Часть 1 (1/1)

…Каждый шаг давался ему все тяжелее и тяжелее, издевательски растягивая несчастные сто метров в адский, кровавый марафон. Но Измайлов знал, что, если он остановится хоть на секунду, если… опоздает?— Господи, нет, только не это, только не она! —?то ему можно просто сразу ложиться в гроб вместе с ней, потому что одна лишь мысль о жизни, в которой не будет Рыбкиной, была невыносимой. Он шел, хватаясь за ближайшие стенки в поисках опоры и зажимая простреленный бок. Игнорируя взволнованные возгласы Алены и Крис, раздававшиеся где-то позади. Сжав зубы и не обращая внимания на алые бусины крови, отмечающие его след. Кое-как спустившись по крутой неудобной лесенке, он остановился и вытащил кольт из кобуры, уже зная, что тех мразей, что посмели похитить его… (а кстати, кто она тебе, Измайлов??— шептал въедливо внутренний голос) он просто-напросто положит прямо здесь же и спишет все на сопротивление при аресте.Тяжелая металлическая дверь, как ни странно, была приоткрыта.Совсем подонки страх потеряли, вяло удивился про себя Гриша. Но буквально в следующую же секунду он захлебнулся животной, первобытной яростью. Рыбкина маленьким окровавленным комком лежала на грязном полу, явно без сознания, а над ней склонилась фигура в бесформенной толстовке с капюшоном.Гриша взвел курок, и этот негромкий металлический звук в тишине подвала показался грохотом.—?Отошел от нее, или я стреляю. Руки за голову.Похититель вздрогнул. Из руки выпал нож.—?Гриня? Ты здесь как? —?спросила Вероника без особого удивления.У Измайлова, который сохранял сознание и держался на ногах чистой силой воли, чуть не выпал из руки револьвер.—?Ты что наделала? —?хрипло и страшно спросил он, подходя к Алисе и опускаясь рядом с ней на колени. Затаив дыхание, провел пальцами по покрытой синяками шее и чуть не расплакался от облегчения, когда нащупал пульс. Живая… слава Богу, живая… —?Ты хоть понимаешь, что ты натворила?—?Гринь, это не то, что ты думаешь,?— слабо попыталась оправдаться его сестра. —?Я просто хотела ее припугнуть, наняла тех отморозков… я не думала, что…—?Ты не думала, Ника. Точка. —?Гриша становился все бледнее и бледнее, чувствуя, как вместе с кровью из него по капле вытекает жизнь. Нельзя. Надо… —?Уходи. Тебя никто не видел, тебя здесь не было. Уходи.Вероника благодарно взглянула на него и ахнула, увидев кровавое пятно на его футболке, которое уже не закрывала прижатая к боку ладонь.—?Гринь, а как же ты?Он отдернулся от ее прикосновения, как от удара током.—?Не сейчас. Некогда выяснять отношения. Просто уйди.Голубые, как у него, глаза налились слезами. Натянув на голову капюшон, Вероника забрала выроненный ею ранее нож и, не оглядываясь, поспешила к выходу.Гриша из последних сил приподнял худенькое тело девушки, понимая, что, если он не вытащит ее хотя бы во двор, их не найдут еще очень долго, а для Алисы, судя по ее поверхностному, прерывистому дыханию, счет пошел уже на минуты, да и он от нее не отставал. Благодаря всех богов за то, что она такая маленькая и легкая, он с третьей попытки все же смог осторожно перетянуть ее с пола себе на руки, а затем и встать, с трудом ее удерживая. Прижав ее к себе крепче, так, что ее тело оказывало давление на его рану, хоть немного замедляя кровотечение, он доковылял до двери и стал подниматься наверх.Шаг. Еще шаг. На последней ступеньке он споткнулся и чуть не упал, едва не уронив свою драгоценную ношу. Но нет. Подъем, казавшийся бесконечным, наконец-то закончился, и, с наслаждением вдохнув ароматный вечерний воздух, Гриша рухнул на колени, впрочем, оберегая от падения Алису и осторожно опуская ее на прогретый за день асфальт.—?Помогите! —?заорал он хрипло, чувствуя, что теряет сознание.Последнее, что он увидел,?— это склонившееся над ним взволнованное лицо Крис.***Пришел в себя Измайлов уже в больнице. Дежурный врач-реаниматолог, пожилой мужчина с добрыми усталыми глазами и лысеющей макушкой, объяснил, что операция прошла успешно, пуля не задела жизненно важные органы, и можно ожидать его полного восстановления. Но Гришу волновало другое.—?Доктор, со мной была девушка. Что с ней?Тот тяжело вздохнул.—?Парень, я понимаю, что ты волнуешься, но не могу?— врачебная тайна. Ты ей кто?—?Я… ее друг,?— выдавил, наконец, Измайлов, не желая посвящать в тонкости их с Рыбкиной отношений постороннего. —?А еще?— майор полиции и ее непосредственный начальник. Она сирота, не замужем, у нее нет больше никого. Пожалуйста, я должен знать, что с ней.—?Ладно уж,?— неохотно пошел навстречу врач. —?Состояние стабильно, но в сознание еще не пришла. Ее избивали, очень сильно, есть признаки сотрясения мозга. Обезвоживание. Ножевые ранения, неглубокие, эти мы уже зашили. Синяки на шее, ее явно душили. Была угроза выкидыша, но, к счастью, ребенка мы спасли.