Глава 23 (1/1)

За окном падал снег. Большие, пушистые хлопья кружились в воздухе и медленно опускались на булыжные мостовые. Я была уверена, что они танцуют вальс. Прохожие, что шли мимо, весело смеялись и шутливо толкали друг дружку в сугробы. Некоторое пытались ловить снежинки языком, богато одетые дамы изящно отряхивали свои меховые воротнички. У большинства все руки были заняты сумками и кульками – Рождество было уже через два дня. В витринах магазинов сияли веселые огоньки, на прилавках стояли миниатюрные искусственные елочки, украшенные леденцами и пряниками. Я была в тихой зимней сказке, красивей которой ничто не могло быть.- Обожаю Ригу в канун Рождества, - выразила мои мысли вслух Вера, - Везде царит такой предпраздничный дух, что я готова распевать рождественские песни с утра до вечера!- Да, - быстро закивала головой Илона, - это замечательное время, девочки! Хорошо, что у нас и каникулы ещё, теперь мы можем ничего не делать и всё время наслаждаться жизнью так, как сами того хотим!И, видимо для того, чтобы не терять время зря, она вскинула руку вверх и энергично замахала ею, призывая официантку.Мы сидели в Double Coffee за столиком на четверых у окна. Это была идея Илоны - собраться здесь всем вместе. За последний месяц мы редко виделись, и я чувствовала себя виноватой. Сначала поездка в Эстонию, потом моя болезнь, которая так растянулась, что выздоровев, я почти сразу же ушла на каникулы. Да и все эти потрясения и откровения, связанные с расследованием пропажи моих родителей, выбивали меня из колеи настолько, что я стала почти неспособна к нормальному общению. Себастьян не в счет.- Классическое лате, - заказала Илона.- Какао с черным шоколадом, - добавила я.- Чай с гренадином, - отличилась Вера, - И рождественское полено для нас всех. То, что за 2,50.Официантка кивнула, забрала меню и ушла в зал для курящих, который располагался внизу.Посетителей было мало, кроме нас – ещё два столика, поэтому мы наслаждались обществом друг друга в спокойствии и относительной тишине, которую нарушал только Фрэнк Синатра, негромко напевающий о том, как звенят колокольчики.- Ну и как ты сломала руку? – укоризненно глядя на меня, спросила Вера.Я машинально посмотрела на свой чистенький гипс. Рука болела куда меньше, чем в первый день, но неудобств была масса. Главным образом из-за того, что Хёрдерлин сломал мне именно правую, рабочую руку, и теперь я даже писать не могла. А играть на рояле… это было ужасно.- Себастьян решил научить меня кататься на лыжах, - я начала рассказывать заранее сочиненную легенду, - Наши знакомые должны были лететь в Финляндию, но у них заболел сын, поэтому они перепродали билеты нам.- Хапуги! – встряла со своим замечанием Илона, подкрашивавшая глаза, - Продолжай, продолжай…- Ну мы и полетели, - я развела рукой. – Я встала на лыжи, скатилась раз, два, а потом упала и…- И очнулась – гипс! – расхохоталась Вера.Мы с Илоной тоже рассмеялись, и я с облегчением почувствовала, как начинавшиеся было угрызения совести отступили. В конце концов, ничего плохого этой невинной ложью я не делаю. Незачем им знать правду.- Именно так! – сквозь смех выговорила я.- А как же Себастьян? – поинтересовалась вдруг Илона, - Как же это он так тебя не подстраховал?- Да он и не думал, что с пятиметрового холмика можно так навернуться…- Ну ты и даешь, солнце, - Илона покачала головой с видом крайнего недоумения, - Зато будет, что вспомнить.- Да уж, - усмехнулась я, вспоминая налитые кровью глаза Хердерлина. И я восхищалась этим человеком!- А на бал ты пойдешь? – спросила Вера, складывая из красной салфетки журавлика. Это было единственное, что она умела из оригами, но зато она делала это в каждом кафе. Думаю, случись ей стать мафиози, вместо роз или каких-нибудь душераздирающих надписей, на месте преступления она бы оставляла именно таких журавликов.- Не думаю, - расстроено потянула я, - С такой рукой? Что я там буду делать? Сидеть на скамеечке в спортивном зале?- Мы все так делали в шестом классе, - хихикнула Илона.- И всё же.- Но я хочу, чтобы ты пошла, - воскликнула Вера, - Это же наш последний бал-маскарад!- Нет, нет, нет, - я быстро замотала головой из стороны в сторону, - Не пойду. Не хочу позориться.Вера расстроено надула губы, но затем улыбнулась:- Ладно, я эгоистка. Не стоит идти, если сама не хочешь. Но… - она внезапно захихикала, - Виолетта Аркадиевна страшно расстроится!- Что? – непонимающе переспросила я. Даже Илона оторвалась от изучения своих губ и посмотрела на хихикающую Веру.- Ну, ты же знаешь, что на Новогодний Бал нам разрешено приводить гостей…- Да, и что же?Тут, к моему удивлению, на смех пробило и Илону. Она бросила зеркало обратно в сумочку и откинулась на диван, хохоча во всё горло.- Да что с вами, в самом деле?! – пытаясь сдержать смех, воскликнула я сердито, - Смешинка в рот попала?- Да нет же, Ария! Кеша надеялась, что ты пригласишь Себастьяна! – выговорила сквозь буйный хохот Вера и тут же сползла вниз по спинке, - Ой, не могу, мама…От удивления я забыла закрыть рот.- А он тут причем?Илона выпрямилась и, серьезно посмотрев мне в глаза, произнесла торжественным тоном:- Боюсь, Ария, что скоро твоего брата опутают узы брака. Кеша положила на него свою пухлую морщинистую ладошку.- Грех смеяться над морщинами, Илона! – фыркнула Вера, появляясь из-под стола, - Если не сдашь экзамен по математике на ?А?, то на ботекс не накопишь!Тут она посмотрела на меня и снова затряслась от смеха:- Ой, мамочки, ты бы себя видела, Ария! Ну и лицо!Мне, в самом деле, стало не до шуток. Вернее, я не знала: хохотать мне или в ужасе носиться по кафе, сшибая столики? Себастьян и… Кеша?! Что в целом мире может быть хуже этой пары? Моя классная руководительница влюблена в моего опекуна? Да как такое вообще возможно?! Они встречались всего-то пару раз! На первом сентября, да на родительском собрании! Она же старше его… Ой, ошибочка вышла. Это он старше её на пару тысячелетий.Но это ничего не меняет! Абсолютно ничего! Она старая и морщинистая, как перезрелое яблоко! У неё нет вкуса! Она носит отвратительные броши! Она поставила мне шестерку в десятом классе за доклад на тему ?Использование водопровода в римских лупанарах?! Да она вообще должна уйти на пенсию! Она совращает малолет… молодых людей! Она не Пугачева, чтобы себе такое позволять! Да как это…Мой мысленный поток негодования пресекся с приходом официантки. Та с каменным лицом поставила перед нами три чашки с дымящимися напитками и традиционное рождественское полено. Я отрезала себе здоровенный кусок, чтобы заглушить ужас и злость, и принялась пить обжигающее какао. Завтра я об этом пожалею, но завтра – это так нескоро… А лицо Кеши висит прямо перед моим мысленным взором! Заесть его немедленно, запить его!Вера и Илона с сияющими от сдерживаемого смеха глазами следили за мной.- Ну и как фы это поня-и? – пробурчала я с набитым ртом.Илона зафыркала в чашку, а Вера даже подпрыгнула от возбуждения:- Ты болела. А Кеша постоянно расспрашивала о тебе у нас. И, что удивительно, постоянно переводила разговор на Себастьяна. Вечно спрашивала ?А как он работает??, ?У него есть девушка??, ?Он собирается жениться??. Только про Себастьяна и говорила. И глаза у неё при этом становились такие… - Вера замолчала, подыскивая эпитет, - такие затуманенные… Так что готовься! Через пару дней она пригласит твоего братца на небольшое родительское собрание…- …состоящее из Себастьяна и её самой, - встряла Илона.- …где он пройдет тест, - Вера отчаянно захихикала, и я тоже не смогла от этого удержаться, - который скажет ей, подходит ли он на должность её любовника, или нет.- Прямо за партой, - с серьезным лицом добавила Илона.- На парте, - поправила Вера.- Вы извращенки! – расхохоталась я, закрывая лицо рукой. Мне было одновременно смешно и ужасно. Это был какой-то фарс.- Ну, да, наверное, - Вера пожала плечами, уплетая за обе щеки полено, - Но согласись, что они будут неплохо смотреться.Я подавилась, и Илоне пришлось перегибаться через весь стол, чтобы постучать меня по спине.- Спасибо! – кое-как выдавила я из себя, когда отдышалась.- Всегда пожалуйста, - просияла подруга, - Кстати, я решила, что раз уж в этом году тема бала – герои английской литературы, то я буду Джульеттой.

