II. Амариллис (1/1)

Эренберг смогла спокойно вдохнуть только когда Элса под руку вывела её на улицу. Свежий, резко похолодевший ночной воздух отрезвлял и обжигал лёгкие, которые всё ещё саднило из-за приступа. Брюнетка прикрывает глаза и откидывает назад голову. Тишину разрывает хлопнувшая дверь кабака.—?Как давно у тебя это началось? —?Алан, держа руки за спиной, не спеша подошёл к девушке и встал рядом. Брюнетка опустила голову, массируя пальцами виски. Прийти в себя до сих пор трудно. Как она вообще могла этим заразиться? Ладно, если бы была в кого-то влюблена?— болезнь могла бы передаться, в конце концов Прайд касалась гардений, тогда, в убежище симфонистов, но ведь она за собой ничего подобного не замечала! Или не хотела замечать?..—?Не знаю… —?буркнула темноволосая. —?Вроде бы до этого момента всё было хорошо.—?Откуда ты знаешь о ханахаки? —?продолжил алхимик.—?Видела,?— и она рассказала всё: о Симфонии, об операции, о ранении Лины и чёрных гардениях. Когда Эренберг закончила и осела на землю, опираясь спиной на бревенчатый корпус здания, парень чертыхнулся. Есть только один способ излечить ханахаки?— взаимность. Но проблема в том, что Прайд слишком гордая?— чёрта с два она признается, что любит кого-то!—?Так, ладно,?— прервала тишину Элса, хлопнув Гордыню по плечу,?— вставай давай. Зеленоглазая на удивление послушно поднялась и посмотрела на ведьму.—?Что-нибудь придумаем с этим,?— продолжила та. —?Не помрёшь, если что,?— лёгкая усмешка на губах красновласой вселяет надежду и к Прайд практически сразу возвращается былая уверенность. —?Мы попробуем узнать что-нибудь об этом, постарайся не ?захлебнуться цветами? за это время.—?А ещё лучше, если ты узнаешь, что же всё-таки за чёрт похитил твоё гордое сердечко,?— добавляет с явным ехидством алхимик, после чего они с Элсой, попрощавшись, скрываются за кабаком, оставляя Эренберг в одиночестве. Темноволосая рвано выдыхает и мотает головой, думает о том, как она вообще могла во всё это вляпаться, а после наконец-то собирается с силами и по залитой лунным светом дороге отправляется домой, где её уже ждёт обеспокоенная долгим отсутствием мать. Гордыня не рассказывает о болезни ни ей, ни солдатам из централа: Лине, Эдриану и, уж тем более, Гекидо. Последнего она вообще старалась избегать?— задница Прайд очень тонко чувствовала неприятности, и именно та же задница подсказывала, что лучше к фюреру не соваться. Но, видимо, судьба решила по другому. Выйдя из-за государственных часов, майор тихо выругалась,?— очередной дождливый день?— льёт как из ведра. Улица?— одна сплошная лужа. Девушка уже собиралась оказаться насквозь промокшей, как у неё над головой, буквально из ниоткуда, появляется раскрытый зонтик.—?Пошли, провожу,?— кивает Гекидо, стоя сбоку от неё,?— мне всё равно с тобой в одну сторону. Эренберг лишь пожимает плечами и хмыкает, мол: ?Давай, рискни?. Они идут в полной тишине. Людей на улице почти нет?— большинство сидят по домам или ещё на своём рабочем месте, а редкие прохожие стремятся как можно скорее попасть в тёплое помещение или, хотя бы, скрыться от назойливого дождя под откосами крыш. Вскоре, между парнем и девушкой уже привычно завязался довольно громкий спор на какую-то пустяковую тему.—?Кстати говоря,?— вдруг произнёс Гекидо,?— как ты? После того задания с симфонистами ты стала какой-то… Более тихой, что ли?—?С чего это ты взял? —?усмехнулась девушка. —?Да и вообще, что такого случилось, что ты беспокоишься обо мне? Анданта передёрнуло от тона Эренберг. Казалось бы, за то время, что они знакомы, он уже должен был привыкнуть к её закидонам, но привычные эмоции со временем не отступали, а лишь вновь и вновь накатывали с ещё большей силой.—?Тц, да как будто я для себя спрашиваю! —?вспылил он. —?