат раны. Сжигает заживо, туманит разум, и все глубже погружает в себя, подобно вязкой трясине ей сопротивляться бесполезно.Не могу дышать, не могу ни о чем думать,Сердце от боли сжимает в тиски.Замершие стрелки напоминают о прошлом,Заново пытаясь вернуть былые дни.Отдаваясь воспоминаниям,Я стал похож на старую исписанную тетрадь.Надеюсь когда-нибудь все это кончится,Разрывая замкнутый круг застывшего времени.Я надеюсь на это, каждый день, каждую секунду,Уже потерявшись в осколках былых дней.Замершие стрелки напоминают о прошлом,Угаснувшее со временем в темноте.***Будучи еще в легком опьянении после сна, Вань Инь мимолетно окинул уютную, но небольшую комнату вяловатым взглядом натыкаясь на вазу с красными лотосами.Воспаленный мозг вмиг отрезвил, возвращая своего хозяина в тяжелую реальность. Цветы, которые раньше приносили радость хозяину комнаты, казались теперь густыми кляксами крови. Цзян с трудом отвел взор от букета и в следующее мгновение размашистым движением руки смел вазу со столика. Цветы неуклюже рассыпали по полу, вода залила, казалось было весь паркет, а фарфоровое изделие разлетелось на мелкие осколки. Вот только от столь ожидаемого порыва ненависти к самому себе легче не стало ни на йоту.За дверью послышались торопливые шаги, и в комнату, осторожно затворив за собою дверь, вошел Сичэнь. Его взгляд задержался на зеркале, на которое попали водяные брызги, обежал жалкие изломанные стебли и наконец, обратился на темноволосого. На обычно улыбающемся лице застыло выражение жалости, сочувствия и появившееся уже давно заботы. Отвернувшись от друга, тот не хотел снова слушать неуклюжие попытки успокоить, нервозно покусывая нижнюю губу до крови, пытаясь не зарыдать на глазах Главы чужого Ордена.—?Все в порядке,?— немного хриплым голосом буркнул парень, предвосхищая дальнейшие вопросы ?любимого?.—?Ты же знаешь, что нет,?— мягко возразил мужчина присаживаясь на корточки и поднимая пара не сломанных цветков с деревянного пола.—?Уходи!—?Позволь помочь тебе,?— отрицательно качнув головой, на брошенные в чувствах болезненные слова.Сломлено улыбнувшись краешком губ Сичэнь только нежно погладил кончиками пальцев лепесток лотоса, не замечая, как брезгливо поморщился юноша.—?Я прошу лишь немного доверия и…—?Боишься, что я свихнусь и окончательно превращусь в тирана?!—?Именно. Я не хочу терять еще одного человека. Особенно самого важного для меня.Темноволосый осторожно взял того за руку и отвел к кровати. Цзян Чэн подчинился, чувствуя себя безвольной куклой, игрушкой у которой неожиданно закончился завод, хоть и считалось, что его хватит еще лет так на семьдесят. Вынули ключик, и деревянный болванчик перестал дергать руками и ногами, превращаясь в мертвый кусок древесины. К сожалению не такой мертвый как его дорогой старший брат.Сичэнь пытался заглянуть тому в глаза, но брюнет упорно отворачивался. Он знал, что его веки покраснели и припухли от слез, от алкоголя, оттого, что тот бездумно тер их пальцами.Ван Ин не стыдился своего состояния. Но все-таки он не хотел пугать этого святошу пустотой, поселившейся в его душе три дня назад. Обычно фиалковые глаза стали теперь болотной трясиной, потеряли жизненный блеск и превратились в куски безликого гранита; чувство потери подобно дегтю ослепило его внутри, связало и не давало ни вздохнуть, ни пошевелиться; горе сочилось из каждой клеточки его тела, отравляя воздух вокруг мимозами боли, оставляя при этом вполне реальные следы в душах дорогих ему людей. Цзян Чэн осознал, что на него наверное теперь жалко даже смотреть, но ему было глубоко наплевать. Его жизнь померкла три дня назад.В тот день душа парня словно ухнула вниз, останавливаясь вместе с другим дорогим ему сердцем, обладатель которого так безмолвно лежал у него на руках завернутый в темный плащ. В память о нем Цзян только и оставил у себя Суйбянь и колокольчик.