Часть 2 (1/1)

- Лучше?- Лучше, – Новак все еще был слишком бледен.Эллен смотрела на него с сочувствием, стояла рядом, держа в руках стакан и графин с водой.- Я поставлю здесь, на столике. Вы ж не пили воду из-под крана?- Нет, не успел еще, – покачал головой Кас.- И не надо. Здесь нельзя – на Терре плохая вода. Вы всегда можете взять чистую на кухне. Дженс, передай ребятам, пусть следят, чтобы у господина Коллинза всегда в графине стояла свежая вода. А то видишь, как получилось, человеку плохо, а даже попить нечего.Дженсен кивнул. Парень тоже находился рядом – сидел на корточках перед Новаком (его лицо так близко…). Новак старался не смотреть на него – страшно было. Хорошо, что он догадался привести с собой Эллен – ее присутствие делало обстановку не настолько невероятной. Если бы Новак сбрендил, и Дженсен ему померещился… В общем, если бы это было внезапно накатившее сумасшествие, оно, возможно, рассеялось бы в присутствии еще одного человека, или обозначилось на нем тоже. Но Эллен – вот, рядом, такая же, как и днем, только плащ накинула и сапоги. Сапоги они сбросила у порога, чтобы не натаптывать, а про плащ, видимо, забыла. Сильно спешила, напуганная сообщением Дженсена о том, что гость в обмороке.И Дженсен – вот он, на корточках, у ног Константина, смотрит большими зелеными глазищами. Хлопает ресницами, задумчиво покусывая нижнюю сочную губу… Не причудился – не привидение, не фантом и не бред сумасшедшего. Господи, за что ж это?- Ты массаж еще не начинал делать? – Эллен повернулась к Дженсу.- Нет. Я войти не успел, как господин Коллинз…- Точно?- Точно. Я бы и не делал, пока бы не убедился, что позвоночник в порядке. Даже при малейшем сомнении ничего делать нельзя. А теперь еще больше похоже, что диски смещены. Я не идиот, Эллен.- Хорошо, что не идиот. Как Вы, господин Коллинз?- Лучше, – снова кивнул Новак.- Голова кружится?- Немного.- Что-то болит?- Не знаю. Не пойму, – бормотал Константин, стараясь смотреть на Эллен и не опускать взгляд прямо перед собой. Страшно…- Может, вызвать врача?- Не думаю. Я прилягу, – Новак действительно ощущал слабость и головокружение.Женщина помогла ему лечь:- Я скажу Клифу – он завтра отвезет Вас в клинику.- Может, не сто'ит?- Думаю, это необходимо. И господин Дик утром скажет Вам то же самое – он очень щепетилен в вопросах здоровья. Дженс, помоги ему раздеться…Парень сделал движение в сторону брюк Константина, но тот вцепился в них мертвой хваткой:- Нет! – почти выкрикнул он.Эллен и Дженс переглянулись. Женщина произнесла примирительно:- Хорошо, господин Коллинз. Вы, главное, не волнуйтесь. Давайте я Вас укрою. Если Вам что-то понадобится, скажете Дженсену, он разбудит меня в любое время…- Дженсену?! – (вот, блин!)- Да. В этом доме никто не спит один – это незыблемое правило, и гостей оно касается тоже. А, тем более, если Вам было плохо. Дженсен и так собирался оставаться сегодня здесь. Так, Дженс?- Да, – кивнул парень: – Господин Роман так и сказал мне…- О, боги! – Новак не смог удержать болезненного стона.Парень и женщина снова переглянулись. Дженс выдохнул:- Если я Вам не подхожу, то можно позвать кого-нибудь другого. Но один Вы точно не останетесь! Позвать Виктора?- Виктор сегодня спит с хозяином, – перебила Эллен.- Тогда кого-то из девушек, – продолжил парень.И все это спокойно так – как в порядке вещей. Дурдом какой-то! Новаку никто был не нужен – сейчас ему хотелось побыть одному. Просто забыться, желательно до утра. Ведь утром любая проблема уже не кажется настолько глобальной. Так чаще всего бывает. Не зря говорят, что ?