Часть 15 (1/1)

Да, зря он пошел на спор с Ровеной. И как сестра всегда заставляет его вестись на эту бадягу? Удивительно! Утром на Марка Пеллегрино снизошло прозрение! Ведь Рови не только его сестра, но и жена Романа, и она вполне способна на дерзкие козни, чтобы не дать братьям выиграть пари. Блин, да десять тысяч почти уже у нее в кармане! Ну, кто тянул его за язык? Может, его тезка Люцифер нашептывает ему на ушко соглашаться на сестрины авантюры?Ладно, паниковать рано – не все еще потеряно. Надо просто держать руку на пульсе событий в доме Романов, заранее подготовить бумаги – стоит это не дорого, рабочие контракты сотнями шлепаются каждый день. А в день совершеннолетия Эклза просто выскочить, как черт из табакерки, и предложить Дженсу цену вдвое по сравнению с той, какую ему не пожадничает предложить Дик.А пока надо задобрить пацана – понежнее быть, помилосерднее, давать кончать хотя бы иногда, чтобы и ему было приятно, баловать вкусностями. Подарки могут еще помочь – говорят, Дик даже на Рождество и Дни рождения своих слуг не балует, а в остальные дни – если не выпорол, то день уже удался! А Дженса в доме Пеллегрино могут награждать за классный секс – пусть привыкнет к хорошему, к похвале и вниманию, пусть подсядет на маленькие презенты. Шмотка какая-нибудь, браслет или цепочка – слуге много не надо.Братьям Марк про спор не расскажет – это его личное дело с сестрой. Да и в случае проигрыша будет не так зазорно – десять тысяч кредиток для наследника рода Пеллегрино – мелочи! Какое ему дело, что слуги, вроде Дженсена, со стандартным контрактом, или первоконтрактники, как их называли в обиходе, и за два года столько не зарабатывают! Все равно, для Марка – это копейки! Как и для Ровены. Тут главное – принцип. Деньги он, если что, спокойно отдаст – без малейших проблем. Но продувать девчонке не хотелось! Снова.О, кстати, а вот и его секретное оружие явилось на Роллс Ройсе.- Клиф? Войди!- Добрый день, господин Марк! – поздоровался водитель Дика и осекся.Лучше бы он не входил и не видел того, что видел! На широченной кровати лежал Альфи Самандриэль, на нем сверху полусидел Дженсен с оттопыренной попой, и сзади его пялил Бальтазар – все трое голые. И два члена у мальчика – в опухшей воспаленной дыре.Дженс поднял на вошедшего отчима полные страдания и мольбы зеленые глазищи! Говорящие! Выразительно молящие остановить эту вакханалию! Но Костерман смог только отвести взгляд. Но, даже краем глаза и ушами, которые не отвернешь никак, он воспринимал происходящее – Балти трахал мальчишку жестко – лежащий внизу Альфи двигаться не мог чисто технически, но трение члена Бальтазара по его члену внутри задницы Дженсена, все же, были ему приятны и вот-вот должны были завершиться оргазмом! Так круто – они вдвоем таранят одну жопу – красивую жопу, между прочим! И, член брата, скользящий по его собственному члену – это кайф! Балти дерет пацана так жестко! Бальтазар – великий трахаль! И член у него такой горячий… Самандриэль постанывал, Бальтазар кряхтел и потел сзади Дженсена. А Дженс только воздухом захлебывался – Балти во время каждой фрикции своим тараном вышибал воздух из легких мальчишки.Марк натянул штаны и поманил Клифа за собой:- Идем, пусть парни кончат спокойно.- Я могу позже заехать. Госпожа Ровена, когда я отвозил ее домой, сказала, что сегодня не обязательно спешить и я…- Ничего, Клиф, – Марк дружески похлопал мужчину по жирному плечу: - Я думаю, что это последний акт на сегодня – мы же не изверги какие-то! Поигрались и хватит! Сейчас братья кончат, Дженсен подлижет за собой, подмоется, и можешь забирать... Тут, Клиф, у меня к тебе есть одно предложение. Коммерческое. Если поможешь мне провернуть одно дельце, то… пять тысяч наличными твои!..У Клифа голова шла кругом! Только привез мальчика назад, Роман зовет его к себе:- Заходи, Клиф! Выпьешь что-нибудь?