Пробуждение (1/1)

Они приехали в Арлингтон, к дому Кроунов поздней ночью, когда на улицах города не было никого?— Макс удивился, как осовременился город, как много вокруг красивых особняков, появилось множество магазинов и ресторанчиков, где подавали барбекю и птицу на углях. Неоновые вывески на тридцатифутовых столбах заманивали посетителей?— многие из этих заведений были открыты и ночью. Тут чувствовался американский колорит, а практически у каждого дома ветер трепал звёздно-полосатый и флаг Конфедерации. Его не было тут меньше трёх лет, а казалось, будто он прожил несколько жизней за это время. Дом был старым, двухэтажным кейп-кодом из мореного дерева на улице, полной веселеньких белых и бежевых ранчо. Он представлял собой прошлые времена, выглядел немного запустевшим, но Макс планировал этим заняться. Газон зарос длинной пожухлой травой, у гаража не работали автоматические ворота и Макс поднял их вручную, прежде, чем заехать туда на ?шевроле?, там стоял без дела ?крайслер? папаши Билла двухтысячного года выпуска и выглядел он куда хуже машины Макса?— на нем появилась ржавчина, зеркало заднего вида было разбито, чувствовалось, что на машине много ездили и чаще всего по бездорожью. В доме парень почувствовал себя уверенно: тут ничего не менялось поколениями?— обои оливкового цвета в мелкий цветочек в холле, телевизор?— старенький, не плазменная панель, во главе комнаты, напольные торшеры с кисточками и плетеное кресло-качалка, принадлежавшее ещё бабушке Макса. Теперь все должно было наладиться. Он включил электричество, разобравшись с щитком раньше, чем нашёл в гараже генератор, и помог Уэйну перенести в дом спящих подростков. Крупного блондина они положили на диван в холле. Девушку и юношу?— на двухъярусную кровать, которую в своё время делили близнецы. Не похоже было, что они проснутся в ближайшее время. А вот брата Макс развязал для того, чтобы потом привязать к стулу с высокой спинкой. Уэйн и Ника коротко переглянулись, не понимая, чего добивается Макс. ?— Я хочу быть начеку, когда он очнется. Пускай расскажет мне, куда он сбежал семь лет назад,?— сквозными сцепленные зубы заявил Макс. Он сердился на Рекса, особенно сейчас, в родном доме. Макс был усталый, раздраженный и потный. Макс хотел спать, он ел последний раз скверный сэммич в мотеле. Его конечности ныли, словно он прошёл пешком тридцать миль, он думал о сигарете с марихуаной, как о блаженстве, но особенно его терзал вопрос: что двигало Рексом тогда? Почему он сбежал? ?— Макс, нам бы поесть, восстановить силы,?— пожаловался Уэйн. Ему не хотелось есть?— всю обратную дорогу его укачивало, он думал только о той Белизне, о пространстве на месте инскейпа Мэнкса. Он думал о том, как несколько месяцев после его спасения ему звонили дети из Страны Рождества. Они шептали ему, заверяли его в том, что только он мог восстановить это место. Там уже появилась луна, но Мэнкс умер. Старый вампир, тянущий силы из детей, погиб?— этого добилась его мама, Вик МакКуин. Так откуда там вновь появился гребанный месяц? При разрушении он стал похож на Уэйна?— это его ждёт? Он станет таким же, как Чарльз Мэнкс? Он найдёт свой нож и обратит его во зло? Мог ли он влиять на чужую судьбу?— на этих трёх парней и девушку, может быть вся проблема в самом Уэйне? ?— Я так понимаю, ты хочешь разбудить своего брата? —?Нике эта идея казалась безумием, она видела, как Рекс в исступлении пытался задушить Макса, какая ярость руководила его движениями. —?Я бы тоже хотела поесть. ?— Окей. Тут полно ресторанов. Выбери любой, закажи побольше всего на всех. Я пока подключу холодильник и микроволновку,?— согласился Макс, поглаживая свою узкую бородку?— это был нервный жест, он обдумывал ситуацию. Действительно, тормошить Рекса Макс был ещё не готов. Он сам вот-вот свалится с ног. Ника отозвалась на пожелание и пошла за едой, параллельно обдумывая, как поступить дальше. Что если подростки не очнутся и впадут в кому или летаргический сон? Это было бы хуже всего, потому что в таком случае лучше было их не тревожить. Или очнутся бешеными?— такими же, какими были в Стране Рождества, нежитью с костяными иглами зубов. Как быть дальше? Уэйн говорил, что вторая жена его отца?— коп и более того, она в прошлый раз что-то придумала для детей, похищенных Чарльзом Мэнксом, но как им объяснить их появления в этот раз? Уэйн стал таким притихшим, когда они приехали сюда?— что-то мучило его и терзало. Рядом с домом Макса работало два ресторана?— с восточной кухней и техасским барбекю и Ника взяла и того, и того, надеясь, что все любят рамэн, куриные крылышки и филе в панировке. Квартал был ярко освещён неоновыми и галлагеновыми лампами, а по улицам ходили милые молодые парочки?— для них Ника была изгоем. Это была та часть жизни, которую Ника упустила. Но эти ребята не сидели за кулисами, пока Закк Уаилд настраивал свою гитару?— Ника несколько раз была на его шоу и видела его с технических лесов, так, как видели только фотографы, они не ощущали фантомного запаха гнилых апельсинов, который даже казался ей приятным?— он означал, что её зов услышали с той стороны. Эти люди не находили и половины ответов на возникающих у них вопросы. И не имели своего особенного ночного шоссе. Её доска знала то, чего не мог подсказать гугл, а Макс находил потаенные дороги. Это было лучше, чем тихая жизнь в красивом квартале города с хорошей экономикой, учёба в колледже или же семья, где в воскресенье все сидят за одним столом и общаются друг с другом, не потому что так положено, а потому что им действительно это важно. Она вернулась к тому моменту, как Макс уже подключил всю технику в доме?— холодильник, микроволновую печь, старый проигрыватель для cd-дисков и даже стиралку и сушилку?— он забросил их вещи стираться, это было хорошо. В мотелях они могли позволить себе прачечную или стирать футболки вручную. Уэйн караулил спящих подростков с отрешенным видом. Никто не знал, что от них ожидать и это было самым худшим. ?