Запись 11 (1/1)
Музыка:bad idea! —?girl in red3901 п.р.Планета, на которой вершатся судьбы.Запись 11.Хватит метаний. Неизвестное кончилось?— я знаю, как мне быть. Я всё решил.Но наверное, я должен расписать произошедшее сначала, иначе, перечитывая, сам не пойму, что имел в виду…Не так давно мы с Зимом возобновили совместные вылазки. Я счёл это хорошим знаком: мрачный застой, возникший между нами, пугал меня. Зим не делился успехами в работе над Машиной, даже не давал мне посмотреть чертежи.Я уже собирался подниматься один, поскольку очередь была моя, но Зим догнал меня у выхода. Дёрнул за запястье и сказал, что работа не клеится и что ему не помешает пройтись.Впрочем, выйдя, мы быстро разделились: он пошёл на запад, я?— на северо-запад.Лес шелестел приветливо, кустарники охотно скрывали меня под своими широкими листьями. Я почти свыкся с этой планетой и пробирался по лесу, перемещаясь от одного ствола к другому. Периодически я включал в своих очках инфракрасное зрение, дабы удостовериться, что рядом никого нет.Вдруг краем глаза я увидел чёрную фигуру в тени широкого ствола. Обернулся?— исчезла, только распрямился подмятый мох. Я ринулся к тому месту, где, казалось, видел её. Впереди, вверху, сейчас же шелестнуло неуловимо что-то. Я, руководствуясь лишь слухом и интуицией, погнался за этой тенью, всё по низам, и ступал бесшумно, как мог. Иногда она совершенно растворялась в кронах деревьев, иногда я отчётливо её видел. И я гнался за ней, пока шум близкой перестрелки не заглушил мой ориентир.Я приблизился беззвучно и сквозь листья увидел поле боя: Зим зубами и когтями отбивался от троих повстанцев; те умело пользовались окружением и уже почти прижали Зима к земле, но он до последнего не желал звать на помощь. Тупица.Уже собираясь вмешаться, я сделал шаг и вдруг услышал рядом со своим виском отчётливый щелчок. А вслед за ним?— звук бластера, заряжающегося перед выстрелом.—?Не двигайся, если мозг ещё нужен,?— сообщил мне угрожающий женский голос.Сейчас же ветка, за которой я скрывался, отлетела, срубленная, в сторону. Взору дерущихся предстали я и приставленный к моей голове пистолет.—?Эй, имперский! У нас твой коллега. Убери оружие, если не хочешь, чтобы мы ему разнесли череп,?— крикнула неизвестная, не выходя из своего укрытия.Зим сделал крутой поворот в мою сторону, и страх полосой прошёлся по его лицу.—?Диб!И в этот миг два лазерных выстрела настигли его.Он тяжело рухнул наземь, как не падает живое существо.—?О как! —?обрадовались грязные рабы и повернулись к кустам. —?Прямое попадание. Всё, готовенький. Сворачиваемся.Бластер пока не опускался.—?Погодите, ребята, не снимайте с прицела, он может быть ещё…Она ещё не успела договорить, когда один из её снайперов мешком повалился на землю. Остальные задрожали: Зим стоял на ногах, живой, и пятен крови не было видно на малиновой униформе.Бластеры из его ПАКа были направлены на двоих оставшихся мятежников… но в этом не было нужды. Они уже вовсю удирали, оскальзываясь и визжа. Зим целил им вдогонку, но не попал.—?Трусы, куда.? —?командирша с досадой выругалась и полубесшумно скрылась в чаще.Зим снова упал.Едва ощутив, что дуло больше не упирается мне в висок, я кинулся к раненому.Раны были серьёзные: проклятые повстанцы знали, куда палить. Перебили крупные кровеносные сосуды и, кажется, задели что-то из внутренних органов. Так много крови… Я приподнял его, чтобы осмотреть получше, и так замер. Вот он?— мой шанс! Я должен убить эту дефективную скотину, помочь наконец Империи! Его для меня и так уже подбили, он даже не в сознании! Всё равно бы умер, а я просто лишний раз удостоверюсь. Один выстрел в голову?