Часть 8 (2/2)

Адель с совершенно естественной лёгкостью занимает всех делом. В процессе приготовления пищи и подготовки столовой к вечеру Мерлин успевает познакомится с четырьмя племянниками Эггси, каждый из которых несколько раз оказался на кухне, и женой Амира — Саминой, женщиной с мягкой улыбкой и ямочками на почти по-детски круглых щеках. Когда с готовкой было почти покончено, Адель велела Мерлину, Тео и Фаро накрывать на стол под предводительством Самины, они же с Эггси пошли собирать детей и готовить их к ужину.В основном подготовка детей к ужину, в их случае, состояла в том, чтобы стоять между спальнями на втором этаже, следить, чтобы все помыли руки, умылись и не отвлекались попусту, пока переодеваются, и болтать.- Этот Мерлин - очень приятный молодой человек. Ведь это именно то, что я подумала, верно?- Думаю, именно то, - кивает Эггси, сложив руки на груди и поглядывая за тем, как Габриэль буквально ныряет в длинную льняную джеллабу с воротом, вышитым синими нитями. Может быть, в его тяге к платьям и нет ничего необычного. Он носил традиционную одежду всё то время, пока жил в Марокко — это та одежда, в которую его было легче всего одеть. А вот заставить его надеть штаны под джеллабу было совсем непросто. Да, тут у них было кое-что общее. Адель всегда справлялась с тем, чтобы напоминать Анвину, что он и его сын похожи больше, чем он думает.Эггси не может побороть те оставшиеся внутри него крохи неуверенности, поэтому спрашивает:- Это ничего?- Я выгляжу так, будто против? - С улыбкой спрашивает его Адель.- Нет. Но это довольно необычно, и я снова повторяю то, что в прошлый раз не закончилось ничем хорошим...- Ты выглядишь счастливым. Замученным, но счастливым. Первое, я уверена, из-за детей и работы. Второе — из-за того, что ты позволил себе иметь то, в чем нуждаешься. У каждого свои потребности, милый. У нас уже был этот разговор, когда тебе было девять, не правда ли?- Да, - кивает Эггси, - был.- Я могу понять Фарраджа и его глупый ужас из-за сущей мелочи — мой с ним разговор был несколькими годами раньше, чем наш с тобой, но что, нам действительно стоит пройтись по теме ещё раз, чтобы и тебе не взбрело в голову избегать контактов с семьёй?Что ж, значит, Фаро уладил свои проблемы успешно.- Нет, я всё уяснил, - сдерживая улыбку, с видом ложной покорности кивает Анвин.За свои кривляния он получает лёгкий щипок за бок и поцелуй в щёку, за которым ему приходиться чуть-чуть наклониться.Когда детские самостоятельные сборы начинают откровенно затягиваться, они расходятся по комнатам — Эггси идёт к мальчикам, Адель — к девочкам. Помочь одеться двум семилеткам и восьмилетке при участии двенадцатилетки, который чувствует себя очень взрослым — совсем несложно, поэтому спустя пять минут Эггси отправляет стайку мальчишек вниз и идёт стучаться в соседнюю комнату.- Заходи! - Отвечает на стук Адель.Эггси помогает с заплетанием косичек и они спускаются вниз. Все рассаживаются за столом, к ним присоединяются ещё несколько человек — парень, который помогает Амиру в магазине, соседка, живущая парой домов ниже по улице, семейная пара французов, который проводили зимы в Танжере и с которыми Адель завела дружбу лет пять назад.

Это привычно и тепло. Шумное совместное застолье по случаю праздника, который не празднуют в этой стране. Но Адель выросла во Франции, и её маленькая семья каждый год в этот день собиралась за столом вместе, и к ним присоединялись друзья родителей, а позже — и друзья самой Адель. Уехав, она решила, что у неё нет никаких причин прерывать традицию.Эггси благодарен ей за это, потому что для него этот день — пожалуй, самый лучший день в году. Всё начинается с диалогов взрослых с детьми — как дела в школе, что нового и интересного произошло в их жизнях, чего они ждут в новом году и всё тому подобное. Муни как всегда болтает дольше всех, Эггси, подперев щёку рукой, наблюдает за ней, активно жестикулирующей и совершенно очаровательной. После детям позволяют идти играть, если они хотят — обычно детская половина компании исчезает из комнаты моментально, сейчас за столом остаётся Габриэль и Дейзи, которая садится рядом с ним. Они начинают негромко переговариваться — Эггси следит за ними краем глаза и улыбается, когда Габи с тяжелым вздохом встаёт, позволяет Дейзи взять себя за руку и они вместе уходят из столовой. Напоследок Дейзи оборачивается, подмигивает Эггси и машет рукой Мерлину.- Золотая девочка, - качает головой Адель, которая тоже наблюдала за детьми.Эггси согласно кивает.Беседа продолжается. В какой-то момент внимание разговаривающих неизбежно сосредотачивается на Мерлине, как самой темной лошадке за столом.