- А ты не подумала, что там будет, как минимум, штук десять Джульетт? – с подозрением ткнула в неё ложкой Вера, - Десятый, одиннадцатый и мы. Итого около семидесяти человек.- Половина не придет.- Они что, тоже руки сломали? – хихикнула я.Илона поморщилась:- Я говорю в общих чертах. И вообще, я буду самой красивой Джульеттой!Ну, с этим мы не стали спорить. Илона была красавицей – пышнотелая блондинка с сияющими голубыми глазами и пухлыми губами. Она вся излучала из себя такой оптимизм и обаяние, что будь я мужчиной – я влюбилась бы в неё с первого взгляда. Но, к сожалению, как близкие подруги, мы с Верой знали, что кроме соблазнительных форм, Илона также является обладательницей вздорного и ветреного характера, поэтому я была рада, что я не мужчина. Иначе наши отношения подошли бы к концу уже на второй неделе, и я бы так и не узнала, каким хорошим человеком она является.- Ну а кем ты будешь? – пришла очередь Илоны тыкаться ложками.Вера задумчиво выловила апельсиновую дольку из чая:- До конца не решила. Посоветуйте, кого выбрать: Морган Ле Фэй или леди Джиневру?Мы с Илоной захлопали глазами:- Кто это?Вера округлила глаза:- Да бросьте! В самом деле не знаете? Не читали легенды о короле Артуре?- Это у которого был Экскалибур? – наморщила лобик Илона.- Именно! Морган Ле Фэй – это фея Моргана, а леди Джиневра – жена Артура. Она ещё с Ланселотом ему изменяла, - Вера покачала головой, - Нет, ну вы даете… Так кто?- Фея Моргана, - без промедлений решила я.- Леди Джиневра, - выпалила Илона.Мы переглянулись и расхохотались.- Нет, но серьезно! – отсмеявшись, сказала я Илоне, - Почему Джиневра? Фея – это же так красиво и романтично!- Зато у этой Джиневры был любовник-рыцарь и муж король. Будь реалистом, Ария, Джиневра умела устроить себе жизнь.- Её дважды едва не сожгли, - сообщила Вера, вылавливая из чая кусочки яблок, - А фея Моргана плела козни и интриги.- Всё равно фея, - уперлась я.- Ну уж нет! Джиневра и никто иной! – нахмурилась Илона.- А может мне попробовать себя в роли Джульетты? – хитро стрельнув глазами, спросила Вера.Илона показала ей язык и вплотную занялась чаем. Вера же сложила из салфеток ещё одного журавлика и пририсовала ему глазки шариковой ручкой, которую носила с собой специально для таких целей.- А если без шуток, - потянула она, - то ты, Ария, могла бы нарядиться привидением. -Вот уж без шуток, так без шуток, - рассмеялась я, - По-моему, целью всей твоей жизни стало это желание видеть меня на балу.Вера пожала плечами:- Это наш последний бал.Сердце моё заныло. Сама того не понимая, Вера оказалась невероятно близка к правде. Это в самом деле мог быть мой последний школьный бал. Да он и был им, просто я на него не попадала. Не сказать, что это было то событие, о котором мечтаешь весь год. Наоборот, наш ежегодный новогодний бал – это самое стандартное и ничем не выделяющееся событие из всех других школьных мероприятий. Но теперь мне резко захотелось там побывать.А тут ещё и Илона подлила масла в огонь:- Говоришь так, словно мы собираемся умирать! Мы будем жить ещё очень долго и балов повидаем столько, что, в конце концов, они нам так опостылят, что мы будем выть от одного слова ?бал?!- Ты повидаешь много балов только в том случае, если сдашь математику на ?А?! У-у-у-у-у! – поддразнила её Вера.Я уныло допила свое какао. Бал, будущее, карьера, друзья, семья… Их с Илоной это ждет впереди, а я?А я тут не к месту – пронзила меня неожиданная мысль. Я не принадлежу их миру, я им теперь чужая. У них впереди – одно будущее, веселая, красочная жизнь, у меня – смерть и сплошные воспоминания. Я теперь как древняя старуха – могу только вспоминать то, что было. Чувствуя приближение смерти, ты, наверное, перестаешь заглядывать в будущее. Да и зачем это? Всё ясно и без этого.Не нужно было нам встречаться, оплачивая свою часть, решила я. Мне больно их видеть, а в моей теперешней жизни и без того предостаточно боли.***Илона жила в Кенгарагсе, поэтому уезжала одна, а нам с Верой до определенного участка было по пути. Поэтому на запорошенной снегом остановке мы дождались двадцать первого автобуса и, юркнув в теплый салон, заняли места в самом хвосте. Там всегда было тише и спокойнее. Более половины пути мы ехали молча. Я прокручивала в голове неприятные тяжелые мысли, Вера безразлично водила пальцем по стеклу.- Я не люблю Фрэнка Синатру, - внезапно сказала она, не отрываясь от своего занятия.- Почему? – исключительно из вежливости спросила я.- Не знаю… Дай руку, – внезапно попросила она.Я, немного недоумевая, выполнила её просьбу. Она отодвинула рукав пуховика наверх и сжала мою руку пальцами в районе запястья. Пальцы были холодными, но почему-то это не вызвало у меня неприятных ощущений.Чуть наклонив голову, она что-то беззвучно шептала себе под нос:- Бьется, - улыбнулась она печально, разжав пальцами, - У тебя есть пульс, Ария…- Конечно е…- Но я всё равно тебя теряю.Сердце резко ударилось о ребра. Мучительная, тягостная боль разлилась в нем, словно своими словами Вера разбила внутренний сосуд, в котором я берегла свое отчаяние и печаль.- Почему ты так думаешь? – чувствуя, как краснеют щеки, шепнула я.- Ты даже не отрицаешь.- Но…- Ария, почему я вечно должна объяснять людям очевидное? – с раздражением на лице спросила Вера, всплескивая руками, - Я теряю тебя, потому что ты отдаляешься! А вот почему ты отдаляешься – этого я понять не могу. Так что потрудись объяснить.- Я вовсе не отдаляюсь! – собравшись с силами для вранья, ответила я. Я попыталась вложить в эту фразу как можно больше удивления и непонимания.- Ложь, - отчеканила Вера. Её серо-зелёные глаза словно проморозились изнутри, - Ровно двадцать дней назад я звонила тебе, чтобы узнать домашнее задание, а вместо этого получила порцию душевных терзаний. И провались я на этом самом месте, если это никак не связано с пропажей твоих родителей, появлением Себастьяна и всем прочим бредом, во что превратилась твоя жизнь!С последним заявлением я была согласна, но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы соглашаться:- Вовсе не правда!- Правда! – процедила сквозь зубы Вера. Её лицо начало покрываться румянцем. Как и все рыжие, краснела она очень густо, - Я была с тобой в самый сложный момент твоей жизни, я поддержала тебя, помогала тебe, хотя почему одна я? Вся моя семья протянула тебе руку помощи! Но сейчас, когда всё более-менее наладилось, когда в твоей жизни снова начали появляться светлые моменты – ты бросаешь меня! Ты что, боишься меня? Из-за того, что я видела тебя в минуты слабости и отчаяния?- Нет! – с возмущением воскликнула я, не заботясь о прочих пассажирах, не горящих желанием выслушивать нашу перепалку, - Что за невозможная мысль?! Как бы я могла так поступить?! Это вовсе не так, Вера!