Часть 9 (1/1)

Глядя на то, как Арсений держал себя на экране, Раду даже начал вспоминать их последние интервью, которые прошли вместе. Шутки, умеренно в меру, улыбки ведущей и брошенные как бы случайно комплименты… Сложно было бы не удивиться, узнав, насколько Арсений всегда был популярен среди девушек, как совсем юных, так и тех, что были постарше.—?Значит, сейчас у Вас уже есть девушка? —?спросила ведущая, улыбаясь, в ответ на рассказ о том, что новая песня очень связана с жизнью мужчины.—?Да, вроде того. Мы пока не планируем афишировать свои отношения, не хотелось бы лишать человека личной жизни.—?Но ведь рано или поздно общественность узнает. Папарацци не дремлют, да и популярность?— это такая вещь, от которой не выйдет долго скрываться.—?Я понимаю, конечно,?— немного нервно ответил Арсений. —?Но пока говорить об отношениях напоказ слишком рано. Да, мы давно знаем друг друга, но пока делать эти отношения достоянием общественности еще рано.—?Не считаете ли, что, если люди узнают о Вашей новой пассии, это будет неплохой проверкой отношений?—?Считаю. Но и спешить не хочу, проверять?— тем более. Мы друг в друге уверены.Раду, понимая, что, не называя имен и не конкретизируя пол, они говорили о нем, повернулся к Арсению, целуя. И, кажется, это было именно тем, чего хотели они оба.—?Ты прав, рано еще кричать на весь свет о нас,?— добавил он. —?Но вообще, ты бы хотел?—?Ты не любишь быть в центре внимания. Ты ведь поэтому не сильно занят собственной раскруткой?—?Именно поэтому.И именно поэтому он не хотел лишнего скандала. Да, тот заставит популярность подпрыгнуть до тех времен, когда Раду был завсегдатаем всяких румынских музыкальных каналов, старался мило общаться с ведущими, все равно не дававшим выговориться и развернуто ответить на их вопросы. Но это не было тем временем, которое он хотел вернуть, лишь потому, что Раду и не пытался ничего вернуть. Да, раньше было хорошо. Но это раньше было раньше, и про него стоит просто забыть.Ему было хорошо и сейчас, просто от того, что Арсений сидел рядом, смотрел телевизор, вспоминая старые времена, и из-за этого почему-то даже не было мысли о тех проблемах, что посещали его ночью. Просто хотелось быть рядом, не задумываясь о том, что совсем скоро он снова соберет вещи, отправившись к детям.Они к тому моменту уже успели вернуться с прогулки. Настя завела их обоих, грязных, в квартиру, попутно вытаскивая из волос веточки и суховатую листву. Да, не лучшей идеей было играть в догонялки, особенно, когда, не совладав с поворотом, Ева врезалась в нее, завалив на землю. Но сразу же, как удалось разобрать эту кучу-малу?— Давид прыгнул следом, ожидая, что это тоже какая-то веселая игра?— старшая потащила их домой пообещав заставить их стирать все грязные вещи.После недавнего дождя земля еще не успела просохнуть, и все штанишки Давида были в грязи и налипших на них листьях. На некогда зеленые кроссовки сложно было смотреть без слез?— их проще было выбросить, чем попытаться отмыть. Да, конечно, Настя и пыталась уследить за ними обоими разом, но вовремя успеть отобрать у Евочки машинку какого-то мальчонки со двора, который своим ультразвуковым ревом был готов выбить стекла в округе, да еще и успеть отволочь брата от такой большой и глубокой лужи. Она мало представляла, как матери это вообще удавалось.Анна честно собиралась пойти с детьми во двор, но это было не лучшей идеей во время ремонта, так что она весь день либо контролировала заканчивающего с обоями Юрку, либо помогала ему в тех местах, где он просто физически один не управлялся.После последнего его перекура остался стакан остывшего чая и валяющийся на столе полуразряженный телефон. Найдя собеседницу в виде Анны он все пытался разобраться во всем, не понимая, как его солнце Лерочка могла к нему охладеть.—?Настюш, иди сюда,?— крикнула из комнаты женщина. Она стояла, держа стул заканчивающему с последней полкой Юре. Едва разувшись, ее дочь влетела в комнату. —?Останешься без сладкого до завтрашнего вечера,?— прикрикнула она, обратив внимание на грязные пятна на ее кофте, новой еще, да еще и недешевой.—?Мам, прости,?— она потупила взгляд. —?Я все отстираю. И у Евы с Давидом вещи постираю тоже,?— Настя нервно мяла подол кофты, опустив голову.—?Потом поговорим, не при людях,?— грозно сказала Анна, а потом перевела тему, оставив дочь в легком замешательстве и нервозности. —?Ну как тебе, принимай работу,?— к тому моменту Юра уже слез со стула и просто сел на него, ожидая ответа.—?Мне обои очень нравятся,?— воскликнула Настя. —?Красивые очень, мне все нравится.—?Вот и отлично,?— ответила она.Завтра им предстоит уборка, а пока что Анна протянула Юре конверт с деньгами за работу, провожая.—?Надеюсь, все же увидишься со своей девушкой,?— сказала она. О том, что он хотел этого, сложно было забыть?— слишком постоянно он про нее вспоминал, рассказывая и показывая фото.—?Я тоже надеюсь. Спасибо,?— женщина проводила его взглядом, а потом закрыла дверь.