утро вечера мудренее?. За ночь все переживается, перемалывается, остается ?во вчера?. Ну, или хотя бы не кажется уже настолько значительным! Уменьшается, меркнет, затмевается чем-то еще. Утром Новак будет знать, что делать с этой новой бедой. Утром…- Все хорошо, не волнуйтесь. Я просто немного устал, – промямлил художник жалко.- Конечно... Простите, я уже иду, – Эллен укрыла мужчину одеялом: – Спокойной ночи, господин Коллинз!- Спокойной ночи! – прошептал Новак.Эллен ушла, сделав молча Дженсу какие-то знаки, плотно притворила за собой входную дверь. Дженсен остался.Новак спал плохо. Лезли мысли – бредовые. Хотелось думать, что ему все показалось. Нет, он не сбрендил… вроде бы. Если Дженс был фантомом, то Эллен не была точно. А реальная Эллен реально общалась в Дженсеном – то есть, он тоже точно не фантом. Но как же такое могло получиться – Константин улетел черт знает куда, в совсем другую Галактику, между Террой и Эдемом – херова туча парсеков и гребанных световых лет, а перед ним сегодня возник Дин Винтер, только омоложенный. То же лицо! Кас даже хотел спросить, не омега ли он, но прикусил язык. Откуда бы тут омега взялся?Омег не то, чтобы не выпускали с планеты – Эдем планета свободная и никого удерживать насильно не будут. Но любой трехполый иммигрант на особом учете у ЮНЕСКО, судьбу любого трехполого, покинувшего материнскую планету, отслеживает Конфедерация. Народ Эдема – под защитой после того, как полвека назад этот народ чуть не уничтожили. Охотнее выпускают альф и бет, но омеги – они действительно экзотика, они уникальны. И они наиболее уязвимы с точки зрения недобросовестных дельцов. Когда люди захватили Эдем, они приспособились делать из омег рабов. Омеги – идеальные секс-игрушки – выносливые, сильные, почти не болеют. Органы у них ?и нашим, и вашим?, то есть и пенис с яичками на месте, вполне дееспособный, и влагалище есть – всегда горячее, готовое к проникновению, вырабатывающее достаточное количество собственной смазки. Да еще и снабженное особыми мышцами, движение которых омеги могут контролировать, доставляя своим сексуальным партнерам ни с чем не сравнимое наслаждение (самим Новаком проверено). А еще омеги не беременеют от людей и почти ничем не заражаются, то есть и заразить никого не могут. А это значит, что предохраняться с ними бессмысленно, и применять лубрикант не обязательно. Прям, все условия! И выдерживают они в сутки столько половых актов, сколько человеческим проституткам, даже находящимся под дозой сильнодействующих наркотиков, и не снилось! Идеальные рабы для постельных утех! Мечта, а не партнеры!Поэтому, любой омега, покидающий Эдем, будет отслеживаться инспекторами ЮНЕСКО. И вряд ли такой омега окажется слугой в доме богатого местного божка, да еще и на должности домашнего слуги с оказанием интимных услуг в контракте. Как понял Новак, домашняя челядь Романа обязана оказывать секс-услуги не только хозяину и его гостям, но и тем работникам, которые живут за периметром, вроде Клифа. По первому их требованию. И хоть эти люди работают легально – по контракту, фактически, это то же рабство, просто узаконенное, скрытое – без цепей и выжигания клейма на плече. А Эдем и его граждане предельно щепетильно относятся к любому проявлению рабства – по понятным причинам. Они не допустят, чтобы представитель их народа, гражданин, даже бывший, снова тянул рабское ярмо, даже завуалированное.