ligaya (2/2)

— Че как, нерды, — приветствует их Дженна Ролан, садясь за столик с ними.

— Тшшш! — одновременно шипят они оба, не отрывая взгляда от видео. Джереми легко хватает Майкла за руку под столом — их пальцы быстро переплетаются, а на экране телефона марблы катятся в небытие.

В этом есть что-то тихо освобождающее; в том, что на самом деле ничего особо не меняется, но Майкл больше и не сдерживает себя. Он никогда по-настоящему и не думал, что вся эта тоскливая влюбленность слишком сильно на него влияет, но теперь, с более свободными и легкими смешками и взглядами, которые парень больше не хочет прятать, а просто продолжать смотреть, когда Джереми к нему поворачивается, он чувствует себя так, будто наконец взял перерыв от постоянных танцев вокруг принятия собственных чувств.

Ну, почти. Потому что Майкл всё так же ничего не говорит.

Бывают моменты, когда он чувствует, как слова подступают к горлу, мягко побуждающие его просто просто все высказать, но мальчик проглатывает их и вместо этого пытается передать их смысл через свою руку на плече Хира, или через игривый толчок в холле, или через крепкие объятья к концу школьного дня. Майк не сдерживает своего признания, честно — он просто ужасно боится его произнести, и кто его вообще может за это винить?

Это не похоже на рутинную работу. Каждый новый день — странная смесь самого обычного скучного школьного адского пейзажа, но постоянную обыденность осветляют его друзья и Джереми. Хорошие дни все идут и идут, и он не променял бы их ни на что в мире.

Из-за этого очень легко забыть, что плохие дни тоже случаются.

Это едва различимо, но в то же время и заметно, если вы являетесь давним другом парня и присмотритесь повнимательнее. Джереми идёт по коридорам школы, выпрямив спину словно шомполом. Джереми слабо машет рукой Мэллу в знак приветствия и корчит бессильную улыбку, что трещит по краям. Джереми осознанно и очень чутко направляет свой взгляд на места, где ничего нет. По крайней мере, ничего нет в глазах Майкла — быть может, сам Хир действительно там что-то видит. От этой мысли мальчику становится плохо.

За ланчем Джереми держит руки при себе, нервно выкручивая подол кардигана под столом. Майкл не делает ни малейшего движения, стараясь его не коснуться, вместо этого просто шепотом спрашивая:

— Ты в порядке?

— Нет, — признается Джер, а на его лице застыло отсутствующее, отстраненное от мира выражение. Мэлл желает залезть ему в голову и вырвать все, что заставляет его чувствовать себя плохо, но это не так работает.

— Я могу как-то помочь? — спрашивает он. — Можем потусить у тебя потом, если хочешь.

— Можно мы пойдем к тебе? Я просто не хочу—… Там—…

— Конечно, без проблем, — отвечает Майк. Хир и раньше объяснял ему, что иногда не может толком объяснить большинство вещей, что выводят его из-под контроля после инцидента со Сквипом, и то, как он терпит неудачи после того, как пытается всё пояснить, заставляет парня чувствовать себя так, будто он просто слишком остро реагирует на пустяки. — Я как раз собирался показать тебе, у меня в комнате пару дней назад какая-то странная вмятина на стене появилась.

Джереми слегка улыбается. Кажется, он немного приходит в себя.

— Странные дела творятся в доме Мэллов, да?

— Ты даже не представляешь, чувак. Столько всякой фигни происходит, — смеется Майкл. Джер всё ещё не дотрагивается до него, но его ладони уже перестали дрожать. Всему своё время. — Странные звуки ночью, какие-то стрёмные скрипы и стуки, — он перечисляет на пальцах.

— О-о, мы говорим о странных домашних делах? — спрашивает Кристин, садясь за стол вместе с ними. — Я почти уверена, что под нашим крыльцом живет телепатическая крыса.

— Окей, ладно, это даже не было соревнованием, но ты всё равно победила, — говорит Майкл, перекрывая смех Джереми.

