Special. Кьюби но кицунэ (1/2)
9 лет назад.— Ну, Акеми-тян, ты говоришь такие развратные вещи! — мужчина средних лет плавно опустил руку с талии старшеклассницы ниже.— Ох, Танака-сама, но вы же такой милый! — девушка сама опустила его руку себе под юбочку, чтобы он почувствовал, что на ней нет трусиков. Они зашли в дом и дошли до лифта, где пылкая школьница тут же прижала мужчину к стене и страстно поцеловала в губы. Мужчина с наслаждением касался ее в самых интимных местах, лаская ее сладкий язычок своим. В квартире школьница изъявила желание заняться этим прямо в прихожей, на полу.
— У Танаки-сама такой большой, — промурлыкала девушка, расстегнув мужчине брюки. Танака-сама улыбнулся ей. Эта продажная школьница завела его, как ни одна до этого, поэтому смотреть на то, как она вбирает в свой ротик всю его плоть целиком, было для него делом наиприятнейшим. Но тут внезапно открылась дверь, а на пороге показались жена и дочка Танаки-сама. Мужчина покраснел, ведь сейчас утро, и они не должны были быть здесь. А Акеми-тян усмехнулась, выпрямилась.— Танака-сама очень похотливый, — сказала девушка и вмиг выбежала из квартиры, оставляя мужчину наедине с семьей и несгибаемым стояком. Танака-сама лишь успел увидеть, как мелькнул белоснежный хвост.Это был девятихвостый лис Кангэн. На самом деле его имя, означающее ?льстивый?, было дано ему любимой женой — Ёидзокуми. Свое настоящее имя лис забыл, да и было ли оно у него? По меркам современного мира можно сказать, что Кангэн был милым: высокий, худой, изящный, с фарфорово-белой кожей. У него было круглое лицо, большие лазурные глаза со светлыми ресницами, длинные белые волосы и розовые пухлые губы, которые, казалось, были созданы для поцелуев. Раньше он считался первым красавцем Киото, но в мир приходят новые идеалы, и теперь на улицах от девушек и юношей он слышал ?он так мил?, но вслед ему все равно оборачивались. Быть тысячелетним лисом — дело сложное. Нужно было приспосабливаться к быстро меняющемуся миру, а как только приспособишься, он менялся вновь. Одно нравилось аякаши* в новом времени: хвосты и уши он мог не прятать. К тому же никто не обращал внимания на красные линии под глазами — знак, что он жил всю тысячу лет и благословлен Инари. Красными были и кончики всех девяти белых хвостов. Белый девятихвостый лис — глава аякаши Киото, примерный муж и отец и самый непредсказуемый шутник. Несмотря на то, что Кангэн отличался от своих собратьев, даже от жены, очень спокойным и добрым нравом, посланником Инари он никогда не был, хотя был с ней лично знаком. Богине уж очень понравилась его шутка в период Сэнгоку*, когда он скрыл от любых взглядов целую деревню. Воины проходили мимо нее, вселяя в души местных суеверные страхи, так что вскоре они покинули деревню. В той деревне, кстати, не почитали Инари.Кангэн не мог привыкнуть ко многим современным вещам: телевизорам, компьютерам, писку мобильных телефонов, но главное — к яркому ночному освещению. Сейчас был именно вечер, и лис обхитрил обычного служащего — того самого Танаку-сама — тем, что сейчас было утро, а не вечер, когда должны были вернуться его жена и дочь. Но эти шалости были ничтожно малы по сравнению с теми, что он делал до появления детей. У Кангэна двое мальчиков: четырнадцатилетний Кайто и семилетний Каору.
— Я дома, — тихонько зашел домой лис. Они жили в небольшом домике, выполненном в старо-японском стиле. Его даже объявили архитектурным памятником, и лисы могли не бояться того, что реставрировать его придется за свои деньги.— Явился, изменник! — мигом вышла к нему жена. Ёидзокуми была очень красива: невысокая, хрупкая, с пышными формами, овальным личиком, длинными волнистыми волосами золотистого цвета и ярко-желтыми большими глазами. Видом — богиня, сердцем — ведьма.— Я тебе не изменял! — запротестовал лис, махая хвостами. Но женщину было уже не остановить: больно схватив мужа за ухо, она потащила его в гостиную, где толкнула на диван.
— Шляешься целыми днями, а я, значит, с детьми должна сидеть?! От тебя же женскими духами разит за три версты! — гневный удар золотистым хвостом по открытым коленкам.
Ёидзокуми имела золотистую шкурку и девять хвостов, хотя ей было всего пятьсот лет. Из-за своего нелегкого нрава ее всегда вычисляли как лисицу и убивали. Но она оказалась способной и часто вновь вселялась в чье-нибудь тело, за что заработала себе высокий статус среди аякаши Киото и девять хвостов. А потом ее встретил Кангэн, и они влюбились, что называется, с первого взгляда. Однако это не спасло ее репутацию, и люди все равно ее преследовали. Ради шутки над мужем она один раз даже вернулась в этот мир красивым юношей, но Кангэн всегда ее узнавал с первого взгляда. В этот раз ей удалось жить в одном теле уже около ста лет. Кангэна, даже если и вычисляли, то никогда не убивали. У него же такие добрые глаза!
— Я тебе не изменял, любимая, я просто подшутил над одним человеком! Я входил в образ юной школьницы!— И общался ты с этими юными школьницами только для этого, да? Да?! Никакого толку, как от мужика! — бесилась женщина, но Кангэн ловко схватил ее за руку и повалил на диван, нависая сверху.— Как от мужика от меня толк есть, — улыбнулся лис, целуя любимую в губы. Их хвосты переплелись, а Кангэн ловко забрался одной рукой под кимоно любимой.