То есть, Дженсен – точно человек. Но как тогда такое могло получиться, что он выглядел, как клон Дина Винтера? И, главное, почему именно Новаку подфартило встретить его? За что? Неужели простой миролюбивый художник, за свою жизнь не сделавший никому даже малейшей пакости, удосужился-таки настолько разгневать чем-то небеса?! Он надеялся на Терре забыть свою любовь, успокоиться, переключиться. Перезагрузить мозг! А тут – такое!Но, может, Дженсен не настолько похож на Дина? Может, Новак себя накручивает? В игровой достаточно темно, Константин так и не включил весь свет – хотел, чтобы глаза отдохнули после перелета, раз уж у него вынужденный простой. Кас рассматривал Дженсена, в основном, при неясных отблесках от пламени в камине. Да, в общем-то, и не рассматривал даже. Кинул один сумасшедший взгляд, ему быстренько поплохело, а потом он боялся смотреть.Подумаешь, профиль такой же, глаза зеленые (тоже) и губки пухлые? Что, таких парней мало? Миллионы, видимо. И не обязательно он похож на омегу. Просто трехполых тоже, ведь, делали на основе человеческих генов – из того же теста. И зеленые глаза, и губки бантиком – не редкость ни среди тех, ни среди других. Может, утром, когда Новаку будет не так страшно, он присмотрится, и сам посмеется над собой – парень окажется и не настолько уж похож! Хоть бы так и было…Он обязательно переборет себя и присмотрится попридирчивее. Но не сейчас, когда они остались вдвоем. Сейчас Новак так и не решился – на Дженсена не смотрел. Пытался уснуть. Или делал вид, что спит – не важно. Парень бесшумной тенью скользил по домику, еще больше довершая сходство с привидением из прошлого. У Каса волосы шевелились на голове! То Дженс приседал у камина, тихо подбрасывая в него древесный уголь. То шел туда, где Кас не мог его видеть – к биллиардному столу, на котором так и осталось лежать не пригодившееся одеяло и стоять корзинка с полотенцами и маслами.Новак не видел, что парень там делает – не поворачивался (не дай Бог!). Догадывался, что присаживается и смотрит на клиента, охраняя его мнимый сон. И на каждое, вольное или невольное движение на кровати, Дженсен привставал, подходил на цыпочках к лежащему на ней мужчине и прислушивался. Боялся, чтобы ему опять не стало плохо.Наконец, наверное, ближе к утру (за окнами по-прежнему было темно и определить время не представлялось возможным), Дженсен замучился скакать туда-сюда, тихо встал и прилег рядом с притихшим мужчиной, укрыл его плечи одеялом и укрылся сам. Лежал тихо, слушал дыхание и засыпал …- Говоришь, сильно было ему плохо? – Роман был задумчив.- Почти обморок. Господин Коллинз побледнел резко, будто испугался чего-то. Будто привидение увидел, – объяснял Дженсен, – руки стали холодные, пот выступил…- Чего бы он испугался, дурак? – рыкнул Роман.- Не могу знать, господин, – Дженс опустил глаза.- Хоть бы не припадочный какой-нибудь… Клиф! – Роман обратился к водителю, мявшемуся в дверях спальни хозяина, и занимавшего своей тушей почти весь объем дверного проема: – Проснется гость – отвезешь его к доктору, только не к моему, на всякий случай. Пусть посмотрит спину, ну, и анализы возьмет. Никого больше не буду выкупать из карантина, а то привезут в дом еще какую-нибудь заразу… – пробубнил мужчина себе под нос. Спохватившись, гаркнул на Дженсена: – Что стоим? Делай свое дело!- Простите, господин, – парень сглотнул нервно, бросился к своей корзинке.Роман кивнул водителю:- Все ясно? Тогда свободен.Клиф удалился, закрыв за собой дверь.- А ты, – Дик снова обратил взгляд на Дженсена, – если узнаю, что ТЫ виноват в инциденте, будешь битый!