— один снятый и принесённый Высочайшим ПАК?— одна большая награда. Я стану наконец авторитетом, к моим словам прислушаются! Нужно всего лишь… только…?Лежачего бьют, пока не встал.? Такая простая истина, поговорка, знакомая с детства… И вот бластеры из ПАКа уже раскрылись над моей головой, заряженные, тихо жужжат…Нет, не могу.Неправильно это. Если и убивать его, то только с боем. Сразимся?— кто кого? —?тогда и будет честно.Я обязательно убью его, мои Высочайшие. Но только не сейчас.Одним лезвийным движением металлической лапы я отрезал от его формы полоску, наложил тугую давящую повязку. Поднял на руки тело, невесомое, как голограмма. Теперь?— бежать! До базы пятнадцать минут бегом по лесу; использую ПАК, будет десять.На ходу связываюсь с ГИРом, чтобы заранее приготовил необходимые медикаменты?— счёт идёт на секунды.Зим еле дышит и я, не знаю отчего, не смею думать о его гибели. Не сейчас, только не сейчас!На базе я незамедлительно запустил общее медицинское сканирование, параллельно снял с Зима худые повязки и принялся обрабатывать раны. Кровь уже начала сворачиваться, спасибо интенсивным коагулянтам из ПАКа, но это не значило, что рана не могла быть инфицирована за счёт грязной ткани.Я нагнулся, чтобы достать антисептик, и чуть не помер от неожиданности, когда рука моего пациента, холодная как лёд без привычной перчатки, скользнула мне на макушку. Я вернул руку на место и на секунду остановился, приложил антенну к его грудной клетке. Дышит. Дышит глубоко и ровно в восстановительном анабиозе.За спиной у меня пискнул компьютер, выдавая результаты анализа. Я не спешил смотреть. Всё равно я теперь едва ли могу что-либо сделать: дело уже за технологиями.К ПАКу Зима сквозь отверстия в столе протянулись трубки со всеми необходимыми средствами. Несколько часов, заверил я себя, и будет как новый.Закончив обработку и смыв с одежды кровь, я послонялся по базе, взял в руки дневник, турнул ГИРа из вентиляции и от нечего делать вернулся в медицинскую. Там я включил дневник и устроился записывать начало сегодняшних событий. Мне удалось совершенно провалиться в воспоминания, как вдруг негромкое ворчание вернуло меня в реальность; Зим очнулся и уже сел на койке.—?Дрянь такая, что ж ты кружишься-то,?— шипел он про себя, массируя виски. —?встать пройтись что ли…Я крикнул ему, чтобы он не двигался: раны только-только схватились. Увы, я опоздал. Стоило этому обкачанному обезболивающим кретину соскочить вниз, как рана в боку открылась и кровь полилась с новой силой.—?Здрасте-приехали,?— буркнул Зим.Я уже бросился к нему, чтобы помочь остановить кровотечение, но он зыркнул на меня так, будто я лично его подстрелил, и, заграбастав бинт, невозмутимо улёгся обратно. Я сделал несколько шагов к койке, но Зим отогнал меня коротким окриком и принялся сам останавливать кровь.—?Диб! —?позвал он вскоре. —?Нитку мне! И иглу.—?Нитку?—?Ну хирургическую, не тупи. Дай сюда… э-э, не лезь, я сам! Не нужна мне твоя помощь…Чувствую себя одновременно оскорблённым и восхищённым, записывая всё это. Может, меня и стоит назвать нытиком за то, что я жаловался на отсутствие медиков на Девастисе.***—?Вот чем ты думал?! —?упрекнул меня Зим спустя полдня, поднимаясь и откашливая остатки свернувшейся крови.—?Я? Да я тебя спас!—?Спас он меня, как же,?— он иронически скривился. —?Во-первых, это я спас тебя от выстрела в висок. Во-вторых, какая тупорылая мутация в мозге не дала тебе погнаться за мятежниками? Я их припугнул, они бы про тебя и не подумали, привели бы сразу к убежищу!—?А тебя оставить умирать?—?Да выжил бы я, придурок! В конце концов, ну подобрал бы ты меня часом позже, ну заняло бы лечение лишние сутки, какая разница! Или,?