3 (1/1)
И по сути Анэй хоть и рвался в бой будто у него в запасе еще девять жизней оставалось, но все-таки голову включал в напряженных ситуациях.- И что мы будем делать?!А вот Ринго свой писк не выключала никогда, даже в опасные моменты, когда и ее, и чужая жизнь могли в любую секунду оборваться. Вопила как будто на конкурсе самых громких голосов. Анэй не любил это в ней; да, в общем-то, он ничего в ней не любил, и это было действительно так, то есть, он не просто бурчал про ее глупости или там вспыхивал в ее сторону - он просто ее не любил, точнее, ему в принципе было все равно.Она носилась с ним рядом маленькой букашкой, и раздражала любым порывом эмоций. Он правда не понимал, почему же, и сестра говорила, что пранию вообще ценить нужно, что это мелкое создание тебя не раз вытащит из беды и все такое, вот только Ринго который месяц уже доказывает своему эльтеру, что она, будучи уже повзрослевшей, даже хуже тех, кто еще только-только вылупился из яйца.- Заткнись, - шипит Анэй и пригибает ее к земле. Она ворчит и шмыгает носом, проклиная эльтера всеми возможными словами, а Анэй только скептически закатывает глаза.- Хочешь, чтобы из-за твоего визга нас вон та молотилская тварюга пришибла? - вполголоса произносит стрелок и указывает пальцем на стоящего в нескольких метрах гвардейца молотил. Тот осторожно осматривается и поправляет оружие на плече.На Сабринском рынке вполне себе тихо, разве что рычание и кряхтение молотилов прерывает эту тишину, ну, еще и лязг их же оружия. Анэй четко помнит приказ майора - пробраться осторожно, убить предателя, вернуться. "Осторожно" - да, в общем-то, именно так, потому что по-другому стрелок в одиночку не справится; Анэя, кстати, это невообразимо бесит, ведь будь у него не ружье в руках, а меч - возможно, он бы не отсиживался в засаде битые полчаса.Будь у него не ружье, а меч - да все было бы по-другому, на самом деле.- Эй, эльтер, как мы это сделаем, зерек тебя дери, - внезапно и обиженно фыркает Ринго. - Предатель-то окружен этими молотилками - что нам делать?Он смотрит на нее - богиня, что это за создание: губы надутые, глаза щенячьи - ребенок ребенком, так какого же хрена этот ребенок сует свой нос в дела эльтерские?! И какого же черта этому ребенку позволено быть на поле боя?- Зат-кнись, - Анэй бросает это так раздраженно, что прания пихает его в бок, а он думает о том, что вполне мог пихнуть ее так, что она отлетела бы метров на семь. - Не нам, а мне. Ты лучше тут отсиживайся, а то опять мешаться будешь.Она снова возмущается в ответ, но он не слушает, думая о том, как бы вообще действительно выкарабкаться из этой ситуации.
-------Хватает и нескольких минут, чтобы он сложил все в голове; взвесил плюсы и минусы ситуации, разложил все по полочкам и придумал наиболее подходящий вариант для решения. Когда он сосредотачивался - он и правда мог вынести какой-то стратегический итог, вот только сосредотачивался он крайне редко.Или когда выхода просто не было.- Стой тут, яблоко, - он ухмыляется, закидывая ружье за спину и цепляясь за столб руками. - И не высовывайся.Он взбирается вверх ловко и быстро, совершенно не слушая обиженный шепот прании, вверх - точно на крышу, осторожно - как и было велено, впрочем, и думает о том, что прания - действительно только мешает. Молотилы внизу чешут головы, пытаясь, возможно, разобрать, откуда им только что послышался шорох, но дело в том, что Анэй умеет затаиться.Он уже ликует, наставляя прицел на одного из гвардейцев /или воров?/, но дело в том, что у предателя неподалеку очень неплохое зрение.- Твою...! - Анэй скатывается с крыши, держась за ногу, и слыша, как тварей пять несутся на него с криками, а предатель снова заряжает ружье и вполне себе для последнего выстрела.
Анэй быстро прыгает за первую попавшуюся бочку, и выстрел оказывается не последним.- Вот же твари мерзкие, - шепчет он под нос, судорожно понимая, что даже бежать сейчас бесполезно. Высовываясь из-за бочки он успевает пристрелить троих - метко в голову, но еще двое осталось, а предатель кривит ухмылку.Тоже стрелок. Проклятье.Ну, или милость, в принципе: воин давно бы мечом зарубил, а маг - спалил огнем.Бочка у спины разлетается в щепки - Анэй перекатывается за следующую. Боль в ноге дает о себе знать.- Вот это, мать вашу, вообще не кстати, - бормочет он, держась за рану и пытаясь сообразить, что же делать дальше, но дело в том, что времени - нет, и надо импровизировать.Когда план катится к чертям и наступает пора импровизации - это так невыносимо бесит.- Эй, яблоко, харе засиживаться, мне бы тут помощь не помешала! - кричит он со смехом, хотя смеяться не хочется вовсе.- Я же мешаюсь, - вдруг слышит он из-за кустов, и его сердце начинает сильно биться, а в горле пересыхает.
