4 (1/1)
Внимание! Это именно та глава, за которую ветераны ВОВ могут мне с чистой совестью оторвать башку. Заранее приношу извинения.4- Твои рисунки просто замечательны - это именно то, что нам нужно, - спустя несколько минут после тщательного просмотра альбомов заявил Усаги-сан.Мисаки неловко улыбнулся в ответ.Тот же кабинет, тот же диван, стол, три стула, стерильная чистота, множество закрытых шкафов. И почему-то именно в этот момент юноша остро ощутил, насколько он... ну, не соответствующий окружающей обстановке. Как горстка репейника на шёлковом кимоно.- Ну, на самом деле я просто срисовывал...- Я же говорю - это именно то, что нужно. Достаточно реализированно, цвет прочувствован замечательно, текстура, композиция, пропорции переданы отлично...- Да нет же, я это просто срисовал. Я ничего не пытался выразить или передать, у меня просто так всегда получается...- Это ещё лучше. Сможешь зарисовать, скажем, мою руку? Прямо сейчас, простым карандашом?- Эээ... Д-да.За пару минут парень сделал набросок, после которого мужчина удовлетворённо кивнул.- Отлично; тени, форма, пропорции - всё довольно натурально. Если судить по тем рисункам, что лежат в папке, с цветом ты работаешь так же хорошо. А теперь переходим ко второй части - тестирование, - Усаги пододвинул к Мисаки не толстую, но и не маленькую стопочку бланков. - Оно не сложное, отвечай максимально честно, и не особо задумывайся. Я могу отойти, если ты этого хочешь, но имей ввиду, что тебе могут потребоваться некоторые уточнения.Вопросы в тесте были в самом деле несложными, хотя некоторые казались несколько странными, странными как раз для нынешнего долбанутого времени: "Сможете ли вы отказаться от всех своих убеждений по слову главнокомандующего?", "Сможете ли вы целиком и полностью посвятить себя служению Великой Японской империи?", "Согласны ли вы выполнять все поручения командира с готовностью и беспрекословно?"Естественно, почти на все вопросы Мисаки ответил положительно, кроме тех, которые касались семьи - от чего, от чего, а вот от брата, единственного родного человека, юноша отказываться не желал.Усами проверял листки сразу, как только Мисаки заполнял очередной бланк. Парень боялся даже просто уточнить то или иное слово, не говоря о вопросах с явным подтекстом ("Согласны ли вы на подписание бессрочного документа о неразглашении, действующего с момента заключения?")...Спустя где-то листов пятнадцать, Мисаки начал отвечать "Да" даже не читая вопроса.К концу тестирования, когда Акихико проверил последнийлист и протянул Мисаки контракт с десятками разнообразных пунктов, юноша снова задумался, хочет ли он в самом деле эту работу, готов ли к ней. Может братик был прав и?..- Где... где мне подписаться?- Итак, теперь ты официально работаешь художником в Центре! Кажется, это стоит отметить, как считаешь? - с довольной улыбкой произнёс мужчина. Такахаси слабо улыбнулся в ответ и кивнул.Усами грациозно поднялся с дивана, подошёл к одному из шкафов, открыл его и достал... большую початую бутылку зелёного стекла и два стакана.- Думаю, Такахиро не будет против, если ты выпьешь стакан-другой?- Думаю, будет, - флегматично отозвался юноша.- Тогда мы ему не скажем...С первым глотком горло Мисаки словно огнём обожгло. Юноша закашлялся, из его глаз потекли слёзы, а стакан едва не выпал из ослабевших пальцев. - Надо пить осторожнее, маленькими глотками, - наставительно сказал Акихико, слабо похлопав парня по спине.Последовавший совету, Такахаси начал пить осторожнее и медленнее, словно очень горячий чай, поэтому очень скоро приноровился... и ещё скорее стал чувствовать лёгкое головокружение.- Что... это? Это же не сакэ... и не авамори, да?- Да, ты прав. Это шотландский скотч. Очень популярный напиток в Англии, Америке... Я пристрастился к нему, когда был на симпозиуме в Лондоне. Тебе обязательно надо будет как-нибудь побывать там, совершенно незабываемый город...Мужчина всё говорил, говорил, говорил... не забывая пополнять стакан Мисаки этим самым "скотчем". Сам же юноша разрывался между двумя противоречиями.Парень вспоминал, как все учителя (да и болтливые старушки-соседки из Осаки, откуда приехали братья Такахаси) время от времени наставительно предупреждали, что нельзя пить незнакомые напитки в незнакомой обстановке с незнакомым человеком, и одновременно перед глазами вставала картинка: братик в деловом костюме, перед зеркалом, поправляет галстук, и, как бы оправдываясь за то, что уходит и оставляет Мисаки одного на ночь, всё повторяет - "Нельзя отказывать начальнику, если он хочет с тобой выпить... И не важно, чай это будет, пиво или сакэ... Это просто важно, понимаешь? Как какой-нибудь ритуал, как обязательство... Поэтому не жди меня, я приду поздно; не сиди допоздна и никаких "Вечеров манги", хорошо?"Мисаки в ту ночь всё-таки дождался братика, и помог ему добраться до кровати, и уложил его, лепечущего несуразицу, в кровать...Раздался щёлчок.Парень вздрогнул от неожиданности, возвращаясь в реальность. Новоявленный шеф закурил папиросу, вальяжно развалился на диване, расставив ноги и закинув одну руку на спинку.- Будешь?- Я не курю, - пискнул Такахаси.Юношу и так уже тошнило, у него немного болела и кружилась голова, и он вообще чувствовал себя уже... не очень.