# P!nk - Try' Song Minho (1/2)

— Ты в порядке?

Сынхун неслышно закрывает за собой дверь в курилку и стоит расслабленно, прислонившись к ней. У него руки в карманах, он смотрит на своего друга, который держит между пальцев тлеющую сигарету.

— Мино. Сон Мино, планета Земля вызывает! Ты меня слышишь?— Да слышу я, — Мино затягивается и стряхивает пепел. — Я, блядь, убивать хочу. Меня поимели по самые яйца. По-моему, директор меня ненавидит.— Ты переспал с его подружкой. Естественно, он тебя ненавидит.— Да кто ж знал!Сынхун качает головой, усмехаясь, и садится рядом на черный кожаный диван. Он берет в свою руку ладонь Мино с зажатой между пальцами сигаретой, подносит к своему лицу и делает затяжку. Выдыхает дым и смотрит, как он растворяется в серой комнате.Мино никак не реагирует, только смотрит в одну точку перед собой и стучит ногой по полу.— Когда дедлайн?— В эту пятницу, — Мино тушит окурок в пепельнице и откидывается на диване.— Вау.— Пиздец, да? Полечу к чертям отсюда, если не успею.— Не полетишь, — Сынхун хлопает его по плечу. — Я не позволю.

— Ян был реально зол, — Мино усмехается и достает из кармана своих брюк пачку сигарет. Смотрит на нее задумчиво и в нерешительности открывает, но тут же закрывает и убирает обратно. — К черту. На этот раз даже твои дипломатические способности меня не спасут. Я проебался. И дело не только в его подружке.— Я могу тебе помочь.— С твоими навыками рисования? — Мино смеется. — Нет, не спорю: те хуи, что ты рисовал на партах в старшей школе, были великолепны. Но спасибо, не стоит.Сынхун толкает его в бок и смотрит хмуро. На Мино это совершенно не действует, и он ухмыляется:— Ну и дурак же ты. У меня знакомый есть, он неплохо рисует.— Ты, случайно, не про того обдолбанного, с которым ты так носишься?— Его Тэхен зовут.

— Да насрать мне, как его зовут. Я скорее есть и спать перестану, чем к нему за помощью обращусь.— Он тебе не нравится? — Сынхун достает из пачки сигарету, подносит ее ко рту. Чиркает зажигалкой и затягивается.

Он выдыхает дым Мино в лицо – нарочно, и тот морщится. Сынхун смотрит на него и улыбается сквозь серое облако.— Мудак он конченый. И тебя на дно за собой тянет.— Перестань.— Мне не нравится, что он ошивается рядом с тобой. Мне не нравится, что ты так печешься о ком-то вроде него.Сынхун вздыхает и качает головой. Если подумать, Тэхена он близким другом или другом вообще не считает. И Мино прав тоже: именно Нам подсадил его на все это дерьмо, и за это Сынхун ненавидит его больше всего на свете.

Но несмотря ни на что, продолжает исправно присматривать за ним, даже дубликат ключей от квартиры для него сделал – дескать, заходи, котик, в любое время, если тебе будет нужно мое плечо и моя кровать, когда снова уснуть не сможешь. И Мино – единственный, кто знает об этом, поэтому Сынхуну даже возразить нечего.— Я серьезно. Меня такие, как он, бесят, — Мино подходит к окну и открывает его, расстегивая верхние пуговицы своей рубашки. Он расстегивает свой пиджак и снимает его, не выпуская из рук.— У вас это взаимно, кстати.

— Я даже не удивлен, — поворачивается к Сынхуну лицом, опираясь поясницей на подоконник, и ухмыляется. — Он мне морду набил.

— Что? — Сынхун закашливается, моргает быстро и смотрит на Мино с удивлением.— Да шлюхастый он какой-то, Хуни. И ведет себя... как шлюха – мне первого же вечера хватило, чтобы насмотреться. Я тогда покурить вышел, а он у стены стоял как проститутка на трассе. Я ему ничего не сказал, конечно, только подошел и позвал: ?Эй, детка?, а он мне в рожу с размаху.Пару секунд Сынхун пытается сохранить серьезный вид, но не выдерживает и смеется – громко, заливисто. Он кашляет снова, но на Мино продолжает смотреть с задоринкой в глазах.— Почему я узнаю об этом только сейчас? Господи. Он ненавидит, когда его так называют. А еще боевыми искусствами занимался. Так что ты поосторожнее с ним, ага?— Я заметил, что удар у него поставлен, — хмыкает Мино, но все равно вскидывает брови удивленно. — Но по нему не скажешь.— По нему много чего не скажешь, — Сынхун отводит взгляд. — Но он на самом деле неплохой парень. Просто нужно узнать его получше.— Обойдусь как-нибудь.— А ты что, — Сынхун улыбается и задирает голову, — ревнуешь, что ли?

