Часть 4 (1/1)
Уже второй раз за этот вечер Рената проснулась в незнакомом месте, впрочем, она опять не могла сказать, сколько времени прошло. Сейчас она прекрасно помнила где она и как туда попала, вот только пробуждение оказалось далеко не таким приятным – знакомый вальс ангелов звучал гораздо сильнее обычного. Горло чесалось и болело.- Чувствуешь, медовая моя? – спросил Рейнеке. – Не отвечай, береги голос. Пока рано…Автобус определенно стоял, а дождь за окном, кажется, усилился. Пьера нигде видно не было. Джим в соседнем кресле тоже беспокойно заерзал.- А ты молодец, держишься, - рассуждал Рейнеке, снимая обертку с шоколадки. Поймав взгляд девочки, он впервые за вечер действительно улыбнулся. – Не предлагаю, тебе сейчас вредно.Джим приглушенно застонал. Рената, удивленная неожиданным звуком, обнаружила, что на лице у ее спутника была плотная тканевая маска на пол-лица, закрывавшая рот.- Этот, - пояснил Рейнеке, кивком указав на Джима, - уже давно порывался закричать. А я ведь говорю, рано.Рената коснулась губ руками. Когда горло начинало драть, она невольно старалась спрятать рот.- Тоже хочешь маску? – спросил Рейнеке. – Не думаю, что тебе надо, милая. Но если так хочешь…Молодой человек потянулся, неторопливо встал и вытащил из багажного отделения над сидениями небольшую коробку. Оттуда он достал черную повязку с белым иксом на уровне рта и кинул девочке. Та легко поймала повязку и проворно надела на себя. Отчего-то ей стало легче.Рената кивнула Рейнеке.- Не благодари. Можешь даже себе оставить.Похоже, молчание Рейнеке не устраивало, потому что не прошло и пяти минут, как он снова заговорил:- Когда вы выйдете наружу, вам станет так плохо, как никогда не было. Ведьм и нелюдей вы чувствуете не так сильно, или не чувствуете вовсе, но зато потом их смерти оказываются куда тяжелее.
Рената боковым зрением заметила, что Джим как-то притих, приоткрыл глаза и тоже прислушался.
- По сигналу Пьера вы снимете маски. Главное, сдержать первый крик. Запевать будет он, а вы подхватите.Джим нахмурился.- Если ты сомневаешься в своих вокальных способностях, золотой, то зря. Теперь вашим голосам позавидует любой оперный певец. При желании не только бокал треснет, а стена бетонная обвалится.Рейнеке замолчал. Он отстраненно комкал обертку шоколадки, а потом расправлял его на подлокотнике, ногтем разглаживал заломы и явно нервничал не меньше Ренаты и Джима. Наконец, он встал и нажал на кнопку над дверью, тут же отъехавшей в сторону.Ребята молча подошли к двери и замерли, не решаясь выйти. Рейнеке положил им обоим руки на плечи и, собравшись с мыслями, сказал:- Вперед.