- Э-э-э, спасибо, господин Дик, – растерялся Костерман.- Как там Дженсен?- Вроде, нормально.- В клинику заезжали?- Как всегда, господин.- Правильно. Пеллегрино по любому дерут его без резинок, а мне сюрпризы дома не нужны… Что сказал доктор?- Что перезвонит с результатами завтра. И еще, что Дженсену отлежаться надо несколько дней.- Сильно его парни в этот раз обработали?- Сидеть не может…- Хорошо, – кивнул Роман, – все правильно... Тут вот какое дело, Клиф. Я решил оставить Дженсена еще на пять лет.Клиф остолбенел:- Оставить?! Но он же планирует уйти!- Это меня мало интересует. Ты – его опекун. Как решишь, так и будет. Не мог бы ты продлить контракт в ближайшее время? Денежное вознаграждение за мной.Ни хрена себе! Руки, конечно, чесались, но…- Не могу, – вздохнул Костерман, – ему через пять месяцев исполнится двадцать один, а, по закону, я уже не могу перезаключить контракт от своего имени за полгода до его полного совершеннолетия. Вот, если бы Вы обратились ко мне месяц назад…- Хреново! – перебил Дик: – То есть, теперь я могу подписать новый контракт только с самим Дженсеном, и то через пять месяцев, не раньше?- Так точно, господин Дик!- Мы можем это как-нибудь обойти?- Нет. Вот, если бы месяц назад…- Я понял, – перебил снова: – Ну, повлиять же ты на него можешь? Уговори, прикажи…- Он не захочет. Он полжизни планировал уйти и забрать детей…- Погоди! Ты не имеешь на него влияния? Ты же отчим все-таки, почти отец.- Он меня не слушается, господин Дик. Он упрямый, как его мамаша.- Это которая столько лет морочила тебе голову?- Да, – Клиф помялся нервно: – Донна и замуж за меня вышла только потому, что у нее не было другого выхода. Алана убили, у нее трое детей, Маккензи совсем маленькая. И, если бы не это… Упрямая семейка, я Вам доложу…- Постой. Ты говоришь, обстоятельства ее вынудили? Так вынуди и Дженсена! Придумай что-нибудь, а я со своей стороны подумаю. Пять месяцев еще, говоришь? Время есть.- А что мне с этого? – задал Клиф напрямую мучивший его, вот уже несколько минут, вопрос.- Думаю, если через пять месяцев контракт будет подписан, две тысячи кредиток наличными – твои!Вот, твою мать! Клифа жаром обдало! - А Вы? – спросил, плохо владея собой и потея крупными каплями.- Что я?- Какой Вам от этого интерес? Все четыре с половиной года Вы не задумывались над тем, чтобы оставить Дженса, и даже месяц назад, когда это было бы просто. А тут вдруг…- В этом нет ничего странного – ты знаешь, как я его ценю. Он хорош в постели и, как массажист, меня устраивает…- И все же, – уперся Клиф. Его распирало от любопытства и это придавало ему смелости и красноречия: – То, что Вы назвали, не только что проявилось, не сегодня – это было все время. Что изменилось сейчас?И Пеллегрино тоже – буквально утром! Дику об этом Клиф, конечно, не скажет, но молчание не отменит того факта, что мальчишка вдруг, резко, всем понадобился! То не нужен был никому, разве что его руки, как массажиста, и дырки, ну… вы знаете, зачем. От Дика Клиф вообще часто выслушивал жалобы на старшего пасынка, а тут вдруг – ценит. С чего бы?- Дик, скажите правду, – упрямился Клиф, – есть определенные обстоятельства, почему эта сделка не очень выгодна мне, а зачем она Вам? Что должно было измениться именно сейчас, чтобы Вы решили оставить Дженсена?Роман думал. Можно было наплести еще с три короба, но, собственно, зачем? Костерман ни раз был свидетелем, что они с женой так развлекаются – заключают пари на все на свете, и потом каждый из них пытается это пари выиграть. Каждый сходит с ума по-своему. Ничего зазорного тут нет. Да и Эклз его реально устраивал, просто Дик как-то не задумывался раньше, что мальчишка может куда-то деться. Уйти он, видите ли, хочет. Планирует что-то там. Сопляк! И как так быстро четыре с половиной года успели пролететь? Вроде, только недавно он мальчишке зад распечатал! А тот уже хвост задирает – шмара ничтожная!