Чужое легкое тельце было отдано адептам, что с неверием смотрели на протянутые руки Главы и мертвое тело в плаще. Тогда в первый казалось было раз, адепты великого, сурового Ордена увидели горькие слезы Цзян Чэня.Его можно было понять за непозволительную слабость.А сегодня был день похорон. Вань Инь конечно вел себя уебищно: напился, разломал всю мебель в кабинете, нарывался на драку; многие просто спускали это отвратное поведение с рук, делая вид, что понимают. Хотя ни черта они не понимали. Даже не пытались понять, просто притворялись на публику. Безразличные Суки.От брюнета словно отрезали, даже силой отломила огромный кусок, составляющий всё его естество, определяющий жизнь. Все эти бредовые три дня он не мог спать, закрывая глаза видя мертвое лицо любимого брата, фактически не ел и безумно пил до потери воспоминаний о потере близкого человека. Хоть это и не так сильно помогало, но по-другому было бы еще хуже.—?Ты должен собраться с силами! Ты же Глава Ордена!Вань Инь только безразлично пожал плечами. Сегодня был день осознания?— Вэй Ина больше нет! Жить после смерти Вэй Усяня больше не было сил. И желания тоже не было.—?Тебе нужен сон,?— продолжил Лань Сичэнь, поглаживая того по ладони. —?Хочешь, я сварю тебе хорошего травяного чая с мелиссой? Тебе, как и твоему организму нужна передышка. Прошу подумать…что бы сказал молодой господин Вэй увидев тебя в таком состоянии.—?О, он бы сначала бы поржал, а потом бы очень разозлился,?— горько усмехнулся младший, окунаясь с головой в, итак, болезненные воспоминания. —?Опустил бы крепким словцом, затащил бы в какой-либо сарай и поливал бы ледяной водой, пока не приду в себя. А после заставил бы спать на полу, не желая проводить всю ночь рядом со свиньей. Вот только сейчас…Как будто со стороны послышались тихие всхлипы, и неудивительно ведь Цзян уже достаточный промежуток времени пересиливал себя, чтобы только не расплакаться на глазах мужчины, приводя того в ужас.—?Прости?— резко воскликнул Сичэнь, обнимая на мгновение растерявшегося от такого напора друга юношу. —?Прости меня… Прости меня, Ван Ин!—?С-сичэнь…—?Прости… прости меня…Всегда сдержанный казалось на эмоции мужчина вдруг разревелся, утыкаясь носом в ключицу парня. Вы когда-нибудь, плакали от того насколько вы любите человека, от осознания, что сделали ему больно вам было больно во много раз сильнее?!—?Прости… Что…люблю тебя…В знак оправдания своего поступка синеглазый только и смог что бездумно шептать в никуда: ?Я не планировал влюбляться, совсем не хотел, но…ты улыбнулся, и черт подери, я попал…?Брюнет с горечью на губах сознавался, своему мирозданию, что был преисполнен любовью?— только никто в ней не нуждался. Говорил, что ему казалось, что находил утешение в одиночестве, но с каждым прожитым днем он как будто приобретал вид все более законченного горемыки.А потом, печально всматриваясь в пасмурные глаза, добавлял: ?Я просто хочу обнять тебя и никогда не отпускать… Так что прости меня?.POV Цзян ЧэнаБыть собой я хочу, стать сильнее в битве с прошлым. Пламя страсти битвы не подвластны ночным молитвам. Безжалостно?— как в душу бьет холодный дождь. Вспышки молний закружат, и я хочу забыть весь прожитый ужас. И в настоящем, и в прошлом точно, всегда круг сомнений непрочный. Не страшно упасть и вниз, ведь там оборвётся жизнь, но в гордости есть лишь смысл. Не упаду опять, и судьба меня сможет удержать, улыбку нежную храня, всегда тихо уходя.Я больше не увижу тебя. Твой силуэт не встанет больше позади меня. Безвыходностью наполнилась душа. Ты исчез, оставив только грусть и печаль. Горькие слезы бесшумно скатываются по щекам. Ты не произнесешь больше мое имя никогда, не остановишь от греха. Теперь только и остается, наблюдать за быстротечностью времени записывая историю на пожелтевших листах, вспоминая то время, когда ты рядом был.