— Нельзя такое выдать и не объяснить, — продолжает Джер, и в этот раз его взгляд фокусируется не на пустом месте позади девушки, а на ней.

Канигьюла смеется:— Хорошо, значит, в первый раз я это заметила, когда—...

Ланч проходит спокойно — Джереми кивает Кристин, что излагает доказательства своей теории, в то время как все остальные постепенно подтягиваются, рассказывая свои собственные странные домашние истории. Хир всё это время то внимательно слушает, то вдруг резко поворачивается в совершенно другую сторону, уставившись на пустое место. Все это замечают, но никто не говорит и слова. Они все знают, что плохие дни случаются, и также понимают, что мальчик может и сам с этим справиться. Джер улыбается, и смеется, и болтает, а рука Мэлла почему-то всё это время непривычно пуста.Майкл раньше и не подозревал, что его руки так легко мерзнут.

Он ждет Джереми у своей машины после занятий, и к тому времени, когда Хир выходит из здания, тот выглядит… Ну. Дерьмово. Парень выглядит так, будто кто-то протянул руку за бабочкой только для того, чтобы потом раздавить её прямо у него на глазах. Несмотря на это, Джер всё равно заставляет себя улыбнуться Майклу. Он, вполне очевидно, не в порядке.

Поездка к дому Мэллов проходит без происшествий, прерываемая только тем, что Джереми возится с радио, переключая песню за песней, как будто пытаясь что-то найти. Когда они наконец укрываются в его комнате, ребята расслабляются, смотря ситкомы на ноутбуке Хира бок о бок на кровати. Джер почти не говорит, и Майк на него не давит, полагая, что тот, должно быть, сам скажет, когда ему что-нибудь понадобится; сам скажет, как Майкл может помочь. Сейчас достаточно просто быть рядом.

В течение нескольких эпизодов Джереми продолжает медленно сталкивать Майкла с его собственной чертовой кровати, потому что он злобный гремлин, а Мэлл слишком упрям, чтобы принять поражение, потому тот покорно сползает на пол, пока Хир звонко смеется с его нелепости.

— Ого, кажется, тебе там удобно, — встает Джер, чтобы размять ноги.

— Вообще-то я тут из-за тебя, безбожник, — поправляет Майк, усаживаясь на полу, прислонившись спиной к кровати.

— Ай! — шипит Джереми, подпрыгивая на одной ноге, ударившись пальцем о какую-то массу, лежащую у стены Мэлла, прикрытую парой толстовок, что ещё не дошли до того, чтобы нуждаться в стирке. — Что за—

— Упс, извини, — говорит Майкл, пока Хир скидывает кучу одежды, обнаруживая гитару друга. — Забыл убрать.

— О. Ты опять играешь? — спрашивает парень, хватая инструмент за гриф.

— Ну, я в общем-то особо и не прекращал. Просто вышел из той фазы, когда думал, что буду фантастически хорош в этом и стану рок-звездой, — он пожимает плечами, вспоминая свои ранние подростковые годы, когда пробовал новые хобби почти каждый месяц. — Сейчас я просто учу Никки.

Джереми улыбается и переносит гитару на кровать Майкла. Он неловко держит инструмент в руках и со вздохом отвечает:— Скучаю по Никки.

— О, уверен, что она тоже по тебе скучает, — поддразнивает Мэлл, и его приятель шутливо толкает его по плечу.

— Она учится играть на гитаре?.. Она, типа, — Хир протягивает указательный палец в нескольких дюймах от большого. — ...Вот такая маленькая.

— Ну, не на гитаре, а на укулеле, — смеется он. — Укулеле ей гораздо больше подходит по размеру. В принципе, основы у них почти одни и те же.

Джереми слегка проводит пальцами по струнам, и Майкл начинает аплодировать.

— О боже, гений музыки прямо здесь, ребята, — притворно восторгается Майк, будто удивленно прикрывая рот ладонями.

