Глава 7. (1/1)

Этой ночью Гэвин спал, как убитый, без кошмаров и снов.Когда он проснулся, в голове было пусто и легко. От воспоминаний о вчерашнем дне — точнее, о конкретной его части — бросило в жар. Вчера они так и уснули, не одевшись как следует. Ричард обнимал его поперёк живота и прижимался сзади, уткнувшись лицом в волосы. Чужое тёплое дыхание щекотало шею.Гэвин поймал себя на том, что непроизвольно начал улыбаться.Просунув руку между телами, он попытался подтянуть свои штаны вместе с бельём, но наткнулся пальцами на вялый член Ричарда. Не отдавая себе отчёта, Гэвин провёл пальцами по головке. А потом снова и снова.Дыхание Ричарда участилось. Затылком Гэвин почувствовал его расфокусированный взгляд.— Ты вообще не из стеснительных, да? — голос Ричарда звучал хрипло после сна. Губами он прижался к шее Гэвина, вызывая сладкую дрожь между лопаток.— Ну, даже не знаю, — в тон ему отвечает Рид, сжимая пальцы на твердеющем стволе. Ричард шумно вздыхает. — Поебаться есть?Он разворачивается к Ричарду лицом и криво ухмыляется. Где-то совсем глубоко внутри царапается страх получить отказ, но Ричард сам увлекает его в поцелуй, плотнее притискиваясь бёдрами к бёдрам. Они целуются долго и медленно, наслаждаясь каждой секундой спокойствия. Гэвину хочется остановить время щелчком пальцев и застыть в этом моменте навсегда.На мгновение Гэвин открывает глаза и натыкается на подёрнутый пеленой возбуждения взгляд Ричарда. Тот словно любовался его лицом всё это время. Вспышку страха Гэвин судорожно гонит от себя, вцепившись пальцами в его волосы и углубляя поцелуй. Ричард тут же ловит его настроение и наваливается сверху, придавливая собой к самодельной лежанке.Гэвин потрясённо выдыхает.— Ты раздавишь меня, — фыркает он и вздрагивает, когда Ричард хватает его за запястья и поднимает руки высоко над головой, фиксируя. Гэвину хочется на пробу дёрнуться, чтобы проверить, насколько крепко держит его Ричард. Игры с ограничением свободы — это то, что ему пиздец как нравилось. Тело реагирует соответствующе.— Это чтобы ты никуда от меня не сбежал.Гэвин смеётся и подталкивается к нему бёдрами.— Даже не надейся, что я куда-нибудь исчезну. Ты в полном дерьме, приятель.— Мне нравится, — отвечает Ричард, и снова целует его.Это было охуеть как ванильно, но Гэвин потёк — мысленно так точно. Раньше такие разговоры его если не раздражали, то вызывали дискомфорт. Рид про себя называл это ?синдромом долго и счастливо?. Сейчас ему нравилось то, что он слышал. И в этом крылся самый большой пиздец.Все мысли разом вылетают из головы, когда Ричард проводит языком по его шее от впадины между ключицами до подбородка. Он выцеловывает оставленные вчера засосы, жалит короткими укусами, и Гэвин дёргает руками, тут же чувствуя, как хватка на запястьях усиливается.Ричард удерживает его плотно прижатым к постели, без возможности вывернуться, и целует так неторопливо и чувственно, что колени начинают по-блядски дрожать. Гэвина ведёт — словно ему снова шестнадцать — от этих поцелуев, от того как медленно Ричард трётся об него, с каждым движением заставляя желать большего.Неспешный и размеренный темп сводит с ума. Ричард не меняет ни скорость, ни амплитуду движений, как ёбаная секс-машина. Гэвина крутит, ломает, выворачивает наизнанку от того, как это охуенно. Он стонет в поцелуй невнятные ругательства вперемешку с мольбой.Ричард — это просто, блядь, невозможно, — улыбается, продолжая садистически медленно притираться к нему.Держаться всё сложнее и сложнее. Гэвин одними губами просит Ричарда сделать хоть что-нибудь, и тот делает. Мир схлопывается, уплывает от него и также резко возвращается, оглушая звуками собственного сбившегося дыхания.