Часть 14 (1/2)

Начало нового года ознаменовано тем, что Гарри делает несколько вещей, которых не позволял себе никогда в жизни. Он паникует и сбегает от проблем, улетая в совсем необязательную командировку. И он нарушает обещание, данное Эггси.Удивительно, с какой уверенностью он сказал ему, что не передумает.Он понял, что может передумать вечером того же дня, когда до затуманенного чертовыми эндорфинами мозга дошло, что всё это значит.А значило это то, что они снова будут вместе и всё будет серьезно. И не просто серьёзно, а то самое на-всю-жизнь серьезно, пока-смерть-не-избавит-нас-друг-от-друга серьёзно. Харт готов признаться самому себе (и только самому себе!), что он любит Анвина. Теперь, испытав тот ледяной, животный ужас, который разрастался в нём пока он ждал неотложку, делая Анвину искусственное дыхание, с отчаянной надеждой на то, что он всё действует правильно — теперь он знает, что это то же чувство, что он испытывал лишь однажды, двадцать с лишним лет назад.Это настоящая любовь, чувство именно того сорта, которое доводит до эйфории, когда всё идёт хорошо и выворачивает тебя наизнанку, скручивает твои кости и сминает внутренности в один бесформенный комок, когда всё идёт плохо.

Гарри мало чего боится в этой жизни. Даже не так. Гарри наивно думает, что к этому этапу своей жизни он не боится ничего.Но — как оказывается — этого чувства он боится как огня.Потому что когда он сидит рядом с Анвином, который перестал дышать сам, он чувствует ужас. А потом, когда он остаётся один — пустоту. Ту же пустоту, которую он чувствовал, когда наконец остался один после похорон Микеля.Харт напоминает себе, что Анвин жив — но пустота никуда не уходит.Она присутствует внутри него даже когда он говорит с мальчишкой и касается его. Когда они ругаются, потому что Эггси, едва поправившись, ведёт себя так, будто это не у него пятидесятипроцентное поражение лёгких.Этот вакуум внутри него почти пропадает только спустя месяц после того, как он обрывает всякие контакты с Эггси. После примерно десятка незнакомцев, с которыми он оказывается в одной постели. Почти — но не совсем.Он не чувствует, что он в порядке, ещё очень долго — ровно до того момента, пока они с Анвином не оказываются в его машине. Он тот, кто тянется за поцелуем. Он тот, кто знает, что нужно остановится, но не может себя заставить. Он держит мальчишку за руку и обещает, что не передумает.На обратном пути на работу он понимает, что там, где была пустота, теперь — покалывающее тепло, от которого дышать делается немного сложнее. Он замечает, что улыбается помимо своей воли и не может остановится. Он абсурдно счастлив.Он не помнит, чувствовал ли он себя так глупо и так хорошо хоть когда-то в жизни. Но совсем скоро он вспоминает, что такое уже было.Каждый раз, когда он смотрел на Микеля, на его лице неконтролируемо появлялась эта глупая улыбка.В общем, Гарри сбегает.Перед этим ему хватает смелости признать то, что он здорово ошибался в одном — он не пережил смерть человека, который был его первой и до недавних пор единственной любовью.А так же то, что он не готов на долго-и-счастливо, на которое явно рассчитывает Анвин. И он не знает, как объяснить это мальчишке так, чтобы он понял. Чтобы он действительно понял, а не отреагировал своим всепрощающим и великодушным ?я не буду требовать от тебя больше, чем ты готов дать?.Гарри готов дать мальчишке всё, что угодно. Но не всего себя и не навсегда.

