# Placebo - Hold On To Me' Nam Taehyun (1/2)

Сынхун закрывает глаза и думает, что хотел бы нормальную жизнь. Стабильную, правильную, и чтобы как в кино: красавица-жена, пара послушных детишек, большой дом с царящим повсюду порядком и чтобы с кухни запахи аппетитные доносились. Но где-то во Вселенной что-то пошло не так, и вместо всей этой размеренной счастливой (счастливой ли?) жизни Сынхун получил пинок под зад и Нам Тэхена – бонусом. Интересные акции иногда устраивает Мироздание, и даже напрягаться не надо – оно само выберет, кто станет участником.

Сынхун закрывает глаза и думает об этом, когда среди недели на пороге его квартиры стоит Нам Тэхен – с размазанной по лицу косметикой, в парике с длинными волосами и в женской школьной форме.Взгляд у Тэхена недовольный – как у кота, которого посмели не покормить третий раз за утро, а пальцы левой руки сжимают край светлой юбки. Очень хочется закрыть дверь прямо перед его носом, но вместо этого Сынхун отходит назад и распахивает ее шире.Сынхун знает, что Тэхен – сумасшедший, но давно привык к нему и к его неадекватным, агрессивным состояниям и глубоким депрессиям. К его слезам, язвительности, крикам во сне, паническим атакам – или излишней распущенности.И к тому, что Тэхен часто появляется на пороге его квартиры в женских шмотках – тоже.Тэхен обдолбанный совсем и с пакетом прозрачным в руках, набитым бутылками соджу. Сынхун смотрит на него выжидающе, хочет объяснений, но слышит только:— Я знаю, что ты любишь коньяк. Но он слишком дорогой, чтобы пить его с тобой и здесь.Сынхун отстраненно наблюдает за тем, как Нам кидает серые балетки в сторону и шаткой походкой направляется прямо на кухню. И только когда Тэхен едва не вписывается в стену, позволяет себе коротко усмехнуться, поймав на себе полный презрения взгляд.

Нам кладет пакет на стол, и бутылки стукаются об столешницу, со звоном соударяются. Он подходит к холодильнику и критично осматривает его содержимое.

Сынхун подпирает собой дверной косяк и наблюдает, как Тэхен запускает руку под свой форменный пиджак и чешет спину, как переминается с ноги на ногу, наклонившись, как достает из холодильника все, на что падает его взгляд. И смотрит Наму в глаза – когда тот поворачивается.— У тебя мало мяса, — Тэхен недовольно поджимает губы. — Под соджу нужно много мяса.— У меня есть рыба, — Сынхун слегка наклоняет голову в бок, смотрит на Тэхена почти насмешливо, но все равно – с теплотой во взгляде. — И овощи. А мясо ты мог купить сам.— Я не ем морепродукты, и ты об этом знаешь, — показывает средний палец. — И на соджу потратил последние деньги.Тэхен совсем не по-женски проходит мимо Сынхуна, на ходу срывает с себя и бросает на пол парик, к которому тут же проявляет неподдельный интерес Отто. Тэхен направляется в сторону спальни и почти ошибается дверью.

Сынхун не идет за ним, только подходит к столу, водружает на него из пакета бутылок десять соджу – не меньше, осматривается. И лезет в холодильник, прикидывая, что можно приготовить.***Сынхун никогда не чувствует к Тэхену жалости, раздражения или ненависти – он вообще ничего к нему не чувствует. Хотя, пожалуй, раздражение иногда бывает, но отрешенное, скорее потому, что так надо, а не потому, что Сынхун действительно злится.

