Часть 4 (1/1)

Я не знаю, сколько проспал. Меня разбудили ароматы свежего хлеба, имбиря, засахаренных фруктов и кофе, запах которого я любил намного больше вкуса. Желудок требовательно сжался.Голова была восхитительно легкой, мне почудилось, что я снова в Ивовом Лесу, и Натмег готовит на кухне что-то особенное, и Молли пробует новые составы для ароматизации свечей, и впереди длинный день, полный летнего солнца и необязательных забот. Наваждение рассеялось, как только я открыл глаза.Шут поставил на стол котелок с кашей, сдобренной фруктами и ячменным сахаром. Рядом на блюде лежали имбирные печенья.—?Я сделал их для Ночного Волка, но и нам тоже осталось. Он приходил, пока ты спал, но не пожелал заглянуть в дом?— он его чем-то настораживает. Кажется, он устроил себе лежбище на бывшей грядке.—?Где ты все это достал? —?Я растерянно махнул рукой в сторону мешочков с мукой, сушеными фруктами и какими-то пряностями.Шут недоуменно повел бровями и улыбнулся мне.—?В кладовой возле входа. Там довольно много бобов, зерна, муки, есть еще твердый сыр и мед, все остальное я пока не рассматривал. А на нижних полках - семена и клубни. Я как раз думал, что тебе бы понравилось восстановить огород, когда нашел их. Ты говорил, что здесь есть все,?что может понадобиться, — разве ты имел ввиду не эти запасы? —?Шут. Здесь нет никакой кладовки. Я, конечно, не слишком внимательно осматривал дом, но уж ее-то я бы заметил.Тут мой взгляд упал на приоткрытую дверь из тонких выбеленных досок, которую я совершенно точно раньше не видел. Мороз ужасного предчувствия пробежал по спине: когда подводит память, это гораздо страшнее постепенного разрушения тела.Шут замер, его глаза восторженно расширились. В этот момент он напоминал мальчишку, задумавшего особенно изощренную шалость.—?В детстве, в Клерресе, я нашел в хранилище свиток с пророчеством некоего Алькарда, настолько древний, что его края осыпались бумажной пылью при каждом прикосновении. Я с трудом разбирал выцветшие строчки: там длинно и запутано излагался сон о доме из снов чужеземных магов, уж прости за каламбур. Дом принимал вид, соответствующий представлениям каждого, кому он виделся: если в нем оказывался король?— становился пышным дворцом, если крестьянин?— скромной уютной хижиной, и так далее. Я не видел в этом пророчестве особого смысла и хотел снять копию просто для того, чтобы оно не было утрачено?— свиток был очень ветхим. Но Симфи отняла его, отчитала за то, что посмел его касаться, и спрятала под замок в своей комнате. Возможно, я запомнил это только из-за ее странной реакции.Фитц, тебе не кажется, что наш дом очень похож на тот, из пророчества? Ты, как всегда, рассчитываешь только на себя и готов довольствоваться малым. Поэтому здесь для тебя нашлось лишь самое необходимое. Мне же не хватало комфорта и вкусной пищи, а в особенности?— кофе. Могла ли эта кладовка возникнуть как компромисс наших потребностей? И что еще может появиться в этом доме в ответ на наши желания?Я тряхнул головой: все это было настолько чуждо и сложно, что не хотелось об этом думать.Шут продолжал болтать, раскладывая кашу в тарелки и убирая свёртки со стола.В этой почти идиллической картинке чувствовался диссонанс, как будто несколько менестрелей одновременно играли разные мелодии на расстроенных инструментах. Наша новая хрупкая связь подсказывала, что под маской оживления он был напряжен, как натянутая струна, готовая с пронзительным звоном лопнуть при малейшем касании.—?Шут.Он не взглянул на меня, но умолк, прервав очередную байку на полуслове.—?Ты должен научиться закрываться от меня, если не хочешь, чтобы я чувствовал, что с тобой происходит.Его лицо исказилось, плечи вздрогнули и поникли, он обхватил себя руками, как будто страдал от холода. Он заговорил тихо, сбивчиво и прерывисто, и мне пришлось шагнуть почти вплотную к нему, чтобы что-то разобрать.—?Ты уходил так долго и больно, становился таким далеким, а я не мог ничего сделать. Я не осмеливался даже подойти к тебе, чтобы разделить последние оставшиеся часы?— ведь тогда я украл бы их у Пчелки. Моя жизнь исчезала вместе с твоей, и я становился совсем пустым. Фитц, как бы я стал отцом для Пчелки, если не был нужен ни ей, ни себе? Прости, пожалуйста, что я снова, как всегда, принял собственное решение и не остался с ней.Я неловко обнял его, он уткнулся лбом мне в плечо, и какое-то время мы молчали.—?Я всегда считал, что если когда-нибудь создам каменного дракона?— ты будешь там вместе со мной и Ночным Волком. Но тогда, в Каменоломне, ты не предложил присоединиться к нам в камне. Как я мог попросить о таком даже лучшего друга? Ты не представляешь, до чего я рад, что ты это сделал. И что ты беспокоишься только об этом, а не об обмане Пчелки *.Не иначе, Эль тянул меня за язык! Я снова все испортил лишь одной фразой и теперь застыл в ожидании последствий.Шут отстранился, вытер глаза и заглянул в кладовку. Ухмыльнувшись, показал мне добычу?— пыльную бутылку абрикосового бренди, вышел на крыльцо и, присев на край ступеньки, жестом предложил мне присоединиться.