Часть 7 (1/2)

Мерлин был одержим тем, чем занимался — это было, пожалуй, их с Гарри единственное очевидное сходство. Но если разговоры Гарри о работе звучали для Эггси более или менее понятно, то разговоры Мерлина об оной для Эггси, простого непосвященного обывателя, походили то ли на пересказ трудов культистов разного толка, то ли на бред сумасшедшего, называющего невпопад случайные, никак не связанные между собой слова. Иногда — и то и то вместе.

Поэтому Эггси старался не прислушиваться, а только наблюдать. А наблюдать за тем, как Мерлин думает, было отдельным удовольствием. Как только он ловил мысль — то больше не мог сидеть смирно. Он вставал и начинал ходить — из стороны в сторону, кругами, по спирали, вверх и вниз по лестницу. Если же он работал над чем-то особо захватывающем уже не в своей голове, а за компьютером и не имел возможности встать и походить кругами, он начинал вести диалоги с самим собой и со своим кодом. Всё это было очень странно и совершенно очаровательно. В этих двух фразах и был весь Мерлин.И так как Мерлин был трудоголиком, а Анвину просто надо было работать достаточно много, чтобы быть в состоянии обеспечивать семью и платить банку за дом, свободного времени у них обоих было не так уж много. И оно постоянно не совпадало — когда Мерлин был свободен, Эггси оказывался по уши в делах, и наоборот. В конце концов Мерлин затребовал у Эггси его примерное расписание, поколдовал над собственным, куда более гибким графиком и решил эту проблему.Но очень скоро появилась другая. По объективным причинам, они нечасто оставались наедине. Эггси и его ?великолепная четверка? - трое детей и один старший брат — шли в комплекте. С Фаро проблем не было. Наоборот, благодаря ему Эггси имел редкую возможность иногда получать Мерлина в своё безраздельное пользование. Проблем с детьми, на самом деле, не было тоже. Проблемы были с Мерлином. Да, он хорошо ладил с детьми. Слишком хорошо — как скоро стало понятно Анвину, потому что Мерлин потакал им во всём. Естественно, очень скоро он был взят в оборот и заключен в рабство переменчивых детских желаний. И — Господь всемогущий, всё выглядело так, будто это вообще его не напрягало! Но вот Анвин не был в восторге. И когда всё дошло до того, что Мерлин, приходя к ним домой, проводил больше времени где-то с детьми Эггси, чем с ним самим, Анвину пришлось признать, что пришло время для серьёзного разговора.Черт возьми, он бы никогда не поверил, что будет с теплотой и благодарностью вспоминать мягкую строгость Гарри в отношении детей. Тот очень быстро приучил детей к пониманию того, что значит такая штука как личное время взрослых. Он уделял им внимание, но у детей были границы дозволенного. Мерлин, похоже, не понимал, что детям нужны таковые. И Анвину пора было в это вмешаться.Сначала разговор не задался — почему-то Эггси принялся отчитывать Мерлина так, будто тот сам ещё ребёнок. Мерлин смерил его недоуменным взглядом — что было справедливо. Эггси пришлось замолчать, мысленно надавать себе подзатыльников, сделать пару глубоких входов и медленных выдохов и попробовать снова.- Я понимаю, что тебе с ними интересно. Они правда веселые ребята. Точно веселее, чем я, потому что последнее время со мной можно поговорить лишь об опеке или чертовски бесталанных англоязычных книжках, которые почему-то востребованы в арабских странах и от переводов которых меня уже тошнит. Но если бы будет продолжать в том же духе, я взорвусь. А они сядут тебе на шею. Все трое, даже Дейзи. Муни уже прочно там обосновалась, если ты не заметил.Мерлин хмурится.- Не говори так о себе, - просит он. Скорее приказывает — принимая во внимание жесткий тон. И черт подери, Эггси прекращает связно думать, когда Мерлин звучит так. Несколько дней назад они имели совместный утренний душ друг с другом — старательные провокации Эггси привели к тому, что он был увлечен по струи воды прямо в пижаме и Мерлин приказывал ему раздеваться примерно таким же тоном. Это всё ещё была просто взаимная дрочка — но она была жесткая, жадная, и совершенно сводящая с ума.Эггси приходится подышать ещё немного. Иначе их серьёзный разговор грозил закончится, не начавшись. Когда Эггси возвращает своё внимание во внешний мир, Мерлин смотрит на него этим своим задумчивым и немного растерянным взглядом.