- Слушаюсь, господин.- Вот то-то же! Не отвлекайся – утренние процедуры еще никто не отменял.Парень в это время уже подстелил под ноги хозяина непромокаемую ткань и чистые полотенца, осторожно положил налитые ноги мужчины на них. Скинул толстовку, согрел руки, потирая их друг о друга, взял теплое масло и начал массировать отеки, разгоняя лимфу. Роман откинулся на подушки со вздохом:- О-о-о, хорошо… Так ты говоришь, он к тебе не притронулся?- Нет, господин. Возможно, он был слишком слаб?- Возможно. Или ты ему не понравился. Сегодня Виктор пойдет спать к нему, а потом девушки – по очереди, передашь им. - Слушаюсь, господин.- Посмотрим, кого выберет. При тебе у нас впервые будет проживать такой явный гей, да? - Да, господин. - Говорят, он на Эдеме жил с мужиком. Может, по очереди с Виктором будете с ним спать. Готовьтесь, на всякий случай, оба. Надеюсь, без меня разберетесь. Мне похер, хоть оба с ним трахайтесь одновременно, лишь бы гость был доволен, ясно?- Ясно, хозяин.- Но девушки все равно пусть походят – черт их знает, богемных! Только, слышь, Дженсен, даже если он выберет тебя, обслуживание моего утреннего стояка все равно – твоя обязанность, как и всегда. Пока не прикажу иное. Понял?- Понял, – кивнул Дженсен, мягко втирая масло в кожу – от одутловатых стоп к коленям.Конечно, понял. Что тут неясного?Новак проснулся разбитым, бестолково хлопая невидящими глазами. Он понял или почувствовал ночью, как Дженсен лег рядом, забравшись к нему под одеяло, и в полусне молился только о том, чтобы парень его не касался. Так и получилось – Дженс не лез. Спасибо, Дженсен!Когда Новак проснулся, за окнами было уже светло, хотя все еще серо и неприветливо. Ему бы солнышка, хоть немножко, но, видимо, для Терры ясная погода – роскошь. Он так привык на Эдеме к солнечным лучам, по утрам бьющим в широкие окна – ласковым, теплым, бодрящим, заряжающим на весь предстоящий день позитивной энергией, что сейчас ему хотелось тихо скулить. А тут – вот это, за окном серый дождь, которому нет конца. Эх!Постучали. Новак, было, испугался, но услышал женский голос:- Можно, господин Коллинз? Завтрак.- Входите.Вошла девушка – он не видел ее вчера. Рыженькая.- Меня зовут Чарли, – доложила, – меня попросили принести завтрак сюда. А потом поедете с Клифом к доктору.- Я не голоден, спасибо.Есть не хотелось. Но к доктору он поедет – что-то расклеился. Попросить бы еще мозги вправить, да не медицинская это проблема. Тут нужно только время. И, видимо, гора терпения…Доктор, такой же равнодушный и уставший, как в карантине, правда, в новом халате, без дыр, осмотрел Новака, прослушал. Отправил на обследование позвоночника и анализы. Константин все безропотно прошел.- Ну, что? – спрашивал Клиф.- Я не вижу в позвоночнике особых изменений – диски все на месте, грыж нет. Результаты анализов будут завтра – я позвоню. А вот сердечко слегка барахлит, и нервы расшатаны. Вам бы отдохнуть хорошенько. И акклиматизироваться дней несколько – климат Терры не всем подходит, к нему надо привыкнуть. Массаж тоже хорошо, желательно расслабляющий. У вас работает еще тот мальчик, массажист?- Работает, – кивнул Клиф.- Неплохой парень. Пройдите курс дней десять-пятнадцать, не помешает. И выспаться не помешает тоже. Чаще гуляйте, короче, возьмитесь за себя! Вы уже не мальчик – пора себя поберечь.Да, не мальчик. Новаку тридцать семь уже…Обедал и ужинал Новак тоже у себя – горничные приносили ему еду. То ли Дик давал ему отлежаться, то ли ждал результатов анализов – боялся, что найдется какая-нибудь инфекция, не известно. Скорее всего, и то, и другое. Константин тоже с удовольствием отсыпался, ел мало – заставлял себя проглотить хотя бы кусок, но аппетита не было.