Укус (1/1)

Холод и бесконечная белизна, простирающаяся везде, куда падал взгляд. Вот что увидел Макс Кроун на той стороне, ощущая, как его пробирает до мурашек. Он не понимал, как он тут оказался, где его машина, где остальные ребята? С неба на длинноволосую голову падал пенопластовыми, не настоящими хлопьями снег. Макс подался вперёд?— левая нога болела и он не помнил из-за чего, а плотная хлопковая материя его спортивных брюк намокла на бедре. Он прижал пальцы к этому месту и ногу обожгло усилившейся болью, на пальцах осталась кровь. Он получил рану, когда рванул через проклятое кладбище?— сейчас это событие казалось далеким, словно сон, который он видел неделю назад. Макс выискивал взглядом хоть какой-либо ориентир, однако всё пространство заполонила метель, которая и не была метелью?— это был поток информационного шума. Он попытался позвать Уэйна или Нику, однако ничего не услышал, даже когда попытался кричать во всё горло. Макс выбрал идти на север, хотя это было сомнительно?— тут не было ни севера, ни юга, никаких направлений, ничего. Пустота лучше всего описывала это место. Оно было самой стерильной пустотой. Вернее, уже не такой стерильной?— после каждого шага Макса на иллюзорном снегу оставались пятнышки крови, отвечающие движение парня. Во рту стоял неприятный привкус?— солёный, металлический. Макс прищурился и увидел, что это место не совсем пустое, примерно в паре миль от него были какие-то обломки, просто они тоже были выкрашены белой краской, припорошены снегом. Расстояние играло с ним дурную шутку?— пара миль казались сейчас, с рваной раной на бедре невыносимо тяжёлыми. Макс делал несколько шагов и останавливался, перевести дух. Он замерзал, но на лбу выступила испарина, из-за усилий. Кроун никогда бы не подумал, что он может так устать, пройдя всего пару миль. Он был в инскейпе. В Стране Рождества, это точно. Но как он здесь оказался? Почему он словно провалился сюда? Это его прошлое, его будущее? Или он смотрит на мир глазами Рекса? Он думал о брате. Думал о том, что должен его найти. Думал о Нике, о том, где он мог её оставить. Макс не хотел подвергать её опасности?— она была ему близка, как никто другой. Она стала его другом, они могли поделиться друг с другом любыми мыслями, касательно инскейпов, или же просто того, что с ними так и не случилось, и Макс не хотел даже думать, что сейчас Ника могла находиться в таком же пустом пространстве. А что, это могла бы быть отличная ловушка на входе?— разделить их, отнять у них память, смешать карты. То, что он заметил издалека, было основанием подъёмника?— или же чёртова колёса. Раз уж Мэнкс был помешан на простых радостях, то почему бы его инскейпу не быть парком аттракционов, балаганом и ярмаркой? Макс остановился на минуту и краем глаза заметил движение. Дальнейшие события происходили слишком быстро. Разъярённая жуткая тварь с белой кожей, на которой отчётливо выделялись розовые, как у альбиноса, потерявшие естественный пигмент, глаза и алая пропасть рта, с длинными когтями и сцепленными тонкими игольчатыми клыками, с короткими, торчащими во все стороны волосами над неестественным, застывшим лицом, из-за чего в ней можно было увидеть что-то человеческое, мальчишеское, неслась прямо на него. Макс не успевал убежать, спрятаться, найти что-то, чем можно было бы обороняться и поэтому он выставил вперёд скрещенные руки, на уровне лица. И только это спасло его от того, что хотело сделать существо?— оно впилось не в его шею, тварь целилась в сонную артерию, а в руку, в предплечье. Его прикосновения было прикосновением льда к голой коже, адская пасть, полная крючковатых зубов сомкнулась на предплечье Макса, готовая отрывать от него куски мяса. Макс беззвучно вскрикнул, столкнувшись с нечто взглядом, увидев в его застывшей маске те же черты, что видел в зеркале двадцать три года и… Проснулся. Он лежал в номере отеля, его сердце гулко колотилось об ребра, он попробовал издать звук и с губ сорвался стон. Вся левая сторона тела болела, её жгло невидимым огнём?— или обдавало таким холодом, что мозг воспринимал его как жар. Ника, дремавшая рядом прямо в одежде, тут же проснулась и включила лампу, стоящую возле кровати. То, что она увидела, не подавалось логическому объяснению: Макс сидел на кровати, зажимая правой ладонью прокушенную неизвестно чем руку?— он сдерживал крик только тем, что закусил губу. ?— Я сейчас! —?Ника вскочила и схватила аптечку, подхватила Макса?— он весил всего ничего, под руку и пошла с ним в ванную. Макс включил воду и подставил сочащуюся кровью рану под поток холодной воды. Нику замутило. ?— Что это? Как?! Откуда? —?Она говорила с ним быстрым испуганным шёпотом. ?— Что это? Привет из Страны Рождества, от моего брата,?— сквозь сцепленные зубы пробормотал Макс, когда Ника накладывала ему давящую повязку на руку. —?А вот как и откуда, я понятия не имею. Он укусил меня во сне! Я был там, во сне, один! —?Макс опустил голову, которая начинала трещать, словно с похмелья. Его словно ко всему в придачу ударили по голове. Он совершил прыжок на ту сторону, без машины. Или его притянул его брат, или та тварь, что выглядела как Рекс, но не была им. Не могла быть. —?Меня укусил собственный брат… Вернее, зомби с его лицом. Он изменился, стал другим. Адаптировался. —?Макс пытался подобрать слова.?— Макс, твоя нога,?— заметила Ника пятно крови на его брюках,?— снова кровоточит? —?Макс кивнул и без малейшей стыдливости стянул с себя одежду?— тонкий джемпер и спортивные брюки цвета хаки, оставшись перед Никой почти голым. Повязка, наложенная девушкой несколько часов назад, полностью пропиталась кровью. И укус, и рана на ноге были не обширными, но глубокими. Стоило Нике закончить с его перевязкой, Макс прижал к себе девушку здоровой правой рукой?— так-то он был левшой, из-за чего для него ситуация была плачевная. ?— Это ненормально. Всё ещё хуже, чем мы думали? —?Спросила Ника, поднимая глаза на очень сосредоточенного Макса. Её глаза тёплого, медового оттенка смотрели на него с нежностью и сочувствием. Макс не удержался и, ссутулившись, прижался губами к её губам. Он давно хотел это сделать, а теперь подумал, что потом может и не удастся. Теперь он почувствовал на себе уровень опасности, который они не понимали. Те, кто попали в Страну Рождества представляли опасность для тех, кто хотел им помочь.