Глава 1. (1/1)

Ему пришлось значительно скорректировать свой маршрут, когда впереди замаячил волк. Поднявшийся ветер донёс до зверя запах кроличьего мяса, заставив начать преследование. Местные волки, конечно, знали запах пороха и боялись выстрелов, но Гэвин не собирался вот так растрачивать драгоценные патроны.Он заметил бегущее животное слишком поздно, чтобы успеть скрыться. Да и тяжелая матросская шинель, которую Гэвин нашёл в одном из домов, пускай и согревала лучше, чем пуховик, но значительно замедляла движения.В Детройте он часто тренировался на движущихся мишенях в тире.— Ближе, ближе… — одними губами бормочет Гэвин, медленно поднимая ружьё. Выстрел прорезает рассветную тишину, пугая стайку птиц, расположившихся на ели. Волк падает замертво, успев только коротко, непонимающе проскулить. Пуля угодила точно промеж глаз.— Сам виноват, — резюмирует Гэвин, скидывает рюкзак с плеч и достаёт оттуда моток веревки. Он ловко перебрасывает один конец через толстую ветку, а другой привязывает к лапам мёртвого волка, поднимая тушу в воздух повыше, чтобы другие хищники не смогли добраться до его добычи.Болтающийся конец веревки Гэвин накрепко привязывает к стволу дерева.— Вот и виси тут, пока я не вернусь, дружок, — Гэвин срезает ножом часть коры, помечая место на случай, если вдруг будет идти с другой стороны и не заметит висящую тушу. Мысленно прибавив ещё десяток килограмм свежего мяса к своим запасам, Гэвин в отличном расположении духа направился вниз по склону.За полтора месяца проживания в абсолютном одиночестве в канадской глуши Гэвин научился ценить многие вещи, которым раньше не придавал значения. Электрический свет, расчищенные дороги, доставку еды, горячую воду, которую не нужно было кипятить в огромном жбане просто чтобы помыться.С другой стороны, эти полтора месяца также многому научили его. Глядя на ярко-красное небо, Гэвин мысленно матерился, пытаясь высчитать, сколько времени ему осталось до ближайшей снежной бури.Когда случился Великий Пиздец, бури стали особенно злыми. Иногда они длились несколько часов, иногда — несколько дней, отрезая Гэвина от мира в маленьком охотничьем доме на отшибе леса. Никак нельзя было предугадать, как долго очередная буря может продлиться.Свернув на железную дорогу, Гэвин то и дело поглядывал на север, откуда тянулись тёмные и тяжелые облака. Поднимающийся ветер не предвещал ничего хорошего.До брошенной им администрации туристической базы оставалось сорок минут ходьбы. Там у Гэвина был запас дров и еды на случай непредвиденной остановки. Такой, как сейчас, например.Небо темнело стремительно, и Гэвину пришлось прибавить шагу, но найти укрытие до бури он всё равно не успевал. Словно по мановению волшебной палочки снег, хлопьями опадающий на землю, превратился в сплошную непроходимую стену.Назад пути не было. Гэвин медленно шёл вперед по рельсам, прикрывая глаза и лицо рукой от ледяной крошки. Ветер свистел в ушах, искажая все звуки вокруг. На мгновение Гэвину показалось, что он слышал чей-то крик, но это было только обманкой, игрой воображения. В этой части острова никого не осталось — по крайней мере, Гэвин за всё время не встретил ни одного человека. Живого человека.А потом крик повторился. Снова и снова.Гэвин, позабыв про всё, бросился вперёд.Чем ближе он подходил, тем отчетливее видел сквозь снежную пелену человеческую фигуру.— Твою мать, — недоверчиво пробормотал Гэвин, а потом, набрав побольше воздуха в легкие, крикнул:— Держись!Фигура, покачнувшись, упала на колени. Ветер стих так же внезапно, как и начался, но Гэвин этого почти не заметил.— Дерьмо, дерьмо, дерьмо! — Гэвин бросился вперед, подхватывая незнакомца, пока тот не упал лицом в снег. Он часто находил здесь таких: отчаянных, решившихся на дальнюю дорогу и замерзших в метели; доползших до укрытия, но не сумевших развести огонь.— Держись, чувак, держись, — Гэвин лихорадочно растирает его бледное лицо и руки горячими ладонями, но на мужчине не видно типичных признаков обморожения. Только тогда до Рида доходит: подняв голову, он видит тонкую кровавую цепочку следов на белоснежном снегу.Толстый пуховик справа превратился в лохмотья, пропитанные багряной кровью.— Ебать! Не смей подыхать, — Гэвин сбрасывает с плеч рюкзак и ружье. Уровень его устойчивости к стрессу был значительно выше благодаря работе в полиции. Быстро взяв себя в руки, он вытащил медикаменты, обработал и наспех зашил неглубокую рану. Времени не было. Главное, что укус не задел внутренние органы, а без вмешательства незнакомец умер бы от потери крови.