— Еда! Рамэн, барбекю, кофе, картофель ломтиками! Только всё самое вредное! —?Шутливо воскликнула девушка, надеясь таким образом вернуть им боевой настрой. Но они всё утомились. Макс криво усмехнулся и уселся на софу в столовой, закинув ногу на ногу. Нике было больно смотреть на седые пряди в его волосах?— он измотал себя, тратил свою энергию и отдавал её тем, кто в этом нуждался. Ника осознала, что за свои поездки он платил своей юностью, своей физической силой. ?— Неси это всё сюда,?— попросил парень, а затем позвал к ним Уэйна:?— отсюда тоже есть обзор, Бэтс!—?Как вы думаете, какое у них будет состояние, когда они очнутся?Уэйну не нравилось, что им придётся ночевать в доме со снежными вампирами, которых вырвали из инскейпа. Они явно показали, что жаждали крови. Он ощущал себя больным, его бросало то в жар, то в холод, Уэйн обхватил сам себя руками, пытаясь усмирить в себе сомнения.—?Я бы разозлился. Или не поверил бы, что прошло семь лет. Их реакция может быть индивидуальной. —?Макс коснулся своей бородки, а потом взял себе куриное крылышко. —?Я и забыл, какие они острые,?— заявил он так, словно это было ужасно важно, тряхнув головой. Его волосы упали на лицо и он скосил глаза на серебристые пряди. Ника коснулась сгиба его локтя, кончиками пальцев провела по выступающим венам на руке Макса. Машинальный, расслабляющий её жест.—?И этим все закончиться? Ну, тем, что мы их извлекли?—?Ты же видела карту, которую нарисовал Уэйн. Там много других мест, может быть позже стоит их исследовать? —?Ника взяла острое крылышко и их ладони соприкоснулись, Уэйну показалось, что им всё равно, во что ввязываться, лишь бы продолжать использовать свои силы. Наличие особой силы, своего ножа для реальности опьяняло и придавало тебе ощущение всемогущества?— ты мог то, чего не могли другие. А ещё… Это был побег от реальности, в которой они были чудаками, неприкаянными, странными, где в них никто не верил и им некуда было деться. Уэйн готов был их понять, даже не смотря на отсутствие у него своего ножа для реальности. Он подумал, что Вик бы не захотела, чтобы он получил свой особый предмет?— от инскейпов одни неприятности. Они способны разрушить твою обычную сторону жизни до основания, способны превратить тебя в раба иллюзий или сумасшедшего.—?Эй, вы же не собираетесь просто взять и смотаться на поиски приключений?! —?Возмутился Уэйн больше для вида и взял одну коробочку с рамэном. На него повеяло запахом грибов и острого соуса и Уэйн понял, насколько он голоден.—?Нет, никто о таком не думал,?— Макс тряхнул головой,?— нам бы здесь разобраться. —?Макс говорил о том, как пробудить пропавших подростков, он не имел в виду, что им стоит покопаться в сознании Уэйна Кармоди, но Уэйн чуть было не выронил вилку. Он был рожден, чтобы стать особенным или чуть больше привязать Викторию МакКуин к реальному миру, заставить её укрепить свою позицию здесь, а не в своих фантазиях. Он был выращен не на сказках, а на комиксах, и поэтому он должен был прожить необычную жизнь. Если сравнивать Нику и Макса с персонажами комиксов, они были словно обычные люди в сюжете ?Сэндмена??— они проживали свои обычные жизни, но потом что-то кардинально меняло их восприятие и они стали менять свою реальность; Уэйну же родители хотели дать судьбу героя, хорошего парня с рациональным мышлением. Он не должен был поддаваться паранойному голоску в своей голове, когда он твердил, что Страна Рождества зависела от Уэйна. Где-то в уголке своего разума он держал её образ. Всегда. ?— Я думаю, вам стоит поспать. Гостевая спальня и комната моего отца наверху, выбирайте, кто где спит. Там тихо, все они на этом этаже. —?Предложил Макс. ?— А ты? —?Удивилась Ника. Она могла бы не спать до утра. ?— Я останусь их караулить. —?Это было очевидно. ?— Я сменю тебя в двенадцать утра. —?Согласился Уэйн, отодвигая от себя остатки еды,?— я, пожалуй, займу комнату слева,?— он поднялся по винтовой скрипучей лестнице в холле, оставив их вдвоём.—?Как ты себя чувствуешь? —?Стоило Уэйну уйти, Ника взяла Макса за искусанные ладони. У большого пальца правой руки кожа была прокушена, на тыльной стороне ладони не хватало лоскута кожи, рассечённая левая ладонь больше бы подошла боксёру, который решил поколотить грушу в интенсивном темпе без перчаток. Макс наморщил лоб и напрягся. Сейчас он выглядел на все тридцать, не на двадцать три. ?— Терпимо. Завтра все будет болеть. —?Он привлёк девушку к себе, прижал своё лицо к её волосам, приподнял её лицо за подбородок. Их губы встретились, Ника приоткрыла рот?— Макс облизнул её нижнюю губу, мягко углубил поцелуй, девушка запустила руки в его тёмные волосы, нащупала ямочку на затылке, её пальцы пробежали по его шее. Макс остановился, помедлил и поцеловал её в нос. ?— Тебе стоит поспать,?— Ника могла сидеть с ним всю ночь, а он хотел чтобы она отдохнула. Когда девушка поднялась наверх, он обошёл комнаты, рассматривая тех, кого они спасли. На двухъярусной кровати в бывшей комнате близнецов?— с обоями в звёздное небо, с постерами фильмов ужасов и моделями автомобилей, мирно спали крепким сном рыжий тонкокостный пацаненок и девушка, совсем ещё ребёнок. Её звали Венди, вспомнил он. Она во сне принимала позу эмбриона; он сбросил с себя одеяло и свесил ногу вниз?— тут царило спокойствие. Они больше не казались упырями. Обычные подростки, только бледные и в ободраннной одежде. Завтра они что-нибудь подыщут для всех. В холле на диване, нервным сном, ворочаясь, спал высокий блондин с широкими плечами игрока в регби. Он неразборчиво бормотал во сне?— он вполне мог очухаться раньше остальных, однако он тоже выглядел почти нормально?