— Придурок, — смеется Джер, толкая друга в плечо. Он перекладывает гитару на колени Мэлла. — Сыграй мне что-нибудь?

— Хорошо, — юноша берет гитару в руки, а его сердце по какой-то причине внезапно начинает биться немного быстрее. — Какие-нибудь запросы есть?

— Чему ты учишь Никки?

— Базовым аккордам. И как не получить спазмы в запястье, — фыркает тот в ответ. — Из этого особо крутого шоу не выйдет, если у тебя, конечно, не болит запястье. Тогда я профессионал в этом деле.

— Ага, пожалуй, я пасс. — Джереми смеется про себя, думая, какой же Майк абсолютный нерд, и откидывается обратно на кровать друга. Он ничего не говорит, но тишина не кажется такой уж плохой.

Мэлл на самом деле учил Никки одной песне — она сама попросила научить её играть именно эту. Его пальцы легко находят лады, и бренчание будто становится второй натурой, из чего складывается невоспетая песня, что раздается по всей комнате — Майкл невнятно напевает мотив вместо того, чтобы четко произнести текст.

Он наигрывает мелодию и начинает заново-заново-заново, потому что его пальцы уже привыкли к этому мотиву; парень замечает, как Джереми постукивает ногой в такт и улыбается про себя.

— Красиво, — говорит Джер. — А что это за песня?

— Ligaya, — отвечает Мэлл, приближаясь к припеву. — От группы Eraserheads.?

— Как это переводится?

— Э-э, — Майкл прикрывает глаза, пытаясь продолжить играть, пока вспоминает значение слова. — Счастливый. Или счастье. Что-то типа такого.

— А ты?

— Что? — мальчик вытягивает шею, чтобы взглянуть на Джереми. Ну, или, по крайней мере, он пытается. Парень не может увидеть друга со своего места на полу, но он замечает, как Джереми вытянул руку перед собой, направляя её к потолку. — Ты что имел в виду, братан?— А ты—..., — начинает Джер. Майкл замечает тон его голоса — он не может назвать это колебанием, но будто в его словах прячется что-то неуверенное. — А ты счастлив? — выдает он.

Мэлл вдруг начинает нервничать, но всё равно продолжает играть, хотя и уже немного мягче, немного тише; он считает, что никто из них обоих не смог бы выдержать, если бы в комнате в такой момент повисло тяжёлое безмолвие.

— Прости, — Хир садится, устало проводя руками по лицу. — Извини, это было очень странно и чересчур философски и—…

— Эй, — мягко перебивает Майк. — Не извиняйся. Ты не сделал ничего плохого. Я просто думаю об ответе, вот и всё.

— Ладно, — отвечает Джереми, и Майкл уже знает, что тот сдерживает ещё одно извинение, опуская руки и откидываясь обратно на кровать друга.

— Я счастлив, — собравшись с мыслями, говорит он, уже полностью уверенный в сказанном. Джер не переводит на него взгляда — вместо этого тот продолжает пялиться на потолок.

Идеальна ли жизнь Майкла? Нет. Но и ни у кого она не прекрасна. Есть ли у него всё, что человеку только может быть нужно? Хорошие приятели, любящая семья, и — Мэлл смотрит на лучшего друга некоторое время и молчит, — он.

Парень просто смотрит, внимательно наблюдает за тем, как Хир моргает быстро-быстро, будто желая что-то (кого-то?) прогнать. Майкл никогда не был ненавистным человеком, но гнев, что он испытывает из-за того, что преследует Джереми по пятам, словно обжигает его изнутри. Да оставь ты его в покое, — хочется прокричать ему.

Но это, конечно, не поможет. Как бы он не хотел, это не так работает.

— Джереми, — говорит Майкл, и Хир отрывает взгляд от пустого пространства перед ним — встречается взглядом с Мэллом, и тот выдыхает, — Я счастлив.

— Это, — отвечает он, — ...Это хорошо. Я рад.

— А ты? Ты счастлив? — спрашивает Майкл.

