Третий сон (1/1)

Чайка не без удивления наблюдала за незваным гостем. Нет, появился в комнате он привычно внезапно, словно из ниоткуда — но на этом, пожалуй, сходство и закончилось: если раньше тот прямиком шел к постели хозяина, то теперь внимательно изучал обстановку вокруг. Прошелся рукой по книжной полке, недоуменно достал потертый томик Священного Писания и, пролистав, вернул обратно, погладив корешок. Заметил на столе клочок бумаги, осторожно вытянул из-под карт, пробежался глазами. Аман не знал, от кого это письмо, но пахло оно так же, как и странный гость. Обычно Искатель носил его в кармане у сердца, перечитывая в особо тяжелые ночи, и сейчас неизвестный созерцал частично залитую слезами его версию. Отложил. Посмотрел на посох в углу. Без сил опустился на стул, спрятав лицо в ладонях, и на какое-то время затих. Вот плечи дрогнули раз, другой — беззвучный плач в этой комнате был частым гостем, и чайка спрятала голову под крыло — досыпать. Сквозь сон проследила, как, успокоившись, незнакомец наконец дошел до кровати, присел на краешек и осторожно лег рядом, прижавшись лбом к плечу Кая. Шмыгнул носом.Хозяин заворочался во сне, сграбастал гостя и обнял, как часто поступал с одеялом. Тот не стал вырываться, только осторожно освободил руку и прижал ко лбу Искателя.Очень скоро лицо того разгладилось, и он затих.Кай отбивался от полчищ демонов, но те все перли и перли, словно решив задавить массой. Было бы проще, будь у стрелка возможность жахнуть чем посильнее да по площади, но Искатель медлил: слишком часто исходом подобного во снах становилась смерть Амана, всегда словно назло именно в этот момент оказывавшегося среди прочих фетранийцев. Оттого раз за разом Кай монотонно пускал стрелы, сперва пристально вглядевшись в лицо противника — видения, в которых он не узнавал любимого и случайно убивал в пылу сражений, тоже имелись в избытке. Демонов становилось все больше, Искатель явно переставал справляться, но тактику не менял. Вот враг хлынул очередной волной, повалил, подмял, вжимая в высокий ворс библиотечного ковра…Они что, в библиотеке сражаются?Кай заозирался. Фетранийцы все как один исчезли, вокруг — только вереницы книг до горизонта и ни одного книгочея. Пожалуй, именно так бы и выглядел рай его старого знакомого. А вот и сам Аман — взволнованно застыл у полок неподалеку, смотрит так, словно душу вынимает. И меняется постоянно — то в облике дэрона, то в привычном жреческом одеянии. Ну да, логично — странно видеть демона в окружении книг. Еще оклады когтями попортит, сам же потом и запричитает громче всех…— Доброй ночи, Искатель.Мысленно отвесив себе подзатыльник, стрелок поспешно встал.— А, доброй, да.Повисла тишина. Видение потупилось, вертя в руках какую-то книгу и скромно не поднимая глаз, лишь время от времени меняя образ, а сам Кай не знал, что сказать. Конечно, он был безумно рад видеть Амана, но библиотека была для последнего сродни священной земле, и в голове Искателя и мысли не возникало нарушить покой пусть и воображаемого, но приобщавшегося к знаниям дэрона.— Ну, тогда пойду, не буду мешать? Только напомни, где здесь выход, а то посетитель из меня не сказать чтобы частый…Аман поднял глаза — взор мгновенно прояснился, словно бывший жрец на что-то решился. Отставил книгу. Вновь принял демонический облик и перестал меняться. Сам сделал шаг ближе.— Я бы не хотел, чтобы вы уходили. Напротив, планировал поговорить в спокойной обстановке, но ничего лучше библиотеки не смог придумать. Если вас это смущает…— Нет-нет, все нормально! — тут же замахал руками Кай. — Да и воспоминания навевает, что уж тут. Перед глазами сразу картинка, как после битвы за Лютеран я тебя здесь искал и только раза с третьего догадался прокопаться сквозь тот холм из томов…Юноша чуть заметно покраснел:— Да, тогда я несколько зачитался… но все ради благого дела!— Ни на секунду не сомневаюсь. А полный цикл про доярку Виолетту и вампира просто подпирал старинные рукописи, так ведь?