Перед своим рейсом в Лиссабон Харт едет на кладбище, чтобы постоять и укоризненно посмотреть на кусок камня с выгравированными на нём именем и датами.Он знает точно, с какой именно улыбкой смотрел на него этот псих, если бы узнал, что Гарри по уши влип в мальчишку на треть его младше с тремя детьми и искренней любовью к чертовым сказкам. Ах да. И оказался в полигамных отношениях.О, Микель был бы в восторге.Это вызывает в Харте желание показать надгробию два средних пальца. Харт не видит причин сопротивляться порыву. Старушка, оказавшаяся неподалёку, осеняет его крестным знамением.По прилёту в Лиссабон он арендует в аэропорту машину и добирается до дома, который расположен на берегу океана и буквально у черта на куличках. Он достаёт телефон и делает звонок как только выходит из машины — чтобы у него не было времени передумать.- Гарри, - отвечает ему спокойный, ровный голос.- Алфи, - отзывается Харт. Алфи отвечает молчанием, ожидая, что Гарри перейдёт к сути звонка. Гарри всегда ценил в мужчине его абсурдную молчаливость. Ну, или по крайней с тех пор, когда привык к тому, что тип так неразговорчив, что его можно принять за немого. - Мне нужны контакты того психотерапевта, к которому ты так хотел меня послать.- Ох? Я пришлю тебе несколько, чтобы у тебя был выбор.- Спасибо. Не распространяйся об этом.- Ты забыл, с кем говоришь? - С мягкой иронией хмыкает Алфи.- Нет. Но мне спокойнее, когда просьба озвучена вслух.- Конечно. Что ж… Удачи.Харт мрачно фыркает в ответ.- Не ломай драму, Харт. Всё будет в порядке.- Ну, если ты так говоришь.- Да. Я так говорю.

На этом они прощаются.

Через несколько дней Харт начинает свою терапию, изо всех сил стараясь не думать о том, что Анвин наверняка всё ещё ждёт его звонка.***Его личный телефон отключен, но рабочий — нет. Именно так его достаёт Лиз спустя примерно две недели.

- Куда, черт возьми, ты подевался?- Очевидно, что если мой личный телефон отключен, я не слишком хочу отвечать на этот вопрос.- Харт…Порой у Лиззи включается режим наседки в его отношении. Харт привык и в общем-то не против — Лиз не единожды настойчиво вытаскивала его из пучины отчаяния или просто скверного настроения. Время от времени, однако, случалось так, что её обычная линия поведения — не совсем то, что ему нужно.- Лиззи. Прекрати это. Оставь меня в покое, - просит он настолько мягко, насколько может.- Ты в порядке? - Хмуро уточняет девушка.- Очевидно нет. Я буду, - обещает он.- Не делай глупостей.- У меня нет на это времени.- На это не нужно много времени.Харт с ужасом понимает, что, похоже, Лиз всерьёз опасается, что он решил повторить выходку Микеля.- Черт возьми, Лиз, - хмыкает он, - у тебя что, началась ранняя деменция?

