Глава 14 (1/1)

Руки мелко тряслись. Холод был жуткий, и не спасала даже дубленка и сапоги на овечьем меху, но думаю, что главная причина была не в этом. Страшное внутреннее напряжение, вот, что заставляло меня до боли сжимать руки. Я лечу в Берлин, я лечу в Берлин. Девять месяцев назад там пропали мои родители, и теперь у меня есть возможность докопаться до истины. Я встречусь с человеком, который знал их. Он мне всё расскажет. Он не может не рассказать!За иллюминатором были облака, позолоченные утренним светом. Круглые и пушистые, они вздымались вверх огромными фигуристыми холмами, но меня мало трогало это зрелище. Мне нужно потихоньку учиться отделяться от мира и тех красот, которыми он богат. К чему растравливать себе сердце? Когда я буду гореть в Аду, это принесет мне только лишнюю боль в и без того непереносимые мучения.Но всё это неважно. Что действительно имеет значение, так это судьба моих родителей. Я отвернулась от круглого окошка и сцепила дрожащие руки на коленях, поближе к телу.- Вы так сильно замерзли? – раздался ясный голос у меня над ухом. Я вздрогнула. Порой Себастьян бывает настолько незаметен, что забываешь о его присутствии. К счастью (или несчастью), он умеет очень эффектно напоминать о том, что всегда рядом со мной. Будто мне недостаточно этой отвратительной пентаграммы на глазу.- Да, есть немного. Не знала, что в самолетах настолько холодно, — ответила я с неловкой улыбкой и снова отвернулась к иллюминатору. Сколько же ещё будет длиться этот полет?Внезапно, я ощутила горячее прикосновение к рукам. Словно молния прошлась по моему телу, зарядив каждую клеточку электрической энергией.- Так лучше? – тихо спросил Себастьян, крепко сжимая мои руки в своих, наверное, впервые не закрытых перчатками. Дрожа теперь уже всем телом, я заглянула в его карие глаза.- Да, — удалось выдохнуть мне, но отвести взгляда от его лица я была не в силах. Такое бледное лицо и такие черные волосы… Тонкая полоска четко очерченных губ и глаза… Боже мой, ну почему у него такие глаза?! Смотришь в них – и всё вокруг теряет свою привлекательность. Солнце блекнет, трава увядает, снег словно чернеет… Даже то, что так волновало меня две минуты назад – судьба моих родителей – даже это потеряло свою важность. Ну, зачем, зачем он такой красивый?!Себастьян? улыбнулся так, словно не видел моего состояния и очень медленно поднес мои руки к своему лицу. Я судорожно выдохнула воздух. Продолжая делать вид, будто он ничего не замечает, демон дыхнул мне на руки. От его горячего дыхания по всему телу прошла волна жара. В животе что-то слабо оторвалось и упало вниз. Губы его почти касались кончиков моих пальцев.- А так? – прошептал он, склоняя голову чуть влево.Я шевельнула губами, но из пересохшего горла не вырвалось ни одного звука. Щёки у меня едва ли не пылали, думаю, на них смело можно было кипятить чайник. А Себастьян, мило улыбаясь, продолжал сжимать мои пальцы в своих руках, чуть заметно поглаживая их. Поизучав меня таким образом ещё несколько секунд, он медленно отвернулся и разжал руки. На губах у него бродила почти неуловимая улыбка.Задыхаясь, я откинулась на сиденье всем телом и запрокинула голову вверх, надеясь, что от этого кровь отольет то лица. Демон, демон, демон, Себастьян никто иной, как демон. И об этом нельзя забывать, никогда, не давать себе поблажек и не тешить себя какими-то глупыми иллюзиями.