Она, конечно, понимала, что лучше бы ему эту его Леру даже не видеть, но это нужно понять ему самому, без ее помощи. С каждым днем она все больше понимала, насколько Юра этой девушке не нужен, но не хотела говорить, уже предполагая реакцию.Она понимала, что его зарплаты как раз хватило бы на то, чтобы поехать к своей девушке на недельку. Она понимала, что в этой ситуации Юра поступит именно так. Если б ей в ее возрасте дали возможность побыть рядом с Раду хотя бы недельку, пока он на гастролях, она бы долго не думала. Если бы ей дали эту возможность сейчас, она потратила бы деньги на новое платье и телефон Насте, чтоб та больше не пользовалась чем-то с отцового плеча.Едва встретив Юру на вокзале, Лера поняла, что больше ничего от него не хочет. Все, что ей было нужно?— просто увидеть его рядом?— она уже получила, и, хотя она сразу повисла у него на шее, оставив свою помаду на его губах, она была слишком разочарована, заполучив желаемое. Она слишком ярко помнила тот день, когда к ней совершенно внезапно написала Катя, буквально приказав встретить ее на перроне через часик, и сейчас то, что было с ней, было слишком блеклым, будто успевшим помутнеть, словно картинка через запотевшее стекло.Он не мог оторваться, жмясь к ней в такси, пытаясь поцеловать. Лера не могла сказать ?нет?, и с каждым разом она все больше жалела. Она не просила, как и не просила тогда Катю, но это было совсем не то.В ее квартире они упали на кровать сразу. Юра слишком устал после дороги и хотел просто вытянуть ноги. Лера свалилась, поваленная им за собой. На фоне радио играло что-то ненавязчиво-глупое, и Лера хотела не этого, она не планировала привыкать к аромату мужского одеколона в своем носу. Как только он уснул, она просто ушла на кухню, где просидела до утра, совершенно не зная, что делать дальше.—?Ты ведь даже не предупредил,?— когда парень едва продрал глаза, перед ним стояла почти одетая Лера в домашнем топе и трусах-шортиках.—?Хотел сделать сюрприз,?— она видела в его глазах восхищение и любовь, но не могла ответить, только села рядом с кроватью на ковер и запрокинула голову.Юрка лежал перед ней еще одетый в ту же красную футболку и джинсовые джинсы, в каких и приехал. Вряд ли он предусмотрел хоть что-то, взяв с собой пакет. Когда-то точно так же она хотела убежать с Катей в Турцию и сделала это.Сейчас она не хотела поворачиваться к нему и целовать, но все равно сделала это.Ее тело млело под мужскими руками, и этого должно было хватить и для полного счастья, и для ровного счета, будь Лера такой же простой девушкой, какой ее видел Юра. Но она не была.Но она сидела у него на коленях в маршрутке, рассказывая о чем-то одновременно значительном и не очень, пока он пытался запомнить запах ее волос и практически не слушал.—?Потом мы пошли с ней в парк,?— продолжала она очередную историю. —?Вообще, там было скучно, но это пока я не встретила Андрея. Он, в общем, мой хороший старый знакомый, в баре у моего дома работает, надо сходить будет как-нибудь…—?Свожу,?— коротко отзывался Юра, поймав не особо довольный взгляд. Она тысячу раз просила не перебивать ее пространные монологи.—?Так, он вот там бармен. Тебе реально стоит сходить как-нибудь, заодно и его успокою. Он меня сотню раз пытался с кем-нибудь свести, а в тебя верил… Ну, знаешь, примерно как подросток в Дед Мороза. Совершенно нихуя, в общем.В одних наушниках на двоих играла какая-то спокойная музыка, которую выбрал Юрка, и, чтобы не вслушиваться в эту нуднятину, Лерка забивала всю дорогу своими разговорами, не заморачиваясь темой. Он уже был даже не против.Уже почти наступила осень, и на набережной еще толпились люди, в основном даже моложе Леры, в своем умении казаться несовершеннолетней походившей на вампиршу. Фотки, фотки, фотки… Она и сама была не против, вручив Юрке телефон и прыгая горной козой по траве, среди успевших начать опадать листьев, потом была пара случайных фоток, где она о чем-то рассказывала, почти давясь сигаретным дымом и сбросив с себя теплый кардиган, просто потому, что солнце появилось из-за туч и надоело постоянно поправлять эту тупую хламиду. Селфи вдвоем, потом его поцелуй в висок?— тоже на фото, но лишь потому, что Лерка случайно нажала на спуск.Она обещала удалить это фото тысячу раз. Просто рука дрогнула поставить его на заставку.Она помнила, как они побежали за маршруткой, потому что та, не заметив их, проехала мимо. Потом пришлось ехать в ней, доверху набитой, стоя и прижавшись задницами к прогретому стеклу, но неудобство помогало забыть, что Лера всем сердцем хотела отправить Юрку обратно домой.В баре, точнее, кальянной, куда она завела его на следующий день, было слишком дымно, и Андрея не было. Не его смена.—?Всего и побольше! —?она оставила заказ Максу, уже чувствуя себя слегка навеселе после пары затяжек кальяном, даже не зная, почему.—?Значит, как всегда?—?Ага! —?она откинулась. —?А тебе чего?—?Того же, чего и тебе,?— пожал плечами Юрка. Лера надеялась, что он по пьяни уедет назад. Или заблудится и найдет себе другую девушку, никогда не вернется.