МэйЛина считает, что с тобой что-то не так, вот она и попросила узнать, потому что ей ты не говоришь. Мне до этого дела нет… Сердце Прайд на мгновение сжали крепкие тиски. Дела нет, значит?..—?Передай Лине, что я ещё всех вас переживу. Пусть не беспокоится,?— бросает она, останавливаясь на развилке. —?Мне в эту сторону идти. Бывай!.. Дождь уже закончился, тучи постепенно разошлись и поднимающаяся луна озаряла мягким светом отходящий ко сну город. Закрыв зонт, фюрер ещё какие-то время смотрел Эренберг вслед, а после резко развернулся и двинулся дальше по дороге. Как же его бесила сложившаяся ситуация! Вот, вроде бы ему Прайд симпатична?— всё при ней: и ум, и красота, и за себя постоять можешь, и за словом в карман не полезет?— но ох уж эта наглость! Поумерь она свой пыл, может и он не грубил бы ей в ответ. Может у них и отношения нормальные были бы! Были бы… Но чёрт возьми!*** Прайд становится плохо почти сразу после их расставания, в небольшом, узком переулке между домами. Надрывный кашель не даёт нормально дышать, вынуждает отшатнуться к стене, пытаясь сфокусировать рассеянный взгляд. Лепестки ставшего на тон темнее амариллиса осыпают подставленные холодные ладони. Мысли хаотично вспыхивают в голове, в сумасшедшем ритме сменяют друг друга. Перед глазами появляются чьи-то образы, почти сразу расплывающиеся ядовито-кислотными пятнами, а в ушах шум прошедшего серого дождя и хлюпанье луж под сапогами. Всё резко прекращается, когда девушка чувствует на своих плечах руки, встряхнувшие её. Ночная тьма встаёт перед глазами, ноги подкашиваются из-за возникшей слабости и темноволосая благодарна придерживающему её Алану. Она хочет что-то сказать, спросить откуда он здесь, но выходит лишь беспомощно хватать ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Алхимик понимает всё без слов?— помогает Эренберг дойти до скамейки и сам опускается рядом, терпеливо ждёт пока Гордыня придёт в себя и только тогда начинает говорить:—?Мы нашли кое-что новое о ханахаки, и Элса отправила меня к тебе,?— лёгкий смешок. —?Видимо, вовремя я подоспел… Прайд и сама улыбается?— вяло, но искренне.—?Так вот,?— спустя пару минут продолжает парень. —?Цветы… Точнее, их цвет. Чем он темнее, тем ближе смерть.—?Чёрная гардения,?— шёпотом произнесла его собеседница, скорее сама для себя, нежели для не расслышавшего её слов Алана.—?Если, конечно, ты не умрёшь раньше от остановки сердца или элементарного удушья,?— снова повисло молчание. —?Думаю, какой способ излечения ты уже догадалась. Лёгкий кивок. Эренберг поднимается на ноги, стоя спиной к светловолосому.—?Не просветишь меня, кто он?—?Нет,?— голос тихий, хриплый, на секунду алхимику даже показалось, что несколько виноватый, но он не настаивает?— также встаёт, еле слышно, на грани шёпота, желает удачи, и его фигура растворяется в ночной мгле. Девушка запускает ладонь в волосы и перебирает чёрные локоны. Признаться в том, что ей правда нравится Гекидо самой себе?— трудно, Анданту?— невозможно. Ночь выдалась неспокойной. Все мысли в голове смешались в мятую кучу, не давая заснуть. После полуночи снова начался сильный дождь, громко колотивший до самого рассвета по крыше дома. В комнате душно и жарко, и даже настежь открытое окно не спасает. Девушке удалось забыться беспокойным сном только ближе к утру, да и всего на полчаса, если не меньше. Город буквально утонул в серых лужах. ?Благо, по-настоящему не ушёл под воду?,?— сказала за завтраком Мария и была полностью права, ведь при столь дождливой погоде и участь Атлантиды разделить недолго. Прайд недовольно поморщилась, глядя на нахмурившееся небо.—?Снова дождь будет,?— буркнула себе под нос темноволосая и поспешила в централ. Стоило ей переступить порог, как на встречу вышла МэйЛина. Как выяснилось?— один из симфонистов, взятых ими в заложники, выдал место расположения основного штаба. От Эренберг требуется в кратчайшие сроки составить план действий.