Но если так пойдет и дальше, то я сойду с ума от неопределенности. Себастьян налетает вихрем, кружит голову, лишает здравомыслия, а затем отскакивает обратно и делает вид, будто ничего не случилось. Отлично, тактику я его уже поняла, но вот как бороться с ней – непонятно.Зато я согрелась.***- Немецкая Государственная опера! Один из старейших и крупнейших музыкальных театров в Германии. Была основана в 1742 году, как Королевская придворная опера, — тоном опытного экскурсовода сообщил мне Себастьян, — Если взглянете направо, то увидите Старую Библиотеку.- Я сюда приехала не для того, чтобы рассматривать достопримечательности, — пробурчала я, с трудом вынимая ногу из глубокого сугроба. Снега в Германии было очень много.- Никогда не мешает получить немного знаний, — возразил Себастьян, заворачивая рукав теплого черного пальто, чтобы узнать, сколько времени, — Сейчас 14 часов 15 минут. Где-то в полтретьего мы будем на Егерштрассе.- Надеюсь, что этот Г. уже вернулся из своей поездки, — нервно ответила я.- Что именно вы хотите у него узнать? – поинтересовался Себастьян.- Откуда он знает моих родителей. Чего он опасался. Что означает его письмо и зачем они с папой использовали шифр. Это главное, всё остальное – потом.- Думаете, он не имеет никакого отношения к их пропаже?- Да, мне так кажется. По его письму мне показалось, что он… действительно заботился об отце.Себастьян хмыкнул, как часто делал, если слышал о проявлении чувств.Чем дальше мы шли, тем сильнее билось моё сердце. Я не могла поверить, что встречусь с тем человеком, который поможет пролить свет на эту ужасную загадку. Как он встретит меня? Захочет ли говорить? А может это вообще женщина??J?gerstra?e? — мелькнул занесенный снегом указатель, и мы с Себастьяном свернули налево. Очень длинная улица с насаженными по обеим сторонам деревьями, пара закутанных в шарфы прохожих неторопливо шла по тротуару, утаптывая пушистый снег. Ничего сверхъестественного, но живот болезненно сжался.- Вы выглядите не самым лучшим образом, — заметил Себастьян, — Хотите, я куплю вам кофе?- Нет, спасибо, — слабо улыбнулась я, — Всё в порядке, просто немного волнуюсь.- Не стоит. Я же с вами.Как скромно! Но глупо притворяться, с Себастьяном я действительно чувствую себя увереннее. Он словно гранитный утес, за которым можно спрятаться от любого шторма и любой бури. Несгибаемый, нерушимый, почти вечный.?110е, 111а?, — читала я номера домов. А вот и он – ?112а?. Я запрокинула голову, чтобы получше его рассмотреть. Всего лишь пять этажей, но фасад безумно красивый, напоминает наши рижские дома эпохи Югендстиля. Множество декоративных балкончиков, узорчатые панели и львиные головы – наслаждение для глаза, особенно после большинства однотипных немецких зданий.- Жаль, что нам не известен номер квартиры. Придется звонить во все двери. Ты знаешь немецкий?- Naja, — ответил Себастьян.Я не смогла сдержать улыбки и расслабилась. К чему зря волноваться? Это время прошло. Сейчас всё свершится, как только я переступлю порог вот этой двери.Я глубоко вздохнула и дотронулась до заиндевевшей дверной ручки. Сейчас, или никогда.И больше ни секунды не колеблясь, повернула ручку и толкнула тяжелую дверь бедром.А затем едва не оглохла от вопля, прокатившегося по тихой улице:- СЕБАС-ТЯ-Я-Я-Я-Я-ЯН!!!***Он был совершенно синим. С ног до головы. И короткая куртка, одетая, несмотря на мороз на голое тело, и блестящие штаны, и высокие армейские ботинки были синими. Даже его длинные, развевающиеся во все стороны волосы, отливали цветом морской волны.