Наездница (1/1)
...Зачем же никто из придворных вельмож, увы, на него не похож?(Анна Ахматова)Жан Вальжан и Козетта, утомленные долгой прогулкой по Люксембургскому саду, отдыхали на скамейке, мимо которой бродили гуляющие – чистая публика и попроще, буржуа и студенты, барышни и школьники. По дорожкам, специально отведенным для всадников, рысью и легким галопом, по одиночке и группами разъезжали молодые офицеры и светские дамы в щегольских амазонках, на сухопарых, тонконогих лошадях с подрезанными хвостами – модная порода, выведенная в Англии в конце минувшего века.Элита общества помешалась на энглизированных верховых лошадях, причем не только французская элита. Газеты публиковали портреты русского царя, гарцевавшего на вороной энглизированной кобыле по кличке Москва.…Летящий перестук копыт – звук полевого галопа, неуместного в городском парке - мог означать только одно: кого-то из катающихся понесла лошадь.- Козетта, что бы ни было, оставайся здесь, - велел дочери Вальжан.- Папа!..- Дорогая, я знаю, что делаю. ? Надеюсь, что знаю?. Жан Вальжан никогда не имел дела с породистыми скакунами, только с крестьянскими саврасками в детстве и юности. Однако он думал, что лошадь - она лошадь и есть, и что срабатывало с доброй подружкой его детства – беарнской кобылкой, которую пришлось продать после смерти отца, - сработает и с одной из этих оживших севрских статуэток.Он подбежал к повороту дорожки как раз в тот момент, когда там показался всадник. Точнее, всадница.Рыжая энглизированная кобыла пласталась в безумном галопе, потерянные наездницей стремена били по темным от пота бокам, порванный повод волочился по земле. Дама в разорванной амазонке модного цвета маренго-клер* скакала, судорожно вцепившись в гриву, и… не кричала, не звала на помощь. Очевидно, от страха. Такое случается – спазм сжимает горло; по этой причине и жертвы ограбления или чего похуже, бывает, не кричат. Всадница была молода и хороша собой, но только не в эту минуту. Шляпа ее улетела, волосы были в беспорядке, а исковерканное ужасом лицо походило на смятый лист бумаги.Налитые кровью, безумные лошадиные глаза… прижатые уши… хлопья пены, летящие с мундштука… Вальжан схватил ополоумевшую кобылу под уздцы, та ударила его грудью и протащила с десяток шагов, но под тяжестью, повисшей на оголовье, согнула шею, наклонив голову. Вальжан налег на нее плечом, добиваясь того, чтобы опененная морда коснулась земли. Наконец храпящая кобылица сдалась и остановилась, дрожа всем телом.- Ваша лошадь плохо выезжена, это опасно, - обратился к всаднице Вальжан. – Вы ни за сантим рисковали жизнью, и не только своей