Дик решил сказать правду. И, заодно, поднять ставку:- Дженсен действительно устраивает меня. К тому же, я поспорил с женой, что смогу удержать его. И я не намерен проигрывать это пари. Если ты поможешь мне подписать контракт, половина денег – твоя!- Это сколько?- Пять тысяч.Пять тысяч! Снова… Чувствовался один почерк. А Ровена молодец – ?наш пострел везде поспел?!Клиф задумался. Заработать хотелось. Пять тысяч – это нимало! Он, как водитель, зарабатывал столько за два года. Можно было бы взять эти деньги и положить в банк под проценты – эта сумма стала бы неплохим началом, чтобы накопить на учебу его детей. Не для Джея и Мак, а для маленьких, от его новой жены – Джаред и Маккензи как раз-таки ему в этом деле мешали. Если бы через пять месяцев Дженсен освободился, как и планировал, Клиф обещал передать право опеки над ними в пользу Дженса и избавиться от всех троих одним махом! Конечно, Дженсен и так содержит младших, и продолжал бы содержать за свой заработок по новому контракту, но Джей и Мак в этом случае останутся висеть на Клифе – он все равно будет отвечать за них, как законный опекун, хотя бы формально. А, если Джаред что-то натворит, к примеру, или Мак заболеет – Клифу придется это расхлебывать. Таскать будут кого – опекуна, конечно! А если бы Дженсен забрал их, то – с глаз долой, из сердца вон! Клиф Костерман уже никаким боком не относился бы к Эклзам, и мог бы спокойно заниматься новой семьей.Оставшись у Романа под новым контрактом, Дженс детей забрать не сможет – по закону он не может отвечать за кого-то, если сам связан, если проживает на чужой территории, куда не могут прийти дети, да еще и оказывает интимные услуги. В опекунстве Дженсену однозначно откажут! Именно поэтому Клиф сказал, что эта сделка не вполне выгодна для него – он мечтал избавиться от чужих детей. К тому же, он ОБЕЩАЛ отпустить пасынков, отказаться от опеки в пользу Дженсена, и только при этом условии Дженс согласился на эту работу. Конечно, в восемнадцать лет его можно было и не спрашивать – Клиф сам имел право подписать бумаги, как законный представитель мальчика, но…Кстати, а не использовать ли это опять? Так можно спихнуть хотя бы Джареда – ему скоро восемнадцать. А Маккензи… с ней тоже можно что-нибудь придумать. А обещания в карман не положишь и на хлеб не намажешь. Стыд и совесть тоже можно засунуть поглубже – пять тысяч на дороге не валяются! И процент с заработка Дженсена будет продолжать ему капать. А с детьми он что-нибудь придумает.Но высказывать свои мысли вслух Клиф не стал. Костерман подозрителен. К тому же, если мы помним, деньги ему предлагал не только хозяин – Пеллегрино тоже. Клиф осторожен – он и братьям не сказал ничего определенного, не будет и Дику.- Я мог бы попробовать, – осторожно начал он, – но не гарантирую, что получится. Дженсен упрям, как мул, не смотря на ангельскую внешность!(Кстати, внешность у Дженсена, в основном, от отца – мужественный подбородок, глаза и морщинки у глаз, и фигура! Вот от этого супового набора Клиф с удовольствием бы избавился! Смотреть полжизни в зеленые глаза своего заклятого врага Алана Эклза, который увел у него любимую девушку, нажил от нее троих детей – то еще испытание! Но, ради будущего своих детей в новой семье, ради пяти тысяч, Клиф готов был потерпеть.)- Я и прошу попробовать, – кивнул Роман.- Ну, может быть, есть шансы. Я мог бы манипулировать детьми, а, если не получится, тогда…- Погоди! – приостановил его тираду Дик: – Клиф, я не припомню, чтобы за все годы твоей службы у меня, ты связывал вместе больше пяти слов! Ты и так утомил меня сегодня, а тут еще такие выражения – ?манипулировать?! Где ты этого нахватался? Научился читать газеты?