Ведь Судьбу нельзя изменить, но надеяться и в ожидании действовать?— выбор каждого человека. Просто помните, что тот, кто выбирает игру и устанавливает правила?— мы сами.Если наш Мир и правда подчиняется равноценной магии, как говорят правительство, то даже пройдя по трупам…утопая в собственной крови…мы просто обязаны заплатить за то, чтобы наши дети могли наслаждаться обычной жизнью без войны. Неспешно идя по выжженной траве, оставив только разруху и огонь. Не советую связываться со мной, Демон овладел душой. Сейчас уничтожая все что на моем пути, крепко сжав рукоять катаны в левой руке. В боевой готовности, лечу на врага, с силой вонзая противнику в грудь длинный клинок, нанося смертельную рану.Вот и настал финал глупой войне. Я свободен?.. И да и нет…Легким движением руки вытащив металл из мертвого тела, я брезгливо поморщил нос, досадно вкидывая запачканное лезвие в деревянные сая. Хладнокровно обведя взглядом раскинутое поле битвы, я тихо фыркнул, горько ухмыляясь от стоящей перед глазами картины.—?Я все еще жив? —?сиплым, после долгого молчания голосом, спросил я сам у себя, неуверенно прикасаясь свободной рукой к месту, где должно биться сердце, почувствовав отплясывающую чечётку на ребрах, но не ощутив долгожданное облегчение, снова разочаровываясь. —?Мне жаль…Победа во всех битвах не делает нас всех героями или повелителями мира. Победа настанет тогда, когда враги сдаются без кровавых жертв.Мы снова пытаемся вновь отмотать время вспять, чтобы узреть наши собственные ошибки, которые привели нас к такому исходу жизни.Пусть это и причиняет излишнюю боль и дышать становится все трудней от нехватки воздуха в груди.Безысходность снова заполняет собой все частички не очерненной когда-то души, но это уже новая история в которой не должно ничего повториться.Вот ты снова смотришь на меня с тем прежним лукавством и теплотой. Изучаешь. Запоминаешь. Не узнавая, вспоминаешь, даря мне ту же заразительную лучезарную улыбку, ту самую когда мы впервые повстречались.Даже теперь, когда казалось началась новая игра этой эпохи, теперь уже другой все с тем же слегка привычным высокомерием смотрит на всех.Хоть его Демон все еще дремлет, где-то на задворках чужой личной вселенной, скрутившись пушистым калачиком, удовлетворенно тихо урча ласковым зверем внутри обманчиво хрупко тела, в ожидании зова новой Тьмы.В который раз отмахнувшись от возникшей проблемы, кто-то свыше решил, что это порождения хаоса, которое на теперешний момент непонимающе невинно хлопает глазами, нежно улыбаясь мне в ответ, заслуживает более приемлемой судьбы.Укорительно покачав головой и тяжело вздыхая, я лишь мысленно сетую на тему: ?Простодушных божеств?. Все так же не сводя с объекта своего наблюдения пристального, но все же немного раздраженного взгляда.А ведь эти святоши явно надо мной решили поиздеваться, и где-то на задворках огромной вселенной злобно хохочут над моей непростой судьбой.Ведь я вновь выбрал не того человека, но тот хотя бы будет верен мне всей душой.* * *Мир озарялся вспышками молний вновь и вновь, внезапно превращая тихий солнечный день в тьму, а сменяющиеся за долю секунды день и ночь завораживали и нагоняли страх на всех обитателей этого сумрачного мира, пока они не застыли неожиданно без движения, будто по щелчку чьих-то пальцев.Покрытая мраком фигура мягко прошлась по грунту, проворно минуя силуэты замерших людей. Наконец-то за долгие года заклинатель смог насладиться такой долгожданной тишиной, но его никак не хотела покидать нарастающее беспокойство.Вот и настал конец? Так просто? Неужели и вправду, все так нелепо закончиться? Разве достаточно, всего лишь пары слов, чтобы убить человека изнутри, вытягивая и встряхивая душу? Или реальность столь жестока, чтоб лишать последней мечты?