- А что тогда? Ну почему, почему, ну почему ты стала такой?! – на лице Веры появилось болезненное, страдальческое выражение, - Неужели ты так и не смирилась с потерей? Ария, что на тебя влияет? Отчего ты, сидя с нами в кафе, выглядишь так, словно мыслями ты далеко-далеко? Почему я даже сейчас не уверена в том, что ты меня слушаешь?!- Я слушаю тебя, Вера!- Тогда слушай внимательно: я кто угодно, но не дура. И я наблюдала за тобой всё полугодие. Знаешь, какой вывод я вынесла?- Нет, - негромко сказала я, замирая от нехорошего предчувствия.- Ты измучила себя, - спокойно бросила мне в лицо Вера, - Звучит смешно? Может нелепо? Ты не веришь? Но это так. У тебя на лице – печать обреченности, и за темными очками ты не спрячешься. Ты словно тень самой себя. О чем ты всё время думаешь?- Я такой же человек, как и ты, думаю о том же, о чем и многие другие! Я всё та же, Вера, может чуть более грустная, но ведь это объяснимо! Ты не теряла разом двух родителей, чтобы судить меня!Вера помрачнела:- Я не сужу тебя, Ария. Твоё горе для меня неприкосновенно. Но горе не дает тебе права быть такой! – слово ?такой? в её устах звучало сродни слову ?отвратительной?, - Ты словно получаешь наслаждение, терзая себя! Ар…- Я не терзаю себя! – оборвала я её.- Ария, что за привычка перебивать?! Я ещё раз спрашиваю и я буду спрашивать до тех пор, пока не получу ответы: о чем ты думаешь? Что тебя гнетет? Почему ты решила отвернуться от меня и Илоны?Она сложила руки на груди и откинулась на сиденье, сверля меня разгневанным взглядом. Я, наверное, впервые видела её такой рассерженной.Но что я могла ей ответить? ?Вера, меня гнетет сознание того, что я скоро умру. Я постоянно думаю о DADT, Анониме, Себастьяне, возможных истязаниях родителей и мучениях после смерти. Я решила отвернуться от вас, потому что любовь к вам разрывает моё сердце на части?. Даже подумать об этом было смешно настолько, что я готова была расплакаться. А может, накричать на неё при полном автобусе и выбежать на следующей остановке, чтобы в единую секунду разрушить ту дружбу, что мы строили годами? Или продолжать отнекиваться и тем самым выстроить бетонную стену недосказанности между нами?Вера была слишком дорога мне, чтобы избавляться от неё такими недостойными способами. С тех пор, как в восьмом классе мы сели за одну парту и в скором времени обнаружили, что имеем сходные интересы и взгляды на мир, я уже не могла представить себе жизнь без неё. Она вошла в неё так легко и закрепилась в ней настолько прочно, что я скорее согласилась бы расстаться с пальцем или рукой, чем с моей милой Верой. Она помогала мне тогда, когда мне было нелегко, веселила меня в минуты грусти, заставляла верить в себя и свои силы и никогда не вмешивалась в мою жизнь… До сегодняшнего дня. И всё же, несмотря на довольно-таки бестактные вопросы и её нелюбезный тон, я кожей ощущала, что она делает это из отчаяния, а не потому, что злится на меня. Она сумела разглядеть моё бегство от мира, хотя я все силы отдала на то, чтобы пустить пыль ей в глаза.И поняв это, я решилась. Я скажу ей правду – или хотя бы её часть.- Выйдем? – я указала на раскрывающиеся двери автобуса.Вера с удивлением приподняла брови, но послушно последовала за мной. Отойдя подальше от проезжей части, я отряхнула заметенную снегом скамейку под навесом и села, пригласив Веру последовать моему примеру. Она аккуратно присела по левую руку от меня и внимательно всмотрелась в моё лицо.Я тяжело вздохнула и обвела взглядом панораму, раскинувшуюся передо мной: шумное шоссе с быстро летящими по нему машинами, высоченные занесенные снегом деревья по обоим его краям, а так же жилые дома из серого камня. Под желтым светом фонарей неярко сверкали снежинки. Наверное, скоро снова начнется снегопад.Но вид меня не интересовал. Главное, здесь было малолюдно, что как нельзя лучше подходило для нашего будущего разговора.- Я люблю Себастьяна, - быстро, чтобы не дать себе времени передумать, призналась я.- Ну, это я уже знаю. Это и есть твоя проблема? – спросила Вера, по-прежнему сохраняя на лице подозрительное выражение.- Он не любит меня.- Ты в этом так уверена? По-моему, он с тобой крайне мил и любезен. Так вполне мог бы вести себя влюбленный джентельмен из романа Джейн Остин. А Себастьян словно из книжки вышел…- Но мы не в романе! – возразила я, - И то, что он, как ты выразилась, "крайне мил", означает только то, что он крайне мил, вот и всё! Он со всеми такой! Я для него – просто сестра и никогда не стану кем-то большим!- О, ты в этом так уверена? А я вот думаю, что у тебя есть все шансы завоевать его сердце.- Ну и что это за шансы? – я скептически искривила брови, - Я околдую его Лунной сонатой в собственном исполнении?Вера хихикнула:- Ну, может быть… Ладно, не сердись! Ария, да что с тобой в самом деле? Держу пари, ты даже не пытаешься завоевать его! Никак не намекаешь ему на свои чувства!- Я просто вижу, что он мной интересуется исключительно как другом или подопечным… - обреченно ответила я.- Он завел себе девушку? – спросила Вера.- Нет, - мрачно буркнула я. Как ужасно звучит – ?завел себе девушку?. Словно девушка – это комнатная собачка.- О, это уже о чем-то говорит! – Вера повеселела, - Тебе так не кажется?- Нет.- А у тебя комплексы есть?- Есть. Куча. Во-первых, я сутулюсь, - призналась я, - Во-вторых, я не умею готовить. В-четвертых, у меня ужасная челюсть.Вера расхохоталась так громко, что спугнула воробьев с ближайшего фонаря.- Что смешного? – обиженно спросила я.- Ладно, я не стану спорить с тобой по первому и второму пункту, – всё ещё смеясь, ответила подруга, - Но чем тебе челюсть не угодила?- Она выпирает! Мой подбородок меня бесит! Я уродина! – я рассержено махала рукой, - А Себастьян…- А Себастьян чуть красивее обезьяны, - хмыкнула Вера, поглаживая меня по спине, - Брось эти глупости. У всех есть недостатки. Просто умные люди компенсируют их достоинствами.- У меня одно достоинство – волосы, которые к тридцати годам начнут слабеть, сечься и будут смотреться по-идиотски. В связи с чем их придется обрезать, - забыв о том, что едва ли доживу до конца учебного года, говорила я, - А значит, я превращусь в самую заурядную девушку. То есть к тому времени уже женщину.- Вера, – прежде, чем она успела мне возразить, продолжила я, - я лучше всех вас знаю Себастьяна. Поэтому ты мне помочь в этой ситуации никак не сможешь! Мои чувства обречены. Сейчас объясню конкретнее.Я сжала пальцы здоровой руки в кулак, чтобы придать себе сил. Мне и хотелось рассказать Вере о своих чувствах, и в то же время что-то меня останавливало. В результате, мне начало казаться, что ещё пара секунд таких колебаний – и мне в буквальном смысле придется выдавливать из себя слова.