— Говори со мной, — приказывает Гэвин, закидывая рюкзак на плечи и помогая мужчине подняться, заставляя почти полностью опереться на себя. — Назови своё имя, возраст. Какого хера тут забыл. Давай, чувак, немного идти осталось…— Ричард, тридцать один, — заплетающимся языком ответил спасённый, вцепившись в Гэвина так крепко, что тот даже при желании не смог бы его отстранить. — Самолёт разбился над островом… Только я выжил.Гэвин мысленно прикинул, какой идиот мог полететь в такую нестабильную погоду в жопу мира, и решил, что, скорее всего, частник. Только они были достаточно отбитыми, чтобы согласиться на такую авантюру.— Ты пилот?— Я... Да. Вёз гуманитарную помощь в город…Ричард выше и тяжелее, но Гэвин упрямо тащит его вперед, молясь всем богам (или что там управляет сейчас погодой), чтобы они успели добраться до туристической базы целыми и невредимыми.— Заебись. А про местные метели ты не слышал?..— Слышал. Все слышали. Я хотел помочь. Еда, медикаменты, топливо для обогрева жилья. Этого должно было хватить на первое время для тех, кто не стал эвакуироваться.— Зачем помогать идиотам, которые сами себя загнали в ловушку?— Как ты?Гэвин не ответил. Развевающийся на ветру флаг Канады, показавшийся из-за холма, заставил его облегченно выдохнуть. Несмотря на все опасения Гэвина (замерзшее озеро по своему обыкновению кишело волками), они никого больше не встретили на пути. Усадив Ричарда на деревянный пол террасы, он принялся выламывать доски, которыми заколотил входную дверь, когда уходил.Внутри всё было точно так же, как он оставил, уходя. Только одно из окон, видимо, разбилось во время бури.Ричард попытался подняться сам, но тут же сполз на пол с шипением, пытаясь прикрыть рукой перебинтованную рану. Гэвин бросился к нему, помог подняться и войти внутрь.— Сиди здесь, — хрипло скомандовал он, закрывая дверь на засов. — Я заколочу окно, натоплю печь, стащу тебе матрас и одеяла со второго этажа, а потом снова осмотрю твою рану. Как ты?— Будто меня закинули в измельчитель, а потом окунули в ледяную воду, — Ричард всё ещё был очень бледным, но голос его звучал тверже. — Херово, в общем.Гэвин хмыкнул.— Если шутишь, значит, всё будет ок. Потерпи ещё немного.Поленья, облизанные огнём, приятно потрескивали, наполняя комнату тёплым оранжевым светом. Щели в заколоченном окне Гэвин заткнул шторами. Сверху он сбросил два матраса и, устроив один на другом поближе к буржуйке, помог Ричарду улечься.Рана выглядела… Нормально. Кожа не краснела и не распухала, хотя прошло не так много времени, чтобы возможное заражение набрало ход. Гэвин снова промыл кривой шов и наложил новую повязку.Гэвин уже успел согреться, а вот кожа Ричарда была ледяной и липкой. Вообще, всё это время он по большей части молчал и слушал болтовню Гэвина, односложно отвечая на вопросы, но такая немногословность была лучше чем ничего после полутора месяцев одиночества.— Тебя придется растереть, — резюмировал Гэвин, поднимая голову. Ричард смотрел на него долгим, внимательным взглядом, а потом кивнул, принимаясь непослушными пальцами расстёгивать рубашку. Это зрелище внезапно захватило большую часть ридовского внимания. Пальцы длинные, с аккуратными ногтевыми лунками — красивые. Потребовалось напомнить себе, что именно он собирается делать, чтобы отвлечься.В одной из кухонных тумб нашёлся виски, который Гэвин захватил с собой во время чистки домиков, но так и не выпил. Не хотел возвращаться туда, откуда начал.Первыми он растирает ноги, неосознанно фокусируя своё внимание на деталях, которые не должны были привлекать внимания, но всё равно привлекали.У Ричарда были большие ступни (размер сорок четвертый, не меньше) и подкачанные икры, видимо, он занимался бегом. Или велоспортом. Или и тем, и другим. Под пальцами Гэвина перекатывались тугие и твердые мышцы. Сикспак, безволосая подтянутая грудь — всё это обнаружилось под множественными слоями одежды.В какой-то момент Гэвин поймал себя на мысли, что его прикосновения больше не несли цели растереть виски. Изголодавшемуся по человеческому общению Гэвину просто хотелось касаться.Ричард не протестовал. Подняв на него несмелый взгляд, Гэвин заметил, что тот задремал, начиная согреваться. Быстро застегнув пуговицы и откатав назад штанины, он накрыл мужчину несколькими одеялами и отодвинулся.