После коктейлей, которые в итоге она в большинстве и выпила, ее на грани обморока, ему, почти трезвому, пришлось волочить ее домой.Она висла на его шее, шепча пошлости в самое ухо пьяным до последней нотки голосом, он просто выдыхал, жалея, что все понимает. Лерка была невыносимой потому, что была тяжелой и потому, что была до неприличия пьяна, рыгая прямо посреди улицы, а потом, едва придя в себя, пыталась полезть целоваться.Мир плыл перед ее глазами, картинка превращалась в бесконечную карусель, на фоне которой маячило его лицо. Сейчас, в этой круговерти, она бессильно упала на кровать, жмуря глаза и не понимая, почему не исчезает Юркино лицо перед ней.Боль в теле, непривычная, мерзкая, притуплялось головокружением и отрывом от реальности. Завтра будет хуже, завтра всегда бывает хуже, но и это понимание обычно приходит только завтра болью во всем теле и непривычной тяжестью.—?Проснулась, наконец, красавица? —?Юрка уже заканчивал с омлетом на кухне, и запах базилика с томатом бил ей в нос, заставляя приподняться навстречу запаху.Лера проснулась в одной майке, задранной и помятой. Шорты и снятые вместе с ними кружевные трусы валялись где-то рядом. Она не поняла, когда в процессе осознания последних событий и вычленения из той адской карусели безумия перед глазами перед ней снова оказался Юра.—?Значит, я особенный? —?он кивнул на тату на ее бедре. Ошибка юности и последствия коротких и ярких отношений с татуировщиком. Не отвечая, лишь потому, что не было сил, она уткнулась в подушку, рыдая.На завтрак был омлет с бергамотовым чаем. Чай показался Лере соленым.Они снова поехали гулять, добрых полдня проторчав в торговом центре, пока она примеряла очередные рваные джинсы и потягивала колу из очередной фастфуд-забегаловки.Лера не хотела давать ему прикасаться к себе снова, потому что теперь к ней вернулась реальность, теперь она чувствовала его руки. Но она снова целовала его, обнимая его за шею. А потом снова, будучи рядом даже, исчезала от него в объятия переписок в директе инстаграмма. Юрка видел, как она болтала с какой-то девчонкой?— ?да так, румынка одна, практика языка и все такое?,?— но не встревал со своим ?А как же я? Меня тебе мало??Она пыталась привыкнуть к нему, она ложилась с ним, не отказывая, когда он начинал гладить ее талию, спускаясь ниже. Все, что пугало ее?— Юра когда-то может спросить ее любит ли она его.Когда она чувствовала в себе его член, Лера думала только о Кате. И Турции. И горячем пляжном солнце. И том, как когда-то говорила Раду, что хочет расстаться с Юрой.Раду наверняка уже успел забыть об этом.—?У тебя точно все в порядке? —?Арсений спрашивал у него это уже второй раз. Он больше не мог смотреть на его красные от недосыпа глаза, растрепанные волосы и подавленный вид.Сложно было понять, что именно он хотел узнать, как именно он собирался помочь. Сложно было понять, чего он вообще хочет, понимая, что он получит в ответ то же самое, что и в прошлое утро.—?Ты вообще меня слушаешь? Я у тебя спросил,?— повторил он, привлекая внимание.—?А? Что? Можешь повторить? Я не могу выспаться,?— и это было худшим, что вообще хотелось и моглось услышать от Раду. Он действительно почти не спал, почти всю ночь лежа и смотря в потолок. Арсений знал, понимал, как и понимал, что он на самом деле ничего сделать не сможет.—?Ты точно в порядке? —?участливо и с ноткой заботы он повторил свой вопрос, ловя взгляд потухших черных глаз. Создавалось чувство, будто они вернулись в самое начало, когда Раду еще пытался восстановить утерянную любовь Анны, вернуть ее. И это было худшим.—?Да, все хорошо,?— дежурный ответ, который раз за разом разбивал сердце.Все, что сейчас на самом деле хотел спросить Арсений: ?Ты серьезно? Я вижу, что все хуже, чем я только мог подумать, так расскажи мне, я с тобой, ? он оставил при себе, понимая: это не нужно, это сделает все только хуже, как будто куда хуже?— было.Все тот же сон, не повторившийся снова, где Настя больше не хотела признавать его как отца, все так же вертелся в голове Раду. Так ведь и будет. Еще несколько лет?— он останется один, точнее, совсем лишится возможности видеться с детьми. Не поправит Насте новое платье, не поиграет в догонялки с Евой и не растреплет волосы Давида в отцовски-нежном жесте. Рано или поздно они его просто забудут.Это было наибольшим, чего он боялся. Это было тем, почему он попытался отвлечь себя, включив телевизор и уткнувшись в плечо Арсения.Он не мог понять. Хотел, но не мог помочь, чужая душа?— потемки. Но при этом и продолжать смотреть на жестко вырисовавшиеся скулы, впавшие глаза с темными мешками, темные и помрачневшие, он не мог.С каждым днем, видя не выспавшегося, как и всегда,?— это почти стало нормой, болезненной и неправильной,?— Раду, он надеялся понять. Конечно, дело все еще было в Анне, иначе быть просто не могло. Иначе зачем лишний раз заставлять волноваться и Арсения? Они в его квартире и весь мир даже не подумает о том, что творится в этих стенах.