- Себастьян – это закрытая книга, - наконец, начала я, - Я живу с ним уже более полугода, но знаю о нем почти так же мало, как и в начале нашего знакомства. Он скрытный и не любит говорить о себе. Но нельзя сказать, чтобы меня это огорчало. Он из тех людей, что говорят о себе не словами, а делами и поступками. Это даже лучше. Знаешь, Вера, оглядываясь назад, на тот день, когда он впервые переступил порог моего дома, я теперь понимаю, что первым, что бросилось мне в глаза, было не его лицо и не его фигура, не его необыкновенные глаза или руки музыканта… Это было выражение непреклонной решительности на его лице. Оно было словно выгравировано в его фигуре, его походке, его движениях и взглядах… Он олицетворял это чувство, он был им. Это потом я разглядела его физическую красоту. Сначала была решимость.Это не была любовь с первого взгляда. Сначала я страшно испугалась его. Ты же помнишь, как я сбегала из дома, только чтобы не видеть его? Это уже потом, гораздо позже я поняла, как глупо вела себя. Но Себастьян не обиделся на моё поведение. Он меня понял… Правда, странно? Человек, который тебе является чужим, который вошел в твой дом с улицы, понимает тебя, как никто другой. Ну, не считая тебя, конечно! Наверное, это меня в нем и покорило. Готовность понять и смириться с любым моим поступком. Поддержка в любое время суток, рука помощи, когда я в ней нуждаюсь. Может быть, он просто приручил меня, хотя я никогда не была зверьком, а может быть… Нет, он меня не приручал - я сама поверила его словам.Моя жизнь наладилась. Я успокоилась, у меня появилась тень уверенности в будущем. И Себастьян прочно вошел в мою новую жизнь, словно там всегда была ниша, отведенная именно ему. Словно я всегда ждала именно его. Будто это была судьба.Я закрыла глаза, вспоминая то время. Боже мой, как недавно это было, но сколько событий уже успело произойти! Как переменился мир вокруг меня, и как меняюсь я сама!И всё же на душе у меня разливалось тепло. То самое тепло, которое всегда возникало, когда мне выпадал шанс незаметно полюбоваться Себастьяном. Рассмотреть его ладную фигуру, запомнить его движения, наклон головы, эту ускользающую улыбку, вызванную неизвестными мне мыслями…

- Я полюбила его, Вера. Полюбила за смелость и решительность, терпение и понимание, за готовность рискнуть жизнью ради своей цели! Я влюбилась в его редкую, но от этого только более желанную улыбку, в его легкую походку, его голос и интонации, смех и загадочные взгляды. Карие глаза вдруг стали мне казаться самыми красивыми, бледный цвет кожи – аристократическим, а не болезненным, как я считала раньше. Я стала всех людей на свете сравнивать с ним, и все они проигрывали в этом сравнении… О, Вера, это не влюбленность, это любовь. Я ради него умру, я за него убью, а ты сама знаешь, как мне претит мысль о лишении кого-либо жизни. Я люблю Себастьяна целиком, всё в нем мне невероятно дорого! Я без него теперь не представляю себя! Заняв ту самую нишу, он каким-то страшным способом сумел захватить всю мою жизнь, он её переделал под себя, он стал сердцем моей жизни, Вера! Если он уйдет, если он меня покинет – смысла жить я не вижу. Я живу ради него, я живу им, я живу, пока жив он.Я замолкла, тяжело и часто дыша. Слова теперь сами срывались с моих губ, то, что произнести мне казалось таким сложным, теперь готово было хлынуть неостановимым потоком. Я могла бы говорить о Себастьяне вечность! Его образ стоял перед моим внутренним взором.- Ария, я и не думала, что это так серьезно, - прошептала Вера, робко обнимая меня. Я положила голову ей на плечо и обняла в ответ, - Но почему же ты не намекнешь ему о своих чувствах?- Потому что ему это не нужно. Потому что он не нуждается в любви. Она его отяготит. Я не спрашивала его о прошлом, но я знаю, что он шел по нему легко, словно паря. Человеческие эмоции, долгие привязанности, открытое выражение чувств – всё это ему чуждо.- Но ты говорила, что он понимает тебя! Чем это не выражение ?человеческих?, как ты выразилась, чувств?- Он понимает меня, потому что считает это своим долгом, Вера. Я ему просто сестра и никогда, слышишь, никогда не смогу стать кем-то большим. Я думаю, он знает о моих чувствах, но вряд ли когда-нибудь скажет мне об этом.?Он ждет, когда я не выдержу этого бремени и признаюсь ему сама. И если это произойдет, он предложит мне своё тело в моё полное распоряжение. Одно только тело. Ни на душу, ни на сердце я никогда не смогу посягнуть. Зачем мне такое?? - мысленно продолжила я. Это была мучительная, болезненная мысль. В неё не хотелось верить.- Теперь понятно, почему ты такая, - со вздохом сказал Вера, - Прости меня, Ария. Я не хотела обижать тебя. Я просто очень огорчена тем, что ты не считаешь нас с Илоной достойными твоего доверия.- Я не поэтому грущу, Вера, - прошептала я, – Мне стыдно.- Стыдно? Что? Как можно стыдиться любви?- Ты не поняла, Верочка. Я виновата перед родителями. Мне кажется, что своей любовью к Себастьяну я заменила любовь к ним. Мне всё чаще начинает казаться, что я забыла про них! Что Себастьян мне теперь дороже них в тысячи тысяч раз! Я оказалась плохой дочерью.- Но Ария, твои родители…- Они не мертвы, Вера. Они живы, я могу тебе в этом поклясться, - горячо прошептала я и отстранилась, чтобы заглянуть ей в глаза, - Верь мне, Вера! Я прошу у тебя только этой веры, ничего более!- Хорошо, - спустя секунду сказала подруга и словно под давлением отвела глаза в сторону. Мне показалось, что ей тяжело выносить мой лихорадочный вид, - Как пожелаешь. И всё же…- Что?- Ты хорошая дочь, - тепло улыбнулась мне Вера, - Лучше многих, включая и меня. А насчет чувств к Себастьяну – не беспокойся. От любви твое сердце не сделается меньше. Там хватит места на всех.Она сказала это с такой простотой и уверенностью в том, что говорит, что я не могла ей не поверить.- Спасибо! – прошептала я и обняла её со всей той силой, на которую была способна, - Спасибо, Верочка! Ты правда так считаешь? Правда в этом уверенна? Я не стану хуже, любя Себастьяна?- О нет, - со смехом ответила она, - Скорее небо упадет на землю, чем кто-то посмеет осудить любовь.Я закрыла глаза и прижалась к ней, не обращая внимания даже на свою покалеченную руку. От Веры веяло теплом, нежностью, любовью – всем тем, чего Себастьян мне дать не мог. Она была лучшим другом на всей земле, она всегда знала, какие слова будут для меня подобно целебному бальзаму на раны.Но всё же… Одно ли это и тоже: любовь к демону, и любовь к человеку?***Себастьян открыл дверь ещё тогда, когда я закрывала калитку. Увидев его фигуру, освещенную желтым светом из коридора, я не могла сдержать улыбки. Не беспокоясь о том, как он это расценит, я бегом бросилась к дому, поднимая мягкие хлопья снега в морозный воздух. Я перепрыгнула через тщательно вычищенные ступеньки и влетела в объятия демона, распахнувшиеся за секунду до этого.- Неожиданно, - сказал Себастьян, не выказывая, впрочем, никакого удивления.