— Нет, — почти безэмоционально произносит Джереми. — Но скоро буду. Я на правильном пути.

— Вот и славно, — отвечает Майк, не переставая играть. Песня уже, кажется, на третьем цикле. — Мы все готовы тебя подождать в любом случае, не спеши. Всему своё время.

— Ты ко мне слишком добр, — немного грустно улыбается Джер. — Вы все слишком хорошие для меня.

— Да пошел ты, ты абсолютно точно заслужил всего этого, глупый, — притворно ворчит парень, бренча громче для пущей убедительности. — Мы о тебе заботимся.

— А у этой песни есть текст?

— Хей, воу, давай помедленнее, мастер смены темы, — смеется Мэлл. — Дай мне секунду, нужно оправиться от таких резких переходов, окей?

— Да замолчи, мне правда интересно, — расслабленно отвечает Джереми. Его улыбка становится более игривой. Ну наконец-то.

— Да, там есть текст, нерд, — Майкл закатывает глаза, начиная с самого начала. — Ilang awit pa ba ang aawitin, o giliw ko?Сколько песен мне спеть, любовь моя?

— Что это значит? — Джер снова откидывается на кровать друга, и его голова почти спадает с края койки; он внимательно наблюдает, как Майкл переходит от аккорда к аккорду.

— Надеюсь, что ты не ожидаешь, что я буду точно переводить, петь и играть на гитаре одновременно, чувак, — парень уклоняется от Хира, что собирался его тыкнуть за возмущенный тон его голоса.

— Буууууу, — перебивает Джереми, и он так близко к Майклу, что он почти может почувствовать его дыхание.

— Эй, если думаешь, что это так просто, то сам и сделай.

— Нет, нет, господи, — смеется он, и Мэлл клянется, что чувствует, как у него колотится сердце. — Продолжай, я просто буду слушать.

— Вот с самого начала так и надо было, — кичливо хмыкает Майк, глядя на Джера, и ему, вероятно, следует отвести взгляд, потому что в груди будто что-то сжимается. Он не боится слов. Даже этого чувства не страшится. Просто будто то, что давно уже было правдой, — о чем он никогда по-настоящему не думал, — давит на его легкие, на его голос, на его сердце.

Видите ли, Майкл довольно часто разбрасывается словом “любовь”. Он любит слаши. Он любит музыку. Он любит видеоигры, любит писать букву g. Он любит свою семью и своих друзей, и, наверное, к этому моменту это уже одно и то же. Он любит своего лучшего друга во всем мире, и это он знает с тех пор, как они были детьми.

Но смотря на Хира сейчас. Глядя на Джера, что смотрит на него в ответ — он знает. Боже, он знает.

Он любит Джереми.

— Sagutin mo lang ako aking sinta'y walang humpay na ligaya, — поет он. Если раньше мальчик думал, что боится, то теперь это даже несравнимо с тем, что он чувствует в данный момент. Слова, которых он страшится, умудряются прорваться через песню.Просто дай мне ответ, любовь моя, я буду вне себя от радости...

Но Джереми не замечает. Он не спрашивает, что это значит. Он просто слушает.

Майкл может только надеяться, что Хир поймет, так или иначе. Он может только надеяться, что, может быть, парень будет чуть храбрее его.

— At asahang iibigin ka, — Мэлл откидывает голову назад, его лицо почти прижимается к лицу Джера. — Sa tanghali, sa gabi, at umaga....И ожидай, что я буду любить тебя днями подряд, вечерами и утрами.

— Майкл, — говорит Джереми. — Спасибо тебе за это. За всё. Не знаю, что бы я без тебя делал.

— Я тоже, — улыбается парень в ответ.

Несмотря на сегодняшние прозрения, словно статические разряды, пробегающие под его кожей, страх, удерживающий его голос в заложниках, и тепло в груди, он всё ещё уверен на сто процентов в том, что сказал раньше. Майкл смотрит Джереми в глаза и надеется.— Ligaya.