— как человек, который после тяжёлой болезни начал идти на поправку. Макс подошёл к своему брату, привязанному к стулу. Это казалось неправильным, Рекс сидел, уронив голову с короткими торчащими волосами себе на грудь. Макс заглянул ему в лицо с набрякшими веками, ресницы его брата слегка подрагивали. Он не казался спящим, скорее впавшим в оцепенение. У Рекса была холодная липкая кожа и медленный пульс. Макс испытывал к нему смешанные чувства. Он был рад, что его брат был жив, находится рядом с ним, но чёрт возьми, с Рексом всегда было сложно. Он не хотел иметь брата-близнеца, он хотел быть единственным ребёнком в семье, он предпочитал находить неприятности и ждать, пока Макс его вытащит. Он воровал у Макса деньги, украл его первое водительское удостоверение, подставлял его… В Рексе словно воплотилась история из ?Баек из Склепа? о злом близнеце, двойнике, что подменял собой настоящего человека. Думать об этом в таком ключе было подло и отвратительно. Сейчас его мозг подкидывал ему самые паршивые воспоминания о брате, потому что такова была человеческая натура?— лучше запоминать плохое. Макс вернулся в столовую и начал заниматься уборкой, так ему было проще думать, если руки чем-то заняты. Выкинул кости от курицы, сложил остатки?— большую часть еды в размеренно гудящий холодильник, вымыл посуду. Нестерпимо хотелось кофе. Он плюхнулся на софу, достал из маленького кармашка джинс контейнер с марихуаной, бумагу для самокруток и скрутил несколько аккуратных косяков примерно в дюйм длиной. Один из них он тут же вставил себе в зубы и прикурил от стальной побитой зажигалки ?Ронсон?. Он затянулся, откинувшись на софе, убрал с лица поседевшие, истонченные волосы и вобрал в лёгкие побольше дыма одной затяжкой. Это был его способ посылать нахер всё. Объективную реальность, мир инскейпов, свою боль в теле, проблемы с братом. Самокрутка с марихуаной практически полностью прогорела. Он выпустил дым из лёгких, ощущение было такое, будто что-то щекотало его изнутри. Дым скрыл его лицо, его худые руки с выступающими венами и множеством ссадин и царапин, дым заполонил его мысли и сгладил ощущения. На минуту Макс заживо похоронил себя в этом дыму. Каждая мышца в его теле расслабилась?— он был опустошён, у него не осталось желаний, он испытывал искажённое удовольствие от своего недвижимого состояния, когда ему приходилось напрягать всё тело, чтобы пошевелить рукой. Он проделал большой путь за эту неделю, растратил много сил и нашёл то, что так долго искал. Так почему же он всё ещё ощущает это щемящее чувство в груди, как будто он упустил нечто важное? Сейчас он имел больше сходства с Рексом, чем все те годы, что они прожили в этом доме. Он тоже понимал, каково это, когда только наркотики приводят тебя в чувство, дарят тебе покой и снимают боль, когда ты ничего не понимаешь, но продолжаешь двигаться дальше по инерции. Это как катиться вниз с горы?— остановиться практически невозможно. Для Макса этой метафорической горой были инскейпы, а для Рекса сама дурь. Иногда такое случается, когда ты очень устал за день и стал свидетелем многих событий, получил слишком много информации и физически ты опустошён, у тебя не осталось энергии, но при этом ты не можешь уснуть. Эдакий парадокс усталости и сна и случился с Уэйном. Он лежал на кровати с крепким, твёрдым и новым матрасом и смотрел в потолок, размышляя о подростках. Они попали в Страну Рождества, но как? Выпали из реальности из тех мест, где были? Влиял ли на это Уэйн или же это было связано с какими-либо эмоциональными потрясениями, желанием оказаться далеко-далеко, попыткой сбежать из ненавистной жизни? Как они отреагируют на то, что прошло семь лет?— смогут ли они начать жить нормально, вообще когда-либо? Уэйн не смог. Он никогда не забывал того, что случилось с ним, из-за чего он потерял свою мать. Тогда он воспринимал мир иначе, более рационально. Всё казалось ему предельно понятными?— мама сходит с ума, отец прячется от ответственности в комиксах, фэнтези и сериалах. Таким была его объективная реальность до поездки в ?Фантоме?. Поездка в машине Мэнкса и Страна Рождества?— галлюцинация из-за ядовитого вещества. Ложь. Ложь, которой его кормили долгие годы. Одно лишь существование Макса Кроуна перечеркивало всё то, в чем его убеждали психологи, то, чего они боялись обсуждать как за обеденным столом, так и шёпотом, с глазу на глаз. Виктория МакКуин не была сумасшедшей, а вот мир был устроен иначе, чем они могли вообразить. Именно эта информация могла запросто сломать восприятие и психику множества людей. Что существуют люди, для которых мысли реальны. Эти мысли можно пощупать, можно ощутить их и оказаться в чужой фантазии. Нужно лишь подобрать ключ, транспорт, отверстие, через которое можно подсмотреть. И тогда… Уэйн ощущал беспокойство, то, о чем он думал, было потенциально опасным, это было размышление о том, как бы он поменял мир, будь у него свой нож для разрезания реальности. И эти мысли были подобны планированию теракта. Он встал и прошелся по незнакомой комнате?— пустой и безликой, как многие гостевые спальни и номера отелей. Уэйн мог бы набрать отцу и сказать, что с ним что-то не так. Странное желание гложет его изнутри. Он мог бы придумать место в тысячу раз лучше Страны Рождества, место, в котором было бы хорошо всем, кто его нашёл, место, где ни у кого не умирали матери и плохие вещи не случались с детьми или подростками, никто не сбегал из дома, там бы царило лето?— не холод вечной зимы, и каждый мог привнести туда частичку того, что любил. Это был бы лучший, величайший инскейп. Только сам Уэйн понимал, что это чушь, приторная ложь, которой не суждено сбыться. Это тоже ловушка, только ещё более гибкая и притягательная, чем Страна Рождества. Не бывает идеальных мест и совершенных людей. Он достал свой скетчбук?