—?Что?.…Где-то в угаре той невозможной, хмельной ночи они потеряли себя настолько, что забыли о контрацепции.О, не в самый первый раз, конечно, нет, они же взрослые, ответственные, блин, люди… и даже не во второй. Но, когда, едва очнувшись от предрассветной дремы, Гриша скользнул в нее, такую теплую, такую расслабленную, такую… непохожую на себя?— и на всех других женщин, что были в его постели до нее, даже Крис, даже… —?словом, заполошные поиски чудом завалявшегося презерватива где-то на дне ящика прикроватной тумбочки были последним, чем хотелось заниматься Измайлову в то утро, за несколько часов до того, как все покатилось в ад.Ощущать ее обнаженной кожей, без всяких преград между ними оказалось настолько естественным, что ни он, ни она не сразу осознали отсутствие тонкой латексной пленки. После, когда он смущенно попытался извиниться, Рыбкина лишь пожала плечами и вовлекла его в очередной долгий поцелуй, шепнув прямо в губы, что на таких долботрясов, как он, умные люди давно уже придумали специальные таблетки, и, раз уж все равно пить, то, может быть, еще разочек, Измайлов?.. После этого все здравые, ответственные мысли, помахав ручкой, скромно удалились из Гришиной головы, оставив там только горячечную мантру: ?такая-нежная-такая-красивая-такая-моя-моя-моя-Алисаааа…?Конечно, после судьбоносного заявления Ники он был в таком раздрае, что потом даже не вспомнил о своем промахе. Его голова была занята судорожными попытками спровадить куда-нибудь Рыбкину на пару дней, чтоб она, не дай Бог, не столкнулась с его мстительной сестренкой; мрачным самоедством, мыслями о родителях?— своих и… не только. Каждое воспоминание о той ночи перекрывалось белым, ослепляющим светом фар, трупом отца с простреленной головой и живым?— пока?— Рубцовым, униженно скулящим на грязном полу тюремной камеры, а еще захлебывающимся слезами голосом Алисы, умоляющим остаться. Он не мог ни жить ни работать в таком состоянии, поэтому просто… закрыл ту исполненную волшебства ночь в глубинах своего разума на семь замков и выбросил ключи. И теперь, оцепенев от ужаса и запоздалого осознания, смотрел в лицо седому медику.—?Какой срок, вы говорите? —?спросил он, боясь услышать и уже зная, каким будет ответ.—?Примерно третья неделя, молодой человек. Вам это о чем-нибудь говорит?Гриша сглотнул. В душе поднимался ледяной всепоглощающий страх. Но сроки могли значить только одно.—?Да… Это мой ребенок. Слышите? Это мой ребенок!В слепой панике он начал подниматься с узкой койки, срывая с себя капельницу и не обращая внимания на угрожающий писк окружающих его приборов.—?Куда?! —?на его грудь опустилась тяжелая рука, укладывая его обратно. —?Ты ей ничем сейчас не поможешь, да и себе навредишь. Лежи уже, герой…—?Вы не понимаете… —?устало прохрипел Гриша, не находя в себе сил сопротивляться и дальше. —?Я должен быть с ней… Если…—?А вот об этом даже не думай,?— сурово отчитал его старикан. —?Твоя девочка сильная. Все будет хорошо, и с ней, и с ребенком. Тебя все равно к ней не пустят, так что отдыхай и набирайся сил. Если все будет в порядке, завтра и тебя, и ее переведут в обычные палаты. Скажу дежурному, пусть положат в соседние. Ну или, если подсуетишься, можем положить в одну, как… гм… молодую семью. А сейчас?— отдыхай. Если будут какие-то новости о ней, сообщу.—?Спасибо вам, доктор,?— тихо сказал Измайлов ему в спину.Тот лишь устало улыбнулся и погасил свет, выходя из постоперационного бокса.Гриша измученно прикрыл глаза, сомневаясь, что сможет уснуть, зная, что где-то неподалеку маленькая хрупкая женщина?— его женщина!?— борется не только за свою жизнь, но и за жизнь ребенка. Его ребенка.Нет,?— внезапно проснулся внутренний голос. —?Их ребенка. Их общий ребенок, которого они зачали случайно, о котором ни он, ни она даже не подозревали?— а Гриша был уверен, что она не знала, она не поступила бы с ним так, она бы рассказала ему, обязательно, просто потому, что при мысли о другом варианте у него мурашки ползли по коже и бросало в холодный пот,?— но жизни без которого он уже не представлял. Ребенок… сын или дочка, с его непослушными вихрами и Алисиными глазами, и шкодливым?— во всю родню разом?— характером… Только бы она выжила. Только бы они выжили…Монотонный писк приборов убаюкал его, наконец, и на грани сна и яви Грише примерещился веселый смех Рыбкиной, а еще?— перехватывающая дыхание нежность, с которой она смотрела на пищащий сверток в своих руках.Господи,?— подумал Гриша, проваливаясь в сон,?— только бы с ними все было хорошо. Пожалуйста, дай мне шанс все исправить… Дай нам шанс…