Часть 4 (1/1)

Часть 4Скоро рассвет, подумал я, открывая глаза, рассвет нашего последнего дня. Я чувствую страх. Я? Страх? Я, Один, Вотан – предводитель и воин! Чего я боюсь? Я не выбирал свою судьбу, судьба выбрала меня. Я столько раз видел смерть, она не может меня напугать. Я боюсь потерять Асгард? Но я и тут сумею выкрутиться – благодаря Локи. Этот страх – он не мой. Кто боится вместо меня и чего?– Отпусти меня, – где я слышал этот голос раньше? Он смутно мне знаком.– Кто ты? – я кричу в пустоту, оглядываясь.– Я Макс из Ехо, – он говорит странные слова.– Кто? – я переспрашиваю, будто бы не расслышал. – Зачем ты здесь? Что тебе нужно?– Я хочу откупить у тебя Ехо, Один, – этот человек знает моё имя?– Нет! – пусть даже не думает! – Я не хочу потерять Асгард.– Ты его всё равно потеряешь, Один, – грустно говорит он, – этот миф уже переписать нельзя.– Миф? – спрашиваю я. – Что ещё за миф? Где ты? Где? Почему я тебя не вижу?– Да, миф, – его голос становится глуше, я теперь слышу его сквозь толщу песка, – это долго объяснять, Один, просто Локи тебе наврал.– В чём? – я озираюсь по сторонам, пытаясь понять, откуда приходит этот голос. – Ты видишь меня?– Нет, Вотан, я тебя не вижу, – его голос звенит и дрожит, – ты ведь и сам знаешь, что пророчества, написанные огненными буквами, сбудутся. Асгард падёт. Падёт, но возродится. Из тьмы и хаоса он снова станет великим городом.– Откуда ты знаешь, Макс? И в чём мне солгал Локи? – меня пробирает дрожь. Я не люблю не понимать.– Потому что я – это ты, – звучит усталый голос, – смотри…– Куда? – успеваю спросить я – и тут же понимаю, куда именно.Передо мною взрывается толща песка, шуршит и переливается, складываясь в портрет. В мой портрет.– Теперь ты мне веришь? – Не знаю, – я всё ещё смотрю на собственное лицо, сотканное из мельчайших песчинок, – зачем Локи меня обманывать?– Потому что такова его природа. Он двулик по своей натуре, и ты знаешь это не хуже меня. И если ты сожжёшь Ехо, ты проиграешь, Один, мир погрузится в хаос, тьма и свет поменяются местами, и Ехо будет выжжен дотла, как и Асгард.– Если Фенрир заберёт себе твой Ехо, тебя и меня – он отступится, ему будет довольно, – говорю я, уже сам не зная, верю я этим словам или нет.Но Локи... он же пообещал мне! И он знает, что если посмеет мне солгать, то я найду его, где бы я ни был, живой или мёртвый, я найду его, и он сам будет молить меня о том, чтобы я убил его.– Макс, Макс, – я открыл глаза. Шурф практически сидел на мне и, кажется, стремился вытрясти из меня нутро, – что с тобой, ты куда собрался?– Я? Шурф, перестань меня трясти, – он наконец выпустил меня из рук, – ты что?– Ты закрыл глаза и начал говорить с кем-то, я слышал только обрывки фраз – про Ехо, про Асгард, а потом ты стал мерцать и исчезать.– Как это? – я и сам испугался. – Как – исчезать?– Так же, как это было в Управлении: словно ты сновидец, которому просто снится эта реальность, – быстро проговорил Шурф, – и теперь ты пытаешься проснуться где-то в другом месте.– Ничего себе, – я внимательно оглядел себя с ног до головы, словно бы проверяя, я тут вообще весь или нет? Кажется, весь.– Я несколько раз пытался тебя разбудить, но безрезультатно. Хотел было послать зов сэру Халли, но тут ты проснулся наконец. Грешные магистры, куда ты так стремишься уйти, Макс? Ты сам что помнишь?– Кажется, я пробовал договориться с Одином, с тем мифом, Шурф, который…– Который питается энергией нашего мира. Я понял, Макс, – он обнял меня крепко-крепко, прижимая к себя, – но я так испугался.Мне было приятно это слышать и то, как он обнимал меня, но если он сожмёт посильнее, то рёбрам моим, кажется, будет хана.