На заднем плане шло какое-то ток-шоу, слишком не обремененное смыслом, просто чтобы заглушить тишину. В Кишиневе давно наступил вечер, один из последних теплых летних вечерков, и за окнами, вдалеке, это отмечали влюбленные парочки. Арсений вряд ли рискнул бы выйти, слишком опасаясь за собственный статус?— пока он еще был востребован, хотя бы среди своей старой аудитории, не стоило.На самом деле он даже не думал куда-то идти, пока рядом был Раду, недавно вернувшийся из тренажерки, разгоряченный, на короткое время вернувший этот светлый блеск в глазах.Хотелось просто коснуться его волос, вплести в них пальцы, пока он снова не решил сделать что-нибудь с волосами. Как тогда. Как в старые времена.Вообще-то, Арсений именно это и сделал. Провел рукой по слегка растрепанным волосам, кое-где, где их явно задело напором воды в душе, еще влажным. Он был бы не против, если бы ему предложили или возможность трепать эти короткие прядки, или все богатства мира.Только чтобы он в итоге выбрал остаться с Раду. Глупо, наверное, мог он когда-то, в короткие моменты бессонницы подумать, влюбиться в довольно зрелом возрасте. А потом встречал знакомый взгляд черных глаз, грустных, уставших, до основания заколебавшихся. И понимал, что не глупо.Понимал, что глупо было бы, не коснись он этих губ своими, увлекая в легкий поцелуй, ни к чему серьезному не обязывающий. Может, он и хотел бы большего, но видел, что это нужно только ему. В изгибе бровей, усталом взгляде и воспоминаниях об этой чертовой бессоннице он видел, насколько этого не хотелось бы Раду.Они просто обнимались, не смотря играющий на фоне телевизор, пока все же не уснули. В этот раз Арсению показалось, что за всю эту ночь Раду даже ни разу не проснулся.Раду проснулся, не чувствуя привычной уже усталости во всем теле.—?Ты все еще не можешь отпустить Аню,?— это был не вопрос, нет. Четкое утверждение, не требующее ответа.—?Если бы не мог, я бы все еще ездил из Бухареста к ней в Орхей, вымаливая прощение,?— еще не до конца проснувшись, Раду полусонно ковырял яичницу на сале. Не лучшее, что можно придумать, но единственное, что Арсений смог сготовить из содержимого холодильника. Сегодня стоило бы сходить в магазин.—?Но она все еще тебя беспокоит?—?С чего ты взял? Тебя ведь не мучают воспоминания о твоих бывших?—?Вообще-то,?— Арсений устроился рядом, налив себе свежего кофе,?— иногда бывает. Потом напоминаю себе, почему мы разошлись. Сразу проходит.Совет-то был далеко не худшим, но Раду почти его не слушал, думая о чем-то постороннем. Точнее, он вообще-то все меньше тосковал об Анне, отвыкая от нее. Но безвременное расставание с ней шло об руку с расставанием и с детьми. Перед глазами проносились те дни и вечера, которые они проводили вместе.Он бы, возможно и сам отказался бы от отца, узнав, что тот спит с другим мужиком. В отношении самого себя это казалось совершенно глупым и неправильным.Скоро нужно было ехать в Орхей. Раду не был этому рад.В очередной раз заехав в торговый центр, Анна снова остановилась со старым знакомым. Она была и не против пройти потом пешком пару остановок, но сейчас поговорить с заехавшим в отстойник Димой. Она не понимала, чем именно он брал?— постаревшим лицом явно не первого красавчика параллели или же тем, что он был одним из немногих, кто не упрекал ее в расставании с богатым и знаменитым бывшим.—?Да все они эти европейские звезды те еще пидорасы. Или в задницы порятся,?— говорил он, куря у автобуса, они были тут одни и его остросоциальный монолог приходилось слушать одной лишь Анне. —?Или просто пидоры. Уж лучше бы в жопы поролись, иху мать,?— он резко махнул рукой, а потом вспомнил, что перед ним не Андрей с их маршрута, а женщина, за которой он в школе не против был и портфель поносить и осекся.—?А некоторые и то, и другое,?— с тоской вдохнула она.—?Ты это про своего?—?Ну, я, конечно, зла на него, но не настолько,?— вряд ли Диме стоило знать правду.—?Может, тебе просто некому помочь его забыть?—?Это намек? —?она почти приподняла бровь в легком удивлении.—?Возможно.—?Возможно, я и не буду против,?— все же, будь Анне лет на десяток меньше, она бы и не подумала, что на Раду свет клином не сошелся, но сейчас она твердо это понимала.—?У меня завтра выходной. Тебя давно звали в суши?—?Давно, на самом деле. Еще когда мы жили в Бухаресте.—?Тогда завтра скажешь, в чем разница между румынскими сушами и молдавскими. Хотя, чего тут, наши суши?— из хрюши.—?Это даже звучит смешно,?— женщина прыснула, неосторожным движением размазав тушь рукой в попытке стереть выступившую слезинку.Только потом она подумала, что завтра должен был приехать Раду. И что чувства юмора у Димы как не было в школьные годы, так и особо не прибавилось. Но со свиных суши ей почему-то все еще хотелось смеяться.Наверное, так даже будет спокойнее. Она не будет видеться со своим бывшим, пока будет общаться обо всем и ни о чем с Димой, не будет мозолить ему глаза.Уверенно Анна набрала номер Лены, только сейчас подумав, как же давно они не общались. Не как последние дни, когда все разбивалось о занятость, а просто поговорить в пятничный вечер, когда ничего никому не мешает.