- Ох, пошел ты! Ты в беспорядке с прошлой весны, и теперь ты пропадаешь, перед этим сказав, что собираешься помириться с Эггси. О чем ещё мне думать?- О том, что ты боишься повторения травмирующего опыта из прошлого. Безосновательно, если задуматься поглубже.- Ты говоришь как чертов психотерапевт. Постой… почему ты говоришь как психотерапевт?..- Пока, Лиззи. Если начнёшь думать, что я убил себя — просто спроси у Роксаны, когда она последний раз слышала меня на рабочей встрече.- Ты…- Пока, - ещё раз повторяет Гарри и прерывает вызов.Он посмеивается, когда представляет, какие эпитеты Лиззи прямо сейчас посылает в его адрес.***Ему не нравится психотерапия. В соответствии с его ожиданиями, всё должно становится лучше. На самом же деле, всё становится только хуже — как только эта настырная, несгибаемая женщина, по несчастливому стечению обстоятельств оказавшаяся его собеседником узнаёт, что кроме мертвого любовника у него в анамнезе ещё и мертвая мать и ненавистный (и ныне также мёртвый) отец, она заявляет, что им стоит начать с самого детства Гарри.- Я не хочу начинать с детства. У меня нет нерешённых проблем там.- Вы уверены?- Моя последняя проблема из детства умерла некоторое количество лет назад. Надеюсь, ублюдок горит в аду.- И вы утверждаете, что у вас нет проблем? - С иронией переспрашивает женщина.Харт тяжело вздыхает. Он искренне жалеет о том, что решил начать.Дальше становится только хуже. Однажды, по прошествии примерно полутора месяцев, ему советуют решить для себя, сколько секса ему действительно необходимо.- Именно столько, сколько я имею.- Гарри. Вы занимаетесь сексом, каждый раз меняя партнёров, даже не узнавая их имён. Я могу согласится, что то количество секса, которое имеете вы, может вполне соответствовать вашим потребностям, если вы имеете одного, двух, или, предположим, трёх постоянных партнёров. Не ?примерно пятнадцать? разных чуть больше чем на месяц.Гарри хочет высказать свои возражения, но ему не дают этого сделать.- Возможно, если вы не готовы к чему-то большему, чем безличный секс, вам стоит попробовать сделать над собой усилие и отказаться от него на какое-то время.- Что, вообще?!- Вообще, Гарри.- Прошу прощения, но вы спятили.На это его добрый доктор отвечает мягким, звонким смехом. Гарри ненавидит её.- Как насчет того, чтобы начать сокращать количество новых людей в этой части вашей жизни постепенно?Гарри невнятно бурчит своё согласие, понимая, что в этот момент ведёт себя точь-в-точь как анвинов сын-семилетка, когда тот чем-то недоволен.Но больше всего Харт ненавидит, когда она его хвалит.От этих ?это большой прогресс, Гарри!? или ?хорошая работа, Гарри!?, сказанных отвратительно жизнерадостным голосом, с интонацией, поднимающейся вверх к концу фразы, Харта просто передёргивает. Но ещё хуже то, что кроме желания поморщиться он чувствует чертову гордость за самого себя. За то, что его похвалили.Ему не нужна ничья похвала. Он справлялся без неё двадцать с лишним лет, спасибо большое.- Может, мы будем отмечать мой прогресс менее жизнерадостно? Мне не десять лет.- Хм. Вам не комфортно? - Тут же прямо-таки навострив уши, интересуется его мучительница.Внутри себя Харт издаёт длинный страдальческий вопль.***?Что ж, это не так уж плохо?, - думает он одним поздним вечером в начале апреля, когда едет к дому после встречи с другом. Его новый друг — дама, которая годится ему в матери. У неё шотландский говор и шотландское же (и абсолютно потрясающее) чувство юмора, она немного напоминает Харту его бабушку (об этом он ей не говорит) и Гарри находит её компанию приятно… расслабляющей.Это оказывается его последняя связная мысль перед тем, как что-то врезается в правый борт машины, его заносит влево, выносит на встречную полосу — и швыряет через ограду.***Эггси сидит на диване в гостиной Рокси. Сама Рокси сидит рядом, удобно устроив ноги на его коленях, и сосредоточенно кусает кончик своего ногтя на большом пальце вместо того, чтобы поедать попкорн, миска которого стоит между ними.

Этот вечер задумывался как их очередная холостяцкая вечеринка, какие случались каждый раз, когда Элизабет уезжала в достаточно длительную командировку. На экране телевизора перед ними мелькали кадры из пятого эпизода Звёздных войн, но Рокси очевидно не обращала на фильм ни малейшего внимания.Эггси вздыхает и легко щекочет девушку под коленкой. Та дёргает ногой и награждает его возмущённым взглядом.- Ты не смотришь, - сообщает ей Эггси.- Похоже на то, - со вздохом отвечает Рокси.- Что случилось? - Интересуется Анвин, набирает в руку горсть попкорна и принимается увлеченно хрустеть.Рокси хмурится, теперь сосредоточенно уставившись на него. После того, как в течение минуты она ничего не говорит и её взгляд остаётся четко зафиксированным на Эггси, он вопросительно приподнимает брови.- Я не должна говорить с тобой об этом, - наконец вздыхает девушка.- Почему?- Потому что не должна. Поверь мне. Ты не будешь счастлив.Эггси фыркает. Настаёт его очередь хмуриться.- Окей. Ты хочешь рассказать мне, в чем дело?- Да, - со вздохом кивает Рокси.- Тебе это поможет?- Ну… нельзя сказать наверняка. Возможно.- Давай ты скажешь мне, с чем связана твоя проблема и мы вместе решим, стоит ли нам общаться на эту тему.- Моя проблема — один Гарри Харт, - со вздохом говорит Рокси.Анвин вдыхает — и не выдыхает.- Видишь. Я не должна говорить с тобой об этом.Он заставляет себя расслабиться и сделать вдох. Рокси накрывает его ладонь своей и чуть сжимает.- Забудь. Я уверена, что просто веду себя глупо и поддаюсь паранойе. Ты знаешь, как я ненавижу долгие командировки Лиззи и что они могут сделать с моим благоразумием.Эггси согласно кивает. Они возвращаются к просмотру фильма и Рокси старается делать вид, что смотрит в телевизор, а не внутрь своей головы.

