Глава 14 (1/2)

— Знаешь, что это напоминает? — Виктор первым спускался по лестнице в темный подвал: совсем немного света давал только дисплей телефона мужчины, который шел следом, — тупой ужастик, слешер* какой-нибудь, где ты поражаешься ?догадливости? героини, которая прется прямо в лапы маньяку, — мальчик усмехнулся, но получилось как-то нервно.

— Очень похоже, и в данном случае героиня — это ты, — ответил Джаред невозмутимо, — шагай давай.

Шеннон уехал по делам, слезно прося часам к семи вечера быть в адеквате и готовыми к встрече важной гостьи: Лана обещала подъехать к восьми, и до этого нужно было сделать что-то с холостятской берлогой братьев (как минимум, заказать еду), чтобы их минивечеринка оставила у девушки Шеннона самое хорошее впечатление. Они дошли до низа, и экран телефона погас, отчего Виктору сразу захотелось обхватить себя руками в этой кромешной тьме. Наконец Джаред нашел выключатель и включил единственную висящую под потолком лампу: она давала стабильный, но довольно тусклый свет.

Осмотревшись, мальчик понял, что помещение на первый взгляд представляет собой не более чем обычный подвал: довольно аккуратно висели инструменты, стояла белая стиральная машинка и сложенный пополам стол для пинг-понга — все в таком духе. Помещение не производило впечатление обветшалого и грязного, не пахло сыростью и на декорации к низкобюджетному ужастику не походило вовсе. — Мы зачем сюда пришли? — спросил Виктор растерянно. — Ты серьезно говорил насчет наказания? — парень почувствовал ладони мужчины у себя на плечах: они поглаживали, а в голосе было что-то бархатное, завлекающее.

— Да-а… — неуверенно ответил мальчик, с одной стороны тая от его прикосновений, но с другой думая, что подвал вдруг перестал выглядеть условно дружелюбным.

— Ты позволишь? — от сухого поцелуя в основание шеи по позвоночнику побежали мурашки.

— А ты тогда не будешь… — Виктор откинул голову на плечо мужчины и прикрыл глаза, — не будешь больше зла на меня держать?.. — Не буду, — Джаред нежно обнял спереди, будто они стояли на набережной и любовались закатом, а не планировали очередную БДСМ-сессию, — моя злая энергия выйдет, мы, так сказать, проработаем эту эмоцию… Это правильно с психологической точки зрения, малыш, — прижимая крепче, он наверняка улыбался.

— Джаред, — швед развернулся в объятьях и взял его лицо в ладони, заглядывая в глаза, — чтоб ты знал: показов и прочего еще неделю не будет, делай, что хочешь… — он понаблюдал за тонким губами, продолжавшим улыбаться и не сулившими Виктору ничего хорошего, — но я только хочу попросить — и не буду делать вид, что мне нестрашно, — чтобы было не очень больно, ладно?

С опаской он пытался понять, чем светятся смеющиеся глаза.

— Знаешь, никак не привыкну: ты только скажешь что-нибудь, а у меня уже стоит — вообще себя не контролирую, — прошептал мужчина, притягиваясь к длинной шее и коротко размеренно целуя, пока без засосов. Виктор уже почти забыл, о чем просил, ощущая эти поцелуи и упомянутый стояк, упиравшийся в его лобок через ткань одежды, как мужчина произнес: — если будет больно, то несильно, обещаю, Виктор. Не бойся.

Лето отпустил его, уйдя вглубь подвала, и мальчик все-таки обхватил себя руками: без его обволакивающего тепла было зябко, даже несмотря на вполне комфортную температуру в помещении.

Меж тем в углу начало угадываться движение: Виктор увидел, как Джаред с трудом выкатывает на середину подвала нечто под черным чехлом, напоминавшее то ли тахту, то ли какой-то низкий стол. Стянув чехол, мужчина открыл его взору обитую кожей кушетку без боковин примерно два на два метра, с массивными деревянными ножками на колесиках. В самой кушетке не было ничего необычного — за исключением того, что она выглядела, как траходром из секс-клуба, — но Виктора удивил странный механизм, приделанный с одного бока.