- Как же... Как же я...- Кстати, остался ещё один, контрольный тест."И ты мне только сейчас об этом говоришь?" - захотел рявкнуть Мисаки, но промолчал: привычка не разговаривать, если навеселе, выработалась у него ещё в средней школе, когда Такахиро начал брать младшего брата на всякие мероприятия, типа свадеб, похорон, банкетов.- Я... Мне нехорошо, я вряд ли смогу...- Именно это и играет ключевую роль. Сможешь ли ты в таком состоянии заниматься своей работой? - Акихико лукаво улыбнулся, потушил сигарету в стоящей на столе маленькой, похожей на чашку, стеклянной вазочке, сделал глоток из своего стакана, и, плюхнув его на стол, неожиданно резко обнял Мисаки одной рукой и притянул к себе.- Смотри туда, - с заговорщицким лицом, почти касаясь губами уха парня, сказал мужчина. Он кивком указал на зеркальную гладь одного из шкафов, в которой размыто, но достаточно чётко прослеживалось отражение и начальника, и его новоиспечённого подчинённого. - Сможешь срисовать?..Акихико начал мягко целовать открытую шею юноши. От этих нежных прикосновений Мисаки остолбенел. Подросток резко мотнул головой и попытался выскользнуть из крепких объятий, но мужчина среагировал мгновенно, потянув вырывающегося парня на колени и сильнее сжимая его. Такахаси оказался сидящим между ног Усами, захваченным в стальной захват мужских рук и прижатым спиной к широкой, твёрдой груди.- Ш-ш-ш... Не стоит делать глупостей, - расслышал юноша сквозь шумевшую в ушах кровь.- Отпустите... Что вы делаете?..- Я же сказал, твоё последнее задание. А теперь наклонись к столу, так, чтобы тебе было удобно, и... даже не пытайся вырваться. Смотри на отражение и рисуй.Руки мужчины, большие и прохладные, проникли под рубашку склонившегося над бумагой мальчишки, мягко очерчивая чувствительную кожу на животе, слегка сжимая и царапая соски, ощупывая, гладя. Мисаки от страха, возбуждения и дурноты с трудом даже карандаш держать мог, однако он всё равно и смотрел, и зарисовывал......как его, пьяного, бесцеремонно лапает обнаглевший мужик."Не перечить начальнику, не перечить начальнику, не перечить начальнику... А в нос этому начальнику можно вмазать?" - парень едва сдерживал слёзы, но всё же смог за какие-то несколько минут сделать приличный набросок.- Как я уже говорил - ты просто бесподобен, - Акихико ухмыльнулся, бегло оценив рисунок и притянул Мисаки к себе, вынуждая совершенно разморённого мальчишку откинуться на его грудь.- Перестаньте... пожалуйста...
- Расслабься, Мисаки... - Усами властно схватил подбородок парня и начал довольно остро и болезненно целовать податливые, мягкие губы. Второй рукой мужчина проник под брюки подростка, лаская юношеский член. От первого же прикосновения к самой чувствительной части своего тела Такахаси подскочил, сжавшись, снова начал вырываться. Правда, слишком вяло, чтобы совратитель обратил на это внимание.Каждое прикосновение становилось всё резче, грубее, быстрее. "Расслабься" - словно бы тихо рыча, говорил Акихико, но юноша, как ни старался, не мог унять дрожь, или успокоиться - трудно чувствовать себя комфортно, будучи в руках насильника и с упирающимся в промежность напряжённым, чужим пенисом.Алкоголь победил, и после очередного неудачного рывка парень перестал сопротивляться. Для мужчины это послужило сигналом: он резко повалил свою жертву на диван и начал стремительно стягивать с него одежду, не переставая целовать, кусать, лизать...Для Мисаки же всё обратилось в один странный, болезненно-напряжённый калейдоскоп из вязко-тягучего, словно мёд, удовольствия, обжигающего стыда и леденящего, замораживающего самое нутро, страха.- Пожалуйста...Напряжённый от нетерпения, Акихико пренебрёг подготовкой, лишь спешно помассировав тугое кольцо мышц, и резко вошёл в извивающегося юношу. "Нет!" - от боли подросток перешёл на визг, начал колотить застывшего мужчину непослушными руками, старался пресечь, прекратить. Остановить.- Тихо. Расслабься. Дыши глубже.Из этих слов, сказанных страстным и одновременно успокаивающим тоном, Мисаки понял только "дыши", и понял, что уже несколько мгновений не может нормально вздохнуть. Он постарался сделать вдох, и ему это почти удалось, если бы только на выдохе Усами не начал двигаться.Равномерными, сильными толчками мужчина проникал в юношу. Каждое его движение словно бы выдавливало из Мисаки тихий всхлип. Парень видел лицо своего насильника, помутневшие от похоти странного, лилового оттенка глаза, чувствовал прикосновение гладко выбритых щёк, шероховатость рубашки, то, как трётся о нежную кожу бёдер приспущенные брюки - и всё это за завесой адской, практически невыносимой боли, словно разрывающей мальчика напополам.Толчки становились всё глубже, сильнее, темп движений убыстрялся, Усами снова впился в дрожащие губы Такахаси, безжалостно проникая языком в его рот, кусая, сминая. Чем быстрее Акихико вколачивался в безвольное, почти несопротивляющееся тело, тем ближе Мисаки оказывался к грани между реальностью и беспамятством.Изнасилование человека превратилось в жёсткую долбёжку "предмета". Последнее, что юноша чувствовал перед обмороком, кроме боли и нехватки воздуха, это нежные, бережные прикосновения больших прохладных рук на своём лице.