И он мчался прямо на нас, нелепо размахивая руками, подпрыгивая, и пронзительно вопя:- Себас-тя-я-я-я-я-ян!!!!Я пришла в ужас. Он совершенно неоспоримо был психом, сбежавшим из желтого дома. И к моему несчастью – очень буйным и очень быстрым психом. Он преодолел разделяющие нас сто метров меньше, чем за пять секунд, и теперь взлетал вверх по лестнице с совершенно безумным видом.Я в ужасе отвернулась и закрыла лицо руками, надеясь на то, что Себастьян сумеет меня защитить. Раздался хлопок, звук удара, а затем треск. Я робко отняла руки от лица и посмотрела вниз. Синий юноша лежал на лестничной площадке лицом вниз, раскинув руки и ноги на манер морской звезды, и жалобно стонал. На камне, начиная от его головы, расходилась паутинка недавних трещинок. Мне стало его жаль:- Себастьян, что ты с ним сделал? – спросила я, бестолково суетясь.- Всего лишь отошёл в сторону, — хладнокровно ответил демон, спрыгивая с перилл, на которые он, судя по всему, недавно заскочил.- Но он, наверное, ранен…- Живее всех живых, — оборвал меня демон недовольно. У меня создалось впечатление, что он крайне огорчен этим фактом.Синий юноша затрясся. Сначала мне показалось, что у него конвульсии, но затем я поняла, что он смеётся!- О, Себас-тян, мы не виделись целых 124 года, и ты встречаешь меня та-а-ак грубо! Где же проявление чувств?! Где страсть? – невнятно проговорил он, по-прежнему лежа на лестничной площадке, а затем внезапно вскочил на ноги так быстро, что мой глаз не сумел уловить движения. Я испуганно отшатнулась.- Ну же, как насчет поцелуйчика в щёчку? А в ушко? А в губки? Как тебе мой блеск? Не бойся, попробуй! Я знаю, тебе понравится! – беспрестанно хихикая, и подпрыгивая вокруг Себастьяна, словно попугайчик на жердочке, болтал юноша. Он казался страшно довольным жизнью и словно не заметил того, что головой отколол пару кусков бетона.На лице Себастьяна появилось выражение отвращения. Он оттолкнул лицо юноши руками с таким видом, словно перед ним был не человек, а дурно пахнущий мусор. Тот, в прочем, не обиделся, и запрыгал вокруг него с новой силой, так и норовя прикоснуться к демону.- Ты та-а-акой сексуальный в этом пальто, Себас-тян! Можно мне тебя обнять?- Нет, — процедил Себастьян сквозь зубы.- Ну один разочек! – запопрошайничал юноша и захлопал длиннющими ресницами, явно наращенными.Я провела рукой по лбу, желая убедиться в том, что это происходит на самом деле. Какой-то псих пристает к Себастьяну с совершенно недвусмысленными намерениями. Пусть он и синий, но на самом деле он голубой. Мне стало нехорошо:- Себастьян, ты что – гей? – спросила я с ужасом.- Разумеется, нет! – воскликнул Себастьян с таким оскорбленным видом, что я мгновенно успокоилась. Синий юноша внезапно обернулся и уставился на меня. Я поняла, что до этого он меня не замечал.- Себас-тян, а это кто такая? – подозрительно спросил он и поправил очки у себя на носу, — Мне она очень не нравится!Его лицо внезапно исказилось, словно от зубной боли:- Признайся, у тебя с ней роман?! – завопил он, бросаясь на меня с явным намерением выцарапать мне глаза.Себастьян молниеносно перехватил его за ворот куртки и припечатал к стене дома. Юноша не сопротивлялся.- Это моя госпожа, и я не желаю, чтобы такой мусор, как ты, осквернял воздух, которым она дышит, — негромко произнес демон, — Убирайся отсюда.