- Я соскучилась, - рассмеялась я, поднимая голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он выглядел спокойным и умиротворенным, и это спокойствие передалось и мне, - Целый день не была дома и, уже подъезжая, поняла, что не могу дождаться того момента, когда снова окажусь здесь!- Вы не замерзли? – поинтересовался демон, помогая мне снять пуховик.- Нет, нет, - я отрицательно помахала головой, развязывая шарф, - В автобусе было тепло, а гуляли мы недолго.- Может, желаете чего-нибудь на ужин? Уже восемь, но всё же…Я задумалась:- Сделай мне глинтвейн, ладно? Папа в прошлом году иногда варил его нам с мамой зимними вечерами.Себастьян ускользающе улыбнулся:- Не боитесь потерять голову?Я покраснела, но выдержала его странный, полный скрытого огня взгляд:- Уже вечер, что может случиться??Да и куда ещё больше терять голову?? - мысленно добавила я.Себастьян шутливо поклонился и исчез ещё прежде, чем я сняла сапоги. Послышались скрипы шуфляток и звон кастрюль, сообщающие, что демон приступил к выполнению моей просьбы.Я сходила в свою комнату за домашним платьем, а затем поднялась в ванную. Кое-как помывшись – я никак не могла привыкнуть делать это с загипсованной рукой – я с облегчением обтерлась мягким полотенцем и, оперевшись здоровой рукой о раковину, внимательно рассмотрела себя.Несомненно, я подурнела за последнее время. Под глазами пролегли мешки, щёки чуть запали, нос стал по-особому выделяться на лице. Ужасно. Да ещё и это выражение… Меня передернуло. Заклейменный глаз уродовал меня до невозможности. Лицо было похожим на маску из двух половин: одна – помертвевшая, с безразличным, словно невидящим взглядом, другая – уставшая, с тихим отчаянием в чертах.- Черт, - выругалась я, оттягивая кожу щеки, - Так и до скелета недолго. Пожалуй, съем ещё и вчерашний кексик.И, поскорее облачившись в супер-короткое платье, которое потому и стало домашним, что носить такое при людях я стеснялась, я сбежала вниз по лестнице, на ходу расплетая косу.На кухне света не было. Себастьян довольствовался лишь подсветкой из вытяжки, а я и не возражала. Мне нравилось проводить зимние вечера в полумраке, когда за окном бушует метель, а в доме тепло и пахнет выпечкой. Сам Себастьян стоял у плиты и помешивал вино в маленькой кастрюльке. Рядом были аккуратно расставлены баночки с пряностями, потертая лимонная корка и мёд, который привезла Вера из России.Я достала из хлебницы кекс, который Себастьян испек к Рождеству, хотя я честно предупредила его о том, что отмечать этот праздник мы не будем, и, обойдя барную стойку, села на один из высоких стульев спиной к залу. Так я могла в свое удовольствие наблюдать за всем, что делает Себастьян.- Как прошел ваш день? – поинтересовался демон.- Немного хуже, чем я ожидала, - призналась я, разрезая усыпанный изюмом и сахарной пудрой кекс, - Не то, чтобы я не была рада их видеть, но всё же… Остался осадок.Себастьян бросил на меня быстрый взгляд через плечо, не прекращая помешивать напиток:- Потеряли жемчужину дружбы? – скорее с пониманием, чем с насмешкой спросил он.- Нет, всё не так плохо. Но я чувствую какое-то отдаление. Словно наши пути расходятся.- Хм, это бывает в вашем возрасте. Вы меняетесь, они меняются, в конце концов это приводит к тому, что дружба иссякает, - тоном авторитетного психолога сказал Себастьян, - Не стоит грустить.- Но я не желаю, чтобы наша дружба иссякала! Мы же дружим уже так давно… Они мне как сестры, особенно Вера. Что я буду делать без них?- М-м-м, - Себастьян сделал вид, что раздумывает, и помахал поварешкой в воздухе, - Жить дальше? Что в них такого особенного, что вас так трогает?Я нахмурилась с набитым ртом:- Как што? Они мои луфшие подруги на вше века!Себастьян коротко рассмеялся и подсыпал гвоздики в вино:- Ну, это сказано весьма сильно. Все века, госпожа – это так долго, что вы успели бы уже сотню раз охладеть к ним.- Чем они тебе так не нравятся?Демон пожал плечами, не отрываясь от своего занятия. Порой мне начинало казаться, что он пустил корни у плиты.- Илона – девушка весьма легкомысленная, поверхностная, ничем не интересующаяся и никаких талантов не имеющая. Список тем, на которые она способна поддержать беседу, весьма ограничен. Это молодые люди, одежда и косметика, а так же знаменитости. И все же, несмотря на такой скудный список, рот её почти никогда не закрывается. Она не знает, что такое этикет беседы и абсолютно не знакома с понятием ?диалог?. Ей нравится всеобщее внимание и она готова трещать без умолку, чтобы его добиться.Я оскорбилась за Илону, услышав такой нелестный отзыв о ней. Себастьян, не произнеся ни одного обидного слова, опустил её ниже плинтуса. Но кроме всего, я почувствовала легкие угрызения совести за то, что в глубине души была согласна с большинством аргументов демона. Я любила Илону, мне нравилось проводить время с ней, но… по большому счету, она именно такой и была. И я понимала, что не смею отрицать слов Себастьяна, потому что сама так считаю, и в то же время совесть принуждала меня защищать подругу, хотя это было бы ложью и лицемерием с моей стороны. Не в силах справится с собой, я поспешила заткнуть голос совести большим куском кекса.- Что касается Веры, то тут всё сложнее, - продолжил Себастьян с, как мне показалось, ехидцей в голосе, - Это вполне умная девушка, наделенная чувствительным сердцем и холодной головой. По моим наблюдениям, она умеет логически мыслить и делать правильные и точные выводы. В будущем из неё, несомненно, выйдет отличный знаток человеческих душ. В лице Веры вы обрели надежного друга, госпожа, этого я не могу отрицать.Я радостно улыбнулась, довольная тем, что даже он, этот хладнокровный демон, признает достоинства Веры. Она в самом деле лучший друг на планете.- Но, - внезапно произнес Себастьян, - есть кое-что, чего вы, как я подметил, не желаете в ней видеть.Я захлопала глазами:- Что же это?- Ваша Вера – злой и жестокий человек, - спокойно ответил демон и добавил в глинтвейн ложку меда.Я ушам своим не поверила:- Что?! Ты говоришь, что Верочка злая?!- Именно так, - подтвердил Себастьян, - Вы удивлены? Право, тут нет ничего сверхъестественного, госпожа. Она это скрывает, и скрывает хорошо, нужно отдать ей должное, но я-то демон. Для меня такие вещи не могут оставаться тайной. Я читаю это в словах, интонациях, движениях, взглядах. Вера кажется вам терпеливой и покорной, тихой и скромной, веселой и жизнерадостной, но, госпожа, признайтесь – вы никогда не пытались заглянуть глубже. Разве вы не замечали, в какую четкую линию сжимаются её губы, когда что-то идет в разрез с её желаниями? А каким безжалостным пламенем загораются в такие моменты её обычно смеющиеся глаза? Разве вас не удивляли перепады её настроения, которые на самом деле не являются перепадами: это на секунду слетает с неё маска дружелюбия и показывается её истинное лицо. Лицо устрашающее, жестокое, холодное и властолюбивое. А как она идет? У неё тяжелые шаги, такими стоит сваи забивать. Она своей походкой показывает, что готова снести любое препятствие у себя на пути.