— он осклабился, подходя ко мне и своим смехом вышибая из меня весь воздух. —?Жизнь коллеги вдруг стала для тебя важнее миссии? Очень благоверно, Диб-шпион.Меня всего выморозило. Рёбра опять сдавили дыхательную систему стальною хваткой. Захотелось наброситься на Зима прямо сейчас и…—?Что за дефективные подозрения, Зим? —?я ответил такой же ухмылкой, насилу владея собой. —?Нехило тебя перетряхнула эта стычка. Поди проверься.—?А сам? Стоит он, видите ли, под дулом…—?Не вопрос. Обсудим всё там,?— прервал я его и направился к заветному компьютеру, смутно надеясь поговорить с искренним, не идеологизированным Зимом.Как всегда, впрочем, Зим опередил меня и сам стал запускать проверку. Он всё бормотал про себя что-то невнятное и неспокойное, как будто то, о чём он думал, было гораздо больше и значительнее нашего нынешнего спора, так что оно не умещалось внутри и как-то само сочилось наружу.Я передал ему свой ПАК. Зим подержал его секунды две в руках, прежде чем прикрепить к анализатору. Выдержав перезагрузку и вновь открыв глаза, он нервно покосился на десятиминутный таймер, проверил ещё раз ход проверки и как бы мимоходом бросил:—?Ну-с достаточно, Диб. Признавайся уже наконец. Мне давно стало понятно, но ты всё не отступаешься.Я обмер и ничего не сказал. Откуда он знает, что я собираюсь его убить? Не может быть, чтобы он со своим-то ростом был настолько проницателен: не создаются такие Мозгом Контроля! Эти гены не смешивают!Тут Зим повернулся ко мне. Глаз у него дёргался.—?Ты думаешь, я не вижу? Я, Зим, который всяких лгунов в этой жизни повидал! Сознайся сейчас, и я, может быть, убью тебя быстро и безболезненно.Я попятился и споткнулся. Холодная стена неожиданно обожгла спину сквозь отверстия в ткани. Не может он знать…—?Что ж ты не говоришь?—?Зим, я…—?Ах, ты не хочешь?!—?Я даже не…—?Ну так я сам тебе сейчас всё скажу. Не подтвердишь?— пеняй на себя.Я решил подождать: вдруг ошибка? Вдруг он и не про это вовсе?Зим стал нервно нарезать круги по технической, не встречаясь со мной взглядом.—?Я ведь знаю, не переубедишь меня! Сразу, с самого начала, когда мы впервые сняли ПАКи, я уже по одному твоему лицу понял! Не просто так следишь за мной, не просто так. Ты обязан найти дефекты, есть они или нет. И мог бы напугать, мог бы разговорить как-то! Но ты! Чтобы имперский агент опустился до такой подлости, только бы втереться в доверие! Мне даже льстит, что на меня, смиренного радикала, так охотятся?— но опускаться до уровня этих животных! ?Ах, Зим, ещё!??— только чтобы набрать материала!Я, всё ещё стоящий у стены, но уже немного осмелевший, возмутился:—?Ты сам меня тогда раздел! Полез ко мне первым! Ты меня… за антенны!—?Ой, не заливай мне, вот не пытайся даже! Ты себя слышал? ?Ах, Зим, я ведь только благодаря тебе эту должность и получил, и всё мне нет покоя?! —?изображая меня, он закатил глаза и откинулся назад, почти падая. —?Тьфу, нашёлся поэт-песенник!Я уже отошёл от стены, чтобы дать ему по лицу за такое издевательство над моим признанием, но он опять оттолкнул меня рукой и, безотчётно-яростно жестикулируя, продолжал:—?Да и что это! У нас вся Империя на рационализации инстинктов построена?— справедливо! Но как ты дался в заложники этому зверью! И зачем! Чтобы я отвлёкся, меня подбили, и ты, этакий герой, меня спас! Театр!Дрожь дирижировала тенями антенн на полу. Зим остановился и сорвал с меня очки, чтобы смотреть мне в глаза.—?Нет, Диб! Ты не заставишь меня почувствовать себя жалким, и слабым, и благодарным. Хоть в плен попадай?— даже на миг моего внимания можешь не рассчитывать!Голос его, доселе звеневший от гнева, превратился в тихое, презрительное шипение:—?