Гэвин чувствует, как пальцы на запястьях разжимаются. Он снова лезет целоваться, стараясь не думать о том, что целовал Ричарда за последние сутки больше, чем кого бы то ни было.Никто из них не хочет вставать из постели. Реальность — в виде трупа Хоббса, необходимости чинить передатчик и спасаться из ледяного плена — отступает под напором желаний и чувств, о которых Гэвин боится думать.Когда ладонь Ричарда скользит по животу вниз, Гэвин хочет поддаться возбуждению, но в последнюю секунду перехватывает его руку и как можно мягче улыбается в ответ на вопросительный взгляд.— Нам нужно идти. Вечером… вечером можем продолжить, — многообещающая хрипотца проскальзывает в голос не случайно. Ричард ответно ухмыляется и кивает, напоследок всё же дразняще сжав его бедро.Гэвин закатывает глаза. Невозможный человек.***После короткого совещания они решают оставить тела здесь. Глядя на трупы, Гэвин испытывал смешанные чувства — ему было жаль неизвестного, но вместе с тем он презирал Хоббса и не хотел, чтобы о его деяниях знали и помнили. Забытье — вот где настоящая смерть.— Идём? — Ричард поправил лямки рюкзака на плечах. Гэвин, помедлив, кивнул и отвернулся. На душе было дерьмово.— Мы можем сообщить о них, когда прибудет помощь. Их похоронят, — Ричард словно снова читал все его мысли. Гэвин сжал его плечо на мгновение.— Да. Так и сделаем. А сейчас надо идти. Мы вряд ли доберёмся до темноты, но всё равно лучше поспешить.Небо было чистым и светлым, когда они вышли из здания ГЭС. Гэвин высоко задрал голову, вглядываясь в забрезживший на горизонте рассвет. Если верить приметам — а им, как показала практика, стоит верить — сегодняшний день должен быть спокойным.— Если мы свернём после туристической базы налево, то значительно сократим расстояние, — Ричард вглядывался в свёрнутую карту прямо на ходу. — Главное там не заблудиться. Но ты же знаешь эти места?— Да. Спустимся вниз по насыпи и попадём в зону ловушек. У меня там как раз капканы. Вдруг будет чем поужинать, а то от супа меня уже тошнит, — Гэвин поморщился. — Когда вернёмся, я сделаю набег на закусочную Сэма и закажу всё их меню. Убил бы за бургер и пиво.— У нас есть текила, — напомнил Ричард и похабно ухмыльнулся. По спине пробежали мурашки до самого затылка. Гэвин шумно вздохнул.— Да. Отпразднуем возвращение, — согласился он, пытаясь не улыбаться слишком уж широко.Говоря о возвращении, Гэвин никогда не использовал ?если?. Не было сомнений в том, что на их призыв кто-то откликнется. Сейчас его тревожил совсем другой вопрос: что будет с ними, когда всё закончится. Ответа, разумеется, у него не было.Мысль опасная, токсичная зарождалась в его голове. А что если Ричард бросит его, как только они вернутся. А что если Ричарду это нужно только для того, чтобы не сойти с ума. А что если и Гэвин с ним по той же самой причине, а вся химия между ними — всего лишь животная жажда хоть какого-либо человеческого тепла.— У Сэма отвратительный кофе, — внезапно сказал Ричард, отвлекая Гэвина от его невесёлых мыслей.— Ты был там? — удивлённо спросил Рид, едва не споткнувшись о занесённую снегом шпалу.— Да, приходилось. Правда его меню я так и не попробовал, но…Гэвин представляет Ричарда в строгом костюме. Галстук, запонки, накрахмаленная чёрная рубашка, начищенные до блеска туфли и кожаный портфель в руках. На секунду стало жарко от этого видения, а после воображение дорисовало рядом с Ричардом себя. В подранных джинсах, разъёбанных эйрсах и затёртой кожаной куртке. В этом случае противоположности явно не будут притягиваться.— Зря. Там классные вафли и отменные бургеры. Охуенное мясо. Кажется, что он путешествует за ним, как в ?11/22/63? Кинга.