— Ну, с определенной точки зрения он тоже был крайне поучителен… — несколько замялся дэрон, стараясь не встречаться с собеседником глазами. — Хоть и, признаюсь, вызвал у меня множество вопросов. Взять, к примеру, некоторые пикантные моменты, описываемые досточтимым автором. Как ни представлял, но в моем разумении подобные пируэты просто физически невозможно исполнить!— Это какие? Можем попробовать, заодно и проверишь, — ляпнул Искатель не подумав. Потом до него дошло: — Эм, в смысле…— Пожалуй, — Аман грозно сверкнул очами, точь-в-точь как когда негодовал на не желавшего надевать корону Силлиана, — этот вопрос мы пока отложим: предпочел бы начать с более насущных тем. Я проверил ваш рассказ.Стрелок похолодел. Да, ситуация вполне может обернуться кошмаром — самым жестоким и болезненным из всех. Сейчас видение скажет, что все зря, попытки были тщетны, и нет и не может быть у него, Кая, шансов вернуть Амана. А потом развернется и молча уйдет. Подобное еще ни разу не снилось — даже у его кошмаров была капля сострадания, — но сможет ли он проснуться после такого? Захочет ли жить?..Дэрон тем временем продолжал:— Признаюсь честно, танец перед пингвинами поразил меня до глубины души. Досточтимая Сэлли и её императорские друзья в красках изобразили ваше представление, и, пожалуй, больше всего на свете я теперь жалею, что не имел чести наблюдать его лично. Хотя, Искатель, в разы правильнее будет сказать иначе: мне безмерно жаль, что я не составил вам компанию в ваших странствиях. Пока я ужасался — вы искали свет. Пока отвернулся — помогали. Но все равно не могу согласиться, что в этом конфликте правы только люди. Демоны… не так однозначны, как мы привыкли полагать.Кай словно заново родился. В онемевшие руки хлынула кровь, а сердце постепенно перестало стучать в ушах. Слава богам. Надежда есть. Осталось самое сложное — ухватиться за неё.— Так поделись с нами тем, что тебе открылось.Аман покачал головой.— Вокруг идет война, и я не припомню ни одной попытки сесть за стол переговоров.— Так предложи это первым! Тебя выслушают, я уверен.Бывший жрец горько усмехнулся:— После всего содеянного? Меня должны судить, а не слушать.Стрелок покачал головой:— Ты не пролил крови невинных, Аман. И это не мои слова — так сказал твой король. Ты сам себе и палач, и обвинитель в одном лице, а адвокатом быть не позволишь никому. Вряд ли даже Силлиану хватит духу лезть в твои самоистязания. Но он точно выслушает. И остальные вожди — тоже.— Почему вы в этом так уверены?— Потому что в свое время ни один из них не захотел слушать меня.Дэрон ожидал явно не такого ответа.— Просто поверь, что эти люди — ну, образно выражаясь, конечно, непосредственно людей среди них на минималках — умеют учиться на своих ошибках. Я и сам, потеряв однажды больше чем друга, поклялся, что больше такого не допущу, а уж короли да королевы не могут оказаться глупее технатского омеги.— Больше чем друга… — повторил задумчиво Аман и спросил прямо: — Вы имеете в виду Фабиана?— Да.Тот покачал головой:— Тогда позволю себе уличить вас в нелогичности. До этого вы говорили, что любите меня, но в то же время отважно выступили против, когда я попал под власть Ку-Сатота.Искателя аж передернуло:— И, поверь, натерпелся такого страху, какого на всю жизнь теперь хватит. Я бился с тобой, потому что знал: ты сильнее любых иллюзий и обязательно очнешься от наваждения. Хочешь мира? Мы тоже! Все народы лишь выиграют, если войны не будет.— И вы полагаете, что мне под силу такое?— Конечно, нет, — не раздумывая ответил Кай, вызвав на лице Амана очередное удивление. — Не в одиночку. Твоя главная беда, что в любой ситуации пытаешься все сделать сам, не прося ни у кого помощи. Ты силен, не спорю, но в дружбе сокрыто еще больше силы. А уж великие дела и подавно требуют её. Дай нам с Силлианом шанс. Я даже готов пообещать не пристрелить Кармиана в первую минуту, как увижу, — и, помедлив, добавил: — Пожалуй, ради тебя дам ему целых десять.Бывший жрец улыбнулся и покачал головой.— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.