Анвин выдерживает до конца фильма.

- Что случилось? - Со вздохом спрашивает он, как только начинаются титры.Рокси смотрит на него с самым виноватым видом.- Давай. Говори.- Возможно, ничего особенного. Он в командировке… длинной и совсем не необходимой, но это детали и его личное дело, хотя Лиз, которую он попросил отвалить, так не считает. Что меня волнует — так это то, что никто не мог выйти с ним на связь последние два дня. Он пропустил четыре встречи, на которых присутствовал до этого всегда. Это Харт, он никогда не пропускает работу. Единственный раз подобное происходило когда он загремел в больницу в Касабланке.Эггси в задумчивости трёт бровь.- Он не мог просто уйти в отрыв? - Предполагает он, стараясь звучать как можно более легкомысленно.- Эггси, он никогда не пропускает подобные встречи. Хотя, может, на меня просто плохо влияет Лиз, которая думает… - Рокси осекается, - всякие глупости.Эггси сощуривается.- Не спрашивай, - просит Рокси. - В любом случае, если всё в порядке, мы скоро это узнаем. Если нет — тоже.- Как?- Обзвоном больниц, - мрачно отвечает Рокси.***Анвину должно быть всё равно. Он потратил достаточно времени на то, чтобы выбраться из чувства, которое утягивало его в длинную спираль отчаяния, чтобы быть способным не оглядываться назад при малейшем упоминании чертового имени.Вся его уверенность в своих силах была иллюзорна. Он никогда не был хорош в том, чтобы отпускать и забывать.Поэтому среди ночи он со вздохом садится на кровати и, оглядываясь на Рокси, встречается с ней взглядами.- Не спишь? - Интересуется он.Девушка отрицательно качает головой.- Ты волнуешься за него. Почему ты за него волнуешься? Он тебе даже не нравится.- Мне нравится Лиззи. Если с ним что-то случится — она расстроится.Что-то подсказывает Эггси, что это ложь.

