Глава 17. Катя: Предательство?! (1/1)

Катя думала, что Малиновский либо начнет отнекиваться и делать вид, будто он в ссоре с Андреем, либо согласится, нормально или со шпилькой в ее адрес. Но Малиновский внезапно выпалил непривычно напряженным тоном:– Катя, нам необходимо поговорить. Это очень срочно и очень важно. Вы еще в здании Зималетто?– Я уже ухожу домой.– Хорошо, я буду у входа в здание через минуту. – Не стоит, Роман Дмитриевич. Я тороплюсь домой. И нет, подвозить меня не нужно. Вашей машине я предпочитаю автобус. А Андрей Палычу, пожалуйста, о встрече передайте.Она положила трубку, открыла верхний ящик стола Андрея и сунула мобильный туда. Оставлять его на столешнице показалось ей неправильным. Пока одевалась, спускалась на первый этаж и шла к остановке, Катя все прокручивала в голове сегодняшний отчет Андрея перед Павлом Олеговичем, и чем дольше думала, тем меньше логики находила в его действиях. – Катя! – окликнул ее Малиновский, когда она уже почти дошла до остановки автобуса. – Пожалуйста, скажите мне, что сегодня произошло с Андреем. Это очень важно! Что вы ему наговорили?Катя раздраженно вздохнула:– Роман Дмитриевич, я не знаю, какую очередную игру вы затеяли, но я очень вас прошу – остановитесь. Я не собираюсь отнимать Зималетто, ваши действия абсолютно бессмысленны. Вам было любопытно узнать, что именно я пишу в дневнике? Обсудите это с Андреем, он сегодня практически весь день делал вид, что читает. Если это не убедит вас в чистоте моих намерений, то хоть посмеетесь.– Кать, я вам уже говорил вчера – насчет Зималетто я вам верю. Значит, вы дали Андрею прочитать ваш дневник, а дальше? – спросил Малиновский хмуро. Выглядел он как-тот нервно, словно действительно чего-то боялся. Хорошая игра при плохих картах?– Я не знаю, что должно быть дальше по вашему с Андреем плану, но играть в ваши игры я не намерена. Мне нечего обсуждать с вами или Андреем, кроме работы. Если вас интересует появление в Зималетто старшего Жданова, то дело в том, что Андрей рассказал отцу о реальном положении дел в компании, и Павел Олегович приехал разобраться на месте. Извините, мой автобус подошел.Она хотела развернуться и уйти, но Малиновский схватил ее за руку и раздраженно выпалил:– Катя, вы не понимаете, что творите. Нет никакой игры. Андрей действительно очень расстроен случившимся, и я боюсь, что ваш сегодняшний с ним разговор только подлил масла в огонь. Я очень за него волнуюсь. Катя попыталась выдернуть руку, но Малиновский держал крепко, а водитель автобуса не захотел вмешиваться и просто уехал. Ну вот, теперь еще минут десять, как минимум, ждать на остановке! И холодно ведь, здесь даже туда-сюда не походишь, чтобы согреться, дорожки обледенели, легко поскользнуться и упасть.– Роман Дмитриевич, – произнесла Катя, стараясь сдерживаться, – я допускаю, что Андрей Палыч расстроен тем, что отец им крайне недоволен, но это было его, а не мое решение, рассказать все отцу. Я рада, что он это сделал, и что мне не придется работать в Зималетто до Совета, чтобы обеспечить ему липовый отчет. Мне надоело лгать. Малиновский выпустил ее руку и произнес примирительным тоном:– Катя, Андрей не мог не знать, в каком именно ключе пойдет разговор с отцом. К этому он наверняка был готов. Меня волнует его разговор с вами, – он замялся на секунду, а потом продолжил чуть резче: – Я говорил с Кривенцовой. Она сказала мне, что когда Андрей уходил из здания, он был предельно расстроен. Я срочно должен его найти.– Шура вчера говорила то же самое о вас. И что? – хмыкнула Катя с иронией. Малиновский же ответил ей предельно серьезно, и эта его серьезность обескураживала: – Это разное, Катя, поймите. Он сказал, куда собирается?– Нет, меня это не волнует. Малиновский замер, его глаза недобро блеснули, и он усмехнулся со злостью:– Даже так, Катенька? Вас он волновал только когда был президентом Зималетто с хорошими перспективами, а как только стало ясно, что из президентского кресла его вышвырнут – любовь испарилась? Вот так прям сразу? Прелесть какая. Слова Малиновского возмутили ее до глубины души, Катя не выдержала и залепила ему пощечину. Удар был не слишком сильный, но Малиновский дернулся, поскользнулся на припорошенном снегом льду и шлепнулся на землю. Катя растерялась и уже думала, что ей нужно бы извиниться, как Малиновский рассмеялся, зло и как-то отчаянно.