Нет она не может быть так сурова. Нет, нет, нет… Все это ложь. Один из глупых и совсем не смешных розыгрышей. Пожалуйста…прошу, кто-нибудь скажите, что это просто сон.—?Я не желаю верить в это! Опечаленный, переполненный тоской взгляд, нехотя провожал удаляющуюся одинокую фигуру в белых одеяниях, что неспешно отдалялась прочь от Надзорного пункта.Прикрыв глаза, Ван Ин вновь и вновь представлял, как этот на вид холодный мужчина совсем недавно со всей страстью запечатлел свои незапятнанные никем и ничем губы на его, Цзян Чэна, устах, полагая, что его в ту же секунду оттолкнуть.Почему же тогда так тяжко?! Ведь давно Цзян для себя решил, что любовь, какой сильной она не была рано или поздно причинит только одну больОбессилено проведя рукою по лицу, светлый заклинатель аккуратно положил свою прохладную кисть на разгоряченный лоб, наконец-то почувствовав долгожданное облегчение. Осознавая одну на данный логичную вещь, произнося её мимолетно вслух:—?Проиграл! —?произнёс молодой парень, слизывая кровь с уголка собственных губ, искоса наблюдая, как отдаленно за его действиями пристально следят серебристые сполохи, повторяя за ним каждое движение языка, считывая по одному движению губ одно единственное слово.—?А-Чэн…И незаметно вздрогнул от навеянного звучания собственного имени с чужих пухлых губ, растерянно наблюдая как Глава другого Ордена медленной поступью приближается к нему. Осторожно словно к самой ядовитой в мире змее.Ласково касаясь мокрой щеки брюнета, Сичэнь тепло улыбается, аккуратно стирая подушечками пальцев непрошеную влагу с уголков фиалковых омутов, целуя в кончик носа в знак извинения, что ушёл. Что оставил одного с горящими эмоциями, с неразрешенными вопросами.Ведь сложно отдавать любовь тому человеку, что отказывается её принимать, желая совсем иного или наоборот другого.И вновь слегка коснувшись подушечками пальцев впалой, как будто после долгой болезни щеки, ласково провел линию до уголка глаз поглаживая и восхищаюсь таким казалось бы холодным цветом. Медленно осознавая, что стоящий человек напротив выбрал именно тебя, и никого другого. Он остановил выбор на нём, отстраняясь от призрака, что едва уловимой тенью навис над их парой.Нет. Цзян Чэн не перестал Любить своего сводного брата. Но всегда существует исключение. Ведь жизнь не постоянна. Доказательств, что любовь может существовать вечность просто напросто нет. Может ли это значить то, что чувства которые сейчас испытывает человек всего лишь навсего мираж…галлюцинация? Или то что между людьми происходит?— простое притяжение, а не нечто высшее, о чем принято считать. Возможно ли то, что все что было до этого просто ложь, или ошибка совершенная ими невзначай? И каждое проведенное время вместе просто столкновение различных миров, а не сотворение одной на двоих вселенной.Жизнь, как дикая кошка, которая часто меняет место обитания.У каждого из нас бывают два периода в жизни: черный и белый. Но еще чаще всего эти два оттенка сливаются воедино, что порою трудно разобрать, какой из них какой. И это больше всего раздражает.Единственное, что в этом мерзком мире неизменное, несокрушимое, так это то, что победитель заранее никогда неизвестен.Но всё-таки они однажды окажутся на краю вселенной, явив собой бессмертие и свободу. А до этого момента Главы Кланов Лань и Цзян будут в нескольких шагах от самых важных ответов и свершений. Здесь и сейчас эти двое всего-навсего лишь улыбнутся бессильному над ними року. Вновь.Они всегда, как сейчас, могут насладиться моментом, собственными жизнями и вечной игрой. Эти двое привыкли преодолевать абсолютно все препятствия, ведь само провидение?— ложь! Предназначение выбираемое и управляемо, и пусть судьба глумлива и могущественна, но всё же не всесильна.