—?Ты помнишь Димку из параллели? —?рано или поздно разговор пришел бы к этому, и Анна решила начать сразу после короткого приветствия.—?Это который сейчас водителем стал? —?Лена в ответ будто бы плюнула свысока.—?Да, про него. Я даже не знала, что он тут так и остался.—?Я тоже думала, что свалит в Кишинев, сторчится там и того,?— женщина прокряхтела, явно имитируя предсмертные звуки.—?Это что ты в виду имеешь?—?Да ничего. Красивые долго не живут обычно,?— она рассмеялась. —?Богатые женщины?— исключение, но и красивые они потому, что богатые. Мужики уже под тридцатник на жопу из кустов похожи.—?И поэтому ты еще не замужем?—?Нет. Потому что мне не нужен муж.—?Вот. Он же не женат?—?На последней встрече выпускников я у него кольца не видела, понятия не имею.—?Так я тоже не носила. У нас кольца тупо в шкатулке на полке лежали.—?Стоп, а Димка на какой половой орган тебе?—?Да так, встретились недавно.—?Надеюсь, в тебе не возгорели старые чувства из желания отомстить бывшему.Анна рассмеялась, представив себя со стороны, в костюме супергероини-мстительницы, а потом еле сдержалась, чтобы откровенно не заржать дикой лошадью?— со стороны-то она выглядела именно так.Впервые за все эти дни ей было практически все равно.После стольких лет она и не представляла, что может просто почувствовать себя моложе, начав тратить больше времени на разговоры. Да, совершенно ни о чем, это иногда смущало, но, когда начало по крупицам приходить понимание, что если Раду привык говорить быстро и по делу, если это только не касалось разговоров в семье, то она?— не он и не его продолжение.Она не обязана была во всем следовать и подчиняться. Для Анны это осознание было в новинку.Она закончила болтать с Леной, в итоге перейдя на обсуждение цен, когда уже время шло к ночи. В спальне Настя, уже со скрипом уложив Еву и Давида, сидела на краю своей почти идеально заправленной кровати, опять уйдя в переписку. Общение?— это вроде и хорошо, а вроде… Она давно перестала думать о том, а спит ли та девчонка без возраста и имени, которая каждый день общается с ней в инстаграмме. По фото?— на каждом или ее лицо, или куски ее тела?— едва прикрытая кружевными топами грудь в татуировках, колени, остро выглядывающие из дырок в рваных джинсах, босые ноги на фоне проезжающей мимо маршрутки, сигарета в зубах, слишком не дружеские объятия с девушками.Мать не разрешала ей связываться с подобными девушками, говорила, что сплошь они проститутки и разносчики болезней. Болезненная проститутка была интереснее одноклассниц и вечной компании брата с сестрой.За последние полчаса Майя?— ну, по крайней мере, Настя верила, что ее действительно так зовут?— с совершенно не выговариваемой русской фамилией успела написать целый рассказ обо всем на свете, начав с того, как она напилась в кальянке и закончив ворохом старых обид на мать, не сделавшей ни единого фото ее бесшабашной дочурки, когда та еще не напивалась в кальянках и получала выговор за дырки в джинсах. Рассказ медленно перетекал в рассказы о каких-то знакомых, соскакивая в быстрые отчеты о том, что происходит в ее жизни.За эти несколько недель Настя успела привыкнуть просыпаться с парой десятков непрочитанных сообщений?— вперемешку на румынском, русском и пьяном. Ну, точнее, буквы-то были русские, но сомнения в том, а сможет ли сама Майя разобрать, что написала, переставить буквы, заменить их на правильные, те, какие она задумала, все же были. Возможно, в тех сообщениях и был смысл. Шифры разбирать, правда, простых румынских девочек никто не учит. А неизведанное и запретное тянуло, несмотря на запрет.В этой бездонной информационной куче, кучах фоток в неоновой обработке Настя буквально тонула, но уже научилась не захлебываться. Научилась жалеть разносящую заразу проститутку, пьющую дешевые коктейли по ту сторону директа инстаграмма.—?Насть, а где Евины зеленые шортики? —?крикнула из коридора мать, заставив отложить телефон.—?Хуй знает,?— она ляпнула опрометчиво, неосознанно повторив за Майей, не понимая, что на самом деле говорит. Анна развернулась, ударив дочь, несильно, но ощутимо.—?Ты откуда слова такие знаешь? —?рыкнула она. Девочка почти неосознанно сжалась.—?Подруга,?— не заикаться было даже физически тяжело, и у Насти выходило… Ну, не особо. В теле еще гуляло эхо удара и какая-то затаенная обида.—?Значит, никаких подруг. И никакого сладкого до выходных. Узнаю, что отец вас куда-то повел и ты не отказалась?— убью,?— к тому моменту Анна нашла шорты, которые бросила в стиральную машину, а потом вернулась, замахнувшись на Настю. —?Страшно? Маленькая такая, а пакость такая, копия отца,?— резким движением она выдернула телефон, унеся его вместе с зарядкой.Стемнело еще не так давно, и девочка еще не привыкла ложиться рано. Ее мучило многое?— появившаяся после удара головная боль, но больше другое. Вопросы. Телефон она тоже до конца выходных забрала? Не забыла ли она сама выйти из профиля в инстаграмме или мать перед сном успеет прочитать их переписки? Что она такого сказала, чтобы вывести из себя мать.