- Ты не против небольшого допроса? - Уточняет Адель.- Думаю, отказываться будет неприлично, - легко соглашается Мерлин.Они не спрашивают ни о чем, чего бы Эггси уже не знал. Мерлин отвечает легко — Эггси даже немного удивлён той степенью лёгкости, с которой идёт разговор. Адель ожидаемо журит его за невнимание с собственной семье и он обещает ей нанести им визит как только убедиться, что они хотят его видеть. Адель велит Эггси проверить, чтобы мужчина сделал, как обещает.Когда никто уже не может есть, все перемещаются во двор. Амир разжигает в открытой жаровне огонь и готовит чай. Пока Фаро увлеченно рассказывает Мерлину историю про то, как они с Эггси однажды собрали дома всех кошек, каких только могли поймать в округе, в надежде что хоть на одну из них у отца не будет аллергии и они смогут её оставить, и чем всё это кончилось, Эггси обходит по кругу сад, спящий в объятиях зимней прохлады. Он слышит трель дверного звонка когда находится в почти самой дальней от дома точке сада — и внутри у него всё замирает. Он едва сдерживается от того, чтобы преодолеть расстояние до входа в дом бегом. Все, кому надо, знают, что дверь незаперта. Позвонить в звонок, в понимании Эггси, может лишь один человек. Тот, которого он без особой надежды ждёт весь вечер.

Когда он нарочито неспешно добирается до входа в дом, Адель уже уходит внутрь. Она встречает его перед всё ещё запертой дверью, с мягкой улыбкой и нежным взглядом со смешинками.- Думаю, это к тебе, - говорит она, и, погладив Эггси по щеке, уходит, оставив его наедине с закрытой дверью и внезапно накатившим волнением, совершенно безосновательным и глупым. Он стоит так ещё немного, сжимая и разжимая пальцы на руках, и наконец берётся за дверную ручку, давит на неё и открывает дверь.Гарри спустился с крыльца и стоит в слабом свете уличного фонаря, развернувшись вполоборота к дому, и задумчиво смотрит в темноту узкой улицы, малолюдной в поздний час. Полминуты Эггси просто стоит так, у отрытой двери и смотрит на Гарри, жадно впитывает в себя его образ — расслабленная поза, серые брюки, белая рубашка, кожа, бледная в зыбком искусственном свете — он больше похож на призрака, на неверный бесплотный мираж, чем на реального человека.Но он становится реальным — стоит ему повернуть голову и посмотреть Эггси в глаза. Этот взгляд - насмешка, ирония и четко отмеренная, выверенная доза искренней теплой нежности оживляет Гарри в один миг — как и оживляет что-то на время утихшее внутри Эггси.

- Привет, - с улыбкой говорит он, прикрывает за собой дверь и спускается по ступенькам вниз, к Гарри. Тот действительно бледен, с темными кругами под глазами.Гарри улыбается уголком губ, кладёт ладонь на затылок Эггси, запускает пальцы в короткие волосы, чуть сжимает — и Эггси ёжится и трёт ладонями предплечья, по которым пробегают мурашки.- Здравствуй, Эггси, - говорит Гарри, голос тихий и хрипловатый, голос не до конца проснувшегося ещё человека.- Сколько времени сейчас в Токио? - Интересуется Эггси, положив ладонь на бедро Гарри, скользнув пальцами по прохладному и гладкому материалу рубашки. За несколько месяцев его отсутствия Эггси привык к горячечному жару тела Мерлина, и теперь Гарри, со своей прохладной кожей, на ощупь тоже кажется Эггси бесплотным.- Раннее утро, - отвечает Харт.- И когда ты проснулся последний раз? - Изгибает бровь Анвин.- Прошлым утром, - со смешком отвечает Гарри.- В Токио.- В Токио, - соглашается Харт.Он нагло и злонамеренно игнорирует осуждающий взгляд, который посылает ему Эггси. Ловит его подбородок между большим и указательным пальцами, скользит подушечками по мягкой коже, заставляет запрокинуть голову чуть назад и наклоняется, замирая, когда между их губами остаются миллиметры. Эггси фыркает тихо и подаётся вперёд, не целует — а мстительно прихватывает нижнюю губу Харта зубами. Тот смеётся — не звук, но вибрация в теле, и бесцеремонно совершенно углубляет поцелуй, скользнув языком между губ Анвина и прижимая его ближе за затылок.Только спустя десять долгих, сладких секунд и один стон, проглоченный жадным и наглым ртом Харта, Эггси понимает, что они, черт возьми, на улице, в Марокко, аккурат под фонарём, рядом с домом, где живут его родители. Худшее из возможных мест для такого поцелуя. Поэтому он поспешно отталкивает от себя Харта и отступает на полшага — не может заставить себя отойти дальше, испытывая почти физический дискомфорт при мысли о большем расстоянии между ними сейчас.Гарри позволяет ему это капитуляцию без сопротивления и лишних вопросов.