— Убедил. Свожу тебя туда, когда мы вернёмся, — усмехнулся Ричард, скользнув по нему многозначительным взглядом. Гэвина накрыло необъяснимым теплом. Он пожал плечами и отвернулся, чтобы скрыть дурацкую улыбку.Они шли без остановок. Солнце светило ярко, пригревая скупым теплом. Не было ни снега, ни тумана, и обычно кишащая волками дорога казалась приветливой и дружелюбной. Гэвин по пути травил полицейские байки, вспоминая самые интересные случаи. Ричард был отличным слушателем — вставлял едкие комментарии там, где они были нужны, смеялся над шутками, много спрашивал.Гэвину начало казаться, что знает Ричарда уже целую вечность. И хочет знать ещё одну.— Я могу задать тебе вопрос?Начинало смеркаться. Они сделали небольшую остановку, чтобы достать из рюкзака по паре шоколадок и немного воды. До туристической базы было рукой подать, но ни Гэвину, ни Ричарду не хотелось тратить ещё одну ночь на это место.— Валяй, — Гэвин отдал Ричарду шоколадку, закинул рюкзак на плечи, и они снова двинулись вперёд.— Почему ты никому не сказал, что уезжаешь?Вопрос был сложным. Гэвин и сам до конца не знал на него точного ответа.— Мне нужно было отдохнуть. В одиночестве, — начал он, на мгновение прикрывая глаза и прогоняя непрошенное воспоминание. — Закончилось сложное дело. Мы закрыли главу одного местного наркокартеля, занимающегося распространением детской порнографии. Я вёл это дело больше трёх лет, и оно много раз отправлялось в архив, как пустышка, но каждый раз всплывали всё новые и новое подробности. Дело возобновлялось, я скакал по городу в поисках улик, не спал по нескольку дней, не жрал, не срал — пытался найти хоть что-нибудь, любую зацепку. Мы пересажали десяток мелких нарколыг, пока не добрались до главного приза. И, если быть честным, я до сих пор не до конца уверен, что это не подставное лицо. Но Фаулер поспешил с помпой закрыть дело и избавиться от ежедневной ебли от ФБР и вышестоящих.Ричард странно ухмыльнулся.— Почему дело не отдали в ФБР?— Да хуй знает. Потому что оно висело, и по всем канонам должно было стать безнадежным. Пиджаки такие дела себе не забирают, — Гэвин фыркнул и запихнул смятую обёртку от шоколадки в карман. Голод отступил, но было так сладко, что хотелось блевануть. — Поэтому ты сбежал?Некоторое время Гэвин молчал, собираясь с мыслями. Ричард не торопил его, но определённо ждал от него ответа.— Нет. Было ещё кое-что, — Рид старательно смотрел вперёд, избегая взгляда Ричарда. — Когда я сказал, что у меня никого не осталось в Детройте, то… Ну, в общем, это не совсем правда. Несколько лет я состоял в отношениях с мужчиной.Гэвин не видел, но чувствовал, как Ричард запнулся. Он чувствовал и взгляд — более напряжённый. Требовательный. Опасливый.— Его отношение к моей работе всегда было неоднозначным. Когда дело наркокартеля открыли вновь, я ушёл в него с головой. Это должно было стать моим Магнум Опус среди расследований. Я стал почти одержим им, — Гэвин смотрел вдаль. Голос его подрагивал, но в словах всё равно звучала гордость. — За полгода мы виделись от силы три-четыре раза в месяц, и Фил был не в восторге. Мне же тогда было всё равно. Я поставил дело выше наших отношений, и это не давало ему покоя.Гэвин пытался понять, что чувствует, когда говорит об этом. Но внутри было пусто — ни боли, ни сожаления. Ничего. Только приглушённая радость и облегчение, что он, наконец, может сказать об этом вслух.— Когда я закрыл дело, то получил приглашение на перевод. Я мог сдать экзамен и уехать в Чикаго сержантом, — Гэвин повернул голову и посмотрел на Ричарда. Тот не выглядел ошарашенным или раздосадованным. Только напряжённым — будто и так знал, что у Гэвина был парень, а теперь всего лишь слушал об этом подробности. — Фил был счастлив. Я думал, что он не захочет бросать работу и переезжать ради меня чёрте-куда. Но Фил только обрадовался, а на следующий день…Гэвин сглотнул и зажмурился. Где-то под рёбрами кольнуло чувство вины.