Юноша мечтательно улыбнулся, показав два ряда блестящих акульих зубов:- Мне нравится, когда твои руки сжимают мои плечи. Сильнее, Себас-тян, сильнее!!Демон скривился и отпустил парня, который с блаженным видом съехал вниз по стене.- Я ничего не понимаю! Кто он? – спросила я, заглядывая Себастьяну в глаза, — Тоже демон?- Нет, — недовольно ответил тот, — Это Грелль Сатклифф, шинигами.

При этих словах синий юноша вскочил на ноги и отряхнулся с очень кокетливым видом.- Ещё лучше! Кто такой шинигами? – переспросила я. Создавалось ощущение, что я попала в какой-то глупый сериал, где все, кроме меня, свои роли прекрасно знали.- Бог смерти, — просто ответил Себастьян.Я замерла и медленно перевела взгляд на синего юношу. Он стрелял в Себастьяна глазами, хихикая, как девица на выданье.- Ты хочешь сказать, что вот этот парень – бог смерти?! Вот этот! Не какой-то другой, а именно он?!Я была в ужасе.- Да, — последовал ответ, — Как говорится, в семье не без урода.- Кого это ты назвал уродом, Себастьянчик? – обиженно надул губки Грелль Сатклифф, — Тебе не нравится мой новый имидж?- Ты вульгарен, — устало произнес демон.- Пф, глупости! Уверен, ты сражен на повал. Я решил отказаться от красного, так как он меня полнил. К тому же в этом веке каждая девушка считает своим долгом нацепить перед выходом из дома какую-нибудь алую тряпку. Раньше я считал, что они не достойны красного цвета, но теперь… — тут он выдержал мхатовскую паузу, — я понял, что это красный цвет не достоин меня!- Поэтому переключился на синий?- О-о, синий – это цвет интриги и загадки, истины и постоянства (я до сих пор храню тебе верность, противный), а так же ледяной безжалостности! – пафосно воскликнул Грелль Сатклиф, — Разве не это так прекрасно характеризует меня? Прошу, не говори ?нет?, я девушка нежная и не выдержу этого!- Нет, — отчеканил Себастьян.Вопреки угрозам, ничего с этим более чем странным юношей не случилось.- Вы знакомы 124 года? – решила вмешаться я.- О да, наша первая встреча пропитана запахом страсти и крови, она вплетена в ткань истории, как… — вдохновенно начал Грелль, но был вовремя перебит Себастьяном.- Наша встреча напрямую связана с моим предыдущим господином, — объяснил демон, не вдаваясь в подробности. Я кивнула. Большего и не надо. У каждого могут быть секреты, да и к чему мне знать, с кем Себастьян заключал контракт до меня?Но этот шинигами не мог не вмешаться:- О, малыш Сиэль! Мне его не хватало, он был таким забавным! – лукаво подмигнул он Себастьяну, — Ты поступил с ним довольно жестоко. У ребенка вся жизнь была впереди.Сиэль? Что за странное имя? Он был испанцем?- Однако… эта не намного старше, — внезапно бросил на меня взгляд шинигами, — Сколько тебе, красотка?- Семнадцать, – осторожно ответила я.- Пф, тоже хочешь отомстить? – выпятил губу Грелль.- Нет. Не хочу, — нахмурилась я. – И в чужие тайны лезть тоже не горю желанием. Мы здесь по личному делу, и если вы с Себастьяном наговорились, то можете идти по делам.Шинигами оскалился в улыбке, и мне стало очень неприятно. Думаю, он вполне мог бы раскусить зубами фонарный столб, если бы пожелал.- Ах, какое совпадение, не иначе, как рука самой судьбы свела нас здесь! Я тоже тут по делу.- В смысле? – спросила я. Меня вдруг посетило какое-то странное, неопределенно беспокойство.- Пятнадцать минут назад тут человека отравили, я его душу забрал, — со скучающим видом пояснил Грелль. – Да вот только случайно оставил тут Список Смерти. Этот зануда Уилл выгнал меня и сказал, чтобы без списка я не возвращался.- Отравили? Это убийство?- Ну, я так и до конца и не понял… У меня не было настроения просматривать плёнку целиком. Скучно стало.