За полтора месяца Гэвин почти профессионально научился свежевать тушки кроликов. Через сорок минут мясо, аппетитно шкворча, уже тушилось в глубокой кастрюле вместе с бобами из банки, пока Гэвин закидывал нарезанный шиповник в травяной чай.Наконец-то он смог остаться в тишине и как следует подумать над сложившейся ситуацией. Если Ричард действительно пилот самолёта с гуманитарной помощью, то теперь у Гэвина была возможность получить золотой билет до дома. Где самолёт, там электроника, где электроника, там запасные части для передатчика, который он нашёл в охотничьем домике. По-хорошему, нужно было бы изучить содержимое его рюкзака на предмет каких-либо подтверждающих документов и оружия, но это… Это он сделает чуть позже.— Ммм…Гэвин откладывает длинную деревянную ложку, которой помешивал мясо, и оборачивается. Ричард пытается приподняться, сонно оглядываясь по сторонам, его взгляд задерживается на Риде, и тот машет ему рукой.Слишком цепкий. Знакомо цепкий. Тревожно-скребущее чувство не оставляло в покое. Видимо, паранойя его так до конца и не излечилась.— Поспи ещё минут двадцать, если хочешь, потом будет готово рагу ?по-ридовски?, — сообщает он, и Ричард откидывается назад на подушки. — Я бы сварил суп, но тут нихера нет для этого.— Спасибо.— Что?— Я так и не поблагодарил тебя за помощь, хм?..— Гэвин.— Гэвин. Спасибо, что спас.— Да херня.Гэвин вновь принялся с остервенением перемешивать мясо, чтобы оно не успело пригореть. Взгляд Ричарда ощущался так осязаемо, будто вместо того, чтобы смотреть, Ричард его касался. Касался его затылка, шеи, плеч, спины и ниже. Внизу взгляд неожиданно задержался.Жаром полыхнуло совсем не от печи.— Ты здесь один?— Как видишь.— То есть ты из тех идиотов, кто не загнал себя в ловушку?Гэвин хмыкнул, постукивая лопаткой о край кастрюли. Ричард не звучал так, словно хотел задеть его, но в словах была приятная дружеская подъёбка. Этого Риду абсолютно точно не хватало.— Приехал в отпуск, жил на той стороне озера. Когда началась херня с погодой, все спешно эвакуировались, а моё жильё завалило снегом. Откапывать меня не стали. Забыли.— Чёрт. Дерьмо.— Ещё какое, приятель.— Извини, если я…— Забей.Гэвин достает глубокие плошки, протирает их краем своей клетчатой рубашки и щедро накладывает тушеного мяса с бобами. Усевшись рядом с Ричардом, он протягивает ему порцию.— До звёзд Мишлена не дотягивает, но горячо и сытно, — зачем-то говорит Рид, будто оправдываясь за свою простую стряпню. — Ты давно свалился-то? Точно никто из твоих не выжил?— Неделю, — Ричард совершенно не стесняясь набивает рот едой. Брови Гэвина медленно ползут вверх. — В один момент отказали все двигатели, и самолет начал терять высоту. Я пытался выровнять ход, но всё без толку. Последнее, что помню — это удар, а потом я очнулся у подножья горы. Я ночевал в старых рабочих трейлерах, пока не оправился и не решился всё-таки поискать людей. На спуске к железной дороге меня приметил волк. Я смог отбиться с помощью ножа, ранил его в шею, но он успел зацепить меня. Дальше ты знаешь.— Пиздец, — глубокомысленно изрекает Гэвин и откладывает в сторону тарелку. Нещадно хотелось закурить. Привычки старого мира не уходили. — То есть, где самолет, ты не знаешь, да?— Вероятнее всего свалился в ущелье. А что?— Нет. Ничего, — Гэвин качает головой и поднимается, забирая опустевшие плошки. — Там есть чай. Выпей его и спи. Всё равно пока ты не придешь в себя, мы никуда двинуться не сможем. Да и погода…Гэвин бросил взгляд в окно. Ветер завывал, стуча по крыше. Старое здание издавало пугающие звуки, будто собиралось вот-вот развалиться от очередного порыва, хотя за те две недели, что Гэвин здесь жил, оно пережило вьюги и похлеще.— Гэвин. Зачем тебе мой самолёт?Рид замирает с горячими железными кружками в руках. Ричард смотрит на него в упор и никуда не деться — ни от этого взгляда, ни от этого вопроса. Вздохнув, Гэвин передает ему кружку и садится на стул рядом.— Когда ты сказал, что ты пилот, то у меня появилась крохотная надежда, что мы сможем починить передатчик Джер… Мой передатчик и бросить сигнал SOS, но теперь, если самолёт упал в ущелье, у нас нет шансов выбраться.Гэвин вздрагивает, почувствовав чужую ладонь на своём колене. Прикосновение вызывает почти нервную дрожь и вместе с тем желание проследить за тем, куда это зайдет дальше.— Мы найдем способ. Теперь нас двое и шансы возросли как минимум в два раза. Ты мне веришь, Гэвин?Рид закусывает губу и, после недолгого молчания, коротко — согласно — кивает головой.Другого выхода у него, в общем-то, и не было.