– Шурф, – просипел я, – если ты не стремишься меня раздавить, то ослабь хватку, пожалуйста.Он засмеялся и слегка разомкнул руки.Я пытался понять, что это такое. Это – новое, это – странное и неизвестное. Конечно, он никогда не обнимал меня так. А сейчас мы просто валялись на этом узком диване, прижимаясь друг к другу, и это было так запросто, так легко, словно это было всегда. С незапамятных времён.Сейчас мне не хотелось ни о чём думать, не хотелось ничего говорить – просто ощущать его близкое тепло, которое было родным и неимоверно волнующим одновременно.– Макс, я очень не хочу, чтобы ты туда шёл, – говорил он, пока я уютно жмурился, как кот, которого наконец-то взяли на руки.– Куда? – я таял от его тепла и совсем ничего не соображал.Ну как вообще можно соображать, когда человек, который всегда был твоим лучшим другом, вот так обнимает тебя, целует – и сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди? И при этом он спокойно о чём-то говорит. Грешные магистры, неужели для него это как-то иначе?– Может, попробуем поспать? – спросил он совершенно буднично.Я повернулся к нему, глядя глаза в глаза.– Шурф, это же... это ведь не просто так? – я пытался подыскать слова, но у меня это не очень получалось.– Ничего важнее нашей близости сейчас для меня нет, – ответил Шурф, – просто я пытаюсь скрыть своё волнение, и у меня это не очень хорошо получается.Я улыбнулся. Шурф и волнение! Надо же! А мне казалось, что это вещи совершенно несовместимые.– Если мы уснём, то я наверняка снова попаду в ту пустыню. Снова стану Одином, – сказал я и почувствовал, что мне не очень-то туда и хочется.Столько неизбежности в той пустыне, столько обязательств, которые выполнить надлежит – и ничего, ничего нельзя с этим сделать! Но можно спасти хотя бы Асгард, город богов, город-мечту, сбывшуюся сказку, тот город, который так рьяно защищает Один. И не потому, что так любит его, а потому, что должен. Он не знает ничего о любви, он знает о долге.Локи. Это ведь он надоумил Одина, это он рассказал, что можно воспользоваться силой нашего Мира, чтобы спасти свой. Локи…Внезапная догадка, яркая, как солнечный луч, высветила то, что было во мраке, во тьме той пустыни. Ну конечно, как же я сразу не догадался!– Да, я обязательно усну, – сказал я Шурфу, – и попаду совсем не в ту пустыню, где греется у костра и коротает свою последнюю ночь Один, нет. Если можешь, Шурф, смотри, чтобы я совсем не исчез, потому что если я покину нашу реальность, то не знаю, смогу ли вернуться. ?Я хочу увидеться с Лойсо?, – мысленно сказал я – и тут же уснул, мгновенно.– Ну ты и гад, Лойсо, – проговорил я, подходя к террасе, на которой мы совсем недавно сидели с ним, только сейчас вместо жара я ощущал прохладный ветерок, – и что тебе неймется, а?Я резко перешёл с ним на ?ты? и был несказанно зол.– И что ты умудрился наговорить Одину, а? Это ведь был ты. И даже не думай мне врать, что это не так.Он улыбнулся – открытой бесхитростной улыбкой, на которую я не купился, хотя именно так всегда улыбаюсь я. Хорошее зеркало, хорошая попытка, Лойсо, молодец!– Лойсо, у нас был уговор, что Ехо ты не трогаешь. Никак. Ты решил, что раз не своими руками, то можно? – во мне клокотал гнев.– Не мог устоять, – с той же лёгкой улыбкой сказал он, – соблазн был уж больно велик. Да и, откровенно говоря, я не знал, как Один себя поведёт, шансов было немного, что он ухватится за эту сомнительную идею. А оно вон как…– Я не прощу тебе Ехо, Лойсо, даже и не думай, – я сложил пальцы в щепоть.– Макс, неужели ты думаешь меня напугать смертью? – он расхохотался – бесхитростно, ярко, просто потому, что ему действительно было весело.