Насте сложно было заснуть этой ночью. Она лежала на животе, уткнувшись носом в подушку. Слезы лились почему-то сами собой, без усилий с ее стороны. Она не себя жалела, наверное, даже. Наверняка и правда сказала что-то не то?— если телефон ей вернут, то когда-нибудь спросит у Майи. А вот перемены в матери ее напрягали. Не то, что она стала брать на себя слишком много?— не маленькая, она понимала. Она понимала и то, что причиной даже этому рукоприкладству, первому за всю ее сознательную жизнь, был развод.Но и даже это?— разве ее дело?Она ребенок, мелкая пакость, вылитая отец. Действительно, конечно, похожа, но дело было не во внешности. Мама переставала любить папу, и она, даже будучи старшей, не могла ничего сделать. Не должна была лезть в отношения взрослых людей.Наверное, если бы ее бросил муж, она тоже искала выход своим эмоциям. Наверное. А еще, наверное, Майя сейчас в клубе или на вписке топчет в белых кроссовках. Майю бросила девушка. Майкина бывшая уехала и вышла замуж. У Майи есть парень, и в этом всем слишком просто запутаться.Настя помнила это лишь потому, что ее подруга в первые дни расставания слишком надрывно бухала и почти не кидала фотки. Майка была похожа на жаркое лето даже в те моменты, когда писала бессвязный бред, теряя реальность. У Майи есть парень. Ее бывшая замужем. Но они все равно любят друг друга. Ну или хотя бы только Майя. ?Как в тупой драме для мелких, ??— трезвея, писала она. Наверное, ей все же больше двадцати, но она не любила говорить о возрасте, ?это же просто цифры, забей, всем похуй?.Слишком смешанные мысли. Наверное, следующей ночью она просто почитает какую-нибудь книжку, ненавязчивое про подростков и любовь. Это должно отвлечь.Раду приехал утром, осунувшийся и потухший, где-то за его спиной стоял Арсений, не менее уставший. За рулем в этот раз явно был он.Анна даже не хотела появляться рядом, проведя утро в сборах. Она слышала разговоры на кухне, веселые детские голоса и мать, пытавшуюся накормить бывшего зятя. Она не хотела влезать. Не хотела, выглянув, случайно увидеть, как ее бывший муж держит за руку мужчину. Она не думала, что он может, но и явно не хотела подобного поворота событий. Вечером ее ждали в суши-баре. Она наконец поняла, зачем ей было так нужно то коктейльное платье и туфли. Стоило бы лучше надеть какое-нибудь синее, как-то, в котором она была на выпускном, но сейчас ей было не до символизма.Анна слышала, как Раду уходил, а вместе с ним и ее дети и его Арсений. На последнего ей было наплевать, на детей?— нет, но она должна была их отпустить. ?Только ради детей?, это ведь были ее слова.Они снова гуляли в парке, и Ева липла к Арсению, выпытывая у него обо всем, что видит. Арсений ласково улыбался, светло. Раду смотрел на них так, будто бы видит детей в последний раз.Вспомнив о новой подруге, Настя не отказалась от итальянского мягкого мороженого. А потом доела за Давидом, который съел верхушку и больше не захотел, измазавшись по самые уши. Может, она и получит нагоняя от матери, но в какой-то момент слишком захотелось взять от жизни то, что причитается. Она не была ребенком, не была взрослой, но взрослым ребенком. И это бунтарство юности начинало брать верх.Отца она провожала тем же взглядом, что и он, только глаза были другого цвета. Мать говорила правду: вылитый отец. Словно видела его в последний раз, хотя он еще завтра вернется.Ночью Лера билась в пьяной истерике, дрыгаясь под музыку, под которую сложно было дергаться так, чтобы никто не принял ее за в хлам обдолбанную. Юрка был рядом, дешевое вино из магнита за углом и его взяло, но он даже не танцевал, а просто сидел на краю Леркиной кровати, глядя в пустоту. На этой вечеринке безумия он был тем парнем, которого позвали из вежливости.Лерка теряла ощущение реальности, запивая текилой вино и грозилась пробить пол к соседям, пока своим грохотом не заставила проснуться парня, сидевшего рядом. Не удержавшись на ногах, она со всей дури вмазалась в стену, ударившись лицом. Было бы неплохо, если бы в курсе этого сразу же не оказалась вся округа.—?Сука блять! Мой нос, да бля! —?визжала она на грани ультразвука, уже повернувшись к Юрке и избивая его.—?А я причем? —?как-то медленно, слабо осознавая происходящее спросил он. Они будто были под действием разных препаратов, хотя и пили одно и то же.—?А ты не поймал! —?крики переросли в слезы, и Лерка повисла на его футболке, всхлипывая. Когда-то, надеялся он, он сможет привыкнуть к ее перепадам настроения. Но не сейчас.—?Я завтра уеду,?— просто озвучил факт он, не зная, что ответить.—?Мне похуй. Честно. Вали. Хоть сейчас,?— до нее дошло слишком медленно, и между фразами висела долгая металлическая тишина, перебиваемая невнятной музыкой для девочек-подростков.—?Может, хочешь уехать со мной?—?Хочу,?— голос был все такой же, между слезами и абсолютным спокойствием, но это было неплохим знаком возвращения к реальности.—?Чего еще хочешь?—?