Привязанности или любви, думает Сынхун, тоже не чувствует, но все равно срывается прямо с работы, когда Тэхен звонит ему и хриплым голосом просит приехать.Сынхун уже знает, что Тэхен его ждет в порванной одежде, с разбитым лицом, сидя на тротуаре и облокотившись о фонарный столб. Он знает, что Тэхен не будет благодарить или хотя бы смотреть виновато, что он будет только шипеть осторожнее, придурок, когда Сынхун слишком сильно сожмет больную руку.Сынхун знает все это, поэтому без удивления и в полном молчании сажает его в свою машину, аккуратно пристегивает ремнем безопасности и привозит к себе домой.Тэхен – как кот после уличной драки, и Сынхун против только потому, что беспокоится.Сынхун сам раздевает его, помогает забраться в ванну и отмывает от запекшейся крови. Он не может сказать, почему все это время Нам не смотрит ему в глаза. Может, потому что смущен, а может, все-таки чувствует свою вину. Но значения это для Сынхуна не имеет никакого, поэтому и раны он обрабатывает тоже молча.И только тогда Тэхен говорит: ?Я победил?.Говорит: ?Не пялься?.Говорит: ?Их было больше, но я хорошенько въебал им?.Сынхун только кивает, а потом треплет Тэхена по волосам, прося в который раз:

— Котик, пожалуйста, будь осторожнее.

И Тэхен отмахивается, но тут же меняется в лице и прижимается к Сынхуну больной щекой. Сынхун знает, что на языке Нама это означает ?спасибо?, и обнимает одной рукой, отвечая этим ?пожалуйста? – на своем.Тэхен на вопросы отвечает, что все в порядке и господи, перестань меня доставать. Но Сынхун разливает остатки виски, и все, что остается Тэхену – это беззвучно плакать у него плече.Сынхун уже не обращает внимания и не говорит: ?У тебя проблемы с головой, ты знаешь?? Сынхун гладит его по волосам, а потом укладывает спать в своей кровати – обессиленного и абсолютно разбитого.***Сынхун стоит у плиты и оборачивается, когда слышит, как ступают босые ноги по паркету. Он краем глаза замечает Тэхена в его серой толстовке и его же коротких розовых шортах. На ногах у Нама виднеются несколько пожелтевших синяков, которые Сынхун уже видел. Он просто радуется, что к ним не прибавилось еще, и усмехается про себя. А потом случайно кидает взгляд на фартук, висящий на спинке стула.Он пытается представить Тэхена в этом фартуке и со сковородой в руках, но воображение отказывается работать исправно и подкидывает только образ Джину на этой кухне.

Почему-то Сынхун чувствует себя не очень.Тэхен подходит к нему со спины вплотную, и Сынхун чувствует резкий запах алкоголя, сигарет и мыла. Он чувствует, как чужие пальцы тянут его за край футболки, и скашивает глаза вниз, выкладывая на тарелку кусочки куриного мяса.Сынхун знает, что что-то не так. Он даже не спрашивает, утверждает:— Что-то случилось, — и разворачивается к Тэхену.Тэхен жутко и широко улыбается.

Тэхен демонстрирует мирозданию все свои зубы и десны.

Тэхен демонстрирует мирозданию свой серебряный зуб.Сынхуна раздражает улыбка Тэхена – такая притворная и противная. Потому что знает, как Тэхен может улыбаться. Знает, как Тэхен может вести себя, но зачем-то строит из себя невесть что. Потому что Тэхен – нормальный, и улыбаться он нормально может, красиво даже, но словно уже забыл об этом или решил вычеркнуть эту деталь из своей биографии.

Поэтому Сынхуну даже немного обидно – потому что Тэхена он знает.— Меня бросили, — оскал сползает, но никакого сожаления на его лице. Лишь тупое и пустое безразличие – ко всему миру.— Удивительно, что кто-то вообще хочет с тобой встречаться.Тэхен бросается презрительным взглядом, но Сынхун только закатывает глаза и кивает в сторону бутылок соджу:— И что, ты пришел ко мне запивать свое горе?— Я пришел к тебе отмечать это радостное событие.— И начал еще где-то по дороге, да?

