Уитмен, Толстой, Эванс. (1/1)
Молодость, щедрая, страстная, любвеобильная — молодость,полная сил, красоты, обаянья,Знаешь ли ты, что и старость придет столь же красива, сильна,обаятельна?День, горячий, роскошный, сияющий — день с великолепнымсолнцем, полный движенья, стремлений, смеха,За тобой идет ночь, у ней миллионы солнц, и сон, и живительныйсумрак.[1]Голос Стэна разнесся по всей аудитории, студенты прикрывали глаза, что-то черкали. Себастиан держался стойко, вцепляясь в углы парты профессора, в момент, когда две сотни пар глаз смотрели на него ненасытно: "И что? Прочитал нам Уитмена и считаешь себя Царем Горы?". Себастиан перевел взгляд на Скарлетт и Энтони - те сидели рядом, о чем-то перешептывались, но неотрывно смотрели на друга (почти друга). Они заметили, что в недолгой заминке он смотрел на них, в поисках поддержки, и они моментально подняли обе руки, показывая ему средний палец. - В этих строках Уолт Уитмен показыв.. - его прерывает ввалившиеся в кабинет ученики. Роберт и Марк с последнего курса, фанатики всего, что было связано с физикой. Парни заметили сотню студентов, недовольно смотрящих на них, профессора, который быстро спускался по ступеням, и больше их испугал злобный и испепеляющий взгляд новичка. - Нам конец, - прошептал Роберт, поднимая руки ладонями вверх. - К декану, быстро! - прокричал профессор, вытаскивая их из кабинета, кивнув Себастиану. В аудитории тишина, и Себастиан слегка испугался её, но одернув себя, он сказал: - Думаю, вы достаточно узнали о лирике Уитмена, может есть какие-то вопросы? - Ты не дочитал свою лекцию, Себ, - ухмыльнулся Энтони. Себастиан обошел трибуну, сел на профессорский стол, который был в два раза ниже трибуны, развел руки в стороны и ответил: - Да кого это вообще волнует? Послышались смешки. Руку поднял какой-то парень, Себастиан кивнул ему. Тот встал: - Ты выбрал Уитмена, потому что тебе он на самом деле нравится? В чем смысл этого произведения для тебя? - голос казался знакомым. - Признаться, - отвечает Себастиан, когда студент сел на свое место, - По факту произведения и лирики мне больше симпатизирует Стейнбек, Чехов, Фолкнер и Фицджеральд[2]. Уитмен нравился мне в старшей школе. Проблема данного произведения в том, что вся мысль лежит на поверхности, это не символизм, это не Блок и его "Аптека"[3]. Я определенно люблю символы, знаки, которые нужно рвать и сносить к чертам, чтобы познать. Вот и все - я хочу знаки, которыми пренебрегает Уитмен. - Ты не думаешь, что это особенно субъективное мнение? - еще один знакомый голос из толпы. Кажется, это был Уинстон. - Думаю, но в этом и стоял вопрос. - Твое любимое стихотворение? - скорее утверждение, а не вопрос. - "Раненый" Бальмонта[4], вот оно. Никто ничего не сказал, и Себастиан улыбнулся, перед тем, как спрыгнуть со стола и пройти к своему месту, по пути ударяя кулаком кулак Энтони. ...- Ты был единственным выступающим, и даже с этим фактом выглядел ничтожно, - сказал Энтони, срываясь на громкий хохот. - Отъебись, - фыркнул Себастиан, усаживаясь за стол. За столом уже сидело человек восемь, среди которых были и Скарлетт с Лиззи, и даже хмурый Роберт. Скарлетт громко рассмеялась от шутки какого-то смутно знакомого симпатичного парня. - Себастиан, помнишь Криса? - указала она на того самого парня. Крис протянул руку, и кивнул с дружелюбной улыбкой на лице. Себастиан тоже улыбнулся ему, признавая в нем знакомые черты.- Привет, Себастиан, - из-за шума его почти не слышно, Себастиан прочитал по губам.- Приятно снова увидеть тебя, Крис, - в таком же тоне отвечает Себастиан.- Тебе моя ма не звонила? - спрашивает его Скарлетт, с озадаченным лицом. - Нет, - отвечает Себастиан, хмурясь, - Что-то случилось?- Нет, просто мама звонила мне, я не успела ответить, а сейчас она мне не отвечает. - Не волнуйся, она перезвонит и вставит тебе по первое число.- Этого я и боюсь, придурок, - смеется Скарлетт.Себастиан ободряюще улыбнулся Скарлетт, та подмигнула ему в ответ. Новенький в их компании Крис сидел нахмурившись, но быстро одернул себя, улыбаясь шутке Энтони. ...Посреди ночи он подрывается на кровати; тяжело дыша, он находит выключатель лампы, судорожно пробегаясь пальцами по гладкому пространству, чтобы нажать на кнопку. Тусклый свет озаряет небольшую комнатку, и тут же гаснет, стоит лампе упасть на пол и разбиться. - Да твою мать, блядь!.. - шипит Себастиан, падая обратно на кровать, вырывая из розетки провод. - Ты в порядке? - слышит он голос за стеной. Дернувшись, Себастиан тихо чертыхается. - Ебанные стены из альбомного листка! - вырывается у него, - Прости, приятель. Я в порядке, да. - А я так не думаю, - говорит в ответ сосед. - У всех соседи, как соседи, и только у меня Даша-следопыт! Сосед ему не отвечает, и вообще не издает и звука, словно он замер на месте, в страхе пошевелиться. Себастиан знает, что будет винить себя за грубость. Это был его кошмар, это его демоны, и сосед совершенно не виноват. Сосед наоборот, волнуется за него, а Себастиан лишь орёт, как истеричка. Он поворачивается лицом к