- Плёнку? – непонимающе переспросила я.- Шинигами владеют техникой, позволяющей просматривать воспоминания человека на особой пленке, — услужливо пояснил Себастьян, — На основе увиденного они выносят своё решение: хорошим был человек или плохим, забрать его душу или оставить в живых.- Да, верно, — подтвердил Грелль.- И… кто был этот человек? – всё более и более беспокоясь, спросила я.Синий шинигами задумался:- Ах, у него было такое скучное имя…- Не на букву ?Г? случайно? – с замирающим сердцем подсказала я.- Именно! На букву ?Г?. Его звали Генрих, Генрих Судермаан, если быть точным.О.Это было ужасно. Даже не просто ужасно, а катастрофально. Как если бы ты в течение долгих лет склеивал по малюсеньким кусочкам разбитый стеклянный сосуд, а затем он лопнул у тебя в руках. Захотелось забиться в угол и разрыдаться.- Госпожа, это мог быть и не он, — быстро сказал Себастьян, подходя ближе и подхватывая меня под локоть, — Мало ли в этом доме людей, чьи имена или фамилии начинаются на букву ?Г?.- Это он, Себастьян, это точно он… — обреченно ответила я, — Генрих Судермаан – знаменитейший пианист-виртуоз, чьей игрой я всегда восхищалась. Папа познакомился с ним два года назад, когда тот давал концерт у нас, в Латвии.- Почему вы не сказали мне об этом?- Я не помнила. И разве из одной короткой встречи может составиться дружба?- А если ваш отец солгал? – с внезапной усмешкой спросил Себастьян.А мне внезапно перестало быть так уж плохо.Действительно, если папа лгал насчет того, что у него нет в Берлине ни друзей, ни хороших знакомых, если он писал шифрованные письма, если скрывал их от меня…Тогда почему бы папе не иметь хороших, дружественных отношений с Судермааном? Тот вполне мог писать ему зашифрованные письма.- Шини… Бог смерти, как там вас! Какой номер у квартиры Генриха? – быстро развернувшись, спросила я у синего юноши.Тот скривился:- Шинигами не входят в дверь, лапочка.- Да мне без разницы, как они входят! Просто покажи нам квартиру! – крикнула я, начиная распаляться.- У меня сегодня хорошее настроение, — после небольшой паузы, в течение которой я нервно кусала губы, заявил Грелль, — Так и быть, русалочка, но в первый и последний раз.Я проигнорировала фривольную ?русалочку? и обратилась в слух.- Видишь вон то открытое окно? Это и есть его квартира. Он, когда ему стало плохо, решил свежим воздухом подышать, — издевательски хихикнул парень.- Себастьян, ты сможешь… — начала я, но докончить не успела, так как сильные руки оторвали меня от земли, и с легкостью, которой не добился бы ни один в мире человек, Себастьян вспрыгнул на козырек подъезда, а оттуда прямо на разинутую в оскале пасть каменного льва. Я не успела и глазом моргнуть, как демон уже аккуратно опускал меня на паркетный пол квартиры музыканта.- Спасибо, — неловко поблагодарила я, чувствуя себя не в своей тарелке. И, пожалуй, не только тот факт, что я вломилась в чужую квартиру был этому причиной.Я огляделась. Богатая квартира, в лучших традициях классического стиля, где всё чисто, ухоженно и находится на своих местах. Посередине комнаты стоял столик из светлого дерева с замысловатыми завитушками, вокруг него были симметрично расставлены стулья, обитые мягким бархатом нежно-коричневого цвета. Всю левую от меня стену занимал огромный шкаф, уставленный многочисленными безделушками: изящными статуэтками японских гейш, музыкальными табакерками, фотографиями, колокольчиками, калейдоскопами и какими-то совсем непонятными мне предметами. В углублении стоял новый компьютер, совсем не вписывавшийся в старинную обстановку комнаты.