— Это что, лебедка? — воображения мальчика не хватало, чтобы представить назначение кушетки в совокупности с механизмом.

— Ага, электрическая, — ответил Джаред, убирая упавшие на лицо волосы, — иди сюда, — позвал он недоумевающего и промерзающего изнутри от неприятной неопределенности парня.

Когда он подошел к кушетке, то понял, почему Джаред несколько раз ее подвинул, прежде чем удовлетворился положением: четко над центром ложа в потолок был ввинчен массивный крюк, как у небольшого крана.

— Джаред, что это нахрен такое? — внезапно накатила такая острая паника, что скрыть ее даже не подумал: он все пытался представить, что сейчас будет, и от каждого варианта остатки рассудительности истерично верещали и пытались заставить ноги унести тупого хозяина из подвала. ?Ни одна живая душа не знает, где я…? — эта мысль опоздала больше чем на неделю: по уму нужно было с самой первой их встречи определить для себя контакт, кому он бы сообщал свои координаты, — для самой нелепой и бредовой перестраховки, которая сейчас, как ни странно, казалась вполне логичной. Проблема заключалась в том, что не было у Виктора друзей, которым он бы насколько доверял, чтобы рассказать подобное; оставался только брат, но тогда от него бы начались непрекращающиеся звонки и беспокойство, которое мальчик вызывать не хотел. ?Он, наверное, все распланировал, еще когда попросил Шеннона сюда меня привезти?, — он поморщился от очередной догадки.

— Ох, Виктор… Такое чувство, что у твоей нервной системы каждый раз амнезия в отношении меня, — Лето сел на кушетку и посмотрел на мальчика задумчиво, — то ли я по-дебильному объясняю, то ли у тебя проблемы с доверием. Сядь, — он взял его за руку и потянул на себя.

Швед неуклюже сел на коленки к любовнику: окаменевшее тело не слушалось. Джаред все изучал его глазами, почти невесомо поглаживая плечи и спину.

— О чем думаешь? — О чем… — мальчик прикрыл глаза, надеясь, что осторожные касания будут продолжаться подольше, — наверное, о том, что если бы я не чувствовал вину за вчерашнее, как ты на меня злишься в глубине души… Я бы сейчас попросил, чтобы мы отсюда немедленно убрались.

— Тогда пойдем. Слезай, — сказал Джаред тихо; голос был плоским и даже без ноток раздражения. — Не-не, мы же договорились, так не пойдет. — Виктор, отмотаем назад? Я попытаюсь донести до тебя несколько мыслей, но если они тебя не убедят, пообещай мне честно отказаться, ладно? Это нормально, — Лето зацепил своими сухими губами мочку уха мальчика, отчего тот почувствовал теплую тяжесть в голове и наклонил ее ближе к мужчине. — Хорошо.

— Тебе не холодно? — дотронулся пальцами до светлой кожи щеки с незаметным глазу пушком, едва ощущаемым тактильно. — Нет, — пухлые губы улыбнулись: раз за разом Джаред проворачивал с ним одни и те же приемчики, играя на желании мальчика снова очутиться в коконе из его заботы, в безопасности, и незаметно на все его уламывал, — но можешь погреть меня дополнительно, — мальчик взял его руки, засовывая себе под майку и располагая в районе ребер.