Вот это явно его озадачивает до дрожи в голосе.- Ты... - он сглатывает. - Ты охренела?.. - выдавливает он с придыханием, держась за ногу. - Эй, ты, мелочь, ты серьезно сейчас?..Он прикладом отбивается от напрыгнувшего молотила, и тот отключается, но ненадолго, наверное.- Давай сюда свой...свой "огненный кулак", о котором ты там недавно говорила, или как там его! - кричит он, выстреливая и перебегая за другую бочку, и, кстати, они уже кончаются. - Ринго, твою мать!Сердце у него правда колотится бешено, а пульс стучит в висках.- Я мешаюсь, - холодно отзывается прания из кустов. - Выпутывайся сам.Когда план катится ко всем чертям во второй раз - выть хочется.Когда полностью осознаешь, что можешь налажать вот здесь ценой своей жизни, еще в самом начале эльтерского пути - хочется орать.Боль в ноге усиливается, двигаться сложнее, абсурдность всей ситуации застревает комком в горле.- Ринго! - Анэй кричит так сильно, что сам не верит. Как и во все происходящее - тоже не верит.И - бьет кулаком по доскам под собой. От бессилия.
Она выбегает из кустов через секунду; руки у нее дрожат, сжатые в кулаки, на лице - страх какой-то глупый и обида. Она смотрит на Анэя, и сильнее начинает дрожать, а стрелок в шоковом состоянии от собственного голоса еще.И от того, что в самый последний момент он полагается на ту, которая еще несколько минут назад была для него пустым местом.- Ринго, ну же! - он смотрит на нее сам испуганно и отчаянно, сзади слышится звук заряженного ружья и хриплые реплики на чужом языке.Ринго что-то бормочет и наставляет ладони на Анэя, а потом быстро кидается вперед.Когда Ринго бросается вот так, в груди что-то переворачивается, а боль в ноге куда-то откатывается; Анэй привстает, слегка покачиваясь, руки у него трясутся от осознания того, что он опять налажал по-крупному и все его планы и стратегии - к чертям, но в груди действительно что-то болит и ноет, когда он видит, как прания набрасывается на врага.Тот, конечно же, откидывает ее как назойливую муху.У Анэя кипит кровь, и нет, в общем-то, не потому, что Ринго отбрасывают как бесполезную игрушку, а потому что прания секунду назад передала ему с помощью магии немножко сил.Он встает, и боль в ноге действительно не чувствуется.-------Молотил с одного выстрела отлетает безжизненным куском мяса, предатель - с предателем приходится повозиться подольше, но в итоге тот тоже падает на землю с закатанными глазами и зияющей дырой в груди.Анэй садится на землю рядом с телами и пытается отдышаться.- Эльтер! - вдруг кричит Ринго, приподнимаясь и показывая пальцем за спину стрелка; тот оборачивается и вовремя успевает откатиться в сторону - тот самый недобитый молотил откуда-то нашел в себе силы замахнуться топором и нанести удар.Топор застревает в досках, а молотил после отчетливого выстрела намертво падает на собственное оружие.Анэй садится рядом, и руки у него дрожат.Боль в ноге теперь невыносима - магия прании совсем недолго действует, да и перенапряжение вносит свою лепту.Стрелок смотрит на собственные дрожащие руки, потом смеется и падает на спину.- Анэй! - Ринго оказывается рядом так быстро, что становится еще смешнее, и сама она дрожит всем телом, глаза у нее - два блюдца просто, и испуганные такие, и смешные, и все сейчас смешно - Анэй смеется, и он действительно счастлив от того, что выжил.Он закрывает лицо ладонями и продолжает смеяться.- Анэй, - прания, кажется, всхлипывает, а еще она, кажется, первый раз его по имени называет.Стрелок успокаивается и отнимает руки от лица.- Эй, Ринго. Мы молодцы, - хрипло произносит он и смотрит на пранию.
Потом молча протягивает ей кулак и слабо улыбается.Она всхлипывает и непонимающе смотрит на него.- Ринго, спасибо.Он снова смеется, а она начинает плакать.- Прости меня, - шепчет сквозь слезы, держа двумя ладошками кулак. - Прости меня, прости, я не буду больше, я...Анэй смотрит на нее: все те же надутые губы и все тот же щенячий взгляд.И думает о том, что сам должен извиняться перед ней.Что он сам виноват.- Кто пустил ребенка на поле боя, - тихо шепчет он и откидывает голову назад, шумно выдыхая и глядя в небо.И - понимает, что говорит вовсе не о своей прании.