- Ах, Рокси, - воркует он.- Это не значит, что я не хочу засунуть его голову ему же в задницу, потому что именно там её место.Эггси отвечает коротким смешком.- Я понимаю твои чувства. Пойдём. Нам надо позвонить Мерлину.- Эггси, три часа ночи.- Знаешь, на что он тратит ночи, когда ему дарован покой и одиночество? Он пишет код или рисует непонятные чертежи. Я уверен, что он ещё даже не собирается ложиться.Они перемещаются на кухню. Эггси начинает варить кофе — потому что то, что они не будут сегодня спать, очевидно, и звонит Мерлину.- Эггси? - Отвечает мужчина после третьего гудка, нотки недоумения и волнения в тихом голосе. Эггси улыбается, переключается на громкую связь и кладёт телефон на кухонную тумбу рядом с плитой.- Я. Привет.- Привет, Эггси. Всё в порядке?- Со мной — да. Ты на громкой связи и тут Рокси.- Привет, Мерлин.- Доброе… утро, полагаю. Ты тоже в порядке?- Я тоже в порядке.Мерлин делает вопросительную паузу. Эггси улыбается шире. Он никогда не встречал кого-то, кто может так же выразительно молчать.- У меня… у нас к тебе есть просьба.- Я слушаю.- Сейчас у всех больниц есть компьютеры и врачи заносят туда все данные о пациентах, правда ведь?- Как правило. Если это не Гватемала или Конго.- Насколько сложно — теоретически — получить доступ к такой системе?- Смотря кому. И для чего, - осторожно отвечает Мерлин.- Тебе. Чтобы…- Гарри чертов Харт пропал где-то в Португалии, - приходит на помощь Рокси когда Эггси запинается и пауза затягивается.- Почему ты считаешь, что он пропал?- С ним два дня нет связи. По рабочим вопросам.Недолгое молчание.- Теоретически - это может занять время. Особенно если не сузить радиус поиска.- Лиссабон или Кашкайш. Я почти полностью уверена в этом. В остальной Португалии ему просто нечего делать.- Хорошо. Эггси?- Да?- Ты в своём уме? - Ласково интересуется мужчина.- Ммм нет. Я не должен был звонить с таким вопросом, да?- Определённо.- Можно мы с Рокси заедем через?..- Пару часов. Да.- Спасибо, Мерлин, - улыбается Эггси и отключается, чтобы не получить полноценную лекцию.- Ты псих, - объявляет Рокси, прекращая сдерживать смех.***Мерлин стучит костяшкой согнутого пальца по строчке на мониторе, подсвеченной желтым.

Строчка содержит в себе имя и фамилию Гарри, дату его рождения и название больницы.- И больше ничего? - Хмурится Эггси.- Вы просили его найти, - справедливо напоминает Мерлин.- Ну да. Твоя правда.- Это не морг или что-то типа того? - Интересуется Рокси.- Определённо нет.- Славно. Значит, всё в порядке.Эггси фыркает и задумчиво смотрит на строчку в мониторе. Мерлин смотрит на него. Рокси — тоже.- Мы не знаем, что с ним.- Черепно-мозговая травма, перелом правой руки, трещины в двух рёбрах, множественные ссадины и ушибы мягких тканей, - перечисляет Мерлин.- О. Так ты посмотрел.Мерлин посылает Эггси красноречивый взгляд.- Конечно ты посмотрел. Он твой друг, - вздыхает Эггси.Он чувствует, как у него начинает болеть голова — от мыслей, которые в ней роятся и которых он совсем не хочет.Рокси рядом с ним зевает и трёт глаза. Эггси повторяет её действия меньше чем с пятисекундным перерывом. Мерлин награждает их веселым взглядом и командует:- Ложитесь в спальне. Когда вы вместе — вы действительно бываете хуже десятилеток.- Значит, тебе не остаётся ничего кроме как быть нашей нянькой, - подытоживает Рокси, с довольным видом ретируясь из кабинета и наверняка спеша разлечься на кровати так, чтобы оставить Эггси как можно меньше места.Перед тем, как выйти из комнаты, Эггси обнимает Мерлина со спины и утыкается носом ему в шею.- Выпей таблетку и поспи. А потом мы подумаем, что с этим делать, - велит ему Мерлин.Эггси улыбается. Ему хорошо — и горько.Он не понимает, почему, имея в мужьях лучшего мужчину на свете, он продолжает, несмотря на все внутренние усилия и всё сопротивление, тосковать по Харту.- Спасибо, - бормочет Эггси тихо.Ласковые пальцы перебирают пряди волос у него на затылке.***На следующий день их с Мерлином разговор заканчивается совсем не так, как Эггси ожидал.Потому что совсем скоро после него Анвин оказывается в самолёте из Лондона в Лиссабон.Он так до конца и не очухался от снотворного, которое выпил под утро, перед тем как залезть в кровать Мерлина — под бок Рокси, которая счастливо и беззаботно посапывала под одеялом. Бывали дни, когда он так и не справлялся с тем, чтобы скинуть с себя это вязкое ощущение полусна.Но сейчас он совсем не против этого. Он проваливается в дрёму, стоит только самолёту набрать высоту.Эггси начал допускать, что Гарри не позвонит ему, когда минула первая треть января. Когда прошла половина месяца — он пообещал себе подождать ещё пять дней, а потом — не быть больше кретином.Гарри не звонит. Эггси не знает, на кого он злится больше — на него, или на себя.Ему странно оттого, что Гарри поступил так — оставил последним, что было между ними, молчание невыполненного обещания. Промолчал вместо того, чтобы позвонить и сказать, что он не готов сходится снова.Эггси бы понял. Это было бы гораздо легче понять.Кроме того — это не в духе Гарри — не выполнять обещания.Но он отбрасывает эти мысли и сосредотачивается на том, чтобы жить с тем, что у него есть. Это не так сложно — самое сложное он уже пережил прошлым летом. Всё, что ему надо теперь — просто забыть надежду, которую он имел глупость себе позволить.Февраля приносит звонок от Адель — с новостью о смерти её матери. Эггси берёт с собой девочек, оставляет Габриэля, который отказывается ехать, с Мерлином, и едет в Лион на похороны.- Я не думаю, что он протянет до следующего месяца, - говорит Адель. Они сидят на лавочке в парке перед домом бабушки и дедушки, прямо под деревом, на которое Эггси в детстве забирался быстрее всех окрестных мальчишек. Вокруг них — сумрак и тишина, абсолютный штиль. Эггси знает, что она говорит о своём отце.Квартира, в которой он с братьями строил шалаши из стульев и гобеленов, пахнущих пылью и специями, пустеет, едва начинается март. Эти смерти оказываются для Эггси первыми потерями членов семьи.