— рисование всегда приводило его мир в равновесие, позволяло скользить его творческой личности между фантазиями и тем, что его окружало, создавая что-то новое, то, чем Уэйн мог управлять. Уэйн должен был прогнать из головы свои дикие, непозволительные желания. Он знал, что хочет нарисовать. Он погружался в творчество и изливал свою боль?— переживания, каждую эмоцию, которую не мог иначе обозначить, с пятнадцати лет. Он быстрыми штрихами наметил на одном из листов женский силуэт на мотоцикле, направляющийся в тёмный тоннель из которого вылетали летучие мыши, одна из которых оказалась на переднем плане?— в её выпуклых глазах Уэйн изобразил серые статические помехи. Он уснул, положив голову рядом со скетчбуком уже под утро. Он создал четыре страницы комикса о Виктории МакКуин?— девушке, которая способна путешествовать между мирами и охотилась на древнего могущественного предводителя вампиров. * * * Ника не могла понять, как она оказалась в полдень возле гаража. Сколько прошло времени, с того момента когда они с Уэйном и Максом приехали в дом последнего в Техасе, очень устали и разошлись по комнатам, а сейчас… Все как в дыму, чем закончился вечер в доме? Почему она осталась одна, где Уэйн и остальные? Куда делись те подростки? Ника попыталась обернуться, чтобы посмотреть на дом и не смогла его увидеть?— у неё в глазах потемнело. Краем глаза она зацепилась за горелое, чёрное дерево. Что тут произошло?! Было очень тихо, лишь вдалеке шумела река?— тихий, мирный, убаюкивающий плеск. Белый шум, ещё один его подвид. Она прошлась по заднему двору с пожухлой травой бежевого, засохшего цвета, выросшей на кирпичного цвета земле, даже удивительно, что там вдалеке была вода. Тут, казалось, совсем не было дождей. Эту теорию подтверждала жара, воздух превратился в колышующееся марево, ветра не было совсем. Солнце стояло так высоко в блеклом голубом небе, что все предметы отбрасывали чёрные длинные тени, а тень самой Ники шла вперёд неё, она вела её к источнику дыма. Пожар, что поглотил дом, продолжается? Дым?— он был густым и серым, заполонял собой часть двора, шёл из-под капота машины. Это был не пожар, но нечто не менее страшное. Ника покачала головой, так до конца и не осознавая, что это значит: машина, ?камаро? Макса, его ярко-синий цвет казался поблекшим, каким-то мёртвым. Над капотом машины склонился тощий мужчина в голубых джинсах, из-под его футболки выпирали позвонки, словно хребет динозавра, жилистые руки с пергаментно-сухой кожей были запачканы в чёрном машинном масле. Лицо скрывали длинные, до локтя, седые и хрупкие на вид волосы. Он копался в машине Макса и Ника испытала нехорошее предчувствие. Макс никому бы не позволил возиться со своей тачкой. В этом месте все казалось мёртвым. Воздух без запахов и ветра, тусклый цвет машины, жёсткая сгоревшая на солнце трава, загорелая кожа мужчины и его седые до белизны волосы. Это уже не Техас, хотя это пространство имитировало дом Макса. Сгоревший дом?— отметила про себя Ника. Ложное, уродливое пространство. Ника всё ещё шла?— не могла остановиться, хотя мечтала об этом, ей заранее не хотелось подходить ближе. Она остановилась у машины и заглянула под капот: для неё все эти цилиндры, баки и моторы, проводки и клеммы выглядели однообразно, Ника ничего не смыслила в машинах, но даже при этом поняла, что так быть не должно. Все внутренности машины покрывала густая короста ржавчины, хлопьями отваливающейся от деталей. И тут мужчина, стоявший у неё за спиной, выжидая момент, развернул её к себе, глядя ей прямо в глаза. У него было узкое лицо с впалыми щеками и чётко обрисованными скулами, подбородок был покрыт седой щетиной, на лице вперёд выдавался длинный нос, но больше всего его возраст выдавали глаза и морщины вокруг них. У дедушки Ники не было столько морщин, когда он умер, а этого человека иссушило беспощадное солнце, однако он много смеялся, судя по морщинкам у глаз, из-за чего его лицо не выглядело для Ники отталкивающим. Он горько, болезненно усмехнулся, показав девушке свои кривые зубы и тяжело вздохнул: ?— Похоже, я и мой нож проржавели насквозь,?— сомнений не осталось?— это был Макс, по коже Ники пробежали мурашки, особенно неприятные в такой солнечный день,?— пути все закончились здесь. —?Шепнул он ей на ухо, прижимая её к себе, пока Ника не успела опомниться. Его тонкие, толщиной с кость, руки лежали на её ягодицах, пока до Ники дошло только то, что Макс каким-то образом загубил себя и свой нож. Она увидела свои руки?— они были её обычными кистями и запястьями, ни капли не постаревшими, словно не прошло и дня. Это было жутко, так не должно было быть… Никто не мог просто взять и состариться за день на сорок и больше лет. Она не смогла подавить в себе первые всхлипы, вскоре перешедшие в рыдания от такого развития событий. ?— Ника, Ника, что случилось? —?Она лежала в спальне с тёмно-синими обоями, в полумраке?— через щель между гардинами просачивалась узкая полоска солнечного света. Те события не были правдой?— только сон. Пугающий сон, в котором Макс спалит свой дом и его машина выйдет из строя. Её тряс за плечо Макс, стоящий у кровати. Обычный, заторможенный от усталости Макс, с красными глазами из-за курения травки. Ника обхватила Макса за шею, прыгнув на него, обвилась ногами вокруг его талии. Он пошатнулся, но устоял на ногах. Его щетина кололась, губы пересохли, но для девушки это оказалось не существенным. ?— Мне приснился кошмар,?— с трудом выдавила из себя Ника. Быть может, это из-за постоянной тревоги, из-за того, что после их поездки в Страну Рождества Макс поседел, а то и просто все переживания Ники слились воедино. Макс лёг рядом с ней, обняв её за талию?— он дышал ей в шею, у него было горячее дыхание и мягкие тёплые руки. ?— Как они там? —?Ника перевернулась и оказалась лицом к лицу с Максом. ?— Спят, Уэйн проснулся, сходил за кофе и сменил меня. Что тебя напугало? —?Макс гладил её по лицу и спине размеренными нежными движениями:?— так что это было? ?