Я достал две глиняные чашки и начал медленно протирать их в попытке оттянуть неизбежный разговор.—?Пытаешься силой мысли и трения превратить их в хрусталь? Боюсь, это невозможно даже здесь.Вздохнув, я молча уселся на крыльцо рядом с Шутом и разлил бренди по чашкам.—?Ты считаешь, я бы позволил тебе уйти в камень одному, если бы знал, что ты меня ждешь? —?Его голос стал холодным и ломким. —?Что ж, я так часто оставлял тебя и заслужил это. Фитц, мне достаточно было услышать, что не существовало письма, в котором ты говорил о нежелании видеть меня. Только из-за него я и держался на расстоянии. Но Пчелка этого не знала и продолжала отчаянно изобретать способ поскорее отправить меня в каменного волка, пока не стало слишком поздно. Так и возникла ее детская ложь о том, что ты любишь меня больше всех. Только взрослые, да то не все, понимают, что нельзя измерить и взвесить силу собственной любви к близким людям. Разве ты смог бы сказать, кого любишь больше: Чейда или Баррича? Молли или Неттл? Верити или Кетриккен? Меня или Ночного Волка?Я раздраженно дернул плечом, но он и не ожидал ответа.—?Не существует универсальной шкалы, —?продолжил Шут. — Только ребенок, который прожил еще так мало и не успел узнать разные виды любви, мог бы пытаться их сравнивать. Эта неуклюжая попытка обмана - очень взрослый поступок. Чтобы произнести эти слова, Пчелке пришлось перешагнуть через свое упрямство, ревность, обиду, мстительность и чувство собственничества. Многие люди годами не могут изжить то, что она преодолела в один момент. Боюсь, она отчасти поверила в собственную ложь и таким образом отказалась от самого дорогого, что у нее было,?— уверенности в отцовской любви, которую она только-только обрела. И она сделала это ради тебя. Кажется, Ночному Волку этим поступком она напомнила Кетриккен, жертвенную, и вызвала его восхищение. Я до сих пор сомневаюсь, действительно ли Пчелка видела сон об убегающей крысе, и не было ли ложью, что крыса при этом кувыркалась и хихикала. Правда, перевитая вымыслом, дополненная домыслами слушателя, превращается в очень достоверную ложь. Здесь Пчелка действительно вся в отца. В обоих отцов.—?Мне жаль, что ты успел узнать ее только с такой стороны…Шут коротко и нетерпеливо вздохнул, прерывая меня,?— на сей раз мне не приходилось выуживать вопросами и разными ухищрениями то, что было у него на душе.—?Я сейчас понимаю?— иначе и не могло быть. Она знала меня только по твоим неотправленным письмам о том, что я оставил тебя и ты скучаешь. Конечно, после этого она и не могла бы относиться ко мне с симпатией. А я, едва появившись рядом, стал решать за нее, давить, указывать, вторгаться в личные записи. Ребенком я всеми силами противостоял подобному обращению со мной в Клерресе?— о, ты не знаешь, что я вытворял! Теперь я совершил ту же ошибку, что и мои наставники. И больше не повторю ее, если у нас появится шанс все исправить. Я встряхнул бутылку, прислушиваясь к плеску бренди, — оказывается, мы успели прикончить больше половины. Теперь я облекал мысли в слова с некоторым трудом, а мир вокруг пытался закружиться, если я поворачивал голову.—?У нее слишком рано отняли детство, —?хрипло вздохнул я. —?Это уже не исправишь. Но я должен постараться вернуть ей хотя бы уверенность в моей любви.Шут потянулся и тихонько сжал мою руку?— этот молчаливый жест поддержки сейчас был для меня важнее любых слов.Легко спрыгнув с крыльца, он неторопливо побрел через сад в сторону реки. Я хотел последовать за ним, но шевелиться было слишком сложно, и я лишь наблюдал, как медленно распрямляется трава и стебли мелких цветов, примятые его ногами.Шут вернулся с горстью слив и ягод.—?Пожалуй, ради этого будущего стоило пройти через все, что мы пережили.Я недоуменно уставился на него?— выпитое бренди не позволяло мне поспевать за скачками его мыслей. Мои собственные ворочались тяжело и медленно, как камни в полосе морского прибоя.—?Да. Мы уже сделали все, что требовали твои пророчества. Тебе больше ничто не угрожает, рано или поздно ты сможешь окунуться в поток Скилла и изучить все его тайны. Ты ведь любишь путешествовать.—?Ты дубина, Фитц, —?фыркнул он со смесью злости и нежности. —?Я говорю о том, что мне больше не нужно тебя использовать?— и больше не нужно с тобой расставаться. Я не собираюсь спрашивать твоего мнения на сей счет. Надеюсь, ты уже подумал о том, что эта наша связь, на которую ты так любезно указал мне, действует в обе стороны, и твой ответ мне известен.Он насмешливо улыбнулся, но его взгляд был наполнен любовью, как и много лет подряд. В такие моменты я обычно отворачивался или менял тему разговора, не желая замечать и признавать ее.На сей раз я не отвел глаза.___________* Тут пришлось учесть пояснение Робин Хобб о последнем обмане Пчелки. По мнению автора, фраза ?Я всегда любил кого-то больше всех? в любом случае является ложью. Т.е. последний ?самый вдохновенный? обман Пчелки?— это слова ?Он любил тебя больше, чем кого-либо из нас!?.