— На следующий день он сделал мне предложение. Сказал, что мы можем, наконец, пожениться в Чикаго. Типа давно собирался это сделать, но в Детройте не жаловали решение Верховного суда по делу Обергефелл против Ходжеса*. Сказал, что купил кольцо давно и просто не мог дождаться удачного момента.— И что ты ему ответил?Гэвину захотелось остановиться и заключить Ричарда в объятия, но вместо этого он только прибавил шаг. Они спустились с насыпи в полном молчании. Начинало темнеть, и Рид вытащил из кармана фларку, чтобы осветить ею путь.— Я сказал, что мне надо подумать. Он не ждал такого ответа и, кажется, понял, что за ним последует, — Гэвин уверенно шёл вперёд, ориентируясь по оставленным на деревьях зарубкам. Нужно было спешить. — В этот же день я забронировал здесь дом и купил билеты на самолёт. Сбежал.— Ты испугался? — Гэвин не мог понять, какая именно эмоция сквозит в словах Ричарда.— Просто не смог сказать ?нет?.Остаток пути они провели в молчании. В молчании отвязывали тушу волка, оставленную Гэвином неделю назад, в молчании передавали её друг другу, в молчании поднимались на холм и спускались с него.Дом Джереми стоял на возвышении. Луна на небе освещала его и близлежащие постройки так ярко, что во фларке уже не было необходимости, но Гэвин не стал выбрасывать её — на случай, если какие-то дикие звери пробрались за расставленные им ловушки.Отдав тушу мёртвого волка Ричарду, Гэвин рывком отодрал прибитый наспех деревянный засов и открыл ключом большой амбарный замок.Внутри было темно и холодно. Ричард сбросил тушу в угол, в который указал Гэвин. Не говоря друг другу ни слова, они разожгли в печи огонь и принялись раздеваться.Дом Джереми был небольшим — по сути, он представлял одну комнату без каких-либо перегородок (штора, отделяющая кухонную часть от спального места, была не в счёт), по периметру которой были расположены мебель и предметы обихода. Только большое тёплое кресло, закиданное шкурами, стояло ближе к центру, рядом с печью. Гэвин любил по вечерам сидеть в нём и читать при свете лампы. Благо — книг и старых журналов здесь хватало с лихвой.Под тонким половиком, рядом с обеденным столом, прятался люк, ведущий в погреб. Гэвин вытащил оттуда запасы вяленого мяса, которые берёг на особый случай. Сегодня, очевидно, был как раз такой.В доме теплело. Гэвин снял толстый шерстяной свитер, оставаясь в одной рубашке, и размял затекшие плечи. Ричард молчаливой тенью исследовал дом — рассматривал развешанные на стенах фотографии, вырезки из газет, старое охотничье копьё, фигурки, вырезанные из дерева, ловец снов, висящий прямо над узкой кроватью.— Если ты хочешь поговорить, то сейчас самое время, — Гэвин остановился рядом с накрытым столом. Молчание Ричарда угнетало его.— Твои секреты — только твои, Гэвин, — язвительно откликнулся Ричард, оторвавшись от созерцания ловца. Короткий всплеск раздражения удалось погасить, но не без труда. — Если бы я не спросил, то узнал бы об этом по возвращении, когда… Когда тебя просто увели бы?Гэвин вспыхнул и приподнял подбородок, готовый обороняться.— Я не животное, чтобы меня куда-то уводить, — он сделал шаг вперёд. Ричард не сдвинулся с места, возвышаясь над ним, как колос. — Я не солгал тебе, когда сказал, что у меня никого нет. Я порвал с ним отношения. Самым трусливым из возможных способов, но порвал.Злость — на Ричарда и на самого себя — скребла внутренности когтями.Гэвин делает ещё шаг.— Я не лгал тебе.— Вот как? Просто слегка сгладил углы?— Думай, блядь, что хочешь.— Часто пользуешься этим приёмом, чтобы получать желаемое?