— Ох, это было безумие. Словно я пошла во двор и всё, от травы во дворе и неба до твоей машины, казалось выгоревшим, как снимок на плёнку, забытый на двадцать лет под солнцем. Дом сгорел. И твоя машина… Из-под капота шёл дым, что-то в ней сломалось, а ты стоял и ремонтировал её, я не хотела подходить, но всё равно подошла. И увидела, что там все покрыто ржавчиной, она проела в некоторых деталях ?камаро? дыры, летела хлопьями. А ты… Ты,?— Ника попыталась не заплакать снова,?— стал очень старым, ужасно худым и седым. Вы с машиной взаимосвязаны и она сломалась и ты постарел, и выглядел древним и жутким. Неужели это произойдёт с тобой? ?— Ника, сладенькая… Я стану старым через очень много лет. Ты за меня переживаешь? —?Макс воспринял эту информацию сдержанно, он не боялся старости или смерти. Когда тебе двадцать один или двадцать три ты думаешь, что тебе никогда не исполнится пятьдесят лет, что смерть это что-то, что случится не с тобой, особенно если у тебя есть особый дар и машина, способная увести тебя куда угодно. С нижнего этажа раздался дикий визг, звон бьющегося стекла и прочий шум, присущий скандалу. Макс вскочил и бросился к двери, к лестнице, побежал вниз на звук. Ника последовала за ним, перескакивая ступеньки. Уэйн стоял в гостиной, подняв руки вверх, пока в гостиной металась из стороны в сторону, пытаясь найти выход, понять, где она находиться девушка в остатках джинсового комбинезона. Она была напугана, пыталась защититься, боялась, что Уэйн схватит её и сделает больно, как ей делали больно на протяжении многих лет. Макс отступил, пропуская Нику вперёд. ?— Ты ничего не помнишь? Не понимаешь, где ты находишься? —?Ника медленно двигалась навстречу девушке. Та села на пол и уткнулась лицом в колени, плача от бессилия. Венди Бруклайн ощущала себя так, словно ещё вчера она была в Айове, где ей и место?— среди кукурузных полей, в месте где она выросла, но при этом она не была там очень давно. Ей снился какой-то долгий, до мельчайших деталей подробный и поразительный сон о чудесном месте?— Стране Рождества, где ей должно было быть весело, но затем сон сменился кошмаром. Бесконечным, ещё более подробным кошмаром, в котором было ужасно холодно, а у неё были острые зубы. Она испытывала голод?— особый, иной голод. Венди стала неизвестной тварью, её преследовали непонятные желания?— например, найти всех своих ?папочек?, тех, кого она боялась встретить ещё хоть раз, заманить их в амбар?— сначала она бы откусила им их мерзкие отростки, их члены, предметы их первостепенной гордости, а потом она бы спалила их дотла. Иногда она представляла, как сделала бы из Бадди?— последнего мужа своей матери, пугало, набив его рот соломой. Вороны бы клевали его глаза, жирное брюхо и яйца. Это было бы весело. Но Венди оказалась не одна в этом непрекращающемся кошмаре. Она начала понимать, что это был не сон?— их держали где-то, где они переставали быть людьми. Другие люди?— парни-подростки, тоже превращались в нечто, становились чудовищами с белой кожей, чёрной кровью и длинными зазубренными зубами. Их голод оказался жаждой крови. Один из них, из этих парней, постоянно пытался укусить её. Тёмные волосы, странный гипнотизирующий замедленный взгляд, резкие животные повадки, он охотился на Венди, но не так, как другие мужчины. Он хотел не войти в неё, изнасиловать, надругаться?— он хотел большего. Сожрать её, растерзать её тело, выпить её кровь. Монстр. Венди боялась его, боялась, что однажды он догонит её и схватит, и острые зубы войдут в её горло. Она была такой же?— она оставляла укусы на теле рыжего, слабого юноши, который верил, что это не сон, что они оказались в карманной вселенной, она винила себя за это, но ничего не могла с собой поделать. А сейчас она сидела на полу в каком-то старом доме и над ней склонились испуганные люди. Двое молодых мужчин?— бледный брюнет с серыми глазами и шатён с седыми прядями, похожий на Монстра из её кошмара, особенно тягучим, словно ощупывающим тебя взглядом. Она прижалась к стене, когда увидела его?— он был последним, кого Венди хотела бы видеть наяву. И с ней заговорила миловидная девушка, выглядывающая из-за спин парней, по виду чуть старше самой Венди: ?— Тихо, тихо… Дыши… Просто дыши, мне придётся многое тебе объяснить. Ты в безопасности,?— она перевела строгий взгляд на молодых мужчин,?— тебе ничего не угрожает. —?Её ладони оказались на плечах Венди, её тёмные с золотистыми искорками глаза изучали лицо Венди, она подбирала слова. Она встала на колени рядом с ней. Венди всхлипнула: ?— Где я? —?В голове появилась мысль, что её похитили. Накачали наркотиками, насиловали, а сейчас хотят убить. Венди держала в пальцах осколок хрустальной вазы, которую она разбила. Она выставила его вперёд, в сторону девушки. Она отреагировала на это спокойно, лишь слегка отодвинулась. ?— Ты в Техасе, если это так важно. Что ты помнишь, Венди? ?— Постой, ты знаешь моё имя? —?На лице Венди страх и дезориентация сменились недоверием. Похитители, только этого ей не хватало. Лучше сразу помереть, чем быть изнасилованной ещё хоть раз. ?— Да, но это долгая история. Расскажи мне, что ты помнишь? Ты хочешь есть? Пить? Помыться? ?— Для похитителя ты слишком интересуешься моим состоянием,?— Венди ощущала, что вот-вот сорвется в истерике. ?— Мы не похищали тебя. Вы двое, свалите! Вы её напугали! —?Ника прикрикнула на Уэйна, который так и застыл, напуганный не меньше Венди, и на сонного Макса.—?Я тебя не обижу, но я знаю, что с тобой было. Ты пережила очень много плохих событий,?— Ника аккуратно взяла Венди за ладонь и убрала оттуда кусок хрусталя. Венди сглотнула.—?Я хочу пить и знать, что со мной произошло. Ника отвела девушку в столовую и закрыла дверь. Она налила Венди стакан воды и та жадно, захлебываясь, выпила его. Ника повторила действие, а затем Венди начала говорить: ?