- Э-э-э, – растерялся водитель: – Я-я-а…- Собственно, мне плевать, как ты этого добьешься! Делай, что хочешь, только заставь его подписать эти сраные бумаги в день рождения! И деньги – твои, ясно?- Ясно, господин Дик.- Если не будет получаться, подключусь я. Тебе надо будет только разрешить мне действовать. Твое разрешение будет равносильно содействию, и деньги ты все равно получишь. При положительном исходе, естественно! Хочешь, сразу соглашайся, тогда я Дженсена в такой оборот возьму! Да я его за пять месяцев в бараний рог…- Нет-нет, – испугался Клиф, – я сначала сам попробую…- Хорошо. Свободен!Вот это он попал! Хорошо, что братьям Пеллегрино ничего не обещал – перестраховался. Те ему хотя бы не угроза, если что. А с Романом – шутки плохи! Осторожнее надо с ним! И с Ровеной тоже – держать язык за зубами надо! Ее это рук дело, однозначно! Сталкивает лбами мужиков и хохочет, как обычно, в сторонке! Опасная дама! Лучше бы вообще воздержаться от активных действий, пока не вляпался сам. Поговорить с Дженсеном, припугнуть, может. И с детьми мысль хорошая, надо только посоветоваться с кем-то, сделать пару звонков… А там, может, и пронесет бурю мимо…Сам Дженсен, конечно, не знал, какой водоворот начинает закручиваться вокруг него. Да, и не до этого ему было – ему было хреново.Эти скоты драли его до полночи – как хотели и сколько хотели! Так, нет же, им этого оказалось мало! Подсыпали ему какую-то дрянь и отдали на растерзание Альфи Самандриэлю!Маленький урод! Когда ему надоело совать в Дженсена член, он начал совать в него игрушки – раздирал ему зад, пока не обессилел. Спасибо, член отвязал и дал кончить, иначе Дженс уже не выдержал бы такой пытки. Или член с яйцами сами бы отмерли и отпали. Убойная гадость! От нее хотелось трахаться так, что чуть крыша не улетела и не воспарила над землей!Короткий сон и… Альфи растолкал его рано утром. Ну, как растолкал, сунул пенис в рот, а он у него не маленький – даром, что господа Марк и Бальтазар все время называют пенис Альфи то пипеткой, то червячком, то карапузиком. Нормальный член – до самих гланд драть может. Вот и выдрал! Пытался даже пенис вместе с мошонкой в рот запихнуть. Затейник!Потом душ, промывание и снова ебля – Самандриэль ненасытен, горяч и… туп, как табурет! Уж лучше охрану обслуживать, чем этих троих во главе с Альфи. Охрана хоть выдерет по-быстрому, и угомонится. А господам надо, чтобы интересно, чтобы не приедалось. Чтобы с изюминкой и не так, как в прошлый раз.Вот и Альфи вытрахал его с утра, а потом приступил к растяжке под сэндвич. Одно дилдо, потом дилдо потолще, потом дилдо и член, потом уже два дилдо – в один вход. Смазка хлюпает, после вчерашнего еще дурь из крови не вышла, и член колом стоит, но… Дженсен очень терпеливый, но не железный же! Всему есть свой предел, в конце концов!Еле терпел это утреннюю растяжку, а когда Альфи закончил, пришли остальные двое – и давай его снова в две дыры сношать! И бесконечная сперма – если бы Дженсен не тратил столько калорий во время секса, массажа и работы по дому, давно бы весил от съеденной спермы, как Клиф!А потом перевязали опять причиндалы, чтобы он не мог кончить и испачкать господские животы, и сделали-таки свой ?сэндвич?. ?Double anal penetration?, блин! По-черному драли! Один в гланды долбит, два других анус ебут. Менялись местами все время, чтобы никому обидно не было. А Дженсена спросили?Ровена, ведьма, утром промелькнула, посмотрела несколько минут на этот кошмар, спросила серьезно:- Ну что, нравится?- Да, госпожа, – ответил, выплевывая на время фаллос Бальтазара, чтобы тут же заглотить его волосатые шары, уже изрядно вспотевшие. А что он должен был отвечать?- Тогда привыкай, – сказала. С издевкой так. Сучка!