— Тут ты меня подловил: пять минут в его обществе — мой потолок. Но по поводу остального — уверен. Руфеон, конечно, тот еще затейник, но вряд ли создавал мироздание только для того, чтобы одни его творения перерезали других.— Мне очень хочется вам верить, Искатель. Но сложно не отметить того факта, что за весь наш разговор вопреки заведенному обыкновению вы не сделали ни шага в мою сторону.— А можно?Дэрон недоуменно кивнул и тут же оказался крепко прижат к груди. Кай ничего не мог с собой поделать, словно старался запомнить, запечатлеть, защитить от всего и всех, не дать уйти своему свету. Приятный запах луговых трав в волосах Амана перемежался с пеплом фетранийской земли, а сам бывший жрец больше не каменел в напряжении, а, напротив, в какой-то момент прижался к плечу, буквально распространяя вокруг себя волны спокойствия. Милый воробушек, нашедший кров. Олененок, тянущийся к первой увиденной травинке. Трепетное, нежное, хрупкое божье творение…— Вы твердите, что любите меня, но я не понимаю, как такое возможно. Одно дело Селия — красивая милая девушка, признаться, в свое время полагал, что вы положили на неё глаз. Но я — мужчина, лишенный всякого понятия о шарме или грации?..Кай посмотрел на Амана, выгнув бровь. Тот моментально зарделся:— Обычно лишенный! Вряд ли демонический облик прибавил мне баллов.— …сказал парень в обтягивающей коже с голой грудью. Не сочти за грубость, но моему воображению хватало и меньшего.— Так вот в чем дело. А я-то все гадал, чем у вас набиты карманы.Сказано это было совершенно спокойно, но Искатель почувствовал, как чуть ли не впервые в жизни краснеет.— Умеешь ты отбрить, когда не ждали… Но и это я люблю. Очень.— Боюсь, я не способен понять вас, Искатель, — прошептал Аман.— Я размышлял об этом — и принял. Любовь небесная побеждает любовь земную и все такое, ага.Видение покачало головой.— Вы вновь думаете обо мне лучше, чем оно есть на самом деле. Все проще: небеса остались глухи к мольбам, а земной любви я так и не познал. И чем чаще задумываюсь об этом, тем громче слышу внутри себя плач одинокого ребенка в скупом на прикосновения мире. Возможно, потому и взывал к бестелесной абстракции с такой горячностью — не верил, что меня возможно принять во плоти и крови. Не подкрепленное физической лаской, чувство так и осталось лишь призраком в моей жизни.— Аман?— Да, Искатель?— Можно тебя поцеловать?Дэрон смолк и печально улыбнулся.— Это не будет честным по отношению к вам. Разве могу я воспользоваться вашим душевным порывом из банального любопытства? Обречь на искренность в обмен на неизвестность? Как вообще можно назвать подобное отношение?— Любовью. По крайней мере мы, люди, зовем его именно так.Юноша заглянул в глаза Кая, словно в самую глубину души.— Я очень дорожу нашей дружбой, Искатель.— Я знаю. Спасибо.— И не хочу и никогда не хотел причинить вам боли.— Благодарен за это.— Но не уверен, что, поддавшись слабости и надежде, не причиню тем самым вам еще больше страданий.Стрелок улыбнулся. Ласково погладил волосы дэрона и прошептал в его ухо:— А хоть в чем-то ты сейчас уверен?— Мне грустно видеть ваше состояние в последнее время. И очень хочется обнять в ответ.— Тогда просто сделай наконец то, чего хочется. Если уж я тебя не боюсь, то и тебе не стоит.Аман медлил. Они стояли посреди библиотеки в мягком зареве свечей, в полной тишине, словно вселенная ненадолго застыла, о чем-то задумавшись. Но вот чуть слышно зашелестел плащ, стальные когти потянулись выше и легли на плечи стрелка, а нос дэрона уткнулся тому в шею, приятно щекоча дыханием. Кай мягко улыбнулся и вновь принялся гладить свое сокровище. Очередная вспышка озарила комнату, и Аман сменил вид на человеческий. Где-то в районе груди смущенно прошептали:— Полагаю, так вам будет привычнее?— Мне не важно, как ты выглядишь.— Тогда будем исходить из предположения, что в этом облике мне самому чуть спокойнее. Искатель…— Да?— Вы еще готовы меня поцеловать?