— Все как в тумане. Я помню что оказалась в месте, где все время шёл снег. Странное место, если начать о нем думать, у меня начинает болеть голова. Поначалу казалось, что я сплю,?— Венди сидела на софе, обхватив свои колени, её пшеничного цвета волосы закрывали половину лица и лежали вокруг неё плотным полотном. —?Потом я поняла, что со мной что-то не так. Я менялась, и остальные тоже. Парни… Они тоже здесь? —?Венди встревоженно развернулась, словно они могли стоять у неё за спиной. Она не понимала, как они могли разделить один сон на четверых. ?— Там был один парень, Рекс. Но для меня он был Монстром. Он хотел меня сожрать, схватить и выпить, как я выпила этот стакан воды. И не только меня. Он бы и Броуди сожрал, и Брайна. Броуди мы всё пытались растерзать?— он оказался самым слабым, поэтому мы решились на него напасть, но Брайн пришёл в себя, он велел ему бежать. Звучит чудовищно, не так ли? Мы и стали чудовищами.?— Продолжай, прошу.?— Броуди и Брайан были из нас самыми нормальными. Броуди постоянно занимался вычислениями, он считал, что мы оказались в карманной вселенной и адаптируемся под её условия, а Брайан строил теории о заговорах, испытании оружия, о психической атаке. Они говорили друг с другом, а вот Рекс и я… Мы кусали друг друга, он пугал меня, но я продолжала это делать. Там больше нечем было заняться. Это не было похоже на попытки заняться сексом, скорее на детскую игру. Это так жутко звучит, когда говоришь об этом, даже хуже, чем… —?Венди замолчала, она не хотела говорить о том, сколько раз её насиловали. Однажды она решится на это, но потом, не на этой кухне.—?А ещё Рекс бредил… Говорил, что может звонить своему брату по давным-давно севшему мобильному, говорил, что убьет его. Рекс считал, что его брат способен попасть туда же, куда попали мы, и тогда он… Постой… Он туда попал?! Так мы здесь оказались??— Да, мы все там были. —?Ника коснулась её узких плеч, старой потрепанной ткани, Венди вздрогнула. Ей были приятны прикосновения этой девушки. ?— Кто ты? —?Незнакомка казалась Венди уверенной в себе, безумно привлекательной с растрепанными волосами, её губы имели цвет красного грейпфрута и это выглядело так маняще-красиво. Она отошла от стола, большими пальцами она теребила шлемки синих ливайсов. ?— Ника Вайнриб. Я одна из тех, кто способен на особые дела. Как Уэйн и Макс, они сейчас в соседней комнате, караулят тех, кто был с тобой. Мы опасались, что вы проснётесь изменёнными. Мне многое придётся тебе рассказать. Мне тяжело тебе объяснить, что произошло. Ты веришь в иррациональное? ?— В пришельцев и заговоры? Вред фтора в воде? В продолжение гонки вооружений? В правительственный заговор? —?Венди понятия не имела, что Ника имеет в виду под этим словом, поэтому перечислила то, что краем уха слышала от Брайана. ?— Не совсем. Скорее то, во что стоит верить?— параллельные миры. Скажи, тебе когда-нибудь хотелось сбежать куда-нибудь, спрятаться ото всех, перестать быть собой и за отсутствием лучшего ты придумывала себе другую жизнь? Где тебя все любят и превозносят? Где ты?— супермодель, или певица или ещё кто-то, кем бы тебе хотелось стать. ?— Каждый божий день,?— Венди улыбнулась Нике одними лишь уголками губ. Девушка варила кофе и разогревала еду для Венди. Она надеялась, что Ника действительно добра к ней, а не усыпляет её бдительность. ?— Люди придумывают себе особые места, где им хорошо. Или у них есть воспоминания о таком месте в нашем мире и тогда они хранят его образ годами. Они есть у многих, практически у каждого?— всем нужна защита от жестокой реальности, от того, что с нами может случится. Но иногда эти места становятся чуть более материальными, чем просто мысль о месте, где тебе хорошо. И в это место становится возможным попасть. Тогда оно становится инскейпом, миром мыслей, вытянутым в наш мир, в пространство, в котором существуют всё люди. Однако, в таком состоянии?— когда мысль становится материальной, инскейпы долго не могут находиться. Тут нужен посредник. Что-то, что перекинет мост по ту сторону. Также в мире есть особые, восприимчивые к колебаниям пространства люди. Они способны изменить реальность вокруг себя. Писатели, художники и музыканты делают это ежедневно?— каждый мазок краски оставляет след в мироздании, слова в книге способны изменить мир, они способны внушить человеку идею. Музыка говорит с тобой на универсальном языке, заставляет понимать тебя то, что хотел выразить сотни лет назад композитор. Мир мыслей и наша реальность ежедневно соприкасаются. А ещё есть люди, которые способны пробить путь к инскейпам. У них есть для этого свои тотемы, очень важные предметы, с помощью которых мы можем менять реальность. То есть находить инскейпы. —?Ника сдула со лба несколько прядей. То, что она только что произнесла звучало очень заумно, но иначе это выглядело бы полным бредом. ?— И? Что дальше? Инскейпы, люди, которые могут в них попасть. Это хорошо или плохо? —?Венди с аппетитом ела и слушала Нику. Она хотела верить. ?— К сожалению, инскейпы тоже придумали люди. И они способны загубить даже самую благую идею. Среди тех, кто способен разрезать ткань реальности, найдутся свои уроды. Психопаты, маньяки, те, кто могут причинять вред. Кроме того, иногда знание об инскейпах способно разрушить твою психику. Ты теряешь ориентиры в реальности. Одним из тех, кто злоупотреблял своим инскейпом, стал Чарльз Мэнкс. Старый маньяк, похититель детей. Он разъезжал на шикарном Роллс-Ройсе ?Фантом?. С помощью машины он менял реальность. Его инскейп?— парк аттракционов, где всегда царило Рождество. Там дети могли быть счастливы. Он увозил их от дурных родителей, от матерей-одиночек, пьющих отцов, от проблем в школе. Он обещал им вечный праздник, а взамен забирал у детей их человечность, их юность и невинность. Дети прибывали в его инскейп упырями с холодной кровью и ртом, полном острых крючков вместо зубов. Они превращались в чудовищ, способных сожрать собственных родителей. О его деяниях узнала одна женщина, Виктория МакКуин. Она смогла убить старого ублюдка и разрушить его инскейп, но не до конца. У неё остался сын, который тоже был похищен Чарльзом Мэнксом, стал его последней жертвой. Она спасла его раньше, чем он изменился. А потом пропали четверо подростков?