II (1/1)

Йонгуку невыносимо жарко, на улице духота: середина июля, +28 в тени. Рубашка липнет к спине, по шее ползёт ледяная капля пота – Йонгук ведёт вслед за ней ладонью. Над городом целый день висит гигантское черное полотно, которое никак не может разразиться дождем, и это состояние перед грозой, когда природа будто бы замирает в ожидании ливня. Окна актового зала распахнуты настежь, ученики маются в попытках поймать малейшее дуновение ветра, но улица дышит жаром, впуская внутрь только тяжелый разреженный воздух. Церемония награждения длится бесконечно долго, Минхо нервно переступает с ноги на ногу. Свои аплодисменты успели получить баскетболисты, команду по футболу поздравили со вторым местом. Йонгук знает, что их вызовут в самом конце, – они вышли на город. Директор оттягивает галстук, прочищает горло и приглашает на сцену Ёнджэ. Тот, слегка рисуясь, встаёт с места и направляется к сцене легкой трусцой; звучат слова благодарности за хорошую игру, где-то в зале мелькает вспышками камера – наверное на церемонию пришла его сестра или мама (?или кто-то из его фан-клуба решил пополнить коллекцию новыми снимками??). Капитан пожимает руку сначала директору, который вручает ему диплом за первое место, затем тренеру, улыбается широко и приглашающим жестом машет ладонью команде. Ребята поднимаются, выстраиваются ровной линией на сцене, очередь на вручение доходит до Йонгука – он принимает диплом, кланяется и ничего не чувствует, он думает: ?В следующем году меня здесь не будет?. Минхо обнимает Ёнджэ за плечи, изо всех сил стараясь изобразить радость, но на самом деле Йонгук знает, как сильно он переживает уход капитана, и, что скрывать, кумира – Ёнджэ, как и Йонгук, в этом году выпускается. Городские соревнования, на которые команда поедет без своего капитана, начнутся только в следующем семестре осенью. Тренер говорит, это станет для них испытанием. Нового капитана ещё не выбрали, и Минхо весь последний месяц твердил, что не представляет никого другого, кроме Ёнджэ, на этом месте. Минхо сильно привязан к нему.Отгремели последние аплодисменты и церемония, наконец, завершилась. Йонгук безуспешно ищет взглядом Джинхи – наверное, куда-то ушла с подругами. Он должен её отыскать, ?я должен сказать ей, сегодня последний день?. Результаты экзаменов пришли ещё две недели назад, и, надо сказать, они открывали перед Йонгуком определенные перспективы. Он никому не сказал, но экзамен по китайскому языку он сдал лучше всех в параллели.- Джинхи! – Йонгук заметил её в коридоре, она разговаривала с Ю Джин. Сегодня Джинхи выглядела особенно очаровательно, ее блестящие черные волосы были гладко причесаны, пряди у висков забраны сзади желтой лентой.Джинхи распрощалась с девочкой и улыбнулась Йонгуку.- Привет. Вы хорошо смотрелись на сцене, - она подмигнула. – Слушай, здорово, что ты подошёл, ты понимаешь, что каникулы начинаются уже завтра? Нам нужно всё обсудить, мой брат задумал грандиозную поездку к побережью, ты представляешь? Я думаю, что мама отпустит меня с ним, ты поедешь со мной, - Йонгук открыл было рот, чтобы возразить, но Джинхи его опередила, строго пригрозив ему указательным пальцем, - никаких возражений. Я не знаю, может, с нами будет кто-то ещё – наверняка брат позовёт друзей, но, Йонгук…- Джинхи, я уезжаю.- Что? Когда? В смысле, ты едешь куда-то на выходные?- Я еду в Сеул.- В Сеул на выходные? Это же здорово, только вот я бы советовала тебе лететь самолётом, я понимаю, что поездом выйдет дешевле, но…- Я уезжаю учиться. Я подал документы в Сеульский университет, и они меня приняли. - О. – Джинхи выглядит растерянно, - замечательно! – она упирается ладонью в его плечо, как бы слегка толкая, и пытается ободряюще улыбнуться, - поздравляю.Они какое-то время молчат. Джинхи заговаривает первая, будто бы внезапно о чем-то вспомнив.