- Но Вера никогда не ругалась со мной, никогда никого не оскорбляла, всегда вела себя просто идеально! – яростно возразила я, встав на защиту подруги, - Того, что ты говоришь, просто не может быть! Если бы Вера была злая, она не стала бы со мной дружить.- Почему вы считаете, что злые и жестокие люди не способны на искренние чувства? – быстро спросил Себастьян, оборачиваясь ко мне лицом, - Уверяю вас, вы ошибаетесь. И они способны любить. Не всех, правда, зачастую они любят только какую-то определенную группу людей, но всё же любят. Так, как умеют. И зачастую любовь их глубже, страстнее, чем у большинства смертных. Да, - слегка задумчиво повторил он, - куда глубже.- И что, Вера любит исключительно меня, а всех других ненавидит? – не поверив ни единому слову демона, спросила я.- Нет, госпожа, что вы. Она к ?другим? вообще ничего не испытывает. Есть они, нет их – какая для неё разница? Она выбрала себе друзей и тех, с чьим мнением согласна считаться - на остальных ей ровным счетом наплевать.- Я могу сказать лишь одно: ты абсолютно не знаешь Веру, - холодно возразила я, - Она готова прийти на помощь любому, когда видит, что он в ней нуждается. Она добрый и хороший человек с твердым характером, вот и все. Вера никогда не дала мне повода усомниться в её душевных качествах, никогда не проявила себя с худшей стороны, всегда была образцовой подругой. Я знаю, что сердце у неё золотое.Себастьян усмехнулся и убавил температуру плиты:- Поэтому такое тяжелое? Впрочем, прошу меня извинить. Если вы желаете так думать, госпожа, я не стану вам препятствовать. Я приму любое ваше мнение.И показывая, как глубоко он верен мне, демон сделал низкий поклон, не прекращая, впрочем, помешивать глинтвейн.Я быстро показала ему язык и отложила в сторону кекс. Вечно он всё переиначивает с ног на голову! Не верю ни единому слову. Я знаю Веру дольше, чем он, и на этот раз не поддамся чарам его лживых слов. Главное – это то, что говорит тебе сердце, а моё сейчас кричит и бьет во все колокола одно слово: ?Ложь! Ложь! Ложь!?.- И всё же, госпожа, - внезапно снова подал голос Себастьян. Я недовольно посмотрела на него. Он выглядел очень серьезным, - Никогда не рассказывайте Вере о том, что вы заключили контракт с демоном.- Что? – шокировано воскликнула я, - Но Себастьян, у меня и в мыслях не было ей рас…- Таким людям, как она, непонятны ваши мотивы. И это не их вина, такими они созданы, - оборвал меня демон, - Узнав правду, госпожа, Вера не простит вас никогда в жизни. Она возненавидит вас.***- Прошу, - с галантной улыбкой сказал Себастьян и поставил передо мной большой высокий стакан, до самого края наполненный горячим напитком. Цвета он был просто необыкновенного – бордового, с какими-то фиолетовыми и черными переливами. В глубине его виднелись орехи и небольшие кусочки яблок, а аромат, который он источал, было невозможно передать словами. В этом запахе словно сплелись воедино самая суровая зима и самое знойное лето. Я могла уловить там ароматы апельсинов и рождественских пряников, только что вынутых из духовки, густой запах шоколадной глазури, которой поливают марципановые фигурки, и благоухание алых рододендронов после прохладного дождя… Переплетаясь и перетекая друг в друга, все эти запахи рождали аромат необыкновенный, почти волшебный, одного вдоха которого хватало для того, чтобы потерять ощущение реальности. Я была где угодно, но не в своем доме. За крошечную долю секунды перед моим взором промелькнули тысячи картин. Я увидела заснеженный домик в далеких горах, синюю ночь и разрывающий темноту свет свечи, почувствовала жар камина, в котором стреляли искрами дубовые поленья, прикосновенье к коже шерстяного пледа… Я слышала перезвон колокольчиков и завывание вьюги, я касалась пальцами мохнатых собак, я чувствовала, как скрипит снег под толстыми сапогами. Меня охватил невероятный восторг, грудь сдавило, а глаза расширились, но вместе с этим я сделала какое-то резкое движение, и мои видения исчезли. Я снова была дома и, сидя за барной стойкой, напряженно вглядывалась в исходящий горячим паром напиток.Я медленно оторвала голову от глинтвейна и посмотрела на Себастьяна. Он стоял совсем рядом и выжидающе улыбался. Видимо, мои грёзы наяву заняли совсем немного времени.- Он пахнет волшебно, – прошептала я, бережно касаясь стакана пальцами.- Надеюсь, на вкус он такой же, - ответил демон.Я закрыла глаза и медленно и осторожно сделала глоток. Глинтвейн был чудесен. Его вкус, это невероятное смешение чего-то дикого и мягкого, пробрал меня до самых костей. Такой шелковистый, обволакивающий горло, и в то же время терпкий и пряный от большого количества гвоздики, корицы и кардамона, всего того, что так щедро насыпала туда рука Себастьяна.- Замечательно! – воскликнула я, - Себастьян, это просто шедевр!Демон, стоявший у бара с напитками, и что-то там делавший, обернулся и отсалютовал мне приземистым стаканом, в котором что-то плескалось. Я без труда узнала стакан для Мартини.- Ты будешь пить Мартини? – с удивлением и чуть более громко, чем я сама от себя ожидала, спросила я.- Отчего-то мне показалось это неплохой идеей, - серьезно сообщил Себастьян, добавляя в Мартини тоник, - Или вы возражаете?- Нет, - рассмеялась я, – Что угодно!Демон улыбнулся мне в ответ и запрыгнул на стул напротив меня.- Мне всегда казалось, что ты более чем равнодушен к человеческим напиткам, - сказала я, помешивая глинтвейн, чтобы снова насладиться его пьянящим ароматом.- Так и есть. Но сегодня мне хочется быть ближе к вам, - пожал плечами Себастьян.От этой фразы у меня по спине прошлась горячая волна. Быть ближе ко мне – как это понимать? Ещё одна шутка в демоническом стиле, или же за этим что-то скрывается? И почему он так безразлично пожал плечами?Пару минут мы молчали. Я наслаждалась глинтвейном, Себастьян звенел льдом в стакане.- Скажи, что-нибудь слышно о DADT? – спросила я, потому что на ум пришли вечерние новости, которые я уже пропустила.- Нет, я не нашел никакого упоминания о такой организации в Интернете, - ответил Себастьян, - Ни на Euro News, ни на BBC не сообщается об их участии в операции по накрытию Арадны.- Но значит, они рассказали о том, что обнаружили наркомафию в Финляндии…- Да, затронули эту тему где-то в середине выпуска. Но лишь в общих чертах. Ни одно лицо названо не было: ни Судермаан, ни ваши родители, ни прочие. Высказывались предположения, что виновата Аль-Каида или же русская мафия.- Пф. Меня это не удивляет, - фыркнула я, постукивая ложкой по краям стакана, - Вечно они всё сваливают на эту Аль-Каиду. И на русских.