Спросил про багаж. Ему сказали, что багаж прибыл, но господин Роман распорядился отдать пока только личные вещи – мольберты, краски и все, что касалось работы, художнику пока не выдавать, чтобы он отдыхал. Константин, впервые в жизни, согласился и с этим.Вечером пришел Дженсен с корзинкой. Новак дал себя уговорить забраться на биллиардный стол, лег лицом вниз.- Все снимайте, – командовал парень, кивнув мужчине на трусы.Да, хрен уже с вами! Хуже уже вряд ли будет! Подумал, стянул трусы, бросил их на постель. Не долетели, упали на полдороги. Дженсен поднял их, положил на простынь – Новак отвернулся, ему больно было видеть даже то, что Дженс касается его белья, пускай даже снятого.Теплое масло, теплые руки. Надо закрыть глаза и просто не думать, чьи эти руки, и все. Приятно. Дженс объяснял:- Я сделаю Вам расслабляющий массаж – для первого раза, я думаю, хватит. И результатов анализов надо дождаться. Если есть воспалительный процесс, например, лечебный массаж делать нельзя – разгоним по всему телу. Дождемся и будем решать по обстановке, может, пролечиться надо будет. Или еще что-нибудь применим…- А что ты еще можешь? – не выдержав, спросил Кас. Молчать тоже было тяжело, а то голос, который он слышал, тоже начинал казаться нереальным. Низкий бархатный голос с хрипотцой…- Я много могу.- Например?- Массаж классический и лечебный. Мануальная терапия. Банки. Массаж пениса, массаж простаты…О, боги! Дайте сил!- Нет, вот этого точно не надо, – скривился Константин.- Как скажете.Руки. Нежные и сильные. По спине уже расползалось тепло. Масло приятно пахло – лавандой и… немного корицей… Как он выдержит год – здесь?Долго разгонял тепло по спине и плечам, потом взялся за ноги – бедра, голени, стопы. Каждый пальчик размял и огладил. Приятно – Новак почти уснул…- Переворачивайтесь на спину! – скомандовал Дженс.Константин замешкался – а трусы? Далеко, блин. Хоть бы прикрыться чем дал! Перед – не зад, есть разница, между прочим! Дженсен, будто услышав, пояснил мягко:- Я массажист. А массажист – это почти доктор. Не надо меня стесняться.Знал бы ты, ПОЧЕМУ Новак стесняется! Но не расскажешь – не поймет. ?Я не хочу показывать тебе мою письку, потому что ты, как две капли воды, похож на моего бывшего любовника?, – так, что ли? Бред! Да и не надо знать никому – меньше раскроешь душу, меньше в нее наплюют!Перевернулся нехотя, открыл невольно глаза: нормально, Дженсен не пялится. Он, оказывается, снял толстовку, наверное, чтобы не испачкать маслом. И работал только в одних тонких мешковатых брюках – до пояса голый. Стройный – стройнее, чем Дин. Дин более коренастый, сбитый покрепче. Хотя, и этот в тридцать три может стать таким же. Даже мускулистей, если будет заниматься спортом. Этот не омега – раскачаться ему будет проще… Тьфу ты! Не думать про Дина!Дженс лил на руки масло, растирал его по волосатой груди Новака, приостановился:- У Вас сердце сильно колотится! Что-то не так?Все не так, блин! Как же он похож! Как молодая копия Дина Винтера. Все то же – светлые волосы, глаза, брови, нос, губы. Та же безволосая грудь с гладкой кожей, плечи широкие, сильные руки. Даже ноготки на пальцах похожи! Ну, как такое могло произойти?- Постарайтесь расслабиться, отбросить все мысли…Как же! Расслабишься тут, когда дабл-Дин делает тебе, голенькому, массаж!