Он отвлеченно размышляет о том, на сколько ещё у него хватит сил и рассудка, если его события его жизни будут продолжаться в том же духе.- Тем, кто ещё жив, нет смысла в долгой скорби, милый, - говорит ему Адель по телефону спустя неделю после того, как все они вернулись к своим обычным жизням. - Мы имеем ответственность за то, чтобы носить в своих головах светлую память о них, не скорбь и сожаление.Она уже говорила ему похожие слова. Он улыбается.- Это не так просто.- Я знаю. Таков удел живых. От этого всё ценнее.Эггси согласно угукает.- Хорошо. Теперь дай трубу своему мужу. Я расспрошу его о том, как ты на самом деле себя чувствуешь.Тогда Мерлин просит его сходить к врачу за рецептом снотворного — потому что Эггси почти не спит. Тогда же Эггси почти перестаёт представлять себе, что рано или поздно Гарри всё-таки возникнет на пороге его дома, наглый, самоуверенный, выводящий из себя.Чтобы что-нибудь случилось — нужно просто перестать ждать.И Гарри возникает — совсем в другой, неожиданной манере, но, черт возьми, возникает.И если мироздание никак не хочет просто взять и избавить их друг от друга, придётся идти тяжелым путём. Эггси, правда, понятия не имеет, что это будет за путь. И что он вообще собирается делать, когда окажется лицом к лицу с человеком, который, почти полностью отсутствуя в его жизни около года, вызывает в нём столько сильных и противоречивых эмоций, что Эггси начинает всерьёз предлагать, что Харт — его кармическое проклятие.А от такого невозможно избавиться. Только — со смирением принять.***В больнице, куда он приезжает, никто не говорит по-английски.- Гарри Харт? - Переспрашивает его медсестра на третьем этаже, куда его отправили, когда он объяснил, что он пришел с визитом к пациенту — с помощью жестов и французских слов. Он знал, что два языка имеют общее происхождение и если он скажет достаточно синонимов — какие-то из них будут поняты.- Гарри Харт, - кивает он, и, недолго думая, показывает на палец с кольцом, предвосхищая вопрос, который может быть задан. В конце концов, так будет гораздо проще.Сестра улыбается и говорит что-то ему в ответ — кажется, что-то о том, что он, должно быть,вне себя от волнения. Она провожает его к палате и показывает на запястье, где должны быть часы.