А меня затрясло от дикой ярости. И пока он веселился, я выпустил в него свой Шар. Смертный Шар с гадким звуком вошёл в то место, где у всех нормальных людей предполагалось сердце. Я видел, как Лойсо сопротивляется, как противится той силе, что подчиняет и переламывает его волю.– Ну! – прикрикнул я.В ту же секунду он обернулся огромной серой птицей и взмыл вверх, напоследок коснувшись моей макушки крылом.И я понял, что проиграл. Ну да, на что я надеялся – на то, что мои Смертные Шары подействуют на человека, который смог уничтожить не одну реальность Мёртвого Морока?Он был таким же хитрым и бессмертным, как Локи – да он им и был.Остаётся только одно – как-то спасти Асгард, отдать себя волчьей пасти, увидеть Ехо в огне, увидеть, как Шурф остаётся один.Нет! Я этого не хочу.Я спрашивал у Локи, любил ли он кого-нибудь, я спрашивал у Лойсо… А я сам? Зачем мне, для чего мне это знание?Потому что только любовь сможет удержать. Только любовь, никакая другая сила не способна удержать человека или целый мир – это уже неважно. Один не любит свой город – он просто должен его удержать, так же, как я должен удержать Ехо. Но… но нет, совсем не так. Я люблю Ехо, люблю всем сердцем.Грешные магистры, как всё просто!Сидя на террасе в неизвестном мне мире, а скорее всего – просто в наспех состряпанной иллюзии, я закрыл глаза, отчаянно желая попасть в пустыню – ту, где ворочается с боку на бок Один, воин, бог, идущий на смерть.Я сел, понимая, что рядом со мной кто-то есть. Я чувствовал это присутствие.– Я же тебе говорил, что Локи тебя обманывает, – я вспомнил этот голос.– Макс из Ехо? – я переспрашиваю, хотя и так знаю, что это он.– Да. Один, ты должен отпустить Асгард. Позволь свершиться предначертанному.– То же самое мне говорил и Локи, – мне было не по себе – я не видел того, кто со мной говорит.– Я – это ты, Один. Ты – это я. В другом времени, в другом месте и в другой реальности. Просто поверь.– Хорошо, – я действительно почти готов в это поверить, – но то, что ты предлагаешь – смерть для Асгарда. Локи предложил мне другой вариант, и он осуществится, если я буду достаточно сильно этого хотеть. Я должен защищать свой город. Ты не можешь показаться? – мне отчаянно хотелось увидеть того, с кем я говорю. Неужели это и в самом деле я?– Я не могу, – голос становится глуше.– Можешь! – я не верю ему.– Если я обрету плоть здесь, то уйду из того места, где сплю сейчас.Я не даю ему договорить:– Так уходи. Я хочу видеть тебя, хочу знать, с кем разговариваю.– Тогда я не смогу вернуться обратно, – говорит Макс, но я, кажется, ему снова не верю.– Если ты хочешь на что-то уговорить меня, покажись. Я не стану болтать с безликим голосом.– Хорошо, – говорит он спокойно, но это спокойствие даётся ему с трудом.И я вижу напротив сначала некую тень, потом эта тень постепенно обретает очертания, медленно становясь… мной.Я даже отшатываюсь: на меня смотрят мои глаза, у него мои черты.Я пробую дотронуться до него. Он тоже вытягивает вперёд руку.Мы касаемся друг друга пальцами, ощущая живое тепло. Как так может быть?– Ты Вершитель, Один, как и я, точнее, ты Вершитель, потому что ты и есть я. И всё будет так, как ты хочешь.– Мне нравится то, что ты говоришь, Макс из Ехо, – я всё ещё разглядывал того, кто был точной копией меня. – Тогда дело за малым – просто пожелать, чтобы мой Асгард остался невредим, как и я.– Я не закончил, – говорит Макс, – всё действительно будет так, как ты захочешь, только – РАНО ИЛИ ПОЗДНО, ТАК ИЛИ ИНАЧЕ. Понимаешь??Рано или поздно, так или иначе?, – я пытаюсь смириться с этим посланием, проговариваю его снова и снова, – рано или поздно, так или иначе.