— ты, Броуди Макалистер, Рекс Кроун и Брайан Коннор, правда, ему было 21, когда он пропал. Вы каким-то образом оказались в списке Чарльза Мэнкса, вы были теми, кого он хотел похитить. Мы предполагаем, что он планировал похищать детей ещё долгие годы, а идея об этом пережила самого Мэнкса. ?— То место, где ничего не было?— Страна Рождества? Это то место, которое придумал маньяк? —?Поняла Венди, когда Ника перечислила их имена, по её коже прошел холодок. ?— Да. —?Ника медленно кивнула,?— вы провели там несколько лет. Прежде чем я разыскала Макса Кроуна, который искал своего брата-близнеца Рекса?— у него особая машина, с помощью которой мы вас и извлекли, и мы нашли Уэйна Кармоди, сына Виктории МакКуин. Это самое важное. ?— Сколько прошло времени? —?Вцепившись пальцами в стол, спросила побледневшая Венди.?— Семь лет. * * * После первой реакции Венди?— шока, недоверия, ужаса, паники и облегчения, что больше она не увидит ни отчима, ни свою мать, если посчитает нужным, Ника смогла рассказать ей все более подробно. Она нашла одежду для девушки и помогла ей расчёсать спутанные волосы. Ника познакомила пугливую, но постепенно адаптирующуюся девушку с Уэйном и тот сумел уговорить её обратиться за помощью к Табите Кармоди. Они понимали, что с Венди ещё до попадания в Страну Рождества произошло нечто ужасное, из-за чего она так шарахается от парней и мужчин и ей бы могли помочь специалисты, которых знала Табита. Они провозились с девушкой до вечера, а под вечер в сознание пришёл рыжий юноша?— Броуди Макалистер, который всё время стремился позвонить своему отцу. Это было самым главным его стремлением. Уэйн объяснял ему, что с ним произошло, паралельно рисуя что-то в скетчбуке. Броуди воспринимал информацию с восторгом учёного, который совершил прорывное открытие. Он был истощен и никак не мог насытиться, как и едой, так и новой информацией. Ника придирчиво осмотрела руки юноши, покрытые застарелыми шрамами в форме полумесяцев. Броуди утверждал, что они не болели, однако зудели, словно комариные укусы.Броуди подкинул пару идей от науки в теорию Ники об инскейпах и от нетерпения грыз ногти на руках. Больше всего он страшился, что его отец перестал верить, что Броуди найдётся. После первых четырёх часов его пробуждения вниз спустился Макс, решивший поспать хоть сколько-нибудь. Макс отнесся к пробуждению Броуди спокойно?— так и должно было происходить, они должны были постепенно просыпаться. Ника не могла объяснить, почему после удара шокером они все заснули. Тут скорее сыграла роль поездка в машине Макса. Оставив Уэйна, Нику и двух проснувшихся подростков?— девушка за что-то очень сильно извинялась перед Броуди, а он плакал, и обнимал её, слегка касаясь её плеч, Макс вышел из дома, решив закупиться продуктами. Он ощущал себя отцом большого семейства. Макс не узнавал Арлингтон, который всегда казался ему более бедным и затерянным, чем город был на самом деле. Он дошёл до ?7/11? и сразу же начал сметать с полок банки с консервированной кукурузой, фасолью чили, готовые обеды и стейки под тонкой плёнкой. Он взял всё?— от кофе, сухого завтрака, молока и двух литров сока до пива, сырных шариков и картофельных чипсов. Пиво он мог выпить самостоятельно, когда всё окончательно придёт в норму. Кассирша?— девушка студенческого возраста с кольцом в носу и сиреневыми прядями томно посмотрела на Макса в серой футболке ?Cannibal Corpse??— на ней была изображена откровенная мясорубка, к тому же он оторвал рукава от футболки. Максу кассирша напоминала девчонку, с которой он встречался в старшей школе. Сейчас ему не было дело до неё, да и тогда тоже. Стоило признать, он был влюблен в Нику практически с того самого момента, когда она села в его машину. Она не старалась заставить его испытывать чувство к себе, но она была рядом и понимала его с полуслова. Для Макса это уже было чем-то большим, чего он заслуживал. Он вернулся через сорок минут и застал всех в холле, где они сидели на полу и смотрели, как Ника спрашивает у своей потусторонней доски уиджа номер телефона отца Броуди. Пока все шло гладко?— Ника записывала цифры, доска сама наводила планшетку на них. ?— Магниты или программирование? —?Броуди пытался свести все чудо к простым манипуляциям, понятным ему. Ника вздохнула?— ну как ему объяснить, смахнула со лба испарину, и подошла к Максу, подхватив один из бумажных пакетов. Они скрылись в столовой. Макс надеялся, что за эти десять минут, там не произойдёт ничего существенного. ?— Ну как, Рекс ещё спит? ?— Сто процентов. Что ты принёс? —?Бодро поинтересовалась Ника. ?— Все на свете. Выложил больше семидесяти баксов. —?Макс сел на край стола и налил себе стакан сока. Ника начала укладывать продукты в холодильник, но Макс остановил её, положив руки девушке на плечи. Он выждал пару секунд: ?— Послушай, я хотел спросить… Когда мы со всем покончим, ты… Да, я понимаю, у тебя своя жизнь, а это что-то вроде провидения, но… Ты бы хотела остаться здесь, в Техасе? В смысле жить со мной, в этом доме?—?Да, Макс. Да. —?Ника встала на цыпочки и, откинув волосы Макса на ему на спину, поцеловала его,?— надо признать, ты медленно соображаешь. —?Он ощутил, что впервые за долгое время его покинуло чувство безнадёжности, ощущение того, что всё обернётся для них худшим исходом. Ника стояла прямо перед ним, в персиковом свете заходящего солнца, блики из окна попали ей на лицо и голые руки. Макс никогда не был романтиком, но прелесть этого момента он почувствовал.—?