Ничего, еще пять месяцев – и все! Дженсен заберет детей – Клиф передаст ему право опеки. И можно будет уехать куда-нибудь. Главное, подальше от ВСЕХ этих уродов! Дженсен видеть их уже не мог!Как же больно! Доктор в клинике, куда они заезжали с Клифом после оргии с братьями, конечно, обработал чем-то его прямую кишку. Сказал, разрывов нет – просто растерто все немилосердно! Но все равно больно – сидеть невозможно, зад горит – и снаружи, и внутри. Даже мочиться больно, а о том, чтобы сходить в туалет по большому, и помышлять не стоит! Член с яичками тоже побаливают и все еще наливаются при малейшем прикосновении. Как же все это достало! А они думают, что ему нравится. А им бы понравилось? Кретины!Эллен пришла с расширителем и мазью:- Давай, – махнула рукой. Мол, откидывай одеяло и подставляй жопу для процедур.- Мне доктор в клинике уже обработал, – вздохнул Дженсен. Пусть она хотя бы еще пару часов не прикасается, оставит его в покое – не лезет туда! О, боги!- Сильно больно? – спрашивает сочувственно.- Разрывов нет, так что переживу.- Ладно, я позже приду. Тебе что-нибудь еще нужно?- Принеси пить, пожалуйста. И… Эллен, мне тут подарили, кажется…Показывает зажатую в ладони безделушку – Марк сунул ему в руку на выходе из дома. Эллен присмотрелась: кулон, что ли? Золотой.- Это откуда? – нахмурилась.- От господ Пеллегрино, откуда же еще? Что мне с этим теперь делать?- Спрячь. Подарили – значит, твоя. - Забери – не хочу я таких подарков.- Не глупи, – Эллен оттолкнула его руку: – Дали – бери! Сдашь в ломбард – малым купишь что-нибудь. С чего это, интересно, господа так расщедрились? - Не знаю. Может, за то, что жопу мне порвали?- Хуже рвали и даже спасибо не говорили. Ладно, спрячь пока. Я тебе чаю принесу. И позову Коллинза.- Зачем это? – побледнел Дженсен.- Он просил сообщить, когда ты вернешься. Переживал очень…- Не надо, – Дженсена тут только начало трясти, как в лихорадке. То ли эта дурь порошковая начала выходить, то ли еще что…- Почему? – Эллен остановилась у порога недоуменно.- Не надо! Не хочу, чтобы он видел…Чтобы Миша видел Дженсена таким – затраханным, с красным, как у обезьяны, задом, и растраханным ртом. А еще и Альфи полночи ласкал его ягодицы. Попка Эклза многим нравится – и Дик любит ее помять, и Миша восхищается. Но можно же аккуратно? А Самандриэль, придурок, полночи его булки облизывал, мял, щипал, кусал даже, так он им восхищен! И теперь у него вся попа в синяках и засосах – перед людьми стыдно! Шлюх так не засасывают и не затрахивают, как его!- Не говори ему, пожалуйста, – повторил: – Или скажи, что я вернулся и уже сплю, ладно?- Эклз, с каких это пор ты врешь господам? – Эллен буравила его проницательными карими глазами.Дженсен молчал, покраснев до кончиков ушей.- Ты что?! – Эллен всплеснула руками: – Ты что, запал не него? Влюбился?!Дженс упорно молчал.- Ох, мальчик! – женщина вернулась, присела возле парня: – Как же это тебя угораздило? Да, что ж это! Ты влюбился в художника!- Я не знаю, – Дженсен пытался взять себя в руки: – Я не уверен...Молчали. Эллен, казалось, сама тряслась от страха и отчаяния. Наконец, погладила мальчишку по щеке, произнесла нежно:- Скажи ему.- Что?! – Дженс не верил своим ушам.- Скажи ему об этом.- Нет, Эллен, ты что – ни в коем случае!- Хочешь, я сама скажу?- Ты с ума сошла, нет! – Дженс краснел и бледнел попеременно.- Почему, Дженс?- Нельзя мне! Я и сам не уверен! Я разберусь сначала, а потом уже…- Что потом, мальчик мой? И когда – потом? Ему улетать через полгода.- Вот именно! Я не могу, нет! Нельзя…- Что ты теряешь, Дженс?- А что я приобретаю? Я – никто, и он тоже почти такой же – ни кола, ни двора! Кочует туда, где предложат работу. А у меня еще и двое детей в придачу – зачем мы ему?- Ты дурак, Дженсен Росс Эклз! – возмутилась Эллен: – Скажи ему – просто, чтобы он знал!- Я не могу… – шептал мальчик обессиленно.- Почему?