Дженсен продолжал, посматривая иногда пристально на лицо мужчины. Проработал ножки – от пальцев к голеням и бедрам. Грудь и руки. Слава богу, к половым органам не приближался. И, слава богу, член Новака, попытавшись, было, подняться, с таким же успехом опал снова – слишком Константин был обескуражен, слишком спутан в своих ощущениях. Парень хорошо работал, и, если бы не бардак в голове Каса, он реально расслабился бы и получил удовольствие. Но, может, он привыкнет? Со временем.Дженсен закончил, накрыл пациента теплым покрывалом:- Полежите немного спокойно.Новак лежал, втихаря рассматривая парня. Как раньше он не мог поднять на него глаза, так теперь не мог оторваться. Красивый мальчик (еще бы, если он – копия Дина!). Стройный, почти худой – не кормят их тут, что ли?- Сколько тебе?- Двадцать, – ответил, собирая в корзину свои баночки и скляночки.Ясно. Молоденький. Растет еще, наверное. А плечи уже широкие, мышцы под кожей перекатываются, особенно, на плечах и руках. На руках заметны выступающие вены – у Дина не так явно… Тьфу ты!- Пойду лягу! – Кас отвернулся, смотреть больше не было сил.Дженсен помог подняться. Вытирал, голого, полотенцем от остатков массажного масла.- Я сам, – буркнул Кас. Не смог сдержаться. Видеть – одно, а выдерживать прикосновения, да еще такие заботливые, было совсем тяжко. Лег. Дженсен одевался:- Сегодня с Вами будет Виктор. Сейчас позову его. Спокойной ночи!- Спокойной…Виктор – лучше. Кто угодно лучше, лишь бы не Дженсен.О, боги, дайте сил!А утром Новак уже не пугался. Вспомнил, что рядом лежит Виктор – не Дженсен. А Виктор – это ничего, это хорошо. Спал Виктор голый – видимо, в этом доме так принято. Но к Константину не лез – поддерживал ночью огонь в камине, укрывал мужчину одеялом. Короче, тихонько заботился, пока тот спал.Видя, что художник проснулся, улыбнулся:- Доброе утро, господин Коллинз! Мне сказать горничным, чтобы принесли завтрак?- Скажи.- Я свободен?- Свободен. Спасибо, Виктор.Ушел, тоже благодаря мужчину мысленно за спокойную ночь.Знал бы Константин, что ровно в это же время, в другой спальне, происходило до отвратительности противоположное.Роман лежал голый, на спине, раскинув опухшие ноги, разогретые массажем и обернутые в махровые полотенца, чтобы не остыли.- Хорошо, – шептал он, – не спеши. Медленнее, я не хочу сегодня так кончить. Пососи еще немного, а потом сверху сядешь. О-о-о, Дженс…Дженсен сосал. Сегодня, как и каждое утро. Редко, когда это делал кто-нибудь другой – иногда Виктор, изредка кто-то из девчонок. Но Дику нравился Дженс – точнее, его рот. Именно в его исполнении хозяин предпочитал получать утренний минет. Дженсен сосал. Двигался вдоль ствола вверх-вниз. Медленно, как попросили. Давил языком, ласкал головку внутри, облизывал уздечку. Чуть втягивал в себя, не сильно – сильно Дик не любит. Только если кончит в рот – тогда надо выдоить все остатки, облизать все дочиста, высушить языком – у Романа больные ноги, ему даже в туалет вставать тяжело, а не то, что смывать сперму. За неаккуратный минет можно хорошенько отгрести.Пухлые губы вокруг члена – это зрелище Дику никогда не надоедало. Красивый слуга, старательный. Такой горячий ротик, такие сочные губки – загляденье! Лучший минетчик из всех его слуг! Не мальчишка – картиночка! Отличная сосалка!И задница классная – крепкая, упругая, мускулистая, есть за что подержаться. Такая приятная на ощупь…- Давай наверх! О-о-о, блядь, – стонал Дик, обжимая ладонями ягодицы Дженсена.