- Это было просто кошмарно неуместно, - осуждающе сообщает Эггси.Единственное, что он получает от Гарри на это — его самоуверенную ухмылку. Эггси фыркает, закатывает глаза и интересуется:- Зайдёшь? Или ты планировал просто постоять под дверью.- Боюсь, мне придётся, - заключает Гарри в своей обыкновенной манере.Эггси с ужасом понимает, что он жутко соскучился даже по этому.- Уверен, ты переживёшь это, - с напускной едкостью отвечает Эггси. - Пойдём.Он берёт Гарри за руку и ведёт через дом к выходу в сад, отпуская только когда открывает дверь.

Гарри — как и всегда — безупречные манеры, исключительная вежливость, отдающая холодком. Он балансирует на опасной грани неискренности, но ни на секунду не переступает её. Когда Эггси представляет Гарри Амиру, своему старшему брату, тот выглядит впечатлённым. Младшего Амира впечатлить так же сложно, как и старшего, если не сложнее.Немного тепла пробивается сквозь броню Гарри, когда он хлопает по плечу Мерлина — одарив его однобокой улыбкой и плутоватым взглядом, и ещё — когда он оказывается пойман в лёгкие объятия Адель и под её внимательное наблюдение.- Милый, - качает она головой. - Ты выглядишь не лучшим образом.Эггси смотрит на свою мать взглядом, полным ужаса, но Гарри — Гарри действительно, по-настоящему смеётся, коротко, чуть запрокинув голову назад.- Все эти часовые пояса уже не так милосердны ко мне, как пятнадцать лет назад, мадам, придётся это признать, - отвечает он.- Так ты прямиком из Японии?- Боюсь, что так, - кивает Гарри со скромной улыбкой. Образец кротости, негодяйский великий притворщик.- Несчастное создание, - качает головой Адель, - что ж, нет причин держать тебя на ногах.Адель подталкивает Гарри к одному из садовых кресел. Не проходит и минуты, как в его руках оказывается чашка с чаем, а на подлокотнике кресла — тарелка со сладким, над приготовлением которого Фаро, по собственному признанию, корпел предыдущие пару дней.Разговор продолжается, будто бы не был прерван. В какой-то момент Эггси замечает, что Гарри переговаривается о чем-то с Тео — а потом бросает веселый и очень выразительный взгляд на Эггси. Эггси не менее выразительно хмурит на него брови в ответ и еле удерживается от того, чтобы не погрозить этому невозможному типу кулаком. Мерлин, наблюдающий за сценой, смеётся, даже не попытавшись сдержаться. И вот он — он получает локтём в бок, потому что стоит рядом.- Вы оба ужасны, - бурчит Эггси.- Я не думаю, что ты в полной мере понял, на что пошел, мой милый, - тихо, тепло и с наглым поддразниванием отвечает на это Мерлин.Эггси — внутри себя, конечно — соглашается с этим.В какой-то момент в сад выходит Габриэль. Он обводит взглядом взрослых — и видит Гарри. Широко распахивает глаза, открывает рот и оборачивается было к двери — но потом замирает, и, подумав пару секунд, поворачивается обратно, решительно направляется в сторону Гарри, без единого слова забирается к нему на колени и обнимает за шею под немало удивленные взгляды присутствующих.Гарри прячет улыбку, опустив голову, гладит мальчика по растрепанным длинным волосам и говорит тихо:- Ну здравствуй.- Привет, Гарри, - бурчит Габриэль в ответ. В мешанине языков, используемых в доме, он забывает о том, что Гарри не знает арабского, но для понимания сказанного достаточно одной логики.- Если ты собираешься поболтать, то тебе лучше использовать английский, - тем не менее предупреждает Харт, но Габриэль отрицательно мотает головой, обнимает Гарри покрепче и погружается в молчание.Эггси с улыбкой наблюдает за этой сценой. Поразительно, каким шелковым этого ребёнка делает одно только присутствие Гарри.Гарри с ленивой вежливостью поддерживает текущую беседу, и, выждав, когда кто-то ещё изъявляет желание закончить вечер, говорит, что ему тоже пора возвращаться.