— Да тебя медом не корми, дай кого-нибудь трахнуть! — резко отстранила его от себя жена. — И не смотри на меня таким взглядом!— Милая, я же тебя люблю! А все влюбленные люди занимаются сексом. Ну, давай, чего ты, — шептал лис, целуя отстраняющую его руку. — Ёи-тян, ты же такая красивая. Твоя кожа все еще нежна, как лепестки сакуры. М, да ты и пахнешь сакурой, — осыпал жену комплиментами лис, с наслаждением подмечая, как она довольно краснеет и сопротивляется все меньше.
— Льстец.— Что есть, то есть, — усмехнулся лис, снова целуя жену в губы. Кангэн был из тех, о ком говорят: в тихом омуте черти водятся. Его развратности могли позавидовать даже самые пошлые и извращенные люди. А жене-то как это нравилось! Через час они уже сидели на кухне все вместе. Кангэн, довольно щурясь, осматривал сыновей. Кайто скоро окончит среднюю школу, и его придется отправить учиться в старшую школу для ёкаев в Токио. Лиса это сильно разочаровывало, ведь старший был таким хорошеньким: высокий, не такой худой, как отец, с короткими белыми волосами, желтыми материнскими глазами и ее теплой улыбкой, и весь такой мужественный, как говорили сейчас, сексуальный. Загадкой для родителей оставалось наличие у детей пяти хвостов. Оба сына в отца расцветкой — бьякко, что вызывало особую гордость у Кангэна. Младший, Каору, был верхом мечты педофила: наивный, добрый, маленький, само очарование, с отцовской внешностью, да еще и в него полностью характером. Кайто же характером взял и от матери и от отца.
— Что ты на меня так уставился? — недовольно поинтересовался старший сын, увидев, что отец не отрывает взгляда от его пятой точки. Кангэн усмехнулся, и мигом один его хвост оказался под рубашкой Кайто. Мальчик покраснел и резко перехватил наглую часть тела отца.
— Кайто, поцелуй папу! — приблизил свое лицо к рычащей мордашке сына лис, довольно улыбаясь. Кайто покраснел, отпустил хвост и вернулся к еде.— Ты знаешь, что это называется инцестом, и это плохо? — недовольно поинтересовался сын, а Кангэн уже посадил Каору к себе на коленки.— Сына, ты же любишь папу? Поцелуй папу!
— Я люблю папу! — согласился маленький лисенок и нежно поцеловал отца в губы.
— Какой Каору хороший, — заулыбался отец, поглаживая сынишку между пушистых ушей. — Папа очень любит Каору!
— Педофил, — в один голос констатировали жена и старший сын. Младший же крепко обнял отца за шею, недовольно махая хвостами.— Папа хороший! Нельзя обижать папу!— Дааааа, папа хороший! — наслаждался близостью маленького тельца Кангэн. Нет, педофилом он никогда не был, а вот против инцеста был не против. Он был воспитан в такое время, когда лисы имели лишь репутацию соблазнителей, поэтому старшие считали свои долгом обучать младших этому ремеслу. С десяти лет Кангэн подвергался насилию со стороны отца, мать он вообще никогда не знал, но сейчас это лишь слабые отголоски в тысячелетнем существе, что-то нежелательное, но не вызывающее уже прежнего отвращения. Традиция воспитывать своих детей подобным образом у кицунэ осталась, даже Ёидзокуми не видела в том, что муж хотел старшего сына ничего плохого. А вот воспитанный в новом времени Кайто видел и был против.
— Ох, Кайто! — вдруг испуганно вздрогнул Кангэн. Кайто привык не обращать внимания на подобного рода тон. — У тебя хвост озолотился!
— Где?! — завертелся мальчик, осматривая свои хвосты. Отец с нежностью погладил один из хвостов сына, что действительно отличался от всех остальных белых светло-песчаным цветом. Каору и Ёидзокуми с не меньшим удивлением, чем сам Кайто, осматривали сменивший окраску хвост. Один Кангэн довольно улыбался.— Мой мальчик вырос! Скоро он станет совсем взрослым и улетит из родительского гнезда, — растроганно всхлипнул лис.
— Вот только не нужно тут плакать! — недовольно пробурчала лисица. — Ты ж мужик, сам мне доказал это в гостиной!
— Ну и что, — утирал рукавом кимоно уголки глаз, где действительно выступили слезы, Кангэн. — Я не хочу расставаться с Кайто!— Я тоже не хочу расставаться с Кайто! — мигом заревел младший, кидаясь к брату в объятия.— Доволен?! — зарычал Кайто. — Расстроил Каору! Нии-тян, не плачь, все хорошо! Я еще не скоро уеду, — зашептал старший, поглаживая маленького лисенка по голове. Кангэн смотрел на это с растроганной улыбкой. Для всех было очень странно, что у нихв семье такая теплая дружеская атмосфера, а лис не понимал, как может быть иначе. Кайто всех готов был порвать за Каору, впрочем, как и за отца с матерью. А Каору и не думал строить козни брату, любил его больше всех. Кангэн был счастлив. Тем более в его милой головке быстро рождался план новых шалостей. Нужно будет найти площадку, где снимают фильмы для взрослых! И посмотреть их не мешало бы… Перед сном Кайто пошел в душ, а Кангэн, уложив младшего сынишку с женой, пошел за ним следом. Ванна у них была оборудована душевой кабинкой и небольшим бассейном. Кангэн тихо прошел за сыном под струи воды. Да, Кайто обещал вырасти прекрасным мужчиной.— Мне так нравится эта часть твоего тела, — усмехнулся на ушко сыну лис, схватив его за ягодицы. Кайто сначала вздрогнул, но потом узнал голос и успокоился.