Великолепная задница! Дженсен насаживался осторожно, смазав член Дика маслом. Дик не любит лубрикант, часто просит масло с запахом корицы. Дырка подготовленная, растянутая – молодец, Дженс. Всегда молодец!Тугая задница, жаркая. Насадился, чуть морщась. Ну, на выражение мордашки Дику наплевать! Лишь бы ?там? все хорошо – удобно, узко и комфортно. Анус растянутый, но не раздолбаный, хорошо смыкается на члене, давая ощущение приятной тесноты. Хороший мальчик.Дженсен двигался. Сначала медленно. Потом, чувствуя участившееся дыхание партнера, ускоряясь. Дик обхватил его зад плотнее, торопил, направляя ладонями. В какой-то момент, когда парень уже скакал, как на коне, а член в его прямой кишке работал, как поршень, Роман схватил Дженсена за бедра. Нахлобучил, прижал к себе, обнял руками. Рычал, кончая – ствол внутри тела пульсировал, изрыгая из себя семя.- О-о-а, твою мать! Что ж ты делаешь со мной… – хрипел, выплевывая внутрь парня последние порции и, сжав ладонями лицо, нежно поцеловал в губы: – Хорош, как же ты хорош! На славу поработал. Оближи теперь и иди завтракать. Дженсен подчинился. Слез с пениса, наклонился – слизал сперму и масло, пахнущее корицей. Вытер полотенцем вытекающие из ануса белесые капли. Дик хлопнул его ладонью по попе – восхитительно! Классный зад! Классный рот! Не зря он четыре года назад послушался Клифа и взял парня на работу. Ни секундочки не пожалел. Чудо, а не парень! Да еще и массажист чудесный – ноги почти не болят. Можно даже сегодня попытаться ненадолго выйти на улицу. Если дождь, конечно, закончится.Но, главное, зад – надо будет еще ему вставить. После обеда будет, наверное, в самый раз…Роману позвонили из клиники. Все анализы Коллинза оказались отрицательными – инфекций у него не было. Наоборот – иммунитет работал, как часы! Доктор сказал, что у него нервное истощение, видимо, было какое-то нервное потрясение. Может, набедокурил на Эдеме перед отлетом, только не признается.Пусть его! Роман тоже не ангелочек с белыми крылышками! После дженсенового массажа Дик чувствовал себя лучше, даже посетил своего нового работника в его временном жилье.Константин неплохо устроился – постель удобная, на биллиардном столе одеяло – Дженсен делает ему там массаж. Молодец, Дженс! Девчонки все хорошо убрали, вылизали, все лишнее сдвинули, чтобы освободить пространство для работы. Камин давал неплохое тепло. Дик остался доволен:- На днях придут мастера – установят отопление с климат-контролем. На это время можешь перебраться в одну из гостевых комнат в доме.- Мне бы работать начать, – пожал плечами художник.- Успеешь еще, – махнул рукой Роман: – Я слышал, для картин нужна постоянная температура, а впереди зима – околеешь тут с одним камином. Я бы и раньше сделал отопление, но зимой тут никто никогда не жил, да и не пользуется этим домом никто. Иногда мои гости здесь развлекались, но это редко. Виктор тоже не понравился? – спросил Дик без паузы.- Э-э-эм, – растерялся Новак, покраснев.- Не смущайся. Даже если кто-то просто спит рядом – это уже хорошо. Мой отец умер ночью. Один был в постели. Инсульт. Всю ночь, сказали, еще был жив. Если бы смог кого-то позвать, до кого-то дотянуться, спасли бы. Еще лет двадцать, возможно, прожил бы, а так… У тебя здесь один выбор – спать с кем-то одним или со всеми по очереди. Можешь с двумя одновременно, но один ты точно не будешь, извини.- Я… Э-э-эм, – терялся Новак.- Потом определишься – никто не торопит. Или ты уже?- Нет, я…- Ну, вот, не буду настаивать. Я пойду, а то долго стоять мне пока еще больно.И ушел. Вот такой вот выбор. Без выбора. Хотя, в принципе, не самый плохой вариант.