Я повернулась вправо, и тут же инстинктивно отшатнулась. Почему смерть так странно действует на нас?Судермаан лежал на полу, скрючившись так, словно собирался стать похожим на панцирь улитки. Его лицо, некогда широкое, смуглое и загорелое, теперь было синеватым, а глаза вылезли из орбит. Левой рукой он цеплялся за ворот своей рубашки, а в правой зажимал мобильный телефон.- По всей видимости пытался дозвониться до скорой помощи, — бесстрастно сказал Себастьян. Он выглядел совершенно спокойным, словно перед ним и не было трупа.- Ужасно, просто ужасно, — зажимая рот рукой, прошептала я. Теперь мне никак не узнать, писал ли он папе, и…Стоп! Это ещё почему не узнать?!- Себастьян, обыщи квартиру! Ищи письма, или какие-нибудь записные книжки, где могут быть ключи шифров, адреса, связанные с моей семьей! – взволнованно заговорила я, стараясь не повышать голос. Не хватало ещё, чтобы нас тут услышали или ещё хуже – заметили.- Да, госпожа, — кивнул он, и пошел к шкафу ворошить бумаги покойного.- Как думаешь, в чем ему могли подсунуть яд? – шепотом спросила я, аккуратно обходя скорченное тело, чтобы получше разглядеть лицо.- В чем угодно. Бокал вина, пенка для бритья, лекарство, которое он имел привычку принимать перед сном… Сгодилось бы всё, если убийцы были с ним знакомы.- А если нет? – я внимательно заглянула в маленькую тумбочку, но обнаружила лишь пару дорогих ручек фирмы ?Паркер?.- Тогда им пришлось бы проявить чуть больше смекалки. Но ведь так даже интересней, не так ли?Я сердито обернулась, желая смерить демона убийственным взглядом, однако он, кажется, был полностью погружен в работу. Спина его выглядела невероятно честно и благородно.- К тому же совсем не обязательно, что его отравили сегодня или вчера. Это могли сделать неделю, две, или даже месяц назад. Существует множество превосходных ядов замедленного действия. Сначала жертва чувствует себя великолепно, даже лучше обычного, но потом начинаются легкие недомогания, которые совсем скоро перерастают в нечто куда более серьезное, — продолжал объяснять Себастьян, — Такие яды сравнимы с вином – чем дольше они настаиваются, тем лучше становятся.- Спорю, ты ими не раз пользовался, — буркнула я, заходя в другую комнату. Она была поменьше и светлее, но интерьер был точно таким же.Себастьян довольно хмыкнул. Кажется, это можно было принять за ?разумеется, госпожа?.На белом изящном столике лежала алая коробка шоколадных конфет. Она казалась пятном загустевшей крови и вызывала у меня тревожные ассоциации. Я подошла ближе. Шоколад был свежим, и аромат от него был просто головокружительным. Судермаан явно любил покушать сладкое. Рядом лежала открытка, внутри которой было что-то написано. Писали почему-то по-английски, но зато мне не составило труда её перевести: ?Горячо восхищаясь Вашей игрой, я не могу не выразить Вам скромную благодарность за те прекрасные эмоции, что вы мне дарите. Надеюсь, что этот шоколад доставит удовольствие Вашему желудку. Ваш поклонник до гроба?.До чьего гроба?- Себастьян, — позвала я, откладывая открытку сторону, — А можно отравить человека шоколадными конфетами ассорти?Демон появился мгновенно, подняв в квартире легкий ветерок. Он со всех сторон осмотрел коробку и понюхал каждую конфету в ней, но видимо этого ему было мало. Сняв перчатку, он взял конфету в форме короны двумя пальцами, и не дав мне и слова сказать, положил в рот. Прожевал. И проглотил.