– Катенька, а если серьезно, что вообще стоит ваша любовь к Андрею, если она обратилась в ненависть после моей дурацкой записки? Была ли вообще хоть какая-то любовь? – Да что вы вообще в этом понимаете?! – Я, безусловно, ничего, – снова рассмеялся Малиновский. – Конечно, вы вся в белом, Жданыч – подлец, а я вообще редкий мерзавец и моральный урод, эту позицию я понял. Но как в это вписываются ваши предательства?! Это тоже было от великой любви? – Мои?! Предательства?! – задохнулась от возмущения Катя.– А как назвать то, что вы взяли взятку у Ай-Ти-Колекшен?!– Я ее не взяла! Я все рассказала Андрею, эти деньги и пошли в НикаМоду!– Не врите, Катенька, я не Андрюха, не поведусь. Вы эту взятку взяли, но потом решили по каким-то причинам рассказать об этом Андрею. – Но я же рассказала!– Верно. Буквально за несколько секунд до того, как это ему рассказал Сашка. Как бы вы выглядели, если бы Андрей решил сначала поговорить с ним? Как бы вы выкручивались? Говорили бы, что собирались все рассказать, но не успели? Говорили бы, что на самом деле вы действовали в пользу Андрея? Или что?Катя осеклась. Если бы не разговор с папой, и если бы она промедлила хоть на минуту, Андрей считал бы её аферисткой. Но она же не хотела вредить Андрею и Зималетто! Напротив!– Молчите? – спросил Малиновский со злостью. – Ладно, тогда следующий вопрос. Чем все это отличается от теперешней ситуации с Андреем? Почему для вас норма, что он поверил вам в той дикой ситуации, но вы упорно отказываетесь верить ему после моей записки? Разве это не двойные стандарты? Что именно вы ему наговорили сегодня, Катя? Это важно. Я должен понять, что с ним происходит и где он сейчас может быть, чтобы он не совершил ничего непоправимого.Катя возмущённо буравила его взглядом, но молчала – никаких достойных аргументов в голову не приходило. Она хотела было возразить, что Андрей не из тех людей, что ?совершают непоправимое? из-за того, что страшилы не верят их лжи, но эти слова показались ей слишком жалкими.– Я бы ещё понял, если бы озлобились именно на меня за мое хамство, но... Ладно, идём дальше. Залогом компании, Андрей полностью доверил вам Зималетто. Это было абсолютное, предельное доверие. Но прошло всего ничего, и выяснилось, что вы посветили в историю и дали все права управления совершенно незнакомому нам человеку - даже не удосужившись поставить Андрея в известность, не то что спросить его мнения по поводу. Как это называется, а, Катенька? Вы вообще себе представляете, что почувствовал Андрей, когда чисто случайно узнал, что его компания уже не в ваших руках, а в руках какого-то левого человека?! Разве это не наплевательское отношение к Андрею? Разве это не предательство?! Скажете, нет?– Коля никогда не предаст. Он мой друг!– Возможно. Но вы обязаны были сказать Андрею обо всем заранее. Представить вашего друга Андрею, хотя бы. А не делать незнамо что за его спиной. Это – подло.– Коля очень умный, но он не умеет показать себя на собеседованиях. Если бы я Андрей провёл с ним собеседование, Коля бы занервничал, не смог себя показать, и Андрей отказался бы его брать. – То есть, ради благополучия этого вашего Коли, вы наплевали и на доверие Андрея, и на его чувства. И в вашей системе координат это – норма. При этом, Андрея в аналогичной ситуации вы считаете мерзавцем. Мило. Это называется двойными стандартами, не так ли, Катенька?!– Это не аналогичная ситуация!– Почему? Андрей вам ничего плохого не сделал. Он за вами ухаживал. Моя записка – да, хамство. Но к Андрею можно прицепиться только за то, что ухаживать за вами он начал потому, что вы своим предательством приперли его к стенке. То, что он в вас влюбился, это он не лгал – к моему огромному сожалению. Простите, но я твёрдо уверен, что не полюби он вас, его жизнь была бы на порядок легче и счастливее, но, увы, я его подтолкнул в этом направлении и теперь уже поздно сожалеть об этом решении. – Очень смешно, – скривилась Катя иронично.– Возможно. Старый, почти классический сюжет. Даже фильм такой советский был, то ли ?Девчонки?, то ли ?Девушки?.– ?Девчата?, – поправила Катя машинально.– Точно. Так как вы думаете, кому было бы легче, если бы та повариха подвела парня под расстрельную статью?