Гэвин с размаху бьёт его под челюсть и только потом понимает, что наделал. Ричард пошатывается, но не падает. Нескольких секунд ему хватает, чтобы прийти в себя, а потом броситься на Гэвина. Толчок оказывается слишком сильным — дыхание перехватывает от удара о стену. Ричард хватает его за грудки, заставляя приподняться и заглянуть в глаза.А потом они целуются, и поцелуй больше похож на борьбу за главенство. Ричард сжимает пальцы на его горле. Гэвин чувствует солоноватый привкус чужой крови во рту, но это его не останавливает. Неожиданно Ричард отпускает края рубашки и подхватывает его под бёдра, приподнимая над полом. Гэвин дёргается, но, скорее, для проформы и ловит подёрнутый пеленой возбуждения взгляд.— Я хочу тебя, — просто говорит Ричард. — Тебе повезло, что я был слишком слаб, когда ты принимал душ. Я бы нагнул тебя прямо там. Я знаю, что ты специально оставил дверь открытой, чтобы я на тебя смотрел.Шёпот обжигает, распаляя только сильнее. Гэвин не хочет спорить. Только ухмыляется — так, чтобы Ричард понял, что попал в яблочко.— Завтра.— Тогда ты отсосешь мне.Гэвин вздрагивает. С Филом они пробовали много кинковых вещей, но Фил был молчуном, а Гэвин обожал попиздеть в постели. Ричард, по всей видимости, тоже. И делал это слишком… Слишком хорошо. Как, впрочем, и всё остальное.Ричард отпускает его. Гэвин торопливо падает на колени и подрагивающими пальцами борется с молнией на штанах. Он чувствует поглаживающие прикосновения на своём затылке, но это волнует только сильнее.Когда последний форпост одежды падает к ногам Ричарда, Гэвин обхватывает ладонью его член у основания и проводит на пробу, улавливая, как в этот момент напрягся мужчина. Короткое прикосновение языка выбивает у него несдержанный вздох. Гэвин хочет сделать всё тягуче медленно, хочет заставить его умолять, но у Ричарда другие планы. Обхватив плотно сжатыми губами головку, Гэвин чувствует, что давление на затылок становится сильнее. Настолько сильным, что сопротивляться ему невозможно.Гэвин упирается ладонями в бёдра Ричарда, но тот сжимает пальцами его волосы и отстраняет, заставляя задрать голову.— Давай, — коротко приказывает он и надавливает на затылок снова, требуя вернуться к начатому. Гэвин ловит себя на мысли, что его ведёт — от приказного тона, от несдерживаемых желаний, от собственного положения. Возбуждённый член больно давил на ширинку штанов.Ричард обхватывает его голову и фиксирует, вталкиваясь в рот глубоко и сильно. Гэвин давится, сдерживая рвотный рефлекс, и максимально расслабляет горло, впившись пальцами в чужие бёдра. Но Ричард даже не думает о том, чтобы пожалеть его и остановиться. Движения становятся резче, и это почти больно, но Гэвин давно повернулся на удовольствии через боль. Ему пиздец как нравится происходящее.— Не смей. Смотри на меня, — сдавленно рычит Ричард, когда видит, что тот мнет пальцами член через одежду. Гэвину приходится остановиться. Приходится поднять глаза, чтобы встретиться взглядом с Ричардом и понять, что тот им любуется.Поймав его размытый взгляд, Ричард размашисто толкается в глотку и кончает, удерживая Гэвина, чтобы он не мог отстраниться. Гэвин рефлекторно кашляет и давится, но всё равно сглатывает, смаргивая выступившие в уголках глаз слёзы. Ричард рывком поднимает его и, запустив пальцы под пояс штанов, в несколько коротких движений заставляет Гэвина кончить.В голове звенящая пустота. Ноги дрожат, а окружающие предметы плывут перед глазами. Гэвин ошеломлён — ему почти так же хорошо, как и вчера. Удержать равновесие оказывается непросто, и Ричард помогает ему добраться до кровати. Пытается помочь и раздеться, но Гэвин притягивает его к себе подрагивающими руками и шепчет ?да похуй?.Он проваливается в спасительную темноту, как только Ричард ложится рядом с ним.