Нажраться до беспамятства.—?Ты уже.—?Мне похуй.—?Я ждал другого ответа.—?Мне все еще похуй.—?Я думал, ты хочешь меня.—?Принца не жду, еби.—?Хотя бы теперь я знаю, что ты можешь сказать что-то, кроме ?похуй?.—?Заткнись.—?Я тебя тоже люблю.Лерка лежала под Юрой как безжизненный кусок резины, как простая дырка для дрочки. В этот раз она и не поняла, когда именно вырубилась: когда он ругал ее за тату на груди или целовал то, которое у нее на бедре, сволакивая трусы. Или и то, и другое было просто бредом подсознания. После всего ей просто становилось плевать. Завтра она уедет к нему. Выходить замуж. Катя тоже замуж идет. Лерка обещала себе все это время отписаться от нее в инстаграмме, но не отписалась. Наверное, она бы давно уже убила ее жениха, будь эта парочка рядом.Он не заслужил ее Кати. Не заслужил того, чтобы из-за такого мудака она с горя ложилась под кого попало. Лерка плакала через сон.Утром сказала, что от счастья и, если будет мальчик, назовет Евпахий. Юрка, правда, сказал, что это все лишь тонкий русский юмор, но против свадьбы и детей не оказался. Взаимный обмен: она ему?— побег из страны, он ей?— кольцо и ребенка.Анна вернулась из кафе в легком замешательстве. Да, ее опыт когда-то подсказывал, что ее ровесник, ни разу не женившийся и без детей?— не лучший знак. Она и сама жила с родителями, но ведь у Димы были все шансы.А еще она поняла, что компании человека, неспособного говорить кроме как о машинах, автобусах и том, как тяжело быть хозяином ?жигуля?, под которым надо проводить каждые выходные, чтобы это ведро с болтами вообще могло поехать, ей явно не хотелось.Дима уходил со свидания, слегка датый после вина, которое женщина не захотела пить, с похудевшим кошельком и мысленным плевком в сторону румынской фифы, которая даже не подозревает, где в ?Газели? находится карбюратор и зачем он вообще нужен. Красивая, вот что думал он, школьная любовь, неизвестно как сохранившая юность с тремя детьми. Но беспросветная скучная дура. Он и сам не понимал, на что надеялся, но все равно, уходя, мысленно фукал: разведенка с прицепом, и этот прицеп он не потянет. Не хочет потянуть.Анна вернулась, забыв про обещание неизвестно что сделать, если Настя все же решить перекусить вкусненьким. Ей было плевать, хотя она и пришла, когда Раду завез уставших детей домой. Настя уже стояла у раковины, намывая посуду, а Давид с Евой о чем-то увлеченно говорили с дедом и бабушкой. После визитов Раду и Арсения в доме казалось живее, нежели обычно, и женщина даже начинала скучать по томе дням, когда они приезжали к ее родителям, болтали обо всем и смотрели друг другу в глаза, видя там самое большое сокровище.Даже так, она не прекращала надеяться, что ее жизнь все еще налаживается.Лера же не надеялась. Она танцевала, хотя это было лучше назвать истерическим припадком. За последние дни она не помнила, чтобы она была абсолютно трезвой и чтобы ее не трахал Юрка. Когда он уходил на свою кровать, она только и могла, что отвернуться к стене и плакать. Это было меньшим, чего она хотела. Она просто не понимала, куда катится ее жизнь, но понимала, что это все?— только ее вина. Но теперь она не может с этим ничего сделать.На полке над ее кроватью валялся ее запылившийся загранпаспорт и билет на автобус до Кишинева. Наверное, если она уедет за ним, это что-то исправит.Лера надеялась, что, раз она ненавидит себя, то сможет полюбить Юру.Она начинала утро с того, что выпивала, чтобы притупить мысли, сделать их слегка несвязными и спутанными. Но в это утро она перебрала, не желая смотреть, как ее парень начинает паковать вещи. Да и, мало ли, вдруг кто придет, когда ее не будет. Вдруг она решит не возвращаться. Она решила допить пиво из холодильника, но не остановилась, уничтожив почти весь алкоголь в квартире. Даже припрятанная на едва начатая бутылка текилы пошла в дело.После нее стало хуже. Если мир раньше имел какие-то очертание, а тело повиновалось, то сейчас попытка Лерки встать закончилась фееричным фиаско. Точнее, она просто упала на пол. Голова после удара начала еще больше кружиться, в ней играла музыка, или это была не музыка, но краем мозга она понимала, что уши конкретно заложило.Она даже не поняла, как доползла до туалета и перевалилась, опустив голову в унитаз. Рвота уже текла по ее лицу, капая на грудь. Да, девушка перепивала, причем слишком часто, но в первый раз ей было так плохо, что она не чувствовала саму себя. Ее рвало долго, настолько, что, казалось, будто она сейчас вырвет и свой вывернутый желудок вслед за его содержимым. Но не смогла. Хрипло прокашлявшись, она ударилась головой о стенку унитаза в попытке встать. Только голова в итоге еще больше опустилась в ее, Леркины отходы. И так там и осталась.