Но Мино смотрит на него абсолютно серьезно, лишь немного – по-детски:— Может быть.

— Сон Мино, ты серьезно?

— Ты мой лучший друг, хен. А с ним проводишь, наверное, большую часть своего времени. Ты ему даже ключи от квартиры дал! А мне уделяешь мало внимания, и хоть мы каждый день видимся на работе...— Мино, — жалобно стонет Сынхун, — тебе сколько лет? Внимания ему не уделяют...

— Но, хен, я же скучаю, — Мино быстро преодолевает расстояние между окном и диваном, бросает на черную кожу свой пиджак и садится сам, прижимаясь к Сынхуну. Он обнимает старшего за шею и трется своей щекой о чужую, прикрыв глаза.

— Как ты умудряешься за две секунды превратиться из брутального мужика в невинного ребенка? — усмехается Сынхун и треплет его по волосам.Мино урчит довольно и целует Сынхуна в щеку.

— Фу, блядь, — констатирует Сынхун, но без какого-либо недовольства. — Я тебе не баба.

— Ага, — улыбается Мино. — Ты лучше любой бабы. Я люблю тебя, хен. Сходим на выходных выпить? Или в пятницу. После того, как я разберусь со всей этой херней и смогу расслабиться.— Без проблем. А теперь пошли, — Сынхун аккуратно отстраняет от себя Сона и поднимается, поправляя свой галстук, — пока наши обжимания кто-нибудь не увидел. Сейчас поеду на встречу с клиентом, а потом помогу тебе с отчетами. Так что иди, твори, дабы не снизошел на тебя гнев праведный в пятницу.— Хун, — зовет Мино, надевая свой пиджак, — ты знаешь, что ты лучший?— Знаю, конечно, — Сынхун улыбается довольно и искренне и тихо прикрывает за собой дверь.— Хен, — Мино тормошит Сынхуна за плечо и наклоняется, заглядывая в его монитор. Сынхун поводит плечом, сбрасывая с себя чужую руку, и разворачивается почти резко, загораживая собой экран.

— Тебе чего?

— Все уже домой собираются, — Мино кивает на двух девушек из второго отдела. Они стоят у самого прохода и обсуждают что-то с директором. — А ты тут словно в трансе сидишь.

Сынхун смотрит в монитор – на несколько страниц печатного текста, на бумаги перед собой, на которых повсюду красуются пометки, сделанные им самим. И понимает, что и правда, как в трансе. Как будто кто-то другой работал за него, а сам он – выпал из этого мира. Но для Сынхуна это не было чем-то странным. В его жизни есть лишь две вещи, способные отключить его от мира и заставить мозг работать в автономном режиме. Первая – танцы, вторая – работа.

— В трансе я не сижу, а работаю, — Сынхун хватает бумаги и машет ими перед лицом друга, — причем за тебя.

— Я не просил тебя об этом, — обиженно пыхтит Сон, пытаясь забрать у друга несколько листов, которые рискуют вот-вот разлететься. Но Сынхун только мотает головой, прячет их на столе под папкой и оставляет на чужом лбу смачный щелбан.

— Пусть сваливают, нам же спокойнее, — Сынхун вздыхает, откидываясь на стуле. — А то надоели, галдят как вороны сумасшедшие...

— Ты не собираешься домой?— А ты?— Работа, — Мино пожимает плечами. — Думаю, что останусь на ночь здесь.— Ну, значит, и я тоже, — Сынхун потягивается, поднимаясь со стула. Берет свой пиджак со спинки и надевает, поправляя воротник.— А тебе зачем?Сон удивляется, хоть глаза и блестят благодарно. Сынхун это замечает, конечно, только усмехается про себя.— Я не оставлю тебя одного в этом ужасном месте. Вдруг ночью придет какое-нибудь чудовище и убьет тебя? Ты обо мне подумал? Что я буду без тебя делать? Кто будет угощать меня кофе?Мино смеется в кулак и косится на свои наручные часы.