Габриэль на его коленях уже погрузился в мирный сон и Эггси успевает сделать пару шагов к Гарри, когда тот говорит:- Брось, Эггси. Я его отнесу. Уверен, ты уже натаскался.Эггси хмыкает и согласно кивает.Он ведёт Гарри в дом, на второй этаж, к спальне, где будут ночевать Муни и Дейзи. Габриэль должен спать в комнате с двоюродными братьями, но этого никогда не происходит — в изменившемся, хоть и знакомом окружении Габриэлю нужно спать с близкими людьми. Среди ночи он всё равно просыпается и идёт искать свою ?стаю?.Когда они входят в комнату, Эггси идёт к кровати, стягивает с неё покрывало и откидывает в сторону одеяло. Гарри укладывает Габриэля и Эггси накрывает его, решив, что не будет выпутывать сына из одежды.- Он смертельно скучал по тебе, - с улыбкой смотря на спящего мальчишку, говорит Эггси.Когда Эггси переводит взгляд на Гарри, тот лишь пожимает плечами. Он не может рассудить, что должен ответить на это, и почти точно уверен, что никакой ответ вовсе не нужен.Эггси, по крайней мере, не выглядит так, будто он ждёт чего-то определённого.Они выходят из комнаты и медленно идут обратно к лестнице.- Зайдёшь завтра?- А нужно?Вот за это он получает раздраженный взгляд.- А ты как думаешь?- Я бы предпочел не участвовать в семейных… собраниях.- Мы можем отвести детей на набережную. Девочки тоже соскучились. Тебе лучше явить свою персону им перед уходом, иначе жди обиды за то, что Габи виделся с тобой, а они нет.- Хорошо.- Что?- И то и то.Эггси улыбается уголком губ.- Я собираюсь забрать Мерлина с собой, - когда они спускаются вниз по лестнице, говорит Гарри.- М-да? Ладно, - соглашается Эггси после небольшой паузы. Он уверен в том, что Мерлину будет куда комфортное на нейтральной территории с Гарри, чем в доме родителей Эггси, который сейчас под завязку набит не слишком знакомыми ему людьми. - Куда?- Я пришлю тебе адрес, - со смешком обещает Гарри и более ничего не говорит, потому что, стоит ему сойти с последней ступеньки лестницы, он оказывается атакован сокрушительными объятиями Муни, вылетевшей из-за угла.- Полагаю, Мерлин меня сдал, - заключает Гарри, изо всех сил стараясь не улыбнуться.***К удивлению Эггси, адрес, который присылает ему Гарри спустя час после того, как они с Мерлином уходят, находится в двадцати минутах ходьбы от дома его родителей. Он укладывает Муни и Дейзи, всё-таки выпутывает Габриэля из одежды, пока тихо обсуждает с двумя сонными, но упрямо сражающимися с усталостью девочками планы на завтра. Когда все трое лежат на кровати рядком мерно сопящих, невероятно милых ангелочков, он спускается вниз и вместе с Фаро и Тео помогает Адель убираться в саду и в столовой, а потом становится у раковины на кухне и начинает мыть посуду. Когда с уборкой покончено, Адель прогоняет Фаро и Тео по спальням, и пытается проделать то же с Эггси, но он упрямо мотает головой, не отрываясь от своего занятия. Тогда она со вздохом встаёт рядом, начиная разбирать уже помытую посуду.- Ты отпустишь меня на ночь? - Наконец спрашивает Эггси.- Сын, тебе тридцать лет, почему ты задаёшь мне такие вопросы? - Притворно удивляется Адель.- Потому что я оставлю здесь своих трёх детей.- Ты начинаешь забывать, что Тамила — их мать, да?Эггси пожимает плечами.- Иногда, - соглашается он, не видя особого смысла скрывать это. - И она мать только двум из них. И Габриэль не лучшим образом переживает тот факт, что у его мамы новый парень.

- Если мы не сможем справиться, я тебе позвоню. Иди, расслабься и отдохни от своего амплуа отца-одиночки. И оставь эту несчастную посуду в покое.Эггси улыбается.- Хорошо. Спасибо, мам.***Когда Эггси тянет на себя незапертую дверь аккуратного двухэтажного особнячка, который стоит на углу улицы, плотно подпертый по бокам парой домов повыше, время близится к часу ночи.