— Ну смотри, детка, — мужчина начал водить горячими ладонями по коже, неизбежно вызывая томление во всем теле, — это же просто игра. С сексуальным подтекстом, — он положил подбородок на плечо блондина, шепча уговоры прямо в ухо, которое только что облизывал, — что именно тебя напрягает? Антураж? У Виктора уже был ответ: — Ну, как минимум, то, что я сейчас не понимаю, где заканчивается БДСМ и начинаются… Наши остальные отношения, — сказал он аккуратно, — все очень реалистично, что ли? — Ну да, эта сессия, если она состоится, навеяна реальной ситуаций, — ответил Лето, — но ты должен очень четко разграничивать игру и реальность. Я вот разграничиваю, это точно. — Что ты имеешь в виду? — Виктор сейчас очень нуждался в его правильных словах, и мужчина не разочаровал: — Виктор, то, что ты мой саб, второстепенно, — не смотря в глаза, он задумчиво обвел большим пальцем мягкие губы парня, — в первую очередь, ты… Мой мальчик. Ты мне нравишься, проводить вместе время мне нравится… А еще с тобой даже банально трахаться под одеялом в темноте — прекрасно, так что… — он убрал палец и тут же поцеловал коротко, но страстно, — если ты согласишься сейчас, будешь обязан все время держать в голове, что любые мои действия — часть игры. Они отражают скрытые желания, помогают справиться с внутренними конфликтами, но это не ключевая часть наших с тобой отношений.

Сердечко Виктора защебетало, призывая полностью ему отдаться за все эти ?ты мой мальчик? и ?наши отношения?. Мозг же задавался риторическим вопросом, насколько мужчина говорил искренне или он просто снова манипулирует, но в целом одно другого не исключало. Виктор поцеловал сам, прильнув к любовнику всем телом и прогибаясь в пояснице: ладони на его голой спине были тяжелыми и плотными, в противовес собственному телу, которое почти развоплотилось и стало веселым нематериальным духом, красочным розово-фиолетовым ветром, который приручил Лето. — До чего же ты умен, Джаред, и красноречив, — сказал он с улыбкой между поцелуями, — ты пользуешься моими слабыми сторонами. — Просто ты чувствуешь, что я не вру, — мужчина напал на него агрессивным засосом и, наконец отлипнув, произнес: — я вижу, ты готов, верно? — Да. — Стоп-слово свое помнишь? Я помню, если что.

— Так точно, сэр, — мальчик легонько прикусил его плечо: паника действительно рассосалась, делая его податливым, восприимчивым и готовим почти что на все, что мог нафантазировать Лето.

— Хочешь еще один пример, чтобы у тебя прям кристальное понимание было? — Джаред отстранил его немного, находя контакт с глазами, — если честно, у меня сейчас ладони чешутся: жутко хочется надавать тебе пощечин — без хардкора, разумеется, — добавил он торопливо, чтобы не спугнуть, — но подобного мне хочется только во время секса или сессии, — он жестко сжал его подбородок и потом не в пример ласково произнес: — но я бы никогда не ударил тебя просто так, Виктор. Это ужасно и это исключено. Ты же понимаешь? — Мне нравится твой пример, — мальчик прикрыл глаза, взял его ладонь и потерся об нее щекой, — можешь сейчас реализовать. Или давай перейдем к основной части. — Вот и славно, — мужчина ссадил с себя обработанного любовника и направился в тот же угол, откуда только что выкатил кушетку, — раздевайся полностью. Мальчик в два счета избавился от одежды и сел по-турецки на кожаную поверхность, гоня от себя мысли, насколько часто и в каких целях братья Лето (скорее всего, только один из них) пользовались кушеткой. — Она абсолютно чистая, — Джаред снова читал его мысли, — всего недели две назад заезжал сюда — свою атрибутику тоже решил проверить. Как чувствовал, — Лето усмехнулся, подходя к ложу и неся что-то за спиной.

— Прежде чем мы начнем, Виктор, я спрошу: ты знаешь, что такое шибари?

— Нет… — швед точно где-то слышал это слово, но что оно значило, не помнил.

— По факту это целое искусство, — он кинул рядом с Виктором несколько связок веревок, — возьми, потрогай.