— Сколько времени?

— Почти шесть.

— Пойду, проветрюсь немного, — Сынхун берет со стола свой телефон и кладет в карман. — Куплю кофе. Тебе брать?— И что-нибудь пожевать, ладно?

— ...— Хен, не смотри так, можешь взять мою карточку.

— Могу, — Сынхун улыбается и протягивает руку ладонью вверх. Мино закатывает глаза и идет к своему столу. Он достает из кошелька свою кредитку и отдает старшему.— Хорошая привычка – кормить своего хена. За это я тебя и люблю, — Сынхун хлопает его по щеке и быстро удаляется.До ближайшей кофейни – пять минут неспешной ходьбы, и Сынхун с готовностью может назвать ее своим любимым местом (по крайней мере, рядом с работой). Как обычно, в ней царят уют и покой, здесь готовят вкусный кофе и работают приятные люди. А еще сюда можно сбежать от работы или от коллег, если совсем невмоготу станет.

Сынхун приветливо машет девушке за стойкой. Она отрывается от созерцания своих ногтей в приступе скуки и улыбается.

— Привет, Сухен.

Сухен невысокого роста, у нее милое круглое личико, маленькие глаза, ярко подведенные черным карандашом, и темные немного вьющиеся волосы, едва достающие до плеч. Сынхуну она всегда улыбается доброжелательно и искренне – не официальной улыбкой, как другим посетителям, и это, честно говоря, льстит. Сынхун улыбается ей в ответ – просто потому, что иначе не может.

Сухен – солнечная, и Сынхуну она нравится.

***Когда вместо дорогого кафе открывается кофейня, радуются все. Как минимум потому, что можно больше не отваливать баснословные деньги и не получать порцию официального пафоса за какую-то чашечку нормального кофе. Сынхун, конечно, рад тоже, но меньше остальных: его вполне устраивал и растворимый кофе, который можно приготовить и на работе. В кафе он ходил, только если ему надоедало сидеть в душном офисе среди надоедливых и шумных коллег.

В кофейню его тащит Мино на следующий день после открытия. Они стоят в очереди около пяти минут, и за это время младший даже успевает пофлиртовать с кем-то взглядом. Сынхун на это закатывает глаза и отвешивает ему подзатыльник, а потом его взгляд цепляется за девушку за стойкой.

У нее вьющиеся каштановые волосы, приятная улыбка, и Сынхуну она нравится. А еще у нее неумело скрытые косметикой синяки под глазами и усталый взгляд.Когда подходит его очередь, Сынхун вчитывается в ее бейджик.

— Ли Сухен? Я тоже Ли.

Она ему вежливо, лишь немного терпеливо, улыбается:— Что будете заказывать?

— Что вы посоветуете взять, чтобы взбодриться?

На секунду она задумывается.— Американо? — щелкает пальцами.— Тогда мне – двойной эспрессо, ему, — Сынхун щиплет Мино за щеку, — латте, а тебе, Ли Сухен, американо. Выглядишь очень уставшей, взбодрись.

Когда они покидают кофейню, Мино начинает бросаться в Сынхуна игривыми взглядами.— Ты к ней подкатывал?

— Она не в моем вкусе.— Но ты к ней подкатывал.

— Сон Мино, я к ней не подкатывал, — устало тянет Сынхун. — Она мне понравилась, и я бы не хотел однажды оказаться с ней по разные стороны баррикад.***Сухен складывает руки, положив их на стойку.— Знаешь, с завтрашнего дня я здесь больше не работаю. Уволилась.

— Почему? — Сынхун оглядывается, чтобы убедиться, что не заставляет никого ждать. На удивление в это время людей практически нет, и он позволяет себе немного задержаться у стойки, чтобы поговорить.

— Решила уехать обратно к себе домой. Сеул не для меня. Слишком шумно.

Сынхун ловит себя на том, что ему грустно, по-настоящему так. Они с Сухен никогда не были особо близки и не пересекались нигде, кроме этой кофейни. Но противное чувство все равно сдавливает грудную клетку, отдаваясь неприятным уколом слева, под сердцем.

— Надеюсь, ты будешь счастлива, где бы ты в итоге ни оказалась.