Я с ужасом наблюдала за его лицом, каждую секунду ожидая увидеть на нем трупную синеву и выражение муки. Прошло минута, две…- Так и есть, — неожиданно возвестил Себастьян, и я дернулась, — Нейротоксин животного происхождения. Смертельная доза для человека – около восьмидесяти тысячных миллиграмма на килограмм. Видите маленькие дырочки на каждой конфете? Скорее всего, яд добавили шприцом.- А ты… ты… — взволнованно схватила я его за руку, – с тобой ничего не случится?!Демон внимательно посмотрел мне в глаза:- Надо же, как легко и часто вы забываете о том, что я демон, а не человек.- Вовсе нет, — сконфуженно возразила я, — Я всегда об этом помню.Себастьян улыбнулся почти доброй улыбкой, и я почувствовала волну неизъяснимой нежности к нему. Захотелось никогда не отпускать его руку.- Пф, какая скука! Убожество, а не квартира, — вывел меня из оцепенения голос нового знакомого. Грелль Сатклиф придирчиво рассматривал картину на стене, — У этих музыкантишек совсем нет чувства Прекрасного!- Что ты здесь делаешь? – недовольно поинтересовалась я.- Мне всё ещё нужно забрать Список Смерти, русалочка, — снисходительно скалясь, пояснил шинигами.- Список Смерти? В нём записаны имена тех, кто умрет? – спросила я, бросая взгляд на коробку с шоколадом.- Почти угадала, маленькая любительница заключать контракты с демонами, — кокетливо подмигнул мне Грелль, — В нем записаны имена тех, кто, вероятно может умереть. Чуешь разницу?- Да, — криво усмехнулась я, — И вы решили, что Генрих Судермаан смерти достоин?- Ах, никто из вас, ограниченные людишки, недостоин такой смерти, как Я. Но в этом случае он не стал меня дожидаться и отдал концы ещё до моего прихода. Как-то грубо с его стороны, тебе так не кажется?Я не стала отвечать на этот вопрос и задала свой:- А что ты сделал с его душой?Грелль немного удивился:- Ничего. Я за пленкой приходил, с душами пусть выше разбираются.- И на пленке записана вся его жизнь?- Верно.- И куда вы отнесли эту пленку?- В Библиотеку шинигами, куда ещё? – пожал плечами Грелль.- Библиотеку? Там много этой самой…- Да, настырная малышка, там хранятся все воспоминания умерших людей, начиная от Адама с Евой, — немного недовольно выпятил губы юноша.Я приложила руку ко лбу, надеясь успокоить себя. Слишком безумной, слишком ненормальной была та мысль, что секунду назад посетила мою голову.- Мистер… Сатклиф, вы сможете проводить меня в эту Библиотеку?Я точно сошла с ума.Даже Себастьян удивился. Я заметила это по едва уловимому движению его тонких бровей. Про шинигами и говорить нечего:- Русалочка, зачем тебе туда?! – вытаращил он глаза, — По крайней мере, зачем тебе туда сейчас?- Я хочу увидеть воспоминания Генриха Судермаана, а ещё я хочу узнать, есть ли в этой библиотеке воспоминания моих родителей. Если они там есть, то… — я запнулась, но совладала с собой, — то всё бессмысленно, и они были правы. А если нет, то мне ещё есть, за что побороться.- Ах, как романтично! – умилился Грелль и закружился вокруг меня, — Но помогать я тебе не буду.- Почему?- Я уже помог тебе сегодня. Забыла что ли? Я указал тебе, как найти квартиру этого милого трупика.- Так это было… — я едва не задохнулась от несправедливости, — Это была просто ерундовая просьба, а сейчас речь идет о жизненно важном вопросе!- Жизнь, смерть… Всё это так относительно! Единственное, что имеет значение – это любовь, — и он выразительно захлопал ресницами в сторону Себастьяна. Меня передернуло.- Пожалуйста, мне действительно это важно! – взмолилась я.