- Я понимаю, что делаю что-то неправильно. Боюсь, тебе придётся объяснить мне, что это, и как это исправить.- Я знаю, - кивает Эггси, улыбаясь. Растерянный Мерлин — одна из его самых любимых ипостасей мужчины. - Ты не ведешь себя с ними как взрослый. А ты взрослый. И ты — мой взрослый, в первую очередь, не их. Сейчас они думают наоборот. Я говорю с ними о том, что это не так, но хватает ненадолго.Мерлин хмурится и кивает.- Я ценю то, что вы в таком восторге друг от друга. Ты это знаешь. Но ещё я нудный и вредный папаша и я не хочу анархии в доме. А чтобы не было анархии, нужны границы. И это то, что ты должен научиться формировать. Проще говоря — тебе придётся учиться им отказывать. И продавать им компромиссы которые будут выгодны скорее тебе, чем им.- Это бессердечно.Эггси хмыкает.- Ох, милый, - улыбается он, гладя Мерлина по коленке, - иногда ты — королева драмы. Вспомни свою бабушку. Как ты рассказывал мне о том, как ты рос. Она оказывала тебе безраздельное внимание по первому требованию?Эггси внимательно следить за мужчиной и видит эту вспышку понимания в его взгляде, мягкое беззвучное ?о?, в которое складываются губы, морщинку, которая залегает между бровей мгновение после. О, он влип, он так глубоко и шедеврально влип в этого совершенно не-от-мира-сего типа. И почему он не в состоянии влюбляться в кого-то попроще?..- Я тебя понял, - кивает Мерлин с этим своим серьёзным и сосредоточенным видом. Эггси не удерживается от смешка — гладит его раскрытой ладонью между лопаток и заключает:- Вот за это я тебя и люблю.То, как смотрит на него Мерлин после сказанной фразы заставляет Анвина осознать, что именно он только что сказал.- Ох, - хмыкает он. - Что ж. Это не должно тебя так удивлять, - Эггси чуть смущённо улыбается, опуская взгляд вниз и смотря на то, как Мерлин берет его ладонь в свою и переплетает их пальцы.- Это было неожиданно. И не то, чтобы я слышал подобное часто, - признаёт Мерлин. - Мне повезло, что я с тобой.У Мерлина есть эта удивительная особенность — совершенно обескураживающая своей полнотой искренность в некоторые моменты, умение говорить душой. Это каждый раз сбивало с толку, пугало и наполняло кристально-чистой радостью в одно и то же время. Эггси улыбается и прячет лицо в изгибе шеи мужчины.- Осторожнее. Я могу стать твоим проклятием, - бубнит Эггси.- Очень в этом сомневаюсь, - отрицает Мерлин тут же.Их тихую идиллию пытается нарушить Муни, с топотом маленького слонёнка спускающаяся со второго этажа и влетающая в гостиную с уже привычным призывом:- Мерлин, Мерлин, Мерлин!- Нет, - обрывает её Эггси, - взрослое время. Возможно, прямо сейчас мы собираемся целоваться.Это работает — как всегда, безотказно. Муни кривится, прыжком разворачивается на сто восемьдесят градусов и, продолжая подпрыгивать на месте, просит:- Позови, когда взрослое время кончится. Не целуйтесь пока я не поднимусь на второй этаж! - С этими словами она спешит прочь из комнаты и вверх по лестнице.- Видишь, как всё просто, - пакостно хихикает Эггси.- Ты просто дьявол во плоти, - кивает Мерлин и поддевает пальцами подбородок парня.Эггси послушно поднимает голову и мягко улыбается в ответ на улыбку Мерлина. Тянется было за поцелуем — но Мерлин отвлекает его своей следующей фразой.- Я хотел попросить тебя об услуге, - говорит он с тенью неуверенности.- Да? - Чуть хмурит брови Эггси. - Звучит интригующе.- Боюсь, что ничего слишком захватывающего. Я уже некоторое время размышляю о том, что мне стоит немного поработать над тем, как мой дом выглядит изнутри. Твой дом выглядит так, будто ты в этом разбираешься.- Ты хочешь, чтобы я тебе помог? - Улыбается Эггси.- Если у тебя есть такое желание? - Неуверенно кивает Мерлин — что за странный тип. Как будто по широкой улыбке Анвина не видно…- С чего ты хочешь начать?- Со второго этажа.- Гостиная и кухня? - Уточняет Эггси, просто чтобы быть уверенным. Получив утвердительный кивок, он тянется за ноутбуком, небрежно отброшенном в угол дивана. - Мы можем заказать кое-что сейчас… например, краску. И шторы. И посуду. У тебя симпатичная кухня, но то, что из посуды там можно найти одну кружку и одну тарелку… немного беспокоит.- Но я живу один, - пожимает плечами Мерлин.Эггси улыбается и трётся щекой о его плечо.- Милый, даже у твоих питомцев по две миски для еды и по две для воды на каждого.Мерлин хмыкает и молчит немного, задумчиво смотря на Эггси.- Некоторые армейские привычки въедаются слишком глубоко.- Я покажу тебе пару дизайнов посуды, и мы попробуем определиться, что тебе по душе? - Предлагает Эггси.- Мы можем попробовать.Мерлин утомляется к исходу первого часа. Он никогда особенно не заботился о эстетической стороне вещей, отдавая предпочтение функциональности. Он обычно не проводил в магазинах больше пятнадцати минут. Интернет-магазины он использовал только для заказа компьютерной техники и электронных компонентов. Вся мебель, что сейчас была в его квартире, осталась от прежних хозяев. Она выполняла свои функции — а в большем Мерлин не нуждался. До недавнего времени. Потому что последнее время, всё больше времени проводя в доме Эггси, он стал чувствовать эту неуловимую разницу в ощущении пространства. В доме Эггси, было не слишком много свободного места — тут было много мебели, много вещей, книг, безделиц, за которые цеплялся глаз. Всё было немного хаотичным, но уютным — в целом, дом хорошо говорил за семью, которая в нём жила. В этих стенах Мерлин чувствовал себя хорошо. Спокойно и почти что безопасно, что для него было необычным. Он уже давно отвык чувствовать себя в безопасности.

И потом он возвращался к себе. В его доме было мало мебели и много пустоты. То, что это именно пустота, а не свободное пространство, Мерлин начал замечать на исходе их с Эггси третьего месяца вместе. Его дом не был домом и в целом… да, пространство, в котором он проводил большую часть своего дня, хорошо говорило за него. Но он больше не чувствовал себя так.И теперь он был намерен начать исправлять несоответствие.Правда, ему казалось, что это, всё-таки, будет чуточку проще. Но оказалось, что это до того утомительно, что он не замечает, как погружается в мягкую дрёму, пока Эггси — уже в компании Дейзи, которая устроилась у него под боком с книгой, с азартом исследует сайты с товарами для ремонта и предметами интерьера.- Как я вижу, тебе абсолютно всё равно.- Мм? - Сонно мычит Мерлин, не открывая глаз.Эггси фыркает — пытается звучать сердитым, но проваливается по всем фронтам. Мерлин, который отчаянно борется со сном — зрелище премилое. Кроме того, Эггси знает, что мужчина работал почти всю ночь, лёг спать под утро и проспал не больше трёх часов.