Дважды просить Кая не пришлось. Нежно приподняв лицо любимого за подбородок, он ласково коснулся его губ. Мягкие. Самые мягкие на свете. Поцелуй был осторожным, аккуратным, чуть ощутимым, но безмерно будоражащим воображение. Любовь и страсть переполняли стрелка, но он не давал им свободы, стараясь максимально оградить Амана от слишком бурных проявлений своих чувств. Однако постепенно юноша смелел. Чуть приоткрыл рот, подавшись ближе, словно птенец, желающий внимания. Мельком провел языком по губам Искателя, потом еще, и вот уже их поцелуи потеряли и малейший намек на невинность, превратившись в жаркий ураган. Бывший жрец практически впился руками в плечи Кая, страстно отвечая на каждое движение, вжимаясь, словно пытаясь раствориться, и стрелок запаниковал, прекрасно понимая, что долго так не протянет. Попытавшись как-то снизить обороты, переключил свое внимание на ухо и шею любимого, принявшись покрывать те поцелуями, но эффект это, похоже, имело обратный — Аман покачнулся, оперся локтями на ближайшее бюро и, закрыв глаза, отдался в руки Кая. Тот сглотнул. Осторожно расстегнул пряжку жреческого плаща — ему не помешали. Нежно освободил от камзола — и тут не встретил никакого сопротивления. Медленно принялся ласкать и гладить спину и живот дэрона, продолжая покрывать поцелуями шею, и получил в ответ глубокое дыхание и мягкое одобрительное мычание. Любимый в его руках доверился, оттаял, и это казалось величайшим чудом на свете.Случайно скользнув рукой чуть ниже живота, стрелок наткнулся на неопровержимое доказательство вовлеченности в происходящее Амана, и тут же перед ним встала моральная дилемма. Дело в том, что в мире Кая, выросшего на улице, классовое деление было крайне простым и понятным: сосут только шлюхи. Но глядя в эти глубокие глаза, он осознал кое-что еще — невозможно унизить любовью. Не факт, что парень вообще хоть когда-то себя трогать пытался и уж точно вряд ли хоть раз давал кому-то себя ласкать. Здесь и сейчас полудемон так робко и нежно вцепился в его спину, так тяжело и сладко-глубоко дышал, что весь дворово-понятийный аппарат Кая выбросил белый флаг: сосут только шлюхи и по уши влюбленные мужчины. Каковым ты, кстати, и являешься. Напомни, почему твой любовник еще в брюках?..Аман явно не до конца понимал, что происходит, но покорно приподнялся, давая расстегнуть штаны и спустить их ниже. Несколько разочарованно проследил, как Кай отпускает его из своих объятий и медленно скользит поцелуями к животу. Чуть напрягся, когда язык Искателя оказался рядом с его членом, крайне прерывисто ойкнул, когда тот внезапно очутился во рту, а всего через пару движений руки и языка и вовсе застонал. Тут же покраснел еще больше и зажал рот ладонью, но мелкие судороги все равно выдавали его отношение к действиям Кая. Однако, несмотря на явно непривычное и яркое удовольствие, разрядка все не наступала, и в какой-то момент стрелок успел даже подумать, что несколько переоценивал все эти годы свои навыки любовника. Пришедшая следом мысль показалась реальнее: малыш волнуется. Скорее всего, это его первый раз, он сейчас оказался чуть ли не перед троном создателя, наконец-то в любящих руках, и…Черт! Курья твоя башка, как ты умудрился забыть?!Чувствуя себя смесью конченого идиота и последнего урода на свете, Кай остановился, нежно погладил щеку Амана и тихо, собрав всю свою смелость, прошептал:— Я люблю тебя. Больше всего на свете люблю.А вот и разрядка. Рука почувствовала пульсацию, голубые глаза смотрели счастливо-неверяще, и Кай, легонько взъерошив волосы дэрона, улыбнулся. Аман же вцепился в стрелка, крепко обняв и спрятав на его груди лицо, и сердце Искателя чуть не разбилось от переполнявших чувств. Забота. Нежность. Любовь. Острое желание спасти, защитить…— Я… я не знаю, что сказать вам на это.Кай усмехнулся. Ну да, а чего еще ты ждал?— Ты не исчез — уже лучший подарок. Это был чудесный сон.— Но я не ответил на ваши чувства.— Ты их услышал. Вряд ли бы я рассказал о них тебе настоящему. Я вообще многое вряд ли бы сделал. Никогда бы не осквернил тебя.Видение нахмурилось:— Я дэрон, мне не страшны…— Дурак ты. А еще — мой свет. Единственное доказательство, что старик Руфеон затевал всю эту кутерьму с миром не зря. Я скорее сдохну в муках, чем расстрою тебя, любимый.