- Нет, — отрезал Грелль, — Нет, если ты не… — тут он захихикал с очень довольным видом.- Вы чего-то хотите взамен? – ухватилась я за соломинку.- Да-а-а… — лукаво потянул он.- И что это?- Я скажу тебе это на ушко, — хихикнув, ответил шинигами и модельной походкой подошел ко мне. Лицо Себастьяна недовольно вытянулось, но он не сказал ни слова.- Я хочу, — горячо зашептал мне на ухо Грелль, — Себастьяна.***- Что-о?! – моему шоку не было пределов. Я повернула голову и уставилась синему шинигами прямо в глаза, — Что-о?!- Ой, да не будь ханжой, — фыркнул тот, — Жалко, что ли?Я перевела взгляд на Себастьяна. Он стоял с каменным выражением лица, но я уверена, что он знал, о чем только что поведал мне Грелль Сатклиф. И никак не реагировал, предоставляя мне свободу действий.- Зачем он тебе? – зашипела я.Грелль мечтательно закатил глаза:- О, у меня много планов! Я обдумывал это 124 года, и...— он смущенно хихикнул, — Ну давай я тебе расскажу на ушко, кое-кому пока рано это знать. Тебе восемнадцать-то есть?Я зажала уши руками:- Нет, нет, нет, я не хочу этого слышать!!- Прямо монашка, — обиженно поморщился Грелль, — Так согласна или нет?Я захлопала ртом, как рыба, вытащенная из воды. В голове всплыли слова, сказанные Себастьяном в день нашей первой встречи: ?Отныне каждое ваше желание, каждая прихоть будет исполнена в ту же секунду…Весь я – от пальцев на ногах и до кончиков волос – в вашем распоряжении?. Если я соглашусь на требования Грелля Сатклифа, он не будет возражать. Но что он обо мне подумает – страшно даже представить.Я не могу, я не могу, я не могу так поступить.- Хорошо, я согласна, — бесцветно ответила я, — На один день.Шинигами завизжал от восторга, и начал выделывать умопомрачительные кренделя. Выражение лица Себастьяна осталось прежним.- Просто чудесно! – воскликнул Грелль, когда оправился от эйфории, — Подождите здесь, я мигом! Список, кажется, на кухне.Я была только рада остаться наедине с Себастьяном. Я схватила его за локти, и резко дернула вниз. Он склонился, весьма удивленный. Удостоверившись в том, что Сатклиф нас не видит, я шепнула три слова:- Читай по губам.Демон кивнул.- Себастьян, — начала я, выразительно шевеля губами, но, не издавая при этом ни звука, — я совсем не горю желанием отдавать тебя этому психу, если ты этого не хочешь. Надеюсь, я как-нибудь выкручусь из этой идиотской ситуации.Глаза демона не отрывались от моего рта, пока я говорила. Затем он коротко ухмыльнулся и, наклонившись к моему уху, шепнул:- Я знал, что вы так поступите.Я растерялась. И как раз в это время шинигами вернулся в комнату, радостно размахивая тоненькой подшивкой бумаг.- Все готовы? – показывая в улыбке все тридцать два акульих зуба, поинтересовался он.- Да. А что надо делать? – спросила я.Грелль отмахнулся:- Закрыть глаза и не открывать, пока я не скажу, что можно, русалочка. Для тебя, Себас-тян, я сделаю исключение.Не знаю, как отреагировал на это Себастьян, потому что я уже крепко зажмурилась. Первые несколько секунд ничего не происходило, а затем появилось такое ощущение, словно я превращаюсь в мыло. Мне казалось, что мои ноги и руки исчезают, и их заменяют чем-то жидким и скользким, растекающимся и сворачивающимся в пространстве. Думаю, если бы в тот момент я решилась открыть глаза, то увидела бы радужные разводы, какие бывают на воде, если разлить в неё бензин. Но я не открывала глаза, и лишь жмурилась всё крепче и крепче, продолжая таять и растекаться, таять и растекаться…