- Почему ты не сказал мне, что подаешь документы в Сеул? То есть, - она закусывает губу и рассматривает носки своих маленьких чёрных туфель, - я хотела сказать, когда ты едешь? - Поезд сегодня в половину десятого. - Сегодня?! Отлично. Просто отлично. Почему сегодня, ведь можно было взять билеты на любой другой день, хоть через месяц поехать! Ты мог бы остаться со мной ещё хотя бы на неделю, это же наш выпуск, наше последнее лето...- Я знаю. Мне, - он сглатывает, - нужно разобраться с общежитием. Подать заявление, заполнить все документы, заселиться в комнату. Я бы хотел лучше узнать город, возможно, познакомиться с ребятами, которые будут заселяться вместе со мной.- Ну разумеется! – девушка всплеснула руками, - неужели то, что Ёнджэ… не смотри на меня так!- Пожалуйста, говори тише!Джинхи оглянулась и понизила голос до глухого, временами яростного шепота.- Хорошо. Просто скажи мне – ради того, чтобы не находиться с Ёнджэ в одном городе… ещё раз – в одном городе! Даже не в одной школе! Ты оставляешь меня здесь. Мы же лучшие друзья, Йонгук, у меня было столько планов на это лето.- Я должен уехать. Сегодня. – Йонгук поднимает взгляд на подругу и очень хочет её обнять. – Ты поедешь меня провожать?- Я… Конечно, - Джинхи сходу сбавляет обороты своего негодования, не ожидая услышать этот вопрос так скоро, - конечно я поеду, господи, Йонгук! – она кидается ему на шею, и в коридоре становится подозрительно тихо.- Спокойно, - он неловко гладит её по спине, - только не плачь, я же этого не вынесу, ты знаешь? Джинхи неразборчиво бурчит что-то похожее на то, чтобы он не нёс чепухи. Йонгук смеется, и его сердце на секунду болезненно сжимается, потому что он уже скучает по ней. - Эй, - Йонгук оборачивается, - чего уставились? Никогда не видели, как прощаются влюбленные голубки? Джинхи глядит на него с нечитаемым выражением на лице и в ту же секунду начинает смеяться, хватает его за плечо. Джинхи смеется, за окном раздаются первые раскаты грома. Небо проливается дождём, сверкает трещинами молний, и Йонгук думает, что никогда не простит себе, если забудет это: шум дождя, полупустой коридор, застывшие в изумлении лица и смех Джинхи, звонкий и восхитительно неуместный, зеркально отраженный в его голове.* * *На перроне вечером непривычно прохладно, Йонгук зябко ежится в тонкой ветровке. Дождь только недавно перестал, чисто вымытый воздух холодный и пахнет озоном. Парень в бесформенной тёмной толстовке и с бицами, болтающимися на шее, отправляет окурок щелчком на рельсы. В темноте его скрытого капюшоном лица не разглядеть. Огонёк сигареты, мелькнув, исчезает, выпущенная за ним струя дыма медленно растворяется в воздухе. Йонгук покрепче перехватывает ремень плотно набитой спортивной сумки, в которую он умудрился компактно уложить всё необходимое (отбиваясь от матери, которая норовила всучить ему все имеющиеся у Йонгука комплекты теплой одежды, пару пакетов еды, а также разномастную обувь, учебники, деньги, которые они пересчитали ещё днем вместе с отцом…).- Мама так нервничает. Не понимаю, откуда столько беспокойства – я буду дома к Новому году, к тому же, они сами приедут ко мне через пару дней – отец отпросился с работы. Джихни смотрит с улыбкой:- Это же мама, они все такие. Всегда беспокоятся. И потом, не забывай – ты только закончил школу, да ещё и в другой город едешь. В столицу, - Джинхи усмехнулась, - как ей не нервничать? – Она немного помолчала. – Что сказал твой отец?- Гордится мной, вроде бы, - Йонгук хмыкает, - с выбором специальности мы с ним, разумеется, не совпали, но всё же он считает, что китайский язык – это перспективно. Могу быть переводчиком или вообще уехать в Китай…- Эй!- Шучу, шучу! Просто шутка, - Йонгук примирительно выставляет ладони.