— Но вы все равно со мной не согласны.— Потому что знаю, чем все обернется. И когда ты тоже это поймешь, будешь плакать. Я не хочу твоих слез, Аман. Клянусь, сделаю все возможное, чтобы никогда-никогда больше ты не страдал. Оступиться может каждый. В конце концов, чем больше шкаф, тем громче он падает.Бывший жрец улыбнулся.— У вас очень яркие, пусть и непривычные метафоры.— Все только для тебя. Если решишь предложить переговоры, клянусь, сам буду хоть на коленях умолять каждого из владык, с кем сдружился или воевал бок о бок. И единственное, чего попрошу, — ответить мне честно. Ты сам это видел?Аман недоуменно переспросил:— Что именно?— Насколько я знаю, рассказывая о людях, Кармиан не скупился на демонстрации, водя тебя по аду на земле. Но что насчет демонов? Познакомил тебя с поэтами? Или с теми, кто, по его словам, готов умереть, лишь бы увидеть солнце Акрасии?Юноша хотел пылко возразить, но Кай вскинул руку:— Не отвечай. Просто подумай. Пытаясь догнать тебя, идя на все, чтобы хоть раз увидеть, я тоже слушал речи Кармиана и никак не мог прогнать из головы одну мысль… По словам твоего нового друга, тысячи его братьев, живущих в Фетрании, мечтают о солнце. Но раз за разом я вспоминаю тебя, там, в руинах Кабатии, и то, сколько боли оно тебе приносило. Одно слово — и я соберу владык на совет. Но слово должно быть честным. Ты видел доказательства? Я могу верить словам Кармиана?Дэрон замолк и ответил лишь после долгого молчания:— Я досконально повторил ваш путь по моим следам, заглянул в каждый уголок Акрасии и, сравнив с тем, что помнил сам, понял, что в своих рвении, решимости и намерениях вы честны. Что касается информации досточтимого Кармиана… Я не проверял её. Поверил на слово, ошарашенный бездной, что мне открылась. И сейчас, когда вы об этом упомянули… у меня тоже появилось несколько вопросов.Аман поднял голову, заглянул в глаза и поцеловал Кая в лоб.— Спасибо, Искатель. В очередной раз я пришел спасти вас, и в очередной раз все вышло ровно наоборот.— Неправда. Ты постоянно спасал меня словом и делом — возьми, к примеру, хоть Джованни!— Мне незнакомо это имя, — нахмурился дэрон.— Мне тоже не было — ровно до тех пор, пока не пошел по следам напавших на твою повозку бандитов, не узнал о Братстве Крови и не посмотрел Джованни — нашему с тобой ассасину — в глаза. Нескольких дней наблюдения за тобой ему хватило, чтобы очнуться от десятилетиями насаждаемых заблуждений — и он такой не один. Все, кто знал тебя лично, все, кого я встречал на своем пути, повторяли одно — мы верим в Амана. Он вернется даже из самой черной тьмы.Грустная, мягкая улыбка в ответ — и вновь молчание, но другое, новое. Тишина принятия и спокойствия, та самая, из которой рождаются все великие дела. Обняв стройное тело юноши, стрелок прошептал, засыпая:— Знаешь, о чем я мечтал во время наших странствий?— Боюсь, нет. Я преступно мало знаю о вас, Искатель.— Хоть раз услышать, как ты произносишь мое имя…Незваный гость хозяина проснулся рано, но вставать не спешил. Поднявшись же, поправил на Искателе одеяло, нежно поцеловал того в висок и, явно на что-то решившись, тихонько, но крайне целеустремленно выскользнул в окно.Однако через два часа вернулся. Аман недоуменно наблюдал за раскрасневшимися щеками мужчины и ворохом принесенных с собой записей. Кошмары больше не мучили хозяина, над видневшимся из окна морем постепенно восходило солнце, но гость не спешил уходить. Изредка оглядываясь на Искателя, он строчил, строчил и строчил. Затем вновь ненадолго покинул комнату, а возвратясь, крайне возмутил чайку: от человека, которого он, Аман, счел было хорошим, вопиюще пахло голубями! Да они же глупые, письма не теряют только потому, что их привязывают покрепче! И вообще, летать из одного места в другое много мозгов не надо. А ты попробуй за человеком все подбирать и таскать! Во, то-то и оно! Никаких голубей, понял?!Незваный гость поспешно принялся успокаивать разволновавшуюся чайку, и постепенно та смиренно расслабилась в его руках: поход к голубям был заглажен. Но только на этот раз.