стене, прикасается к ней ладонью: - Прости, мне жаль, я не в праве так обращаться с тобой. - Ничего, я все понимаю, - голос соседа смягчается, его стало слышно отчётливей, словно он тоже подвинулся ближе к стене, - Плохой сон? - Самый. - Ты можешь мне рассказать. - Нужны тебе мои проблемы, приятель. - Ты прав, не нужны. Но тебе необходимо выговориться, иначе.. все станет ещё хуже. Себастиан молчит, не зная что на это ответить. Всю жизнь он жил среди фальшивых людей, и только Скарлетт выбивалась из их числа - она была единственным человеком, который хоть как-то волновал Стэна, не считая матери. Когда ты живёшь в обеспеченной семье, все тебе благоволят и улыбаются так широко, что можно посчитать количество их зубов, то можно сказать, что жизнь удалась. Но, вот только, Себастиан считал иначе, и именно потому его отчим люто ненавидел "сына". Мама Стэна встретила Чарльза пятнадцать лет назад на одном из благотворительных вечеров. Четырнадцать лет назад Себастиан познакомился с Чарльзом Бернардом. Тринадцать лет назад Чарльз и мать Стэна решили жить вместе. Двенадцать лет назад началась новая глава жизни Стэна, когда единственным его кошмаром был его отчим. Всю жизнь Стэна пытались сделать таким, каким они хотели его видеть. И когда парень взбушевался, они желали сломать его. Но, вот только, они не знали, что сломанное уже нельзя сломать. - Прости, друг, но я не готов говорить об этом, - с улыбкой в голосе говорит он, думая, что его сосед сейчас тоже улыбается. - Когда будешь готов, знай, что я буду тут. - Спасибо, - искренне говорит Себастиан. Может быть, не все люди в этом жутком месте так уж и плохи. - Ты один из тех крутых буржуев? - спрашивает мимо дела Себастиан. - В каком смысле? - Ты ведь учишься в Пороке, так? Это частный университет. И если ты попал туда, то ты богатый. Не в кампусе живут те, кто считал себя выше правил, то есть буржуи, и те, кто просто хотел пожить один. Или тем, кому просто места не хватило. - Я из тех, кому места не хватило, - говорит сосед, - Достроят корпус и я перееду. - Не нравится жить отдельно? - Не в этом дело. Лень вставать каждое утро раньше остальных. - Вот это да, совершенно точно. - А ты кто? - Из тех же бедолаг, кому места не хватило, только в другом университете. - Братья по несчастью. - И не говори. - То есть, ты не буржуй? - Боже упаси! Филологу быть буржуем? Пустая трата времени. - Филолог? Не думал, что ты будешь филологом. - Я говорил, что учусь на филологическом. - После третьего курса филологический факультет выбирает специальность - лингвисты, учителя, филологи и писатели. Я думал, что ты выберешь специальность писателя. - Почему? - Просто.. думаю. - Я выбрал специальность писателя, - признается Себастиан, - но я.. не могу называть себя "писателем", это как ученику философского называть себя философом. - Ты уже написал что-нибудь? - Да, было дело, но никто не читал, и я смело могу сказать, что это не признак писательства. - Почему ты не давал никому читать? - Это личное. Если что-то в книге будет отдалено напоминать что-то, знакомое этому человеку, то он будет приписывать какие-то события к моей жизни, то.. сам понимаешь. Дать людям твою книгу, это дать им твою жизнь, твой дневник. Проблема в том, что я не могу назвать себя писателем без критики людей, но мне не хватает духа дать кому-то свои наброски. - Дай мне. Понимаю, появляется какой-то незнакомец, просит рассказать сны и дать прочитать книгу, которую другой человек написал, это, по крайней мере, третьесортный сюжет женского романа, но что тебе с того будет? - И тут ты снова прав. - Так что? - Я занесу ее завтра днём. - Спасибо, С.. друг. - Доброй ночи, Хан Соло. - Ночи, Люк Скайуокер. Теперь Себастиан засыпает с улыбкой на лице, отгоняя плохие мысли....В два часа дня, вернувшись с университета, он решил, наконец, принести соседу рукопись. Обогнув дом, он зашёл в подъезд, и быстро поднялся на нужный этаж и решившись, постучал в нужную дверь. Через минуту дверь раскрывается и на пороге стоит взрослый парень в костюме с иголочки. Себастиан заставляет не издавать стона разочарования, ибо он представлял соседа совершенно по-другому. Он не отдавал себе отчёта, но он в глубине души желал увидеть в соседе что-то другое, то, что он не в силах объяснить. - Привет, ты должно быть, тот парень, который должен занести брату книгу? - пробует начать разговор парень-в-смокинге. - Оу, ты брат соседа? Привет, прости, да. Вот, - он протягивает стопку бумаг. Парень забирает рукопись, дружелюбно улыбается: - Я передам ему, обязательно. - Спасибо, - улыбается Себастиан, отходя от двери. - Всегда пожалуйста! - кричит ему в спину парень. Себастиан спускается по лестнице, с улыбкой на лице. Выходя из подъезда, он сталкивается с одногруппником - тот идёт по дорожке, пытаясь что-то найти в кармане джинсов, в другой руке у него огромный пакет из продуктового, а во рту зажат рожок мороженного. - Привет, Крис, - улыбается Себастиан, пробегая мимо него. Эванс махает ему, стоя у двери подъезда, пока темноволосый не исчез из поля зрения.