— Не нуди, — Тэхен фыркает и забирает тарелку. Он утягивает Сынхуна в гостиную.Отто лежит на диване и дергает ушами, когда Тэхен шлепает босиком по паркету. Сынхун смотрит на его ноги, цокает языком:— Носки бы надел.— И так нормально.

— Пол холодный.— Я же сказал: и так нормально, — Тэхен ложится на ковер и недовольно смотрит на Сынхуна снизу вверх.

— Если ты заболеешь, — Сынхун садится рядом, — я не буду привозить тебе лекарства.

***Тэхен живет с младшим братом – в небольшой студии не слишком далеко от центра, но и не слишком близко. Невысокое здание, облицованное серым кирпичом, возвышается под тяжелым серым небом. Сынхун на несколько секунд поднимает к небу взгляд – в раздумьях, не пойдет ли дождь, и толкает черную железную дверь. Он делает шаг и тут же спотыкается о гироскутер, с трудом удерживаясь на ногах.

Сынхуна встречает только тишина, нарушаемая гудением холодильника, и выкрашенные белой краской стены. Он проходит внутрь, подходит к надувному матрасу и тянет одеяло вниз, обнаруживая под ним Тэхена.

Младший даже не реагирует, не открывая глаз, и тяжело дышит. Когда Сынхун присаживается на край матраса, Тэхен весь как-то сжимается и только тогда приоткрывает глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — Сынхун кладет руку ему на лоб.

Тэхен тянется к одеялу и молча натягивает его на себя, укрываясь с головой.

— Я принес тебе лекарства и фрукты, — Сынхун поднимается. — Где Донхен?

— У друзей, — до Сынхуна доносится осипший приглушенный голос.

Сынхун наводит ему имбирный чай с медом, а затем растворяет белый порошок в горячей воде.

— Сначала это, — он возвращается к Тэхену и заставляет его привстать, требовательно поднося стакан с горячей водой и растворенным в ней порошком к его лицу. — Потом чай. Есть хочешь?

Тэхен отрицательно машет головой и выпивает всю воду из стакана.

Жмурится и кашляет.

Сынхун приносит ему чай и ждет, пока Тэхен его выпьет, сидя рядом. Когда младший закашливается, торопится забрать чашку из его рук, кладет руку ему на спину, а потом, когда кашель прекращается – возвращает чашку. Тэхен машет головой в благодарности, допивает чай, и Сынхун все равно идет готовить суп кимчи.

А потом объясняет Тэхену, когда и в какой последовательности нужно принимать лекарства.

— Если ты не будешь их пить сам, — наставляет он, — то мне придется приезжать к тебе три раза в день и пихать в тебя это самостоятельно. Ты ведь не хочешь видеть меня так часто, правда?

Сынхун разговаривает с ним порой как с маленьким ребенком, но иначе не может. И сам Тэхен иначе не понимает. Но Сынхун все равно благодарен ему за то, что тот не посылает к чертям всю его заботу и старания. Он не понимает, почему, но ему нравится заботиться о Тэхене, нравится чувствовать себя для него кем-то особенным.

Тэхен впервые за день усмехается и говорит, что скорее умрет от такого общества, чем от гриппа, и обещает пить все вовремя.

Сынхун ему верит, но все равно приезжает каждый день. По разу, конечно – после работы. Готовит еду для обоих братьев, убирается и считает, сколько таблеток осталось в блистере. Однажды помогает Донхену с домашним заданием, а потом смотрит с ним телевизор и уезжает домой на пару часов позже.Когда Тэхен выздоравливает, он приезжает к Сынхуну сам, ставит перед ним бутылку хорошего французского вина и уходит, лишь бросив что-то наподобие ?спасибо?.***Пустая стеклянная бутылка опускается на пол, качается и падает, сбивая две другие. Из той, что не была пустой, немного проливается на пол.— Блядь.Сынхун чувствует запах спирта и опускает взгляд: на бутылки, на пролившийся соджу, на Тэхена, лежащего на его коленях.