Вижу ведь, всё, всё вижу: записываешь каждое моё слово, чтобы сдать меня поскорее. Чтобы тебе выдали ещё одну ?личную? вещицу!На последних словах тон снова подскочил и надломился. Я протянул руку, чтобы схватить его и встряхнуть, дать прийти в себя по-солдатски. Но Зим заподозрил иное, сверкнул оскалом и ударил меня по руке:—?Нет! Не думай даже! Я не унижусь пред тобой! Как только совести хватает?!Я опустился и присел в ожидании, пока он прекратит истерику. Зим посмотрел на меня сверху вниз, закричал от досады и сел рядом.—?Ну не может Зим быть… сломанным! Как я могу быть дефективен, если каждая секунда моего существования посвящена Империи? Да я самый верный и трудолюбивый прислужник Мозга Контроля! Вот только… проклятье…Он положил голову мне на плечо, и голос его из грозного сделался почти жалостливым.—?Я жить хочу, Диб! Тебе-то точно уже конец… ты, я вижу, смирился с должностью… но я должен прожить здоровым и умереть чистым! Стать единым с Мозгом Контроля! Не могу я, Зим, сгинуть бесследно!..Без ПАКа очень легко расчувствоваться, и Зим уже не мог остановиться. Он говорил восемь минут без остановки: ругал, молил о пощаде, клялся и открещивался. Я слушал поражённо, не пытаясь уже разделить наши сплетённые пальцы, хотя в пылу исповеди его руки сжимались очень больно.Зим иногда прерывался, странно задохнувшись, будто заглохший двигатель, и сжимал в кулаке ткань формы на груди?— словно, как у меня, его грудь была стянута сталью.В эти секунды я пытался утешить его?— полуприпадочно, как шепчут молитву, я передавал все табуированные слова, которые слышал от дикарей: солнце моё, любимый, родной.Раздеваться мы так и не стали: времени не было. Зим сел мне на колени, своей грудною клеткой прижался к моей, ноги скрестил у меня за спиной, лицом уткнулся в мою шею?— весь обвился вокруг меня, живой, настоящий. Его дыхание пробиралось мне под кожу, и мне было радостно и грустно, что я наконец узнал все его мотивы, понял его поведение.Чувствуя, наверное, онемение в ногах и головокружение, Зим поднял голову и поцеловал меня?— очень глубоко, очень нежно, очень долго, невзирая на истекающее время. Я должен был отстраниться, напомнить, что мы вот-вот умрём, но я не мог потерять и мига этого отчаянного единения. Я не смел спрашивать себя, зачем это нужно?— я бездумно и жадно цедил каждую секунду. Я обнимал его так крепко, будто хотел дать ему почувствовать, какая раскалённая тяжесть давит мне рёбра.Я не помню, как мы вставали.Теперь, в здравом уме и контролируемом сознании, я на этот эпизод оглядываюсь со странной смесью необъяснимой радости и, в наибольшей степени, отвращения. Что на меня нашло? Почему так грохотало у меня в груди, почему я говорил все эти ласковые (читать: мерзкие) слова? Почему я так хотел утешить его?— Зима, убийцу двоих Высочайших, террориста, которого я сам же должен ликвидировать?Решено, Зим. Я должен избавиться от тебя как можно скорее, пока ты окончательно не свёл меня с пути праведного. Я уже согрешил, но мысли мои пока ещё чисты! Я слуга Империи, я не могу сдаться вот так!И больше у меня нет сомнений, я познал твою тайну и могу смело ставить диагноз: дефективен. Ты готов к любым препятствиям судьбы, но не готов быть забытым, не готов смиренно раствориться в толпе и нести блаженную ношу обыкновенного гражданина. Ты почитаешь Высочайших, но не сильнее, чем самого себя, потому ты и не бескорыстен в своей службе! Ты знаешь себе цену и жаждешь её подтверждения, но кто ж будет лелеять тебя?— с таким-то ростом?Радуйся, что я убиваю тебя. Тебе не придётся больше мучаться под двойным гнётом системы и собственного больного сознания.Клянусь, Зим, это твоя последняя миссия.