- У него кто-то есть, – произнести последнее было труднее всего. - Ну, почему ты так решил, хороший мой?- Он иногда ночью называет меня… не моим именем.- И кто это – жена?- Нет, парень.- Кто он и где он? Не вижу что-то никого! - Это не важно, Эллен. Я думаю, Миша его любит.- Дженсен, да может, там и нет ничего, – спорила женщина: – Ведь они не вместе, если Миша здесь. Да и не говорил он ни про кого – ни тебе, ни мне – вообще никому, так?- Не говорил.- Вот видишь! Они расстались, может, сто лет назад, а тут ты переживаешь напрасно!.. Дженсен, скажи ему! - Нет, Эллен, ничего я ему не скажу – даже не уговаривай!- А если ты ему тоже нравишься?- Не знаю... Ну, тогда, может, он сам догадается?- Ну… Дженс, а ты знаешь, что Джо неравнодушна к тебе?- Знаю, – кивнул мальчик.- А как ты узнал?- Это видно, – пожал плечами. Даже плечами двигать было больно – казалось, все тело уже опухло и отекло.Видно ему, видите ли! Что ж тогда ему со стороны Коллинза не видно ничего? Глупую девчонку раскусить проще или Миша ему своих чувств не показывает? Сам в них не уверен или тоже считает эту связь бесперспективной? Ну, тогда и Эллен не может вмешиваться – не имеет права. Пусть разберутся сами. Хотя бы в самих себе, для начала. Эх, парни... Вздохнула:- Ну, тогда, может, и он догадается сам? Должно же и ему быть что-нибудь видно...- Ты же обо мне догадалась! – покачал головой мальчик.- Но я же и женщина!.. Ох, мальчик мой! Как же это тебя угораздило так?.. Ладно, пойду я.- Эллен! – Дженсен почти привстал: – Никому ничего не говори, ладно?- Ладно. Постарайся уснуть!Ушла. Зря он проболтался! Не надо было. Это ничем хорошим не закончится. Да и зачем это Мише? Он любит другого – Дина, кем бы он ни был. И Миша – не Ромео, чтобы влюбиться тут же в кого-то другого. Да и Дженсен не Джульетта, а…А просто растраханная дыра, в которую кончают все, кто умеет кончать. Плевательница для спермы. Бесправная тварь! Пустое место! Никто. И он сам должен справиться с этим.(За несколько часов до этого…)Новак ждал, а Дженсена все не было. Вот уже Клиф и Ровену привез – она прямиком пошла к сыну и заперлась в его комнате, а Дженс все не возвращался.Заглянул к Эллен – та только пожала плечами. Попросил сообщить ему, когда Дженсен вернется. Волновался. Завтракать не мог. Работать даже не начинал – знал, что бесполезно. Слонялся по усадьбе, как неприкаянный. Еще через время пошел искать Клифа.- Поехали – детей заберем, уже пора, – сказал.- Вам не отдадут, господин Миша, – нахмурился Клиф, – вы не родственник.- Тебе отдадут – ты опекун.Клиф подумал секунд пять, и молча встал – оторвался таки от миски с пирожками.Поехали. Клиф вывел из интерната детей, пока Кас охранял машину. Поздоровались.- А где Дженс? Он заболел? – волновалась Мак.- Нет, девочка моя, что ты! – успокаивал Миша, обнимая худенькое тельце: – Дженсен просто уехал с поручениями и задержался. А вы что, меня не рады видеть?- Конечно, рады! – обхватила его ручками Маккензи.- Тогда поехали! – улыбался Кас. Вынужден был улыбаться.Джаред зыркнул своими раскосыми исподлобья, но ничего не сказал. Он тоже рад Мише, ему мужчина нравился. Но что-то не так с братом, и он это чувствовал.Приехали. Эллен накормила мелких обедом, и Новак забрал их к себе – не мог больше быть в домике один. Крыша ехала!Дженсен еще не вернулся. Понятно, для каких целей он уехал на ночь глядя! Но сейчас – что ж мальчишку не отпустят никак? Сколько же можно его…Когда пришла Эллен, в домике было тихо. Джаред, в гордом одиночестве, восседал на биллиардном столе ?по-турецки? – зубрил пьесу. Новак и Маккензи сидели друг напротив друга с одинаковыми альбомами и карандашами.- И чем вы так увлечены? – спросила Харвелл.- Мы друг друга рисуем, – пояснила девочка, не отрываясь от работы, – а потом сравним, у кого лучше вышло. Приз – мороженое.