Себастьян улыбнулся и пожал плечами:- Козел отпущения был нужен людям столько, сколько я себя помню.- А ты долго себя помнишь?- Достаточно, - уклончиво ответил демон и сделал большой глоток.Я вздохнула, слегка огорченная тем, что он не забывает о дистанции между нами. Даже сейчас, когда по его собственным словам, желает быть ближе ко мне!- Как думаешь, я правильно поступила? – спросила я после маленькой паузы, - С Хердерлином и прочей Арадной? Тогда это казалось мне единственно правильным выходом, но сейчас, вспоминая его слова… Дружбу с родителями…Себастьян изогнул бровь:- Госпожа, какие могут быть сомнения? Сделанного вами уже не воротишь, так зачем же раз за разом возвращаться к этой теме? Арадна понесет абсолютно заслуженное наказание.- Да, ты прав, - согласилась я, - Но возможно стоило побольше расспросить его о DADT? Как ты считаешь? Да и личность Анонима так и не раскрыта.- Не думаю, что Аноним в ближайшем времени сможет нам навредить, кем бы он не являлся. Арадна сейчас полностью под колпаком полиции. А если бы Хердерлин хорошо знал DADT, то он не опасался бы этой организации так сильно. Вы же сами помните выражение его лица после моего звонка.Я грустно хмыкнула – Хердерлина так просто не забудешь. Великий музыкант и великий мерзавец. Ужасно!- Будучи на моем месте ты… ты поступил бы так же? – спросила я, не поднимая глаз.Себастьян хмыкнул:- Сомневаюсь, что я когда-нибудь оказался бы на вашем месте, госпожа.- Ты хочешь сказать, что не попал бы в мою ситуацию даже теоретически? – с проснувшимся интересом спросила я и, не отрывая рук от горячего стакана, пытливо взглянула на демона. Тот улыбался, показывая ровные белые зубы. Возможно из-за этого, а может потому, что в тусклом свете его кожа казалась абсолютно пепельной, он напомнил мне графа Дракулу.- Даже теоретически, госпожа, - чуть склонил голову демон, - Мы несхожи. Я не совершил бы ваших поступков. А вы не совершили бы моих.- О каких поступках идет речь? – непонимающе поинтересовалась я.- О всех, госпожа. О тех поступках, что вы совершаете каждый день: слова, действия, выбор. Я не могу представить себя на вашем месте, ибо тогда мне придется перестать быть собой. Но то же самое будет и с вами, попытайся вы прочувствовать, что значит быть демоном.- Мы до такой степени различаемся? – спросила я не потому, что не верила ему, а потому, что не могла не воспользоваться подвернувшейся мне возможностью узнать о Себастьяне что-то новое.Себастьян позвенел льдом и иронично улыбнулся:- Не буду спорить с тем фактом, что некоторые особенности характеров сближают нас – к примеру, пороки – но, в общем и целом, мы две абсолютно разные расы. Те фундаментальные принципы, на которых ваш народ пытался строить этот мир, нам чужды.- Но ты всегда так хорошо анализируешь человеческие поступки…- У меня большой опыт работы с людьми.Я подозрительно прищурилась, и демон коротко рассмеялся.- Да, опыт именно такой, о котором вы подумали, - сказал он и отпил, отсалютовав мне бокалом, - Но к чему портить вечер обсуждением моих поступков? Мы же говорили о ваших.Я помотала головой и сделала пару глотков:- Забудь. Я просто в смятении. Когда я летела в Финляндию, я настроилась на… - я оборвалась. Кажется, мне в самом деле не стоило пить глинтвейн. Надо же, ещё пара слов – и я бы рассказала Себастьяну о своем самом постыдном страхе! Господи, что с моими мозгами? Или на меня так действует его необычайная разговорчивость?Но Себастьян, уловив в моих интонациях ту самую печальную ноту, с которой я обычно начинала свои откровения, мгновенно обратился во слух. Он даже подался вперед, как хищник, учуявший запах крови.- На что вы настроились, госпожа? – проникновенным, густым голосом, от которого у меня потяжелела голова, спросил он, - На что?- Нет, нет, нет, я не хочу об этом говорить! – быстро замотала я головой из стороны в сторону.- А по-моему, хотите. В любом случае, лучше выговориться, нежели копить всё в себе. Надеюсь, вы ещё не забыли свою болезнь, - нравоучительно сказал Себастьян, - Это наглядный пример того, к чему приводит недосказанность и постоянное умалчивание. Чувство вины, да будет вам известно, крайне негативно сказывается на психике.Я слабо улыбнулась:- Себастьян, я сейчас не слишком себя виню… Это просто неприятная мне тема.Демон насмешливо повел бровями:- Неприятная тема? Госпожа, вы забавная. Но позвольте угадать – вы настроились на смерть?Я промолчала, что было красноречивее всяких слов. Себастьян снова угадал. А возможно, он всё знал с самого начала.Демон вздохнул и слегка коснулся прохладными пальцами моей руки:- Это вас так тревожит?Я отвела взгляд в сторону и саркастически усмехнулась:- А как по-твоему?- Смерть, - потянул Себастьян со странными интонациями в голосе, - Что это такое, если разобраться? Однажды не нажатый тормоз... Один удар кинжалом… Пузырек яда… Взмах косой шинигами… - он бросил на меня тяжелый взгляд из-под угольно-черных ресниц и медленно добавил, - Один поцелуй демона…У меня сперло дыхание и внезапно пересохло во рту. Я отшатнулась:- Что ты сказал? – голос звучал на тон ниже обычного.- Мне повторить всё или конкретно последнее предложение? – уточнил Себастьян.Я вспыхнула:- Ты не рассказывал ни о чем подобном!- Никогда не мог подумать, что это вызовет у вас такую волну протеста, - пожал он плечами, даже не пытаясь скрыть от меня пляшущие в глазах огоньки.- Знаешь, это довольно важная подробность! – воскликнула я, чувствуя, как волна жара расходится от щек к шее.- Признаю своё упущение. Если этот способ изъятия души вам настолько противен, я выберу другой, - услужливо предложил Себастьян.Я несколько секунд сверлила его взглядом, и всё это время мне хотелось только одного: сорваться с места и убежать, закрыв пылающее от смущения лицо руками. Но это означало бы моё полное поражение, означало бы то, что я признаюсь Себастьяну во всех своих чувствах. Этого я не могла допустить ни в коем случае! Он и так знает слишком много обо мне! Он… Но стойте, если поцелуй, то…- Себастьян, - воскликнула я, осененная внезапно родившейся мыслью, - Если ты собирался меня по… то есть забрать мою душу таким образом, то как бы ты доставил ее в Ад?Он моргнул, и мне впервые удалось увидеть, как на его лице расцветает не выразимое словами изумление:- Доставить вашу душу в Ад? – переспросил он едва ли не с ужасом, и я поняла, что, судя по всему, только что ляпнула очередную глупость, - Госпожа, я правильно вас понял?Я растерянно развела руками:- Но, Себастьян, разве это не то, что все демоны делают? Доставляют души в Ад? Ты же для этого заключил контракт, разве нет?На красивом лице демона было такое ошарашенное выражение, что впору было бежать за фотоаппаратом, чтобы запечатлеть его навеки.- И вы всё это время считали, что я отнесу вашу душу в Ад? – медленно, словно пораженный моими словами в самое сердце, спросил Себастьян.- Да.- Это многое объясняет, - растерянно протянул он. Затем встал со стула, обошел барную стойку и приблизился ко мне – двигался он медленно, словно пребывал в глубоких раздумьях. Я же ничего не понимала: что я такого сказала? Разве в моих словах было нечто необычное?