Он запирает дверь на замок, зная, что если этого не сделать, Гарри будет ворчать, разувается и ненадолго застывает в темноте прихожей, прежде чем двинутся вглубь первого этажа.Он находит Гарри в гостиной — полулежащий на аляповатом диване темно-пурпурного цвета, заваленном расшитыми подушками, с открытым ноутбуком на коленях и бутылкой вина, что стоит на резном журнальном столе перед ним, в такой по всем канонам марокканской комнате, он выглядит совершенно, до нелепости неуместно, и всё же, это картина согревает Эггси сердце. Это нежное, бережное тепло, ничего общего с тем, что он обычно ощущает к Гарри, ничего похожего на острую, сильную и во многом безжалостную любовь, которую он испытывает к нему.Эггси стоит там, в дверном проёме комнате, и Гарри знает о его присутствии, но не поднимает взгляда от экрана ноутбука, позволяя мальчишке наблюдать. Только когда Гарри, не отвлекаясь от своего чтения, протягивает руку, берёт бутылку и делает глоток прямо из горла, Эггси оказывается неспособен сдержать шокированный сдавленный смешок.- Святые небеса, Гарри, что с тобой сделали в Японии?Гарри награждает его коротким взглядом с надменно вздёрнутой вверх бровью, ставит бутылку на прежнее место и отвечает с преувеличенной мрачностью:- Япония тут не при чем. В чертовом доме нет ничего, кроме чайных и кофейных чашек.- Это вполне логично.Гарри бросает на Эггси ещё один, крайне сердитый взгляд. Эггси улыбается, проходит в комнату и усаживается на край стола, упираясь коленками в диван и ладонями - в поверхность стола позади себя.- Ты не хочешь сесть на предмет мебели, который для этого предназначен? - Осведомляется Харт с совершенно неискренним холодком в голосе.- Если бы я хотел, я бы сел.- Действительно.- Где Мерлин?- Спит мертвым сном в спальне наверху.- Хорошо, - удовлетворённо кивает Эггси. - Вы оба имеете эту отвратительную привычку работать ночами.Гарри просто пожимает плечами. Ну, конечно.- Почему ты не спишь?- Сейчас ночь. Я работаю.Эггси фыркает преувеличенно-возмущённо и замолкает.Ещё несколько минут проходит в молчании. Гарри снова протягивает руку к вину. В том, как со всех сторон утончённый Гарри Харт глушит вино прямиком из бутылки, есть что-то невероятно возбуждающее. Эггси кусает губу изнутри и немного ёрзает на своём месте, и с самым невинным видом приподнимает брови, когда Гарри упирается в него внимательным взглядом.- Что?- Ничего, - с усмешкой отвечает Харт. Закрывает ноутбук, оставляет его лежать на диване и выжидающе смотрит на Анвина. Тот, сохраняя всё тот же невинный вид, улыбается в ответ на его взгляд. Гарри вздыхает.- Я действительно должен просить?- Похоже, что да, - соглашается Эггси.- Иди сюда, - вздохнув и почти закатив глаза, всё-таи говорит Гарри и хлопает раскрытой ладонью по своему бедру.Улыбка Эггси вмиг становится в разы хитрее. Он потягивается, и в одно слитное движение - такое кошачье, ленивое и при этом быстрое — перемещается на диван и нависает над Гарри. Харт смотрит на Эггси — со взъерошенными от ночного ветра, дующего с океана, волосами, в тонкой тунике с v-образным вырезом, которая чуть велика ему в плечах, с запахом розовой воды, сандала и пыли на коже, он невыносимо похож на мальчишку, с которым Гарри познакомился три года назад. Он и есть тот мальчишка — напоминает себе Гарри. И ухмыляется самому себе от мысли о том, что сейчас бы он повелся на него ровно так же, как и те три года назад.- Что? - Тихо фыркнув, спрашивает Эггси.- Ничего, - качает головой Харт.Он проводит ладонями по спине мальчишки вниз — чтобы скользнуть пальцами под тунику и оставить ладони лежать на теплой коже, прижать его ближе. Реакцией от Эггси служит тихий, сладкий ноющий звук. Он проводит кончиком носа по виску Гарри, касается губами кожи у линии роста волос и остаётся сидеть так — намеренно глубокое, ровное дыхание, пальцы, сжатые на его плечах. Образец сдержанности и самообладания. Гарри ухмыляется и большими пальцами обводит вокруг тазовых косточек мальчишки, и того ощутимо перетряхивает.- Гарри, - осуждающе мямлит он, - не начинай.- Что?- Это.- Почему?- Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, когда в спальне наверху спит Мерлин и я понятия не имею о том, как он к этому отнесётся, потому что мы не обсуждали подобные вопросы. Вот поэтому, Гарри, нам надо сесть и поговорить втроём.