- Поезд скоро должен подойти, - Джинхи оглядывается и смотрит вдаль, куда убегают рельсы. Она целый вечер дерганная, он, напротив, спокоен. - Йонгук, послушай… ты не боишься?- Чего мне бояться? Конечно, могут возникнуть проблемы с группой, но меня это мало волнует, прежде всего я еду учиться, а университет замечательный.- Я имею в виду не твоих будущих одногруппников. Ты знаешь, о чем я. Все перестали об этом говорить, но никто не забыл. – парень непонимающе на нее смотрит. – Поезд, Йонгук.- Ах вот о чем речь. Нет. Я не боюсь.- Не строй из себя крутого, тем более передо мной. Я очень переживаю. - А я нет, - он улыбается, ощутив непонятную лёгкость, - что важнее, тебя в поезде не будет, а это значит, что, даже если что-то случится, ты окажешься в безопасности. За меня не волнуйся, - Йонгук про себя думает, что и правда не боится, но что-то скручивает желудок, и к горлу поднимается тошнота. Призраки прошлого вращают сумасшедшими, переполненными жаждой человеческой плоти глазами; Йонгуку становится жутко. ?Нет, этой ночью ничего не случится. Этой ночью я еду в Сеул?.Джинхи насупилась и достала телефон, чтобы нервно повертеть его пару секунд в руках.- Ты же помнишь, что должен позвонить мне сразу, как сойдешь с поезда?- Ага. Сначала маме, - Йонгук улыбнулся.- Да, сначала ей. Кстати, маме ты должен позвонить, как только сядешь в него. Какое у тебя место?Йонгук роется в сумке и выуживает из бокового кармана билет:- Двадцать шестое. - Надеюсь, ты будешь сидеть у окна. Куда ты отправишься, как приедешь?- Меня встретит мой дядя, - он уточняет, - это брат папы. Я поживу у него пару дней, пока все не уладится с общежитием. Может, пробуду дольше, я слышал, он страшно обрадовался, узнав, что я еду. Он живёт один, - последние слова Йонгука тонут в поскрипывании и прочем характерном шуме медленно приближающегося к перрону поезда.- Платформа девять и три четверти, клубы дыма и алый вагон. Куда увезет тебя Хогвартс-экспресс?- Он увезет меня в студенчество, в новую жизнь, наполненную приключениями. Ты разве не знала, что я на самом деле авантюрист? – Йонгук улыбается.- Я думала, ты скажешь, что он увезёт тебя в закат.- В ночь, если точнее. Идём, нам нужен четвёртый вагон. Йонгук не торопится. Он предполагал, что людей будет больше, но, похоже, поезд отправится не заполненный и вполовину. Парень с наушниками куда-то исчез, ?наверно его место в самом конце состава?. Йонгук кланяется, отдаёт проводнику билеты и паспорт.- У вас есть ещё десять минут.- Я думаю, мы постоим на перроне, только занесу сумку. Я быстро, жди меня здесь, - Джинхи вскидывает большой палец со словами: ?Никуда не уйду?. Йонгук заскакивает в вагон, продвигается по коридору, в конце которого маячит тот самый парень в толстовке. ?Надо же, вот он где был?. Йонгук видит его со спины и на секунду замирает возле своего места, пытаясь проанализировать внезапно возникшее чувство, ухватить мысль и задержать её в голове. Ему вдруг захотелось окликнуть его, но он вспоминает, что на перроне Джинхи, и у них меньше восьми минут. Йонгук закидывает сумку на верхнюю полку и возвращается на воздух, трёт друг о друга ладони, дышит на них.- Тебе холодно.- Нет, не особенно. - Значит, ты в предвкушении? – Джинхи улыбается.- Да, вроде того. Знаешь это чувство, что вот-вот, вот сейчас что-то новое перспективой развернётся за поворотом. Ты не знаешь, что именно, не можешь задержать мгновение и ждёшь. А огни мелькают в темноте и зовут, затем исчезают, - на этих словах Йонгук неопределённо ведёт куда-то рукой, Джинхи вскидывает бровь.- Я не очень тебя понимаю, но мне нравится твой мечтательный настрой. Пусть огоньки приведут тебя куда надо, - она обнимает его, - позвони мне, как доберешься. И вообще звони. Пиши.- Каждый день.- Да. Я буду ждать тебя в интернете.- Ты должна будешь рассказать про вашу поездку, про океан. Не сомневаюсь, у твоего брата куча крутых друзей.