- Ничего. Дай мне свою кредитку, скажи, на какой день заказать доставку и проваливай домой спать или поднимайся и ложись наверху.Мерлин, всё так же не открывая глаз, лезет в карман брюк и протягивает Эггси бумажник.- Ты знаешь, в какие дни я у тебя. В любой, кроме этих.- Ты даже не поинтересуешься, чего тебе ожидать и во сколько это обойдётся?- Нет. У меня хорошая пенсия.Эггси хихикает — шутка дурацкая, но, отчего-то, всё равно смешная. Может потому, что для Эггси очевидно, что большая часть доходов Мерлина никак не связана с его военной пенсией.- Окей. Как скажешь.Анвин великодушно оставляет Мерлина в покое — но спустя двадцать минут по его душу прибегает Муни, за ней — Габриэль, и Мерлину приходится продрать глаза и с благословения Эггси идти и заниматься разрешением важных детских вопросов.Спустя полчаса Эггси вызволяет Мерлина из детского плена, напоминая, что тот не так давно нудел о том, что он не может остаться, потому что вечером ему нужно будет проделать ещё немало работы. Мерлин отвлекается от демонстрации действия статического электричества на примере волос Габриэля — видимо, вот что вызывало такой бурный детский хохот последние десять минут. У Эггси в который раз теплеет в груди от этого зрелища — его дети без ума от Мерлина и это взаимно. Сила этого взаимного обожания так велика, что время от времени Эггси даже ревнует. Но не сейчас. Сейчас он почти что ненавидит себя за то, что вынужден нарушить эту идиллию — Эггси знает, что Мерлину ещё нужно работать. Мужчина работает по ночам — как Эггси подозревает, по большей части для того, чтобы проводить время с Эггси днём, а не из-за разницы часовых поясов с клиентами, как говорит сам Мерлин. Анвин не может заставить себя выражать недовольство по этому поводу. Эгоизм побеждает.Прежде чем отпустить Мерлина, он, конечно, сажает его за стол вместе с детьми и кормит ужином. Потом позволяет детям по очереди обнять Мерлина на прощание, оставляет их убирать со стола и мыть посуду (он тот ещё эксплуататор детского труда и ему ни капельки не стыдно), а сам идёт провожать мужчину, заодно посвящая его в график доставок.- Можешь оставить всё в том виде, в котором оно придёт. Но тебе нужно освободить выходные.- Последнее время я стараюсь их не занимать. И ты это знаешь.Эггси только довольно улыбается.- В субботу я отвезу всех на занятия, приеду к тебе и мы поедем и докупим всяких мелочей. А потом вернёмся к тебе и начнём облагораживать твоё окружение.- Ты полагаешь, что с этим возможно справится за день?- Рокси заберёт девочек к Молли на все выходные. Фаро присмотрит за Габриэлем и отправит всех в школу в понедельник, - сообщает Эггси.- Останешься у меня? - С улыбкой уточняет Мерлин. Это будет первый раз, когда Эггси будет оставаться у него на ночь.- Если ты не против.- Ничуть.- Славно, - широко улыбается Эггси. - А теперь проваливай. Не забудь поспать, пожалуйста.- Постараюсь, - обещает Мерлин, привлекая Эггси в объятия и получая от него быстрый поцелуй, после которого парень тут же отстраняется.- Иди. Пока-пока.Мерлин улыбается парню, целует его в лоб на прощание и открывает входную дверь. Эггси дожидается у открытой двери пока не слышит звук заведенного мотора и только потом закрывает её и направляется к детям на кухню.***Мерлин решает не дожидаться субботы, чтобы покрасить стены — всё-таки это то, с чем он вполне может справится и сам. Мысль о том, что после рабочей недели Эггси будет заниматься покраской стен в его гостиной, оставляла его с неуютным чувством. Он всё-таки звонит Эггси чтобы убедится, что тот не против.- Ты не против, если я покрашу стены? - После приветствия спрашивает Мерлин.- Нет, - после недолгого молчания тянет Эггси. - А ты сможешь?Мерлин хмыкает.- Конечно, я смогу, - ворчливо утверждает он. - За кого ты меня принимаешь?- За человека, который не в состоянии приготовить яичницу?.. - Предлагает Эггси.- Это другое. Я просто… не принадлежу кухне.На том конце провода устанавливается молчание не слишком убежденного человека.- Ради всего святого, Эггси. Я инженер. И я умею пользоваться интернетом, знаешь?- Иногда ты звучишь как Гарри, - хихикает Анвин. - Ладно, хорошо. Развлекайся.Мерлин фыркает. Это возмущенное фырканье, правда, не отменяет улыбки, полной обожания.- И раз ты полон энтузиазма, - продолжает парень. - Можешь заодно собрать стеллаж и стол со стульями, которые доставят завтра. Я всё равно не фанат сборки мебели.- Как скажешь. Но зачем мне стеллаж? Мне нечего на него ставить.- Зачем, чтобы твоя гостиная не выглядела как пустыня со стоящим посередине диваном, - ворчит Эггси. - Поставишь туда книги — у тебя же есть книги?..- Несколько.- Окей, мы купим тебе книг. И несколько бессмысленных симпатичных безделушек. Цветок в горшке. Рамок для фотографий. У тебя же есть фотографии семьи?- Мне надо достать коробку с чердака.- Славно. Займись и этим тоже.- Хорошо, Эггси, - со смешком соглашается Мерлин.- Мне нужно бежать. Люблю тебя. Пока-пока, - тараторит Анвин в трубку едва ли не одной фразой, и сбрасывает вызов, оставляя Мерлина наедине с его изумлением, и чувством взаимности внутри — большим и сильным настолько, что это больно.Осознание того, что между ними есть чувство, и это чувство взаимно, непрестанно наполняет Мерлина странной помесью ужаса и восторга. Иногда ему, не привыкшему к чувствам подобной силы, кажется, что всё это просто разорвёт его на части, так, как не удалось это сделать той гранате, подкатившейся к нему по песку. Вот только стоять там и со всей ясностью осознавать, что следующее, что он сделает, скорее всего будет последним действием в его жизни было не страшно. В нём были только спокойствие и решимость. Это — то, что происходило сейчас, было на удивление страшнее.Но и в разы лучше.В одиннадцать утра субботы Эггси, сверкая широкой улыбкой, возникает на пороге его дома. Окидывает Мерлина, успевшего надеть джины, но ничего больше, медленным взглядом снизу-вверх, кусает губу пару раз и суёт ему в руки бумажный пакет и подставку с двумя стаканами, в которых, судя по запаху, кофе.- Завтрак, - анонсирует Эггси и наклоняется, чтобы погладить собак, обогнувших хозяина с двух сторон.