Гарри не убирает своих рук от Эггси, и поворачивает голову, чтобы взглянуть ему в лицо.- Думаешь, стоит его разбудить?- Нет, Господи Боже, почему ты такой невыносимый, - сердито бормочет Эггси, и Гарри смеётся, и этого достаточно, чтобы всякое негодование Анвина мигом испарилось.- Хорошо, хорошо, пусть бедолага спит. Давай обсудим это с тобой. Ты приемлешь секс с кем-то из нас, когда другой где-то поблизости и не принимает участия? Тебе не будет неуютно?Эггси подозрительно смотрит на Харта. Это чуткий вопрос, и из уст мужчины его слышать… необычно.- Не будет, если я точно буду знать, что каждый из вас нормально к этому относится.- Ты приемлешь секс с кем-то из нас, когда другой находится, скажем, в той же комнате?Гарри улавливает движение бёдер мальчишки и его слегка участившееся дыхание и улыбается. Эггси смотрит на эту плутоватую улыбку и наклоняется, чтобы мстительно укусить Гарри за губу и сказать, не отстраняясь и задевая губами губы мужчины.- Только при условии участия третьего. Активного или пассивного, неважно. Потому что если кто-то из вас будет сидеть, уткнувшись в ноутбук, и, черт возьми, работать, это точно убьёт во мне любое желание.На самом деле… не то, чтобы Эггси позволял себе активно думать о том, что когда-то они окажутся в постели втроём. Ему казалось, что думать о таком ещё слишком рано. Но чертов Гарри Харт и его чертовы тонкие провокации…- Не переживай, - ухмыляется Харт. - Я не хочу, чтобы ты находился под ошибочным впечатлением, что секс втроём — слишком сложный вопрос или серьёзный шаг.- Конечно, ты не хочешь. То, что ты так не думаешь, не значит, что это так для остальных.- Как скажешь, - просто соглашается Гарри. Слишком просто.Эггси молчит некоторое время, уставившись на него внимательным взглядом.- То есть, ты не против, - заключает он.- Я не против. Мне искренне любопытно, сколько ты выдержишь с членом Мерлина внутри себя и моим у тебя во рту.Эггси со страдальческим стоном прячет лицо на плече Гарри.- Что насчет тебя? - Уточняет Гарри тоном, в котором столько неприкрытой иронии, что он тут же зарабатывает щипок в свой тощий бок от Анвина. - Что бы это значило?- Да. Может быть, когда-нибудь. Если Мерлин согласится.- Всё ясно. Этот человек успел создать о себе впечатление праведника в постели.- Вовсе нет.- Тогда почему ты так сомневаешься?- Я не говорил, что сомневаюсь.- Ты обозначил его согласие главным условием.- Ты невыносимый человек, Гарри.- Знаешь, кто невыносим? Грёбаные австралийцы.Гарри говорит это с таким пылким чувством негодования, что заставляет Эггси рассмеяться — и расслабиться. Он наконец выпрямляется, чуть отстраняется и с широкой улыбкой и искренним сочувствием смотрит на Харта.- Что, хуже, чем марокканцы?- Нет. С австралийцами куда интереснее. В них есть азарт, но, богом клянусь, мне нужен чертов переводчик с австралийского.- Ты такой сноб, Гарри Харт, - качает головой Эггси, и в его голосе не звучит ничего, кроме обожания.- Да, конечно, - фыркает на это Гарри. - Так вот. Не обманывайся насчет Мерлина. Его всего лишь нужно спровоцировать.- Прекрати давать мне советы по поводу моего любовника, который когда-то был твоим любовником. Это странно, я разберусь сам, и для провокаций у меня есть ты.- Не буду с тобой спорить.- Какое счастье.На этот раз щипок в бок получает Анвин.Гарри не знает, что именно заставляет его сказать следующие слова. Вызвано ли это тем чувством, которое распирает его изнутри весь вечер, стоит ему только взглянуть на мальчишку - сильное, острое и мучительное. Оно совсем неприятное с одной стороны, но с другой — это лучшее, что Гарри испытывал за всю жизнь. Вызвано ли это подспудным страхом, стремлением намеренно выставить себя в худшем свете, чтобы оттолкнуть Анвина, и чтобы это чувство успокоилось и перестало преследовать его. Или это вызвано простым пониманием того, что мальчишка наверняка будет думать об этом и в конце концов, измучившись, решится спросить — и сказать ему всё сейчас будет гуманнее, но и жестче — тоже.