— Спасибо, — она улыбается так солнечно и искренне, что, несмотря на ее заявление, Сынхун чувствует, как у него внутри разливается приятное тепло. — Вместо меня взяли какого-то парня. Я его не видела, потому что он приходил вчера – не в мою смену. Но я уже наслушалась о том, какой он милый.— А если бы взяли меня, они бы тоже говорили, что я милый?

— Нет. Они бы говорили, что ты классный. Они и так это говорят, ты знаешь? Тебя здесь правда любят. А когда уходишь, ну точно кто-то да пискнет: ?Ой, ты видела, он посмотрел на меня!? Что-то такое.Сынхун смеется:

— Вот как?

— У меня даже твой номер просили! Ну, все думают, — Сухен говорит чуть тише, подаваясь вперед, когда рядом с ней материализуется другая девушка, настраивая помол, — что мы с тобой близки. Что общаемся и вне моей работы, потому что ты всегда стоишь возле меня по полчаса, и мы постоянно о чем-то болтаем. Они не понимают, что у нас с тобой... чисто приятельские отношения. Им проще приписать нам роман, понимаешь? Безо всяких оснований. Мне это так надоело, если честно. Ты мне, конечно, нравишься, но все эти сплетни – ужасно бесят.

— Напоследок ты можешь им сказать, что между нами действительно что-то было.

— Но ничего не было.

— Нет, — Сынхун кивает, — но они будут тебе завидовать, потому что я классный.

— То есть ты считаешь себя классным?

— Конечно! Я же классный, разве нет?

— Самовлюбленный до ужаса, — она смеется.— Думаешь? Когда я гуляю со своей собакой, многие пытаются со мной познакомиться. Но мне кажется, что они подкатывают не ко мне, а к моей собаке, — Сынхун спешно лезет в карман за своим телефоном и ищет в галерее фотографию левретки. — Его зовут Отто, вот он точно классный, — показывает.На фото Сынхун прикрывает свое лицо мордочкой собаки. Отто выглядит довольно забавно, но он явно не хотел фотографироваться.Сухен с трудом пытается заглянуть за кассовый аппарат, и Сынхун подносит телефон к ней поближе, находя ее невысокий рост довольно милым.

— Это Отто? Вы похожи.— Как собака может быть похожа на человека?— Не знаю, но вы похожи.

Сынхун внимательно всматривается в фотографию Отто, пытаясь найти хоть какое-то сходство с собой. Ничего у него, конечно, не получается, но мало ли, как он выглядит в глазах других. Может, в нем и правда есть что-то от собаки. Или в Отто – от человека. Сложно, думает Сынхун. Слишком сложно.— У Отто есть свой инстаграм. Подпишись.

— У меня даже твоего нет.

— Ты немногое потеряла.

— Может быть, — она убирает волосы за ухо. — Что будешь заказывать?

— Один двойной эспрессо, один американо. И десерт какой-нибудь – на твой вкус. Можно подороже, все равно не я плачу.

— Эй, Сон Мино, смотри! — Сынхун открывает дверь ногой и влетает в кабинет, спеша доставить кофе еще горячим, и машет бумажным пакетом с десертом. На него поднимает глаза не только Сон Мино, но и менеджер, вот-вот собирающийся уйти. — Ой, директор Кан, — Сынхун театрально кланяется, — простите, для вас я ничего не взял: у Мино на карточке денег не хватило.

Директор Кан – высокий мужчина тридцати двух лет, основная причина восторженных сплетен большинства сотрудниц в силу своей довольно красивой внешности, холодных глаз и ужасного характера – молча закатывает глаза и продолжает укладывать документы в свой портфель.

Директора Кана боятся практически все – и в его отделе, и за его пределами. Кроме вышестоящего руководства и Сынхуна, который, кажется, вообще никого не боится. Но Кан уходит, и в кабинете повисает абсолютная тишина.— Ты, — Сынхун машет перед чужим лицом бумажным пакетом, — должен был встречать меня бурными овациями.

— Обойдешься, — Мино усмехается и забирает у него свой кофе и десерт. Заглядывает вовнутрь и радостно улыбается – словно маленький мальчик, которому отдали его долгожданную вкусняшку. Сынхуна эта картина дико умиляет, он думает, что его друг – вечный ребенок, и возвращает кредитку.

— Все уже ушли?