Словно это была змея, мальчик настороженно взял одну из них, по виду — самую длинную: скрученная в кольцо веревка была связана ей же по середине; она выглядела колючей, но на ощупь оказалась довольно гладкой. Виктор сглотнул, продолжая бесцельно крутить ее в руках: картинка складывалась, и он начал лучше представлять, как в скором времени будут взаимодействовать его тело, крюк под потолком и лебедка.

— Сила тяжести плюс мое подвешенное тело — равно очень конкретные синяки, мне кажется, — тихо сказал мальчик, кладя веревку на место и игнорируя смотреть Джареду в глаза, —думаешь, сойдут через неделю? У меня просто съемка для портфолио…

— Виктор, на тот оно и искусство, — сказал Лето с легким раздражением в голосе, — не собираюсь я тебя травмировать, чтобы ты потом в синяках ходил. Останутся следы от веревки, но к послезавтра, максимум дня через два, и они сойдут. Так мы играем или нет? — Да-да, прости, — все, нужно кончать быть тряпкой, он же обещал ему довериться. Виктор наконец посмотрел на Лето: — что мне сделать, хозяин? — На колени встань, вот сюда. Бетонный пол, на который голыми коленками опустился мальчик, был явно подогреваемым, но от этого он не становился менее жестким. Лето сел перед ним на кушетку, пока отодвинув веревки. — Сейчас смотреть на меня, — мужчина положил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Его поза и выражение лица напомнили Виктору сегодняшнее утро: на передний план его личности вышли злость и желание поквитаться за потраченные нервы.

— Я хочу, чтобы ты вспомнил вчерашний вечер, — он подцепил мальчика за подбородок, большим пальцем неприятно надавливая по центру, — весело тебе было, Виктор? Можешь посчитать, сколько раз тебя по заднице хлопнули? Вряд ли же они от такого удержались, да? Мальчик погрузился в противные воспоминания.

?Виктор, сладкий, мы с мальчиками пентхаус сняли, ты же с нами? Будет супер!?

?Прости, Крис, не сегодня, я устал?, — выворачивая руку из его липкой ладони, как раз после того самого селфи, он уже собирался уйти в курилку, как… ?Виктор, ну не будь целкой, в чем проблема-то? Боишься, твой папик взревнует?? — Виктор опешил от такой наглости, хоть и понимал, что Крис просто пьян и просто мудак по жизни. Не успев решить, стоит ли вообще отвечать этому кретину, он почувствовал косой шлепок, который через худи едва задел ягодицу. Мелочь, но это довело шведа окончательно: ?Крис, хочешь со здоровыми пальцами в ближайшие месяцы ходить?!? — он рывком обернулся и навис над не ожидавшим такого напора парнем. — ?Грабли свои при себе держи!..?

— Один раз, — наконец выдавил из себя парень. В его взгляде, обращенном на Лето, наверняка угадывался стыд наполовину с испугом: он чувствовал, как мужчина питается всем этим травящим душу мальчика негативом, и он считал правильным сейчас полностью открыться — в конце концов, эта психотерапия предназначалась для обоих. — Ммм… Всего один? Слабо верится, — Лето притянул его ближе, не ослабляя болезненный захват несчастного подбородка. Допрос с пристрастием продолжался, — и кто же это был? Кто-нибудь из тех старых пузанов, которые тебя на танцполе боготворили? Небось твоя блядская сущность возликовала? — чувствовалось, как в Джареде живо вчерашнее негодование: сессия планировала быть эмоциональной, подумал мальчик, ощущая, как покрывается мурашками.

— Я не вру, хозяин. Это был Крис. И я пообещал сломать ему пальцы, если повторит, — проговорил он глухо, не осмеливаясь отвести взгляд.

— Крис, значит. А это было до или после той прекрасной ?ответочки? в мой адрес? — зашипел мужчина, и их носы почти соприкоснулись, — ?спасибо за чудесный вечер, Виктор!? — передразнил Лето подпись под треклятым селфи.