Пожимает плечами:— Да ладно.Он приподнимает голову Тэхена, подминает под себя левую ногу, опускает голову обратно:

— Главное, что не на ковер.Отто спрыгивает с дивана, подходит к луже на паркете и нюхает.Морщится.Тэхен протягивает руку, но левретка пятится.— Глупая собака.Сынхун с упреком смотрит на Тэхена, дергает за щеку:— Эй.— Вся в хозяина, — Тэхен бьет Сынхуна по руке.Сынхун качает головой.

И думает.Мысли текут быстрым потоком, не позволяя зацепиться хоть за что-нибудь. Сынхун и не пытается; проводит пальцами по щеке Тэхена, оттирая плохо смытую тушь.— Зачем это все?Тэхен, как ни странно, понимает.— Я не знаю, — он отводит взгляд; переворачивается и поднимает голову с коленей. Трясет головой, проводит по своим обесцвеченным волосам и закуривает.Сынхун больше не спрашивает – знает, что ответа не будет. Вместо этого его мысли текут в обратном направлении, немного медленнее, и он снова думает о Джину – в его фартуке со львом из мультика. О Джину, пахнущем кофе, корицей и чем-то еще.Спрашивает:— Каково это – целовать парня?Тэхен не удивляется – или не подает виду. Только ставит бутылку на пол и смотрит на Сынхуна, склонив голову к правому плечу.— Хочешь попробовать?

— Не хочу, — отводит взгляд.Тэхен фыркает и едва заметно усмехается. Придвигается к Сынхуну совсем близко – так, что плечи соприкасаются. Смотрит вперед, переводит взгляд на Отто, нашедшего развлечение в подушке на диване; на Сынхуна.— Так же, как и девчонку. Но приятнее, наверное.

Сынхун смотрит на него вопросительно, немного удивленно – даже брови вскидывает. Не отодвигается, хотя лицо Нама – слишком близко.Тэхен шелестящее смеется:— Ну, ты сам подумай: никакой дешманской и противной губной помады, никаких приторно-сладких запахов духов ее бабули, никакого стеснения. С какой стороны ни глянь – приятнее. Если, конечно, ты не целуешь какого-нибудь бородатого-усатого старика.— А у тебя опыт есть, да? И со стариками, — Сынхун корчит гримасу, за что получает болезненный толчок в бок.— Заткнись, придурок.

— А еще ты сам пользуешься помадой. Иногда.Тэхен кривит губы, шмыгает носом – и злится. Но наклоняется вперед, положив руку Сынхуну на колено, – и целует.

Губы у Тэхена теплые и мягкие, когда сам он – острый и холодный. Он не кусается, слюней мало, да и целует осторожно как-то – настолько, что у Сынхуна происходит где-то сбой в системе.

Или же он происходит от того, с кем он целуется в собственной квартире даже будучи в своем уме.В конце концов, Сынхун ему отвечает.Тэхен отстраняется и смотрит немного снисходительно, усмехаясь краем губ. Но Сынхун брезгливо вытирает губы ребром ладони и смотрит ему прямо в глаза.— Отвратительно.Врет. Даже себе врет.Потому что было неожиданно приятно.

Но врет убедительно, потому что Тэхен верит.И возмущается:— Тебе не понравился поцелуй с великим мной?

— Это был худший поцелуй в моей жизни.— В таком случае сомневаюсь, что у тебя вообще было много поцелуев.Тэхен и правда обижается, а Сынхун внезапно даже для самого себя смеется. Что, впрочем, задевает Нама еще сильнее.— Да ладно тебе, — Сынхун прикладывается ладонью к его спине. — Все было не так плохо, как если бы мне пришлось целовать бородатых-усатых старикашек.

У Тэхена даже зрачки расширяются, он замахивается, и с сигареты сыплется пепел на пол:— Хочешь умереть?

— Эй! — Сынхун выхватывает у него сигарету и тушит в пепельнице. — Просил же не портить мне ковер, — лепит подзатыльник.