- Очень умно – мороженое зимой, – проворчала повариха. - Так, весна уже, тетя Эллен! – возразила Мак.- Это ты снегу за окном скажи. И как у вас, получается?- У меня – да, а у Миши не знаю.- Ясно.Новак поднял глаза, спросил тихо:- Ну, что?- Приехал.- Дженсик! – девочка отложила альбом, привстала: – А чего не идет?- Он… устал очень. Попозже придет.- Тогда, можно я к нему? Ну, пожалуйста…Джаред оторвался от книжки:- Мак, не приставай ко взрослым! Пусть Дженсен отлежится немного.- Но я очень соскучилась, – упрямилась малышка.- Позже, тебе ж сказали! Давай лучше пойдем с Руфусом дорожки чистить – мы все рано обещали ему помочь.- Ну, ладно, – вздохнула девочка.Оделись и ушли, молчаливые. Миша понял, что Джаред знает или догадывается, что делают с братом – мальчик сказал не ?поспит? и не ?отдохнет?, а ?отлежится? – именно это слово прозвучало. Бедные дети…Собрался с духом, когда ребята ушли, повернулся к Эллен:- Как он?- Не сахарно, – ответила мрачно.Торопливо собрался, пошел. Проскользнул, никем не замеченный, в крыло для слуг. Куда идти, уже знал. Тихо открыл дверь – Дженсен лежал на боку в позе эмбриона, укрывшись двумя одеялами. Глаза закрыты, под глазами – серые тени. Бледный…Сбросил ботинки и куртку. Подумав, забрался на постель. Лег рядом, обнял своего мальчика вместе с одеялами, лежал тихо. Дженсен вздохнул, застонал. Повернулся, морщась, на другой бок – больно. Хмурил красивые брови.- Как ты? – прошептал Константин.Дженс не ответил, вздохнул снова. Облизал губы – даже губы у него нездоровые – обветренные, пересохшие, с трещинкам в уголках. Так жалко…Новак обнял мальчика снова, завернул в одеяла плотнее, поцеловал в губы – очень осторожно, едва прикоснулся. Дженсен нахмурился, вздохнул:- Миша… я не могу сейчас…- Дурачок, – Константин улыбался, глядя на замешательство мальчика, – мне от тебя не только ЭТО нужно.- А что тогда?Новак улыбался. Отбросил со лба Дженсена прядь волос, погладил его по щеке:- ТЫ.Дженсен, вроде бы, тоже улыбнулся слегка, измученные губы дрогнули. В глазах – вопрос, надежда и неверие одновременно… Не знает, что подумать. Ему страшно. И радостно. И больно. Ему надо время. И самому Константину надо время.Брат Лоренцо:?…Прошу не торопить:?Тот падает, кто мчится во всю прыть…Константин прислонился лбом ко лбу мальчика, тот дышал часто. Вспомнил:- Я детей из интерната забрал.- О, черт! – прошептал Дженсен растерянно: – У меня, кажется, совсем мозги отшибло!- Ничего. Они сейчас с Тернером снег чистят. Я скажу, что ты спишь.- Спасибо, Миша. Я…Замолчал. Слова застряли в горле. Проглотил ком, совладал с собой – задушил навернувшиеся невесть откуда слезы, не дал им пролиться.Зато Новак решился:- Дженсен, я спросить хочу. Если бы была возможность, ну, ЕСЛИ БЫ… Ты бы хотел улететь отсюда? Насовсем?- Нет, Миша, – ответил тихо.- Почему? Боишься?- Нет. Просто… это невозможно.- Ну, а если бы БЫЛО возможно, улетел бы?- Я не могу. У меня Джаред и Мак – я никуда не полечу без них.- Ясно.- Так что… мечтать бессмысленно. Бесполезно.Трудно ему. Больно. И не только там, куда его трахали. Толпой, или уж как, Кас не знал, а Дженсен не скажет. Сердцу больно!Ну, ничего. Эллен сказала, пять месяцев ему осталось. И все. Не так уже много потерпеть – больше терпел. Тогда можно будет снова вернуться к этому разговору.А пока можно потихоньку разузнать кое-что, к юристу сходить – на всякий случай. А лучше посоветоваться с умными людьми. У Новака есть друзья, между прочим.Хотя, может, он спешит? Сам в себе еще не разобрался, а уже мальчишке хочет душу смутить? Взбаламутить, перевернуть его жизнь с ног на голову! Может, стоит выждать?Ладно, видно будет. Времени впереди еще много. А пока пусть мальчик уснет. И, если его сегодня кто-то попытается тронуть – да, хоть кто! Новак не посмотрит ни на какую субординацию – нахуй пошлет!