Может, причина вообще в чем-то другом. Гарри не знает. И то, что он впервые за долгое время не понимает чего-то о самом себе, тоже ему не нравится. Он хочет побыстрее покончить с этим - поэтому просто ловит взгляд Анвина и уже открывает было рот, чтобы начать говорить, но мальчишка перебивает его.- Не начинай, Гарри.- Не начинать что?- Ты принял вид искреннего раскаяния. Что бы ты не собирался сказать — мне это не понравится.- Я бы предпочел, чтобы ты меня выслушал.- Я не сомневаюсь, - фыркает Эггси. Замолкает, вздыхает, смотрит в сторону, обводит комнату взглядом, прежде чем снова вернуть своё внимание к мужчине. - Я знаю, что ты хочешь сказать.- Да?- Ага. Что у тебя был секс. Но ведь и у меня тоже.Почему-то Харту совсем не нравится, что мальчишка пытается его оправдать. Тем более — так.- Это не одно и то же, Эггси.- Нет?- Нет.- То есть, я должен злиться на тебя?- А ты не злишься?Эггси хмурится и пыхтит так, как это делает его семилетний сын, когда чем-то очень недоволен.- Злюсь, - сознаётся он.Гарри удовлетворённо кивает. Эггси вскидывает брови неверяще, и спрашивает:- Что это было? Ты только что состроил самоуверенную мину из-за того, что я признал, что зол на тебя за то, что ты спал с кем-то, пока я не находил себе места от того, как скучал по тебе?- Похоже на то. Прости. Действительно не слишком уместно.Эггси возводит взгляд к потолку и качает головой. Он понимал, что шанс того, что Гарри сможет отказаться от своей привычки снимать излишнее напряжение сексом, ничтожно мал. Он отдавал себе отчет в том, что скорее всего у Харта будет секс и что этот секс не будет значить ничего большего, чем просто секс. Он пытался подготовить себя к тому, чтобы отреагировать на неизбежный поступок Гарри максимально ровно. И всё равно, вопреки всем логичным доводам, это было больно.- Прости, - ещё раз повторяет Гарри, уже по другой причине.Эггси качает головой.- Не то, чтобы я ожидал от тебя чего-то другого… Я знаю, как ты работаешь и знаю, что тебе это нужно. В этом нет ничего ужасного, и в тот же момент…Эггси замолкает, не находит слов, чтобы продолжить и просто вздыхает, пожимая плечами.- И в тот же момент твоё отношение к сексу в разы серьёзнее моего. И ты видишь всё через призму своих суждений, не моих, - подсказывает Харт, и Эггси кивает, и смотрит на Гарри несколько долгих секунд этим невыносимым прямым и печальным взглядом, а потом вдруг улыбается — но без веселья.- Ты понимаешь меня. Но почему с тобой так сложно?- Я предупреждал тебя, - говорит Гарри так, будто это снимает с него всю ответственность. Эггси вспыхивает, потому что ему больно и обидно и ему отчаянно хочется, чтобы Гарри был другим, хотя на самом деле он знает, что абстрактный другой Гарри не будет ему нужен. И Эггси злится, неизвестно, на кого больше — на Гарри или на самого себя, и говорит куда резче, чем планировал:- Это не оправдание.Гарри вздыхает с явным раздражением.- Мне не за чем себя оправдывать.- Ну, конечно, - фыркает Эггси, хотя здравый смысл подсказывает ему, что нужно остановится.И Гарри вскидывается, прожигает Эггси ледяным, острым взглядом.- Я, черт возьми, пытаюсь.Кажется, это первый раз за всё время, когда Харт позволяет себе действительно повысить голос на Эггси. Анвин вздрагивает и замирает, широко распахнув глаза и смотрит на Харта со смесью испуга и осуждения и чего-то слишком похожего на раскаяние. Мужчина вздыхает — иногда он понимает этого мальчишку, а иногда понятия не имеет, что за бардак творится внутри этой прелестной головы - и говорит:- Иди спать, Эггси.Анвин поджимает губы, молча поднимается на ноги и выходит из комнаты, не оглядываясь. Гарри тяжело вздыхает. Справедливость ради, с Анвином тоже редко бывало просто. Порой он обнаруживал себя в полнейшем недоумении по поводу того, чего мальчишка от него ожидает и почему, черт возьми, не может сдержать свой характер когда это было бы очень кстати.Он вздыхает ещё раз, и тянется к вину, а потом — к ноутбуку.Эггси тихо поднимается по лестнице, находит нужную спальню, торопливо стягивает с себя одежду и, оставшись в белье, залезает в постель под бок к Мерлину. Тот бубнит что-то невнятно, скользит ладонью по волосам Эггси, утыкается носом в его макушку.- Эггси, что ты тут делаешь? - Спустя несколько секунд уже более четко интересуется Мерлин.- Разве не очевидно? - Со смешком отвечает Эггси.