Тэхен фыркает и замолкает, но на Сынхуна посматривает немного виновато. Когда у него под боком устраивается Отто, не выдерживает:— Почему тебя это вообще заинтересовало? Ты же по девочкам, — касается пальцем мокрого носа левретки. — Или я чего-то не знаю?

Сынхун только пожимает плечами – на все сразу:

— Не знаю.***Сынхун стоит у стены до ужаса подозрительного ночного клуба и думает, зачем Тэхен взял его с собой. Единственный ответ, который приходит в голову – чтобы он увидел, как Тэхен целуется с каким-то незнакомым парнем. Тот лапает Нама за задницу, и Сынхуну не то сблевать хочется, не то врезать. Обоим, желательно.Сынхун кривится и идет к барной стойке, замечая пару освободившихся мест. Присаживается и заказывает что-нибудь не слишком крепкое. Хотя после увиденного можно было заказать и покрепче, но Сынхун думает, что по крайней мере себе он нужен в здравом уме.Тэхен находит его спустя несколько минут, падает на пустое место рядом и просит Б-52.Сынхун отстраненно наблюдает за тем, как коктейль поджигают, как быстро Тэхен его выпивает и откидывает голову назад, и думает, что сам так не смог бы. Две подружки, стоящие совсем рядом, о чем-то переговариваются и пожирают Тэхена взглядом, но им, естественно, ничего не перепадет. Сынхун знает это, потому что видел. Эти девочки – нет.Сынхун сидит еще немного, допивает свой коктейль и стремится к выходу.Он слышит, как Тэхен кричит ему:— Ты куда?

Сынхун показывает на пальцах: ?курить?.Тэхен пробивается к нему через танцующих людей, материт кого-то и выходит следом. Вдыхает свежий воздух полной грудью и выхватывает из пальцев Сынхуна только что зажженную сигарету.— Дерьмо какое-то куришь.

Сынхун пожимает плечами:

— Тогда отдай, — протягивает руку.— Вот еще, — Тэхен фыркает и несильно бьет его по руке. Он глубоко затягивается.— Так ты все еще... — Сынхун заминается на мгновение. — По парням? — Ему, на самом деле, неловко – чуть ли не впервые, он неуверенно топчется на месте, зажимая пальцами сигарету, и смотрит на Тэхена, но не в глаза.Он уже видел Тэхена с парнем. Всего один раз и то случайно. Но с тех пор прошло немало времени (с девушкой Сынхун видел Тэхена всего несколько месяцев назад), поэтому он думал, что с тех пор что-то могло измениться. Но, похоже, что нет. Поэтому Сынхун не придумал ничего получше, чем задать этот тупой вопрос.— Ну да.— Ясно.

Тэхен хрипло смеется, выпуская из легких плотное облако дыма, и смотрит внимательно, ежась от ночного холода.

— Это что-то меняет?— Да нет, просто... — Сынхун запинается. — Не знаю. Я думал, ты с этим завязал.Тэхен вдруг смеется. Откинув голову назад, он разражается громким смехом – настолько громким, что Сынхуну становится неуютно.

— Ты сейчас серьезно? — в голосе Тэхена неподдельное удивление, он вскидывает брови и придвигается ближе, когда его задевает плечом пьяный незнакомый мужчина. Тэхен показывает ему средний палец в спину и возвращает свое внимание к Сынхуну. — Это не то, с чем можно просто взять и ?завязать?. Вообще-то, хен, я не считаю себя гетеросексуалом, бисексуалом или гомосексуалом. Я не хочу, я не собираюсь вешать на себя какие-то ярлыки, втискивать себя в определенные рамки - я ненавижу это. Я не делал этого раньше, так почему должен делать сейчас? Ты знаешь, что у меня были девушки и у меня были мужчины. Однажды мне попалась девушка с членом между ног. Мне все равно, к кому испытывать чувства. И мне все равно, что об этом думают люди.