– Асгард падёт, но возродится, потому что Асгард – это и есть Ехо, Один. Это тот же город. Я это понял, когда разговаривал с Локи. Он, конечно, хитёр, но и я не дурак. И если ты позволишь уничтожить Ехо, то Асгард разрушится сам собой. Понимаешь?Я хотел в это поверить, хотел.– А если ты – это я, то, значит, я тоже?– Да, и ты тоже будешь – где-то, как-то и когда-то, – откликнулся Макс. И сейчас его голос напоминал мой собственный. Мне так хотелось в это верить.– Будет много всего, Один, будет хаос, и померкнет свет, но на месте Асгарда встанет прекрасный город Ехо, тот, который ты видел. И ты будешь его безмерно любить, гораздо больше, чем ты сейчас любишь свой Асгард.– Почему? – мне странно – как можно измерить любовь?– Потому что ты должен защищать свой Асгард, а я люблю Ехо.– Почему ты любишь Ехо? – спросил я, мне нужно было это знать. Я хотел понять, в чём разница.– Потому что в Ехо живёт человек, который мне очень дорог, – голос Макса стал еле слышен, – я не знаю, как это объяснить, со мной раньше такого не случалось, но сейчас… Наверное, я просто люблю его?Он сказал и, похоже, сам испугался своих слов.– Как это – любить? – спросил я.– Удивительно, прекрасно, страшно, ужасно, больно, ярко, невозможно, жарко, горько, тепло и нежно, – голос его дрожал, когда он это говорил. И я знал, я чувствовал, что он и правда всё это переживает сейчас.– Как зовут ту, которую ты любишь? – зачем-то спросил я.– Его зовут сэр Шурф Лонли-Локли, он мой давний-давний, самый преданный и самый лучший друг. И я люблю его. Знаешь, я понял это совеем недавно. И мне до чёртиков страшно, что с нами будет дальше.– Это мужчина? – я был удивлён.– Да, – просто ответил Макс.– Я завидую твоей любви, Макс из Ехо, – мне вдруг стало грустно. За себя, за то, что пребывая где-то наверху, я так и не познал этого чувства. Я познал услады плоти, о, разнообразнейшие – и с женщинами, и с мужчинами, которые были очень искусны и знали толк в телесных удовольствиях. Но любить? – Теперь ты останешься тут, со мной?– Не знаю, – беззаботно отвечает он, – скорее всего. И нам придётся вместе вести твоё войско и вместе умереть. Я же тебя предупреждал.– Почему ты так легко пошёл на это? Ведь ты разлучаешься с близким тебе человеком? Это тоже любовь?– Да, – ответил он, – тоже. Так у меня есть шанс тебя уговорить и отговорить. Я хочу сохранить Ехо – для него, для нас с ним, которые случатся когда-то – рано или поздно, так или иначе. Я должен был сделать что-то, чтобы ты поверил мне. Ведь сейчас ты мне веришь?– Да, – я ответил без тени сомнения, – теперь верю.– Я хочу показать тебе Ехо таким, каким я его люблю, – Макс сказал это почти шёпотом, но я всё равно услышал, – я не знаю, сработает ли, но мы можем попробовать.– Как это возможно? – насторожился я.– Если ты сейчас уснёшь, я попробую войти в твой сон и показать тебе Ехо, который возродится много лет спустя после того, как пал Асгард.– Но я совершенно не хочу спать, – честно сказал я.– Это дело поправимое. Ложись. Я лёг, укутался в плащ, почувствовал как он слегка коснулся моей головы... и очень быстро уснул.Я видел прекрасный город, в котором много садов, в котором верхушки крыш утопают в зелени, и мостовые, выложенные цветной мозаикой, и мосты, и люди, улыбающиеся друг другу, и забавные светящиеся шары, которые просто так висели в воздухе, и великолепный дворец – всё было таким близким и родным для Макса из Ехо, и вдруг стало родным и для меня тоже. Я узнавал Асгард – по шёпоту листьев, по тому, как изгибались берега реки, по древним камням в фундаментах домов, по воздуху, которым дышал этот город. Я видел, как на мосту стоит высокий человек в белых одеждах, держится за ограду и смотрит, смотрит на меня, сквозь меня – и в этом взгляде столько боли и любви... Странный человек. А город – это был Асгард, мой Асгард, да, я узнал его.