- Мм, - согласно мычит мужчина.- Спи.Мерлин засыпает снова — у него есть эта сверхъестественная способность засыпать максимально быстро, а Эггси так и остаётся лежать рядом с ним без сна.Поразительно, как быстро они с Гарри могут перейти от простого диалога к совсем неприятной ссоре. Это просто выводило Эггси из себя — эти американские горки настроения Гарри, когда одна неверно построенная фраза или неудачная шутка Эггси могли привести к перепалке. Вот только сейчас Эггси был тем, кто поступил так и вспылил. Не на ровном месте, да, но… Гарри был прав — он действительно пытается. Он сознательно прилагает усилия к тому, чтобы Эггси с ним было легче — пытается быть мягче, если может, а если не может — вовремя говорит, когда Анвину лучше помолчать или вовсе отложить встречи с ним на пару дней. Гарри не просто через силу мирится с наличием у Эггси детей — Гарри их любит. Сдержанно, немного отстранённо, будто бы с опаской — на свой манер, но он любит их, он к ним привязан. Гарри приехал в Танжер именно в этот день, наверняка подстроив свои планы под глупое и сентиментальное желание Эггси видеть его этим вечером в доме родителей — хотя бы пару часов…То, что Гарри не в состоянии изменить в себе всё так, чтобы это было удобно Эггси — совершенно нормально. Он не обязан этого делать. И сегодня Анвин тот, кто ведёт себя как задница, не Гарри.Эггси не злодей. Ему не нравится быть таковым, и сну это никак не способствует — поэтому полежав в кровати около десяти минут, он выбирается из теплых и тяжелых объятий Мерлина и спускается обратно вниз.Он садится на край дивана лицом к Гарри, который не поднимает взгляда от ноутбука. Он не знает правильных слов, которые не привели бы к тому, что станет ещё хуже. Он редко оказывается не прав, а Гарри… Гарри обычно не имеет привычки извиняться. Эггси с внутренним вздохом признаёт, что это явно то, чему им двоим придётся учиться — когда-нибудь, но не сегодня. Сегодня Эггси просто гладит Гарри по колену и говорит:- Я тоже тебя понимаю. И я согласился на тебя такого, и ни секунды не пожалел. И тебе незачем оправдываться. Но если бы я просто принял эту новость как что-то заурядное… если я когда-то, пока мы вместе, приму это совершенно равнодушно — значит, мне плевать на тебя. А это не так. Тебе придётся мириться с этим.- Нам всем приходится с чем-то мириться. Прямо сейчас я мирюсь с тем, что ты мешаешь мне закончить наконец работу и пойти спать, - говорит Гарри. У Эггси внутри всё сжимается от этого тона — но этот негодяй наконец поднимает взгляд от ноутбука, и взгляд его невероятно серьёзен, но из уголков глаз расходятся лучики, которые выдают сдерживаемую улыбку. Эггси знает этот взгляд, Эггси любит его безмерно. Он улыбается и говорит:- Знаешь, там довольно большая кровать. Достаточного размера, чтобы на ней комфортно разместились три человека.- Я похож на сумасшедшего, Эггси? По какой причине я должен сделать выбор в пользу того, чтобы спать втроём на двуспальной кровати, когда я могу с комфортом спать один?- Потому что ты спал один несколько месяцев и тебе надоело? - Со скромной улыбкой предлагает Эггси.Гарри усмехается и машет ладонью, этим жестом явно веля Эггси исчезнуть из поля его зрения.- Хотя бы скажи, что ты подумаешь, - просит Анвин, надув губы. Это запрещённый приём, который он использует очень редко. И который всегда срабатывает. Вот и сейчас — Гарри вздыхает и кивает.- Хорошо, Эггси, я подумаю. А теперь оставь меня в покое хотя бы ненадолго.- Значит, мир?- Пока что да.Эггси улыбается.- Я буду ждать тебя наверху, - говорит он, встаёт с дивана и ленивой походкой направляется к выходу из комнаты, делая всё, что в его силах, чтобы отвлечь Гарри от его работы ещё ненадолго — хотя бы до тех пор, пока он не скроется из виду, повернув на лестницу.После этого Эггси наконец удаётся заснуть.

Он едва просыпается, когда матрас под ним прогибается чуть сильнее и на смену пустоте и прохладе по одну сторону от него приходит знакомый запах, дыхание и тепло. Он невнятно бормочет что-то и силится открыть глаза, но тяжелая ладонь ложится ему на затылок, зарывается в волосы, а тихий голос говорит мягкой командой:- Тшш, не просыпайся, Эггси. Спи.И Эггси слушается. Как и всегда.