Prince in sorrow (2/2)
– Растряс меня, тоже мне, королевский кортеж! Теперь я понимаю, на что Морс жаловался.
Кор Региса тоже видел. Вздохнул и вытащил из Оруженосца гроб. На колесиках.
– Это то наследие, что оставил мне мой отец? – пожелал уточнить Ноктис.– Это – ?Регалия?, – веско поправил Кор. – У королей Люциса есть хорошая культурная традиция: отпрыск, восходя на трон, хоронит отца в королевской гробнице. А если точнее, берет с собой ?Регалию? и верного друга, а если ?Регалия? тяжелая, то лучше и не одного, и тащит гроб отцовский в усыпальницу. Иначе дух погибшего не сможет вознестись и будет обречен вечно скитаться по Эосу, и, в конце концов, будет затянут в кольцо.– Это все, что ты хочешь нам сказать?! – с вызовом выкрикнул Ноктис.– Нет, – невозмутимо пробормотал Кор. – Ищите. Всего доброго, хорошего настроения и здоровья!
Когда Регис наконец-то увидел Нордаскийский блокпост в степи, он хмыкнул.– Что это за место? Что-то вроде пит-стопа? Ах, точно, я же построил этот форпост перед тем, как хотел ограбить… Я хотел сказать… ПОСЕТИТЬ королевские усыпальницы!
Внезапно нетерпимость венценосных предков к их потомку стала гораздо более понятной. И двое из четверых начали понимать, какую… свинью подложил им Кор.
На аванпосте друзьям встретился очень грустный и растерянный упитанный глеф с костылями и вежливо осведомился, не видели ли молодые стражи короны его друга героя-глефу... и раскладушку! А то все его кинули и куда-то пропали, и расстроили: сестра, друг и раскладушка. Особенно раскладушка, вот уж от нее Либертус никак не ожидал.
Гладио странно глядел на черно-золотой ящик. Ящик всем своим видом выражал, что подозрения Щита короля оскорбляют его невинность.
Ноктис почесал свою шипастую прическу и пошел рыбачить. Промпто подобрал было на полу усыпальницы какую-то металлическую бляшку, но получил от Игниса такую оплеуху, что кубарем полетел до самого выхода из подземелья.
– Что ты себе позволяешь?! Нам достаточно неприятностей с Его Величество Регисом, не добавляй проблем потомкам, которые понесут Нокта!
Советник короля Ноктиса предусмотрел все. Кроме того, что археолог Локи Туммельт вернулся и составил тщательнейший план разоренной люциаснкой экспедицией гробницы. Педантично задокументировал каждый вымазанный в крови бесценный барельеф, каждый выброшенный стаканчик из-под лапши на драгоценной мраморной мозаике. И разослал доклад во все культурные центры. Равус Нокс Флёре читал и покрывался испариной.
Достойным завершением вечера оказалась встреча со странным фиолетово-прозрачным призраком... с раскладушкой. Тот, увидев четыре синхронно упавшие челюсти, понял, что его видят. Радость новопреставившегося Никса Ульрика не имела пределов. Настороженность и скепсис Региса – тоже.
Внезапно Промпто хлопнул себя по лбу.
– А почему Региса тащим мы, а Никс сам свою раскладушку несет?
– А он не король! – раздраженно донеслось из гроба на колесиках.– А почему он вообще с раскладушкой? – пожелал узнать Гладио.
– Точно не знаю, – пробормотал Игнис. – Обычно в качестве якоря, аналога защитного круга, квадрата или сложного узора, выступает собственное мертвое тело контактировавшего с кольцом. Оно предназначено для защиты призрака. Души, переставшие быть живыми и потерявшие связь с телом, вынуждены войти в кольцо. Но якорь защищает умершего от притяжения кольца и позволяет ему общаться с доверенными лицами, которые помогают ему добиться вознесения. Так как тело господина Никса Ульрика было разрушено, его душа выбрала другое убежище.
– Это та самая раскладушка, на которой мы с Либертусом...– О, чувак! Этот насыщенно-фиолетовый оттенок на твоих щеках означает, что ты краснеешь? – без обиняков спросил Промпто.
Гладио застонал и постарался наступить приятелю на ногу. Вечер переставал быть томным.