Я открыл глаза и посмотрел на собственное отражение.– Теперь ты понимаешь? – спросил он, сидя рядом.– Да, – ответил я, – понимаю. Оно того стоило. А тот человек в белых одеждах?– Это был он, – с грустью говорит Макс, – Шурф.– Ты должен туда вернуться, – мне вдруг стало жаль – и его, и этого неизвестного мне Шурфа.– Я не знаю, как, – Макс пожал плечами, – я думаю, что когда-то и как-то я туда обязательно вернусь, потому что слишком этого хочу. А все мои желания сбываются.– Рано или поздно, так или иначе, – говорю ему я – и понимаю весь ужас этих слов.Я смотрю на Одина: надо же, и правда – точная копия! Даже нестриженные белёсые волосы…Я понимаю, что скорее всего застрял теперь тут, в этом Мифе до тех пор, пока он полностью не осуществится. А потом? Шурф. Прости меня, Шурф! Как ты сказал? Везде я влезу?Нет, не может быть! Я хочу вернуться обратно. Откровенно говоря, я и сам не верил в то, что могу остаться здесь, в этой пустыне, вместе с Одином. Сам с собой! У моей судьбы всё-таки есть чувство юмора. Сбежать из Тихого Города, снова очутиться в Ехо, чтобы потом вот так смешно и нелепо увязнуть в чужом и не очень понятном мне мифе?Я оставил Одина спящим у костра. Думаю, ему снились чудесные сны, потому что он улыбался во сне. Надеюсь, в своих снах он гулял по Ехо.А я пошёл куда глаза глядят. Мне нужно было побыть одному. Подумать. А думается мне лучше ногами, это уже известный факт.Я шёл и шёл, удаляясь от огонька костра. Шурф… Похоже, я совсем дурак. Как легко я свалился, соскользнул в этот миф. Зачем? Что мне в нём?Ах да, спасти Мир Стержня! А ведь я мог, прихватив Шурфа с собой, просто оказаться в Шамхуме, но нет – должен оправдывать звание Вершителя!Я точно знал, что как-то и когда-то я непременно попаду в Ехо. Но я не хочу когда-нибудь, я хочу сейчас!Я сел на песок, достал сигареты, закурил.Я хочу домой. Я не хочу никого спасать, я вовсе не герой.Я уткнулся носом в колени. Грешные магистры, неужели всё это на самом деле? Мне же это не снится?Пустыня? Один и Локи? Асгард и пасть Фенрира? Я помотал головой, чтобы сбросить это странное оцепенение. Может, я попробую уснуть и во сне попаду в Ехо? Ч-чёрт, холодно в пустыне по ночам! Я поплотнее закутался в лоохи. Надо бы добраться до Одина, там костёр горит, можно хоть немного погреться... Я огляделся – и понял, что никакого огонька не вижу, вокруг была почти непроглядная темень. Только тусклые отблески звёзд делали темноту не совсем уж кромешной. Я несколько раз обернулся, пристально вглядываясь в окружающее пространство. ?Один!? – я мысленно послал ему Зов.Ничего. Мёртвая тишина.?Один!? Ничего.Тогда я начал кричать в голос:– О-о-о-о-дин!Мой голос носился среди барханов, но никто мне не отвечал.Я сел на песок и заржал, как породистый менкал.Потеряться в мифической пустыне?Это так про меня!Я просто идиот. Самый настоящий. Я попробовал достать что-нибудь из Щели между Мирами – и тоже промах, ничего достать я не мог. Я прищёлкнул пальцами – ага, Смертные Шары при мне, уже хорошо. Только вот лучше бы я воду себе мог раздобыть, а не со Смертными Шарами развлекаться. Как так может быть, что одно колдовство работает, а другое нет? Видимо, может, ответил я сам себе.На всякий случай я покричал ещё – и мысленно, и в голос, и совершенно безрезультатно.Я лёг на песок и уставился в звёздное небо. Мне вдруг стало всё равно, что будет со мной, что будет с Ехо, и Асгардом, и с Одином. Я просто лежал и смотрел, как неведомые мне созвездия проплывают по небесному своду. Мне казалось, что я могу лежать так вечно, один в этой странной пустыне. Меня будет заносить песком. И станет всё ровнее и ровнее…