- Они все придурки, - Джинхи закатывает глаза. – Передавай привет своему дяде и родителям, когда приедут, - она коротко целует Йонгука в щеку, - всё, пора.Проводник тактично молчит и смотрит куда угодно, только не на них. Очевидно, он решил, что перед ним влюбленные школьники. ?Ага, которые ведут себя, как пожилая пара, вместо долгих поцелуев обмениваясь долгими репликами о том и о сём?.Йонгук в последний раз обнимает подругу и шагает в поезд. Оборачивается, машет рукой, и в это мгновение состав не спеша начинает движение. - Удачи, Йонгук!- Пока! Не скучай, я приеду очень скоро!Джинхи, кажется, плачет, но улыбается всё равно и поднимает руки над головой в прощальном жесте. Поезд набирает скорость, проходит минута, и фигура Джинхи стремительно уменьшается, в конце концов исчезая за поворотом. Проводник уходит к себе, Йонгук выходит из тамбура в коридор и медленно продвигается к своему месту. Он не может понять, что с ним происходит, сейчас он рад просто ехать. Йонгук встает у окна, и им овладевает давно забытое чувство из детства, когда не думаешь ни о чем: ты знаешь – поезд увезет тебя далеко, и день пройдет за сменяющими друг друга картинками по ту сторону стекла. Йонгук думает, это безвременье, пустое пространство между пунктами назначения, где есть только поезд и громыхание его колес, больше никого, ничего нет.Йонгук знает, что у него сердце искателя приключений, правда его путешествие обещает продлиться от силы пару часов.?Два с половиной, если быть точным?.Подмигивающая ему в окне ночь прекрасна, но Йонгуку нестерпимо хочется обернуться. Он будто бы оказался героем старого фильма или на одной из тех фотографий, где небо, распоротое линиями проводов, местами совершенно прозрачно, местами полыхает невероятным цветом. На самом деле, вспоминая впоследствии этот момент, он мог бы поклясться, что знал, чем закончится эта сцена.Йонгук видит в стекле отражение незнакомца в толстовке. Она черная, только в левом углу висит белое пятно в виде головы инопланетянина. И этот дурацкий капюшон.- Сними его.- Что? - Капюшон, сними его.Ёнджэ одним широким движением опускает капюшон, кладет ладони на перекладину по бокам от ладоней Йонгука, приближается, слегка наклонившись к нему. Йонгук чувствует его дыхание на затылке. - Что ты высматриваешь в окне?- Ничего. Там просто красиво. Ты никогда не ездил в поезде, не смотрел часами в окно?- Не хочешь повернуться ко мне?Йонгук знал, что этому моменту суждено было случиться, он знал: с Ёнджэ придется столкнуться один на один. Но знание неизбежности чего-либо ничего не дает, только внутри ноет: ?я должен?. Знание не спасает от страха, не лишает сомнений. Йонгук разворачивается, его сердце колотится, и удивительно, что Ёнджэ этого не слышит, однако наперекор, вопреки своему трусливому сердцу, которое прямо сейчас оказалось пойманным, Йонгук с вызовом произносит:- Хочу. – Ему всегда страшно, и он всегда маскируется, изощряется, чтобы скрыть свою слабость, которая прячется за стальными доспехами равнодушия и готовности к чему угодно.На этот раз ему, конечно, не все равно. Разумеется, он готов. К чему только?- Есть разговор, - Ёнджэ, по своему обыкновению, немногословен, смотрит тяжело и внимательно, но на его губах играет едва заметная улыбка. Она обнадёживает Йонгука, и он несмело улыбается в ответ.Теперь у них есть два часа, подаренных ночью, украденных по дороге в Сеул. Целых два часа наедине, которые они проведут в попытках поиска причины и следствия, а может – в попытках найти общее, провести нить от одного к другому, прежде чем разойтись на вокзале, каждый в свою сторону. Ночь сгущает между ними краски, бросает на лица тени, переворачивает мгновения, обнажая нутро. Это особое время. Им дано два часа, чтобы понять, кто они.