Потом парень поднимается следом на Мерлином на второй этаж — проходя через кухню, включает греться чайник — скорее всего, просто по привычке, и направляется дальше, встаёт в дверном проёме, ведущем в гостиную и издаёт мычание — кажется, одобрительное.- Уже лучше, м? - Спрашивает он, повернувшись к Мерлину, который как раз только что открыл принесённый Эггси контейнер и стянул оттуда блинчик. ?Блинчики выходного дня?, которые готовил Анвин, стали его слабостью с того момента, как он впервые их попробовал. - Погрей, ну, - фыркает Эггси.- Угу, - согласно отвечает Мерлин.- Что ?угу??Мерлин показывает два пальца, подразумевая, что и то и то — угу.Эггси закатывает глаза и, взяв один из стаканов с кофе, садится за круглый столик, который Мерлин собрал накануне и вытягивает ноги. Мерлин присоединяется к нему спустя пять минут, поставив свою единственную тарелку на середину стола и положив рядом с ней две вилки.- Я поел, - сообщает Эггси.- Два часа назад и скорее всего ты просто выпил кофе и может быть доел за кем-то из детей, - кивает Мерлин. - Но это блинчики. А значит, вряд ли кто-то что-то не доел.Эггси фыркает. Мерлин двигает к нему тарелку, придвигает второй стул ближе к стулу Эггси и садится рядом. Выжидающе смотрит на Анвина. Тот закатывает глаза, берёт вилку и самым кровожадным образом насаживает на её зубья блинчик, поднимая его и откусывая от края. Только после этого Мерлин поднимает со стола вторую вилку.- Какой у нас план? - Интересуется он.- Заедем в пару-тройку магазинов, потом закажем еды, заберём по пути и будем развлекаться. Самое скучное ты уже сделал.- По-моему, у нас разные представления о скуке.- Я уверен, что это так, - кивает Эггси с улыбкой. - Но от нескольких магазинов тебе не отвертеться.То, что, как надеялся Мерлин, займёт не больше часа, выливается в четырёхчасовое путешествие по интерьерным магазинам. К его концу у Мерлина начинает ныть нога, хотя ходили они не так уж много. Когда они садятся в машину и Эггси объявляет, что теперь — за едой и домой, Мерлин не сдерживает вздоха облегчения, что вызывает у Эггси веселый смех.- Ты проклинаешь своё решение попросить меня заняться этим?- Нет. Я наслаждаюсь тем, что ты наслаждаешься этим, - отвечает Мерлин честно. Гарри всегда любил повторять, что Мерлину не достаёт эгоизма.Эггси улыбается и, дотянувшись до Мерлина через коробку передач, целует его в уголок губ. После возвращения к Мерлину они выводят собак на короткую прогулку, после которой Эггси принимается с азартом разбирать коробки и пакеты. Мерлина он усаживает на диван и командует не мешаться под ногами.- У тебя болит нога. Я вижу, - добавляет он ворчливо. - Мог бы и сказать, я не таскал бы тебя по магазинам пешком так долго.- Это тут ни при чем, - отрицает Мерлин, послушно опускаясь на диван со вздохом облегчения. Эггси, конечно, недоверчиво хмурит брови. - Серьёзно. Погода меняется. Будет дождь.Теперь Анвин со всем доступным ему скепсисом смотрит в окно — где вовсю сверкает холодное, но яркое осеннее солнце — и снова переводит взгляд на Мерлина, всем своим видом показывая, насколько он не убеждён. Мерлин улыбается.- Увидишь, - просто говорит он. Сейчас нога редко беспокоила его из-за чрезмерных нагрузок. Пара лет физиотерапии и регулярные тренировки свели эту проблему на нет лет пять назад, оставив только подобные реакции на резкую смену погоды. К счастью, в Лондоне она чаще всего была стабильно-дождливая.- Ладно, - немного помолчав, соглашается Эггси, не теряя однако подозрительности, и принимается за дело. Мерлин остаётся сидеть без дела минут пять — потом пересаживается за стол и начинает разбирать содержимое коробок с посудой — избавляет посуду от защитной упаковки и передаёт Эггси. Очень скоро Мерлин с удивлением лицезреет кухню, на которой не изменилось ничего, но изменилось всё.Эггси, довольный собой, стоит рядом с ним.- Неплохо, м? - Заключает он с довольной улыбкой.- Замечательно, - соглашается Мерлин.Они принимаются за гостиную. На диване — удобном, но изрядно потёртом — появляется плед и несколько разномастных подушек, на окнах — лёгкие шторы, стеллаж заполняется безделушками и книгами. Может быть, покупать книги просто для того, чтобы поставить их на полку и странно, но свою декоративную роль они выполняют — Мерлин не может этого не признать. Кроме того, здесь нет книг, которые он не читал и которые бы ему не нравились. Когда настаёт черед рамок для фотографий, Эггси оборачивается к Мерлину.- Фотографии?- Наверху.- Я принесу.- Я способен передвигаться самостоятельно, - ворчит Мерлин, несмотря на то, что эти лестницы были для него адом, когда болела нога, потому что больше всего болело колено. Что было до какой-то степени даже смешно — потому что формально все кости в его колене были заменены на железки.- Ага, конечно, - соглашается Эггси. - Тогда поставь чайник, - просит он и выходит из комнаты.Спустя пару минут он возвращается с коробкой. Ставит её на пол посреди комнаты, садится рядом и любопытно смотрит на Мерлина.- Тяжеловата для того, чтобы там были только фотографии, - замечает.- Открывай, - улыбаясь, говорит ему Мерлин. Вещи, которые были в коробке, он забрал с фермы с первый визит туда после увольнения из армии. Он не считал себя очень сентиментальным человеком, но предметы в коробке говорили об обратном. Может, поэтому она так и была оставлена стоять нераспакованной в дальнем углу второй спальни, которую Мерлин использовал как кабинет. А может потому, что Мерлин просто избегал чувства тоски, которое неизменно вызывали воспоминания, спровоцированные предметами в коробке.Первой Эггси вынимает большую тетрадь с потрепанными страницами. Взглянув на Мерлина и получив от него короткий кивок, он раскрывает её и медленно листает, нахмурив брови. Внутри было много всего, написанного явно не одной рукой — записи о навигации по звездам и рисунки созвездий, которые они с дедом видели в небе в разные ночи. Рисунки механизмов, названия их частей с расшифровками о том, как что работает. Химические формулы и аристотелевские законы логики. Рецепт супа из крапивы и сныти.