В последний момент ей показалось, что алкоголь отпускает ее голову и все будет хорошо. Если она все же уговорит Юрку остаться в Кишиневе на пару деньков, то, может, она встретит свою старую подругу. Лерке было жаль Натаху, которую на днях уволили из проката машин. Может, она попытается увидеть Раду еще разок, не из желания поблагодарить, а просто, чтобы увидеться. А потом сядет в маршрутку до Орхея, где и проживет остаток налаживающейся жизни. Возможно, даже удалит Катю из подписок в инстаграмме. Она ведь замужняя девушка со вчерашнего дня, к чему ей какие-то бывшие. Лера думала, что любит, наверное, Юрку. И ту девчонку из инстаграмма. Ей было искренне ее жаль. Отец бросил, на ней двое детей. Лерка думала, что не выдержала бы такой жизни и просто повесилась. Она надеялась, что эта девчонка умнее и сильнее, что она вырастет хорошим человеком, и что она почему-то давно не отвечает ей в директе, и, что, наверное, только у нее, Лерки нет в жизни никаких дел.Она не заметила, как у нее закончились мысли и ощущения.—?Ты долго будешь толчок занимать, Лер? —?Юрка бился в дверь, колотя словно умалишенный. —?Ты там заснула или через вентиляцию учепиздила?Ответа не было. Парень потянул дверь на себя, увидев, что лучше бы Лерка сбежала. Она валялась, наполовину переваленная через край унитаза, голова тонула в собственной рвоте, рядом на полу валялся телефон с разбитым после падения экраном и выпавшая из кармана домашних шорт зажигалка.Он стоял несколько минут, прежде чем понял, что произошло. На экране ее телефона мелькнуло новое сообщение в директе.—?Пап, дашь на пару минуток телефон? Я хочу в инстаграмм зайти? —?спросила Настя с таким взглядом, что Раду не отказал бы ей в любом случае. Тем более сейчас, когда за эти короткие встречи он не успевал наобщаться с детьми.—?А с твоим что?—?Мама забрала, чтобы я много с ним не сидела,?— она соврала, но девочка так и не поняла, что именно произошло. Сказала ли она и правда что-то не то или же просто сказался стресс, от которого после развода никто не защищен.?Май, привет, ??— написала она. ?Прости, я была занята, ??— продолжила она. ?Накосячила немного, теперь без телефона. Ты как???— ответа не было, но Настя даже не беспокоилась, зная, как поздно просыпается ее собеседница. Так что она просто описывала ситуацию, наконец спросив, что она сказала и надеясь понять, справедливо ли наказание.—?Спасибо,?— выйдя из аккаунта, она вернула телефон отцу. Они сидели в небольшой уютной бургерной в фудкорте торгового центра, уже успев поесть. Теперь они просто сидели, но и этого уже хватало.Настя уже не чувствовала непривычки к тому, что с отцом приезжает Арсений. Он даже начинал ей нравиться, не внешне, но она видела, как он улыбается не на камеру, а тепло, для своих, и даже начинала понимать отца, хоть и лишь отчасти. Ева уже поборола страх?— а тот вообще был? —?и давно переползла с кресла напротив на колени к мужчине, увлеченно играя с застежками его куртки. Давида Настя держала почти инстинктивно, хотя тот никуда и не собирался, просто изучал все вокруг и листал новую книжку с картинками.—?Хочешь на батуты? —?Ева подняла горящие глаза на Арсения, захлопав длинными ресницами. Да каждый бы понял, каков будет ответ маленькой девочки на подобное предложение.—?Да-да-да-да-да! —?она прямо завизжала, успокоившись только после того, как мужчина приложил ей палец к губам.—?А я тоже хочу! —?Давид даже отвлекся, хотя наверняка успел привыкнуть к эмоциональным всплескам сестры, но более ключевым для него явно было слово ?батуты?.—?Тогда пойдемте,?— он опустил Еву на пол, взяв ее за руку, а потом и Давида на руки. Раду одобрительно кивнул, разрешая развлечь детей. —?А ты, Насть? Пойдешь?—?Нет, спасибо,?— девочка приветливо улыбнулась, пытаясь выпить последние капли свежевыжатого сока из стакана. Не вышло. —?Я хочу с папой побыть,?— и тут же встала со своего места, сев рядом с отцом. Ей стоило поговорить, но она не хотела, чтобы ее слышали другие.—?Я хотела спросить,?— взгляд Раду говорил прямо ?так говори, спрашивай?. Но Настя все еще немного боялась интересоваться таким. Тем более в такой толпе. Тем более, у отца. —?Тебе ведь хорошо с дядь Севой?—?Насть, да что ты говоришь? —?на лице проскользнуло удивление, больше оттого, что Раду даже не понимал, откуда Настя может это знать. Вроде и знал, что Анна в компании подруг говорила громко, что и подслушивать временами не приходилось… Но не при детях же. —?Мы просто друзья.—?Ты говорил,?— кивнула Настя. —?На друзей так не смотрят. Ты на маму так же смотрел. Когда еще любил ее.—?Я и сейчас маму люблю, но я не смогу быть с ней,?— Раду заметно замялся перед проницательностью дочери.—?Потому что тебе и так нравится? —?он хотел было вставить слово, но Настя не давала. —?Не говори ничего, я не смогу понять тебя на своем опыте. Но у меня есть подруга и я однажды не уследила за Давидом, потому что уговаривала ее поехать к своей девушке и сорвать ее свадьбу. Она любит девушек, пап. Я другого поколения, я знаю, у нас этому не удивляются. Но это и правильно, знаешь. Главное, чтобы человек был счастлив,?— она улыбалась, хотя глаза слегка блестели от неизвестно откуда появившихся слез. —?И чтобы ты, пап, был тоже счастлив,?— она обняла отца, ткнувшись ему в плечо лицом.Почти физически Раду ощущал, как налаживается его жизнь.