- Госпожа, - сказал Себастьян, застыв в десятке сантиметров от меня, - я никогда не собирался относить вашу душу в Ад. Страшно даже подумать о такой перспективе для вашей души! Неужели вы в самом деле верили, что я так поступлю с вами?Он словно пригвоздил меня к полу своим долгим, тяжелым взглядом. Мне казалось, он хочет найти во мне то, чего я сама в себе не подозреваю, хочет найти ответ на тот вопрос, который он так и не решился задать.- Да, вы и правда в это верили, - наконец сказал он и притушил свой взор, - Впервые за последние сто лет я не знаю, что сказать.Я нервно улыбнулась и приложила ко лбу ладонь:- У меня тоже нет слов… Что же ты с ней собирался делать, с моей душой?- Не вдаваясь в особые подробности – я собирался поглотить её.- И всё? – недоверчиво уточнила я, - Никакой Геенны? Чертей, сковородок, виселиц и железных дев? Или что у вас там? Как же вечные мучения?- Вам они так нужны? – ухмыльнулся Себастьян, потихоньку вновь обретая контроль над своими эмоциями.- Нет, но всё же… Это как-то неправильно! Я думала…- Я не буду спорить, госпожа, одна из целей демонов – затащить в Ад как можно больше душ. Но это цель не тех демонов, к которым принадлежу я. Все они – творение Его рук, а я – нечто куда более древнее.- Его – это кого?Себастьян быстро опустил глаза вниз и снова поднял их.- Ясно, - шепнула я, - И что же будет с моей душой, когда ты поглотишь её?Демон поморщился:- Госпожа, такие подробности вам знать ни к чему.- Но я же должна иметь хоть какое-то представление о том, что меня ждет! – вполне обоснованно возразила я.- Ничего, - внезапно сказал демон.- Что – ничего? – не поняла я.- Вас ничего не ждет, - повторил Себастьян, едва шевеля губами. Мне пришлось податься вперед, чтобы расслышать его слова, - У вас ничего не будет. Это в самом деле конец, без надежды на перерождение и новое начало. Вы уйдете в небытие, из которого когда-то пришли, госпожа. Вас ничто не ждет.Он смолк.- Почему ты сказал это так тихо? – боясь говорить в полный голос, прошептала я, - Разве это так плохо?Демон наклонил голову в бок:- А разве вы так не считаете?Я замялась, не в силах понять, какого ответа ждет от меня Себастьян. В том, что он только что сказал, я не нашла ничего ужасающего. Откровенно говоря, у меня отлегло от сердца. Вечные мучение мне не угрожали, что само по себе было хорошо – я устала страдать, а кроме этого мне была дарована удивительная привилегия – раствориться в Себастьяне. Стать с ним единым целым, пусть и на какую-то крошечную долю секунды. А потом забвение… Красивый финал.- Нет, не считаю, - наконец ответила я с легкой робостью, - Это лучше, чем вечность страдать. Это даст мне возможность забыть о том, что я пережила. Это будет благословлением.- Как часто люди путают проклятия с благословлениями…- Ты не в силах понять меня?- Нет, - чуть улыбнулся Себастьян, - я вас понимаю. Я демонически хороший опекун, вы же не забыли?Я печально рассмеялась:- Такое невозможно забыть, ты не находишь?Демон нахмурился и постучал ногтем по барной стойке:- Меня поражает ваша способность любой разговор поворачивать так, что он оканчивается на минорной ноте.- Но Себастьян… - попыталась возразить я, хотя в глубине души была с ним согласна. Пожалуй, у меня в самом деле есть такая незавидная способность. Самое странное – я никак не могу с ней совладать. Это от меня не зависит.Однако демон оборвал меня:- Ждите здесь, - попросил он и, стремительно развернувшись, бросился вверх по лестнице на второй этаж.Я недоуменно проследила за ним и дернула себя за прядь волос – что с ним такое, интересно? Забыл закрыть кран в ванной?В любом случае, долго ждать себя он не заставил. Не успела я даже заплести косу, как он уже быстро спускался вниз, левую руку держа за спиной. Во мне проснулось любопытство – у него от меня секрет?- Вижу по вашим глазам, что вам не терпится узнать, что там такое, - проницательно сказал Себастьян, сверкая хитрой улыбкой. В глазах у него прыгали бесенята.- Да, я просто сгораю от интереса, - заулыбалась я, - Что ты прячешь?- Сюрприз, - уклончиво повел плечами демон, - Даю вам три попытки, чтобы догадаться.- Сережка, которую я потеряла вчера? – сходу предположила я, - Такая маленькая, в виде незабудки…Себастьян досадливо поморщился:- Мимо. Стал бы я беспокоить вас из-за такой малости… Я ещё с утра положил её вам на стол.Я смущенно улыбнулась:- ОК, извини. Та-ак… - я призадумалась. Вообще-то, это могло быть что угодно. Фантазия Себастьяна была безгранична, и его выдумкам можно было только поражаться. Где уж мне было с ним тягаться по части сюрпризов…И всё же, что это такое? Судя по всему, размера оно небольшого. Может книга? Или новая чашка в дополнение к нашему сервизу? Нет, наверное, я мыслю слишком плоско.- Думаю, это… ноты, - высказала я свое предположение.Себастьян уклончиво улыбнулся:- Снова мимо, госпожа. Однако вы на верном пути.Я растерянно развела руками:- Ты ставишь меня в тупик. Что-то, связанное с нотами… Музыка… Это книга о каком-нибудь композиторе? Я права?- Нисколько, - лукаво улыбнулся Себастьян, - Судя по всему, госпожа, вы хорошо справляетесь только с криминальными задачками. Прошу.И он протянул мне руку с раскрытым конвертом. Я похолодела:- Ещё одно письмо? – не своим голосом спросила я.- Нет, что вы!-быстро разуверил меня Себастьян, - Вы слишком низко обо мне думаете, госпожа. Я бы так никогда с вами не поступил.- Прости, - с гигантским облегчением ответила я, - Это начинающаяся паранойя.И я взяла конверт. В самом деле, только параноик мог подумать, что это письмо от Анонима – конверт явно не был предназначен для трансатлантических перелетов. Он был темно-фиолетового цвета с золотыми узорами в виде листьев и без каких-либо строк, куда обычно вписывают адреса. Я аккуратно взяла его больной рукой и вытащила его содержимое. Это оказались два небольших черных глянцевых листочка с надписью вверху ?Большой театр?. Замерев от неясного предчувствия, я перевернула их, и сердце моё пропустило удар.?AIDA? - было написано там.Я потеряла голову от счастья:- ?Аида?! Мы идем на ?Аиду?! – закричала я, слетая с высокого стула и падая прямо в объятья ошарашенного такой реакцией Себастьяна, - О, я не могу в это поверить, мы идем на ?Аиду?!!!Я расхохоталась, обнимая демона за талию:- Как ты узнал, нет, ну как ты узнал?! – смеясь, спрашивала я, - Я ведь никогда тебе не говорила!Себастьян пожал плечами и широко улыбнулся мне:- Госпожа, что тут знать? Любовь и музыка – что ещё нужно? – и он аккуратно, стараясь не задеть мою загипсованную руку, обнял меня в ответ.Но я смеялась, не в силах остановиться. Как давно я не была так абсолютно, по-детски счастлива!- Когда это будет? Шестнадцатого февраля? – вслух размышляла я, разглядывая билеты, - И в Москве, поверить не могу! Мы поедем в Россию?- А как иначе мы увидим оперу? - недоуменно ответил Себастьян.- Я тебя обожаю! – горячо воскликнула я и, отстранившись, закружилась на одном месте, - О, мы идем на ?Аиду?, мы идем на ?Аиду?!!За окном падал снег, в комнате витал аромат глинтвейна, а в руках у меня было два билета на самую лучшую оперу в мире. В тот момент я была счастливее всех на свете.