Я люблю тебя. Давно стоило сказать. Ещё тогда, когда мы прорвались в Страну Рождества. —?Взволнованным, хриплым голосом огласил Макс. Девушка обняла его за талию. Её всё ещё тревожил сон о Максе, который она видела. Это могло быть предостережение. Она хотела выразить его словами, но вместо этого сказала более важную вещь:—?Я тоже тебя люблю. —?Ника любила Макса Кроуна. Не тем восторженным, радостным, ликующим чувством, которым она любила концерты, музыку и все хорошее в своей жизни. Не тем полным романтики и страсти чувством из бульварных романов. Она испытывала к Максу тягучее, словно карамель, томительное чувство, ассоцирующееся с попыткой дать парню немного нежности, лёгкой примесью жалости, вожделением, с тем, что они прошли, а также отсутствием перспектив в реальном мире. Она полюбила его ровно настолько, насколько сильное чувство можно испытывать к техасскому укурку, оставшемуся без родителей в двадцать лет, у которого имелось только тощее тело и несколько пар джинс, а на лице вечно блуждала горькая усмешка. И при этом она знала и видела, на что способен Макс и этого было достаточно, чтобы остаться с ним. Макс подхватил её и целовал каждый дюйм её лица, пока Ника не начала смеяться, пытаясь отбиться от парня с колючей щетиной.—?Э-э-м, вам лучше это увидеть. —?Уэйн деликатно приоткрыл дверь и проснул голову в узкий проём. Макс печально вздохнул. Вот поэтому он и не рассчитывал на большее, пока его дом похож на небольшой мотель.На старом диване с возмущённо-смущённым видом, пытаясь смотреть на всех сразу, восседал Брайан Коннор и требовал объяснений. Он выглядел, как журналист, готовый написать сенсационную обличающую статью.—?Это был эксперимент правительства для выявления суперсолдат? Или же испытания полигона? Меняющая восприятие технология? Галлюциноген по типу того, чем пичкали солдат во Вьетнаме для увеличения сил и ярости? —?Брайан вслух перебирал варианты, пока не увидел Нику и Макса и изумленно заявил:—?Вы не похожи на правительственных агентов. —?Макс подавил смешок. Они же обязательно должны были быть агентами! Правда, он сам знал только трёх людей, подходивших к ситуации:—?Ну почему же? Я агент Малдер, она?— Скалли,?— Макс прищурился и прикусил губу,?— а вот он агент Купер. —?Ника ущипнула его за бок. Очевидно было, что парень начал слегка паранойить, из-за чего шутить над ним не следует. И тут с ним заговорили Броуди и Венди, пытаясь образумить. На лице Брайна отразились раздражение, недоверие, недопонимание, отрицание и восторг, а затем Ника вступила в разговор, объясняя тоже самое, что и Венди?— существование инскейпов, ножей для реальности и прочего. Брайан тяжело дышал, он обхватил голову руками. Он откровенничал с ними, потому что если он не выскажется, то ещё больше запутается.—?Мне все время казалось, что я слышал о месте под названием Страна Рождества. Я думал это парк развлечений, всерьёз не задавался вопросом об этом месте. Моя мама нуждалась в лечении… Ох, моя мама! Как она, как мне её отыскать?! —?Брайан, как и Броуди уже сейчас готов был сорваться на поиски своих родственников.—?Брайан, послушай сейчас очень внимательно. Мы знаем одного детектива, он вам всем поможет. Проблема в том, что копы не поверят в существование параллельных реальностей, поэтому мы ещё не у неё в офисе. —?Уэйн считал, что Табби может им поверить, но как быть со всеми остальными, Табита не работала в одиночку.—?Я тебя понял, чувак,?— Брайан Коннор был из тех парней, которые называют чуваками всех без разбору?— эдакое неофициальное обращение.—?Я предлагаю тебе сейчас сходить в душ, найти себе одежду по размеру и поесть. —?Брайан согласился с Максом, это была отличная по своей простоте идея. Они сообщили ему кое-что важное: прошло семь лет.Семь лет… Семь лет выпали из его жизни, он не знал, что творится в мире, не знал, кто сейчас президент, не видел свою болезненную маму семь лет. И при этом ему по-прежнему был двадцать один год. Он словно застыл на месте, пока мир продолжал своё вращение. Сейчас он, если верить этим чудакам, был в Техасе, а последние семь лет он пытался выжить в ледяной пустыне. Без еды, воды и привычных мелочей. Потому что-то место работало по своим законам, нарушая привычный порядок вещей. Чем больше Брайан об этом думал, тем сильнее у него начинала болеть голова от напряжённой мыслительной деятельности. Эти мысли были запретными. Никто не должен был пытаться проанализировать то, что с ним случилось. Последнее, что Коннор помнил: он клевал носом и мог заснуть за рулём, когда в него почти что врезался минивэн?— он зажмурился, а когда он открыл глаза, его окружала Белизна. Но вместо мысли о смерти и рае, Брайан додумался до того, что это был правительственный бункер, где на них ставили эксперименты. Каким-то образом он попал в их программу. Макс и Ника приготовили на всех ужин: ничего изысканного?— бобы чили с тертым сыром, стейки и салат, однако они сидели за большим кухонным столом семьи Кроун и общались так, словно были знакомы множество лет. Ника считала, что у многих, кто имел отношения к инскейпам, был какой-нибудь талант, отчасти связанный с ножом для реальности. Макс умел реставрировать машины, восстанавливая их буквально по винтику, Уэйн отлично рисовал, ему легко давался даже гиперреализм, Венди обладала нежным звонким голосом кантри-певицы?— она подпевала Стиви Никс с её ?Edge of Seventeen? и Ника заслушалась её пением, Броуди?— про него даже можно было не говорить, юноша был гениальным математиком. Да, у Брайана, например, сейчас не было тяги к чему-то особенному, однако в своё время он мог стать бейсболистом высшей лиги. Нике нравилось просто сидеть за столом, рядом с Максом, слушать все эти необязательные разговоры и ощущать себя частью чего-то большего. Она наслаждалась мгновением счастья, мгновением, когда они могли забыть о том, что они пережили в меньшей или большей степени.