Он и заставляет Эггси рассмеяться.

- А это как здесь оказалось?- Бабушка отправляла меня набирать травы на суп. Мне было интересно, как она делает такой вкусный суп из сорняков. Она удовлетворила моё любопытство, как видишь. И посадила меня зарисовывать листочки, чтобы не мешал ей мешать тесто на хлеб, -Мерлин кивает на соседнюю страницу. - И это не самое интересное. Там дальше есть рисунки мышат в разрезе.Эггси кривится и аккуратно закрывает тетрадь.- Не уверен, что я хочу это видеть. Кто рисовал тебе такое?- Мейв, - улыбается Мерлин, садясь рядом с Эггси. - Тётя, - поясняет он. - Она ветеринар.- А. Это кое-что объясняет.Мерлин выуживает их угла коробки стопку фотографий, обёрнутых в старую газету. Аккуратно разворачивает их и протягивает Эггси.

- Это семья, - говорит он. - Это со службы и те, что присылала мне тётя вместе с письмами, - протягивает он Эггси другой конверт.Эггси кладёт обе стопки перед собой и аккуратно берёт за края первую фотографию.- А это, собственно, Мейв, - с улыбкой говорит Мерлин, взглянув на фото.- И?..- И я.Эггси с удивлением смотрит на хмурого черноволосого мальчишку на фотографии.- Я не любил фотографироваться. Тогда мне сказали, что я останусь на фотографии. Я посчитал, что это означает, что я останусь только на ней, а из мира исчезну.Эггси смеётся, рассматривая старую цветную фотографию. У тёти Мерлина рыжие волосы, собранные в тугой хвост и веселая улыбка. Она обнимает хмурого маленького мальчишку за плечи и прижимает к себе. Эггси почти видит, как в следующий момент этот мальчик расслабляется и улыбается уголком губ, а в его взгляде вспыхивает любопытство.- Она выглядит милой.- Она лучшая старшая сестра, какую только можно представить.- Я вижу, у тебя тоже всё непросто с семейными связями.- Есть такое, - соглашается Мерлин.Следом идут фотографии бабушки и дедушки, фермы, ужина на ферме, бабушки, которая мешает тесто на хлеб и дедушки и Мерлина, сидящих на крыше или копающихся в тракторе. Мейв верхом на лошади, Мерлин в обнимку с псом, который чуть ли не больше его самого. Снова Мейв и Мерлин — только уже постарше, с задорно улыбающимся лохматым ребёнком, стоящим между ними.- Это Финли. Сын Мейв. Заноза в заднице, - с нескрываемым обожанием поясняет Мерлин.Оказывается, что разделённые с кем-то, воспоминания уже не становятся источником ощущения тоски и потери.- Мерлин?- М?- Так как тебя зовут? - Уточняет Эггси.- Морган, вообще-то, - со смешком отвечает он, замечая, что Эггси наконец догадался посмотреть на обратную сторону фотографии, где раньше часто писали год, в котором она сделана и имена присутствующих на ней.- Морган, - задумчиво повторяет Эггси. - Что не так с этим именем?- А что не так с именем Гэри?Эггси морщит нос.- Я скорее Габриэль, чем Гэри. Ты знаешь. Всё это слишком долго объяснять, поэтому Эггси — удобнее всего.В какой-то момент Эггси рассказал Мерлину всё запутанную историю его детства — и это оказалось не так уж страшно сделать - в третий раз.Мерлин согласно кивает.- Бабушка было против претенциозных имен. Ты уже знаешь это.- Поэтому твою тётю зовут Мэйв, - фыркает Эггси.- У них с дедом был договор. Бабушка давала имя первой дочери. Моей матери. И звали её Мэри. Когда родилась тётя, была очередь деда давать имя… Мать пропала, так никак меня и не назвав и вот тут вот возникла проблема. Потому что дед хотел назвать меня Мерлином, за что бабушка окрестила его психом и даже, как я слышал, на неделю выгнала его в его мастерскую, поспать рядом с тракторами и подумать о своём поведении.- И он подумал?- Вроде того. Это был долгий спор. Когда мне был примерно год, Мейв это надоело и она сама выбрала мне имя, постаравшись найти что-то среднее между притязаниями бабушки и дедушки. Ну и исходя из своего мнения обо мне как о достаточно сурово выглядящем младенце, которому нужно суровое имя.- Так почему ты Мерлин?..Мерлин пожимает плечами.- Представлялся всем так, когда уехал учится в Кембридж. С точки зрения психологии это, наверное, что-то вроде способа пережить разлуку с родными, особенно когда сепарация даётся тяжело. Другое имя позволяет по-другому себя идентифицировать и отделить от ребёнка, которым ты был.Эггси усмехается — кто бы мог подумать, что у них с Мерлином может быть столько общего.- Я могу это понять, - говорит он, разглядывая фотографию девятилетнего Мерлина — точнее, Мори Локхарта, сидящего на невысокой ограде. Взъерошенный ёжик черных волос, разбитые коленки, острые локти, неуверенная улыбка на одну сторону. Ничего общего с мужчиной, с которым они сидят сейчас плечо к плечу на полу, которого он любит — тихо, осторожно и с опаской, но сильно и верно. И тем не менее — Эггси смотрит на нескладного мальчишку и чувствует нежность.- Забери себе, - предлагает Мерлин.- Точно?- Мхм.Эггси улыбается и трётся щекой о плечо Мерлина.Они рассматривают фотографии ещё немного, потом Мерлин выбирает несколько для того, чтобы поставить в рамки, но оставляет пару из них пустыми.- Не будет странным, если я скажу, что хочу, чтобы тут были фотографии с тобой и детьми?- Нет, - улыбается Эггси. Глубоко внутри он надеется, что когда-нибудь на этих полках будет стоять какое-нибудь совершенно сумасшедшее семейное фото, на котором они будут все вместе — с Гарри, Мерлином и младшей троицей. Пока что это конечно лишь совершенно безумные мечты.К тому моменту, как они заканчивают с фотографиями и распаковкой остатков купленного, и садятся то ли обедать, то ли ужинать, снаружи действительно начинает лить яростный дождь.Боли в ноге это не помогает — только делает хуже. Внешне он не проявляет признаков дискомфорта, не желая беспокоить Эггси — но судя по тому, как тот, притихнув, внимательно наблюдает за его движениями, мальчишка всё равно догадывается.- Мерлин, - начинает Эггси, накручивая на вилку спагетти. - Ты же знаешь, что невозмутимое лицо не поможет тебе почувствовать себя лучше?- Ты думаешь? - Невинно отзывается Мерлин.- Ага. Вы оба такие упрямые задницы, - поднимая глаза к небу (то есть, к потолку), вздыхает Анвин и отправляет порцию спагетти в рот.- Только поэтому мы как-то выносим друг друга, - со смешком отвечает на его Мерлин, понимая, что Эггси говорит о Гарри. - Никто не хочет сдаться первым.- Чем тебе помочь?Мерлин вздыхает.- Подняться наверх и включить горячую воду, чтобы набрать ванну. Ты избавишь меня от необходимости преодолевать лестницу два лишних раза.- Хорошо. Сейчас?Мерлин кивает.Эггси уходит наверх и вскоре возвращается обратно, начиная убирать со стола. Про то, что Мерлин, по сути, не ел, а просто гонял еду по тарелке, он ничего не говорит — только делает вывод, что правильно рассудил об уровне боли, который должен быть весьма экстремальным.Но тут Мерлин действительно похож на Гарри — ему неуютно, когда его видят слабым, и Эггси старается тактично делать вид, что он ничего не замечает, при этом в то же время давая понять, что на самом деле он всё видит.

Появившись на кухне, Мерлин подходит к Эггси чтобы поцеловать его в макушку и сказать:- Я наверх.- Сделать тебе чай?- Было бы неплохо.- У тебя есть таблетки?- Где-то был адвил. И викодин. В ванной есть хорошая мазь, я обойдусь и ей.Эггси хмыкает и качает головой.

- Как скажешь. Иди. Я скоро поднимусь.Наверху Мерлин раздевается в спальне, заходит в ванную и ложится в обжигающе-горячую воду, добавив в неё пару эфирных масел из баночек, стоящий на полках рядом. Прикрывает глаза и со вздохом облегчения откидывает голову на бортик ванны. Спустя пять минут он слышит тихий стук в дверь.- Заходи, - отзывается он.Эггси просачивается внутрь комнаты с коротким ?уф?.- Я бы сказал, что тут Сахара, но это будет некорректно, - говорит он со смешком, протягивая Мерлину кружку с чаем. - Это скорее… джунгли?- Да, больше похоже на это, - соглашается Мерлин, - спасибо.- Можно посидеть с тобой? Или оставить тебя в покое?- Оставайся, - слегка подняв уголки губ, отвечает Мерлин.- Я только переоденусь. Джинсы — хреновая одежда для джунглей, - просияв, говорит Эггси.Переодевшись в пижамные штаны и проигнорировав футболку, Эггси возвращается в компанию Мерлина, усаживается на пол, устраивает руки на бортике ванной и упирается в предплечье подбородком.- У тебя большая ванна, - тянет он, сверкая на Мерлина хитрый взглядом из-под ресниц.Мужчина, усмехнувшись, согласно кивает.- Это единственное, что я поменял в этом доме с момента его приобретения. Думаю, ты кое-что знаешь о том, что из себя представляют водные процедуры в пустыне.- Кое-что точно знаю.- К этому привыкаешь, конечно. Но нормальная ванна часто была главное мечтой многих. Особенно после учений.- Ванна? Не теплое тело под боком?- Это тоже, наверное. В подобных разговорах я не участвовал, как ты можешь догадаться.- Тебя совсем не интересуют женщины?- Не в сексуальном плане.- Когда ты это понял?- Лет в четырнадцать, когда это обычно происходит.Эггси улыбается, опуская одну руку ниже и принимаясь водить кончиками пальцев по поверхности воды. Он время от времени посматривает на Мерлина, не опуская взгляда ниже линии его плеч. Они несколько раз оказывались в душе вместе — спасибо четырём другим людям, живущим с Эггси и тому факту, что запаса горячей воды на всех них едва хватает. Это было достаточным предлогом, чтобы в первый раз утянуть Мерлина в душ вместе с собой. И вот, когда они оказываются друг перед другом без одежды, Эггси совершенно бесстыже начинает шарить глазами по мужчине — от этих широких плеч в линиях татуировок по груди к животу с чертовыми шестью кубиками пресса, и вот тут его отвлекает голос Мерлина.- Не надо, Эггси.Эггси хмурится и поднимает взгляд, возвращая его к лицу Мерлина.- Что? - Недоуменно спрашивает он.- У меня была травма. Моя нога… ноги, вообще-то — не самое приятное зрелище.Эггси мог бы начать бы спорить о том, что ему всё равно — но не делает этого. Это вопрос доверия и привычки друг к другу. Вопрос комфорта. Пытаться давить будет глупо, да и довольно эгоистично.- Окей, - мягко отвечает Эггси, подходя ближе. - Но я могу не держать при себе свои руки? - Невинно уточняет он.Мерлин усмехается и кивает.И о — главное, что Эггси не увидел он тогда очень, очень тщательно изучил своими ладонями…Если бы Эггси сказал, что ему нелюбопытно — он бы покривил душой. Но Мерлин не отменял своей просьбы. И Эггси продолжал её исполнять.Сейчас он легко скользит пальцами по ключицам Мерлина, щурится и спрашивает:- Когда у тебя был первый секс?- В шестнадцать или около того.- Кем он был?- Работал на ферме. Нет, не совсем так. Был помощником ветеринара, который регулярно приезжал осматривать животных.- И как вы поняли?..- Я ничего не понял, - хмыкает Мерлин. - Но часто оказывался в конюшнях именно когда он возился с лошадьми. Он был добр к ним. А мне нравились лошади. И нравилось то, что он добр к ним. Как-то у кобылы родился жеребёнок — сама она была плоха и я сидел и кормил детеныша, когда пришел он. Мы разговорились, начали общаться. Спустя неделю я обнаружил себя яростно обжимающимся с ним в уютном темном углу амбара, - Мерлин негромко мягко смеётся. - Это было мило.- Первым секс на сене? - Весело фыркает Эггси, поморщившись.- Нет, тогда до секса не дошло. Слишком быстро. Мне надо было подумать о произошедшем.- То есть ты всегда был таким? Я в свой адский пубертат думать не мог вообще, - смеётся Эггси.- Я всегда был довольно собранным, да, - соглашается Мерлин и ловит ладонь Эггси, которая уже почти добралась до низа живота мужчины. Эггси не находит в себе сил на ворчание. - В следующую нашу встречу я сказал ему, что не против секса с ним, если он знает, что делает. Оказалось, что он знает ненамного больше меня, конечно, но всё же. Это всё ещё был амбар, но у меня там был укромный уголок со сваленными в кучу одеялами. В целом было неуклюже, но неплохо. Мило — то самое слово.- Мило, - повторяет Эггси с улыбкой. - И ты не считаешь это за первую любовь?- Нет, очень вряд ли. Он был мне симпатичен, но не более. Мне кажется, испытывать глубокие чувства к кому-то кроме семьи я научился намного позже.Эггси задумчиво смотрит на Мерлина. Он был… интересным. Другим. Он думал не так, как подавляющее большинство живущих на земле и чувствовал тоже не так. Эггси понимал, что любовь Мерлина, его желание сильнее обычных по человеческим меркам — и поэтому он так осторожничает с ними. Потому что — как предполагал Эггси — полюбив кого-то Мерлин оставит в себе это чувство до конца своей жизни. Эггси знал, как больно продолжать любить тех, кто уже ушел из этого мира. И он понимал, что продолжать любить тех, кто просто ушел от тебя — ещё сложнее. Эггси снова — не в первый раз — становится страшно, потому что он обнаруживает себя в этой минуте, целиком и полностью ответственным за сердце этого человека, который никогда и никому не мыслил ничего плохого. И он не может с уверенностью сказать, справится ли он. Не слишком ли много он на себя взял — уже?- Эггси, - окликает его Мерлин, мягко касаясь подушечкой пальца кончика его носа. Анвин переводит на него свой грустно-испуганный взгляд. - Что бы ты там не думал — прекращай.Они уже говорили обо всём этом. И это было главное причиной, по которой между ними так и не было ничего большего приятных обжиманий в душе. На самом деле не был готов Эггси, а не Мерлин. Потому что Мерлин… что ж, Мерлин для себя решил, что этот человек перед ним стоит того, чтобы попытаться. Даже если попытка окажется провальной.- Ты всё ещё здесь и я здесь. Вдвоём. Без троих детей и твоего старшего брата.- Ты начинаешь меня понимать, - со слабой улыбкой замечает Эггси.- Ты часто думаешь об этом последнее время. Я просто запомнил выражение лица, - пожимает плечами Мерлин.- Но ещё ты подобрал очень правильные аргументы, - поигрывает бровями парень.- Что ж, это потому, что я искренне наслаждаюсь временем наедине с тобой, как бы меня не радовало общение с детьми и каким бы интересным собеседником не был твой брат.Улыбка Эггси становится значительно шире.- Вода остывает, - сообщает он. - Стало лучше?- Немного.- Будешь вылезать?Мерлин кивает.- Помочь?- Я справлюсь, Эггси.- Но если не быть упрямцем и согласиться, будет легче, не так ли?Мерлин вздыхает и кивает.

Эггси помогает мужчине выбраться из ванны и подаёт полотенце, которое тот оборачивает вокруг бедер.- Мазь? - Спрашивает он.Мерлин кивает на шкафчик около зеркала.- Китайские иероглифы только не ней. Не ошибёшься.- Это растёртые в пасту лапки лягушек или что-то типа того? - Со смешком шутит Эггси, обнаруживая мазь.- Не думаю. И даже если так — мне, в целом, всё равно, пока она помогает.Они выходят в спальню из ванной. Мерлин протягивает руку, чтобы забрать у Эггси мазь, но тот качает головой и кивает на кровать.- Не-а. Садись.- Эггси.- Садись, Мерлин. Я выключу свет и всё будет нормально, - мягко говорит Эггси. То, что у Мерлина таких размеров совершенно нерациональный комплекс, не перестаёт его удивлять. Но если они собираются двигаться дальше — Мерлину придётся с этим справится.Эггси, как и было обещано, выключает свет —на улице уже стемнело и теперь комната освещена только слабым светом уличных фонарей. Эггси возвращается к кровати, забирается на её середину и усаживается перед Мерлином, который сидит, спиной опершись о изголовье кровати, по-турецки.- Места, которых я должен избегать?Мерлин качает головой.- Не переживай. Ты вряд ли сможешь сделать больнее, чем есть.- Звучит хреново, - со смешком признаёт Эггси, легко касаясь колена мужчины, мягко проводя по нему раскрытой ладонью и скользя прикосновением вниз, к лодыжке. Эггси чувствует под пальцами поверхность шрамов — гладкую и немного неровную. Их действительно много — такое ощущение, что кожу на ноге собирали буквально по кусочкам. Он обхватывает пальцами лодыжку мужчины, упирает его пятку в середину своей голени и тянется к банке с мазью. Открывает, зачерпывает пальцами немного геля, густо пахнущего травами и холодящего пальцы и начинает растирать его по нижней части ноги Мерлина, начиная с колена. Спустя пару минут Мерлин шумно выдыхает, видимо расслабляется и откидывается назад, опираясь на локти.Эггси хмыкает.

- Ну что? Приятно позволить позаботиться о себе, м?Мерлин просто согласно мычит.- Я могу спросить, что случилось? - Закончив наносить мазь и возвращая прикосновение на колено Мерлина, интересуется Эггси. Он мягко разминает пальцами зажатые мышцы над коленом, постепенно скользя ладонью выше по бедру, под полотенце.- Граната. Всё довольно банально, - коротко отвечает Мерлин.- Подробности?Мужчина хмыкает.- Добавь ещё мази, чтобы всё это было хоть чуть-чуть не так похоже на наглую попытку меня облапать.- Тогда надо убрать полотенце.- Ты такой продуманный, Эггси Анвин, - с совершенно неискренним осуждением заключает Мерлин. Приподнимает бёдра, стягивает полотенце, обёрнутое вокруг них, и остаётся обнаженным. Эггси с улыбкой обшаривает взглядом его тело, не опуская глаз на ноги, но немного задерживаясь на члене мужчины. Он честно старался не пялиться — каждый раз, когда они оказывались в душе вместе. Каждый раз пялился и каждый раз спотыкался на вдохе на несколько секунд. Эггси не знает ничего о статистике по этому вопросу, но по его личным прикидкам Мерлин был… больше среднего. Эггси было любопытно, как он будет ощущаться внутри.- Эггси, - окликает его Мерлин, даже не пытаясь скрыть того, что он позабавлен. - Ты отвлекся.- Конечно, я отвлёкся, - ворчит Эггси. - Я уже пару месяцев хочу опуститься ртом на твой член.Анвин сверкает на Мерлина веселым взглядом, не пытаясь скрывать провокации. Мужчина быстро облизывает губы, впиваясь в Эггси взглядом в ответ — но взглядом совсем другим — темным, жадным, тяжелым. Эггси чувствует, как его пробирает мелкой дрожью и он выдыхает, прикрывая глаза.

- Раньше ты мне такого не говорил.- Я исключительно хорошо держал себя в руках, - усмехается Эггси.- Ты выглядишь так, будто тебе доставляет искреннее удовольствие то, что ты видишь. В моём опыте люди чаще выглядели испуганными или озабоченными.- О, милый, тебе стоило поговорить с Гарри о моих пристрастиях, - Эггси улыбается, приоткрывает глаза, чтобы взглянуть на Мерлина и дотянуться до мази и начинает наносить её на верхнюю часть ноги мужчины всё теми же мягкими медленными движениями, аккуратно разминая мышцы и прослеживая пальцами линии шрамов, которые тут встречались уже реже. - Ты же спал с ним. Да, кстати, я так и не возмутился тем, что ты мне не сказал, кажется. Тем не менее. Если ты с ним спал, ты знаешь, что из себя представляет секс с Гарри. Хотя… кто был сверху?- Кто выигрывал спарринг, - на полном серьёзе отвечает Мерлин.Это, конечно, очень странно — спокойно обсуждать с одним своим любовником то, какой секс он когда-то имел с другим твоим любовником. Но разговоры - это одна из тех вещей, который Эггси ценил в их отношениях больше всего. Потому что ему всегда было удивительно легко говорить с Мерлином — о чем бы то ни было. И, кажется, в обратную сторону это работало так же.Эггси коротко смеётся.- Ты это серьёзно?- Абсолютно, - подтверждает Мерлин.- Что ж, тогда ты точно знаешь, - хитро щурясь на Мерлина, заключает Эггси.- Знаю. Абсолютно отчаянный секс. Неужели ничего не изменилось?Эггси улыбается самой довольной улыбкой и отрицательно мотает головой.- Мне с тобой всё ясно, - заключает Мерлин.- У меня небольшая фиксация на боли.- Небольшая? - Уточняет Мерлин иронично.- Некоторым нравится порка. Так что да, небольшая. В общем, я веду к тому, - Эггси делает паузу, чтобы наклониться и коснуться легким поцелуем мягкой кожи в самом низу живота мужчины, над самой линией роста волос, - что ты идеален.- А ты будешь моей смертью, - отвечает на это Мерлин.Мальчишка был очень умелым провокатором — он делал это мягко, без нажима, с почти что невинной игривостью. То, как он выводил Мерлина из равновесия само по себе было удовольствием. Таким, что мужчина мог искренне сказать, что он бы продолжать мучить Эггси только из-за этого и из-за желания выяснить, на что он способен ещё. Но сколько бы самоконтроля не было в Мерлине — а было его достаточно много — он неизбежно подходил к концу.Потому что Эггси был самым красивым человеком из тех, кого он встречал. Его красота была необычна своей непринуждённостью, почти небрежностью. Тем, что парень всегда вёл себя так, будто бы не знал, что он красив или не придавал этому значения, но это делало его только ярче. Эггси всегда вел себя как мальчишка, будто бы никогда не переступил порога двадцати — и то, что пробивалось порой через эту внешнюю невинность — то, что он обнажал перед Мерлином прямо сейчас — темное, полное желания и голода, было… ошеломляюще. Мерлин знал, что поддайся он сейчас — он не будет себя винить. Но это не значило, что он не может или не должен задавать вопросов, которые неизменно крутились в его голове.Он ловит руку Эггси за запястье и тянет его ближе к себе, разводя ноги в стороны чтобы парень мог утроиться между них. Он никогда не стеснялся своей наготы — последние остатки его стеснения испарились в годы службы в пустыне. Нюансы быта при жизни посреди пустыни - в какой-то момент все переставали замечать наготу друг друга. Так что для Мерлина не было особой разницы в том, чтобы быть одетым или раздетым. До травмы. По поводу того, как выглядела его нога после всех операций он чувствовал себя неуютно. Но в комнате стоит полумрак, да и Эггси был чуток к один раз высказанной просьбе Мерлина, поэтому сейчас голова мужчины была свободна от беспокойства подобного толка, которое сейчас было бы очень лишним.- Эггси, - говорит Мерлин мягко, садясь прямо и накрывая ладонью его щёку. Парень тут же прикрывает глаза и трётся щекой о ладонь, кончик носа скользит по подушечкам пальцев Мерлина — жадный до ласки зверенок, - это сделает некоторые вещи больнее, если всё сложится не так, как ты или я того хотим.- Я знаю, - кивает Эггси. Конечно, он знает это. Но он знает и ещё кое-что — куда более важное и значительное. То, что пугает его просто до чертиков своей внезапной ясностью и силой. - Но я люблю тебя. И люблю Гарри. Я наконец-то чувствую себя завершенным, полным, находящимся на своём месте и являющимся именно тем, кем я себя чувствую. Боже, - резко рассмеявшись, рвано выдыхает Эггси, - это, должно быть, звучит как бред сумасшедшего. Но я сомневаюсь, что когда-то был счастливее.Эггси поднимает голову и встречается с внимательным взглядом Мерлина. Смотрит в ответ, будто впитывая в себя это внимание мужчины, наслаждаясь ощущениям тяжелого взгляда на себе и обдумывая свои следующие слова. Усмехается.- Это забавно. Даже если ты скажешь, что не хочешь торопить события — я соглашусь и не буду роптать.- Действительно? - Чуть подняв уголки губ вверх, интересуется Мерлин — след мягкой иронии и недоверия в голосе.

Эггси кивает, сам удивленный собственным осознанием.- Ты хорошо умеешь… транслировать всю силу того, что ты испытываешь, знаешь. Одного этого достаточно. И поэтому… я совсем не уверен, что вообще выдержу секс с тобой, - со смешком признаёт Анвин. - Из-за эмоциональной составляющей.Мерлин, конечно, хмурится. Эггси улыбается и скользит раскрытой ладонью по его бедру — вверх от колена. Мазь уже впиталась и кожа под пальцами Эггси нетипично прохладная для мужчины, который обычно был горячим как печка.- В том нет ничего плохого. Напротив. Ты храбрый человек, и ты любишь меня так отчаянно… - Эггси мягко выдыхает и подаётся вперёд, чтобы, прервав фразу на середине, уткнуться лбом в плечо мужчины.- Знаешь, - говорит Мерлин позабавлено, принимаясь перебирать волосы на затылке Эггси, - это я должен был признаваться тебе в любви, но я боялся как раз того, что это будет звучать вот так вот пугающе.Эггси смеётся, и чуть поворачивает голову, чтобы уткнуться носом в шею мужчины.- В этом то и прелесть. Тебе не надо ничего говорить.Эггси успел понять, что Мерлин не так уж хорош в… словах. Особенно тех, что касаются чувств. Возможно потому, что силу того, как он чувствует, не возможно облечь в слова в должной мере.

- Ты идеален для меня, - заключает Мерлин. - И да. Я намерен боготворить тебя. Во всех смыслах и с той силой, какой ты достоин.Мерлин не так уж хорош в словах. Но иногда он говорит что-то вроде этого - яростное, искреннее, из самых глубин души и Эггси прошибает дрожью.

Мерлин поворачивает голову и Эггси подаётся навстречу, их губы встречаются на полпути и это именно тот поцелуй, какие переносить сложнее всего — медленный, глубокий и полный молчаливого обожания и поклонения. Спустя очень короткий промежуток времени пальцы Эггси уже судорожно впиваются в плечи Мерлина, его всего бьёт мелкой дрожью и он глухо и беспомощно стонет в рот мужчины.- Ох, черт, дьявол, - ругается он, стоит только поцелую прерваться. - Тебе лучше обозначить своё намерение достаточно ясно, - заключает он, исподлобья взглянув на мужчину.Тот усмехается и пару раз легко дёргает пояс штанов Эггси вниз.- Снимай, - говорит. И усмехается позабавлено, когда Эггси ловко избавляется от единственного предмета одежды и небрежно кидает его куда-то за спину.Мерлин подхватывает его за бедра и легко притягивает к себе, так, что коленями Анвин упирается в кровать по обе стороны он его бедер. Будто он вовсе ничего не весит. Эггси издаёт звук, больше всего напоминающий скулёж и прижимается ещё ближе, трётся членом о горячую кожу живота мужчины.- Полагаю, просить тебя позволить мне взять твой член в рот бессмысленно, - предполагает Эггси, как только ему начинает хватать воздуха для такой длинной фразы.Он не слышит — скорее чувствует вибрацию тихого смеха в грудной клетке Мерлина, когда он произносит тихое утвердительное ?мхм? в ответ, чувствует руки мужчины на себе — тяжелые, горячие и большие, скользящие прикосновениями будто бы по нему всему — где-то мягко и почти невесомо, где-то с нажимом, где-то с давлением близкой по силе для того, чтобы оставить синяки. Боже, он совершенно точно не выдержит этого, что слишком, слишком много для него одного, и из его груди снова вырывается этот отчаянный звук — стон, всхлип, скулёж, всё это смешанное в одну бессловесную мольбу.

Рука Мерлина оказывается на его шее, пальцы скользят в волосы, чуть сжимаются — мягкое, приятное тянущее ощущение, которое отчего-то немного расслабляет, отвлекает. Сам Мерлин, похоже, убедившись что Эггси в состоянии воспринимать его слова, говорит ему голосом едва громче шепота:- Я собираюсь подготовить тебя для себя, если ты не против.Вопрос в настоящей ситуации совершенно бессмысленный и нелепый, но каким-то образом это всё равно кажется Анвину милым. Он с тихим смешком кивает.- Боги, ты такой странный, - бубнит он, не удержавшись.Мерлин хмыкает, явно не задетый и отвлекается на некоторое время, чтобы дотянуться по прикроватной тумбы и вынуть оттуда смазку. Удивительно — но у Эггси даже нет желания начинать болтовню и спрашивать, значит ли это, что Мерлин всё же к чему-то готовился. Емутак хорошо быть в руках мужчины, окруженным его теплом, что ему вообще не хочется говорить и почти не хочется двигаться. Что в принципе было довольно необычно.У Мерлина длинные, сильные пальцы и поистине безграничное терпение. Но он явно не имеет целью изводить Эггси, поддразнивая, мучить, вынуждая просить о большем. Нет — как только тело Эггси расслабляется достаточно, чтобы принять второй палец, Мерлин добавляет его — и Эггси выдыхает с тихим истомным стоном. Мерлин никак не ограничивает движения Эггси, позволяя тому насаживаться на свои пальцы и тереться членом о его живот, оставляя на коже мужчины следы собственной смазки. Её много — он течет так, будто его отбросило обратно в пубертат, когда бешеные гормоны выделывали с его организмом странные фокусы. Может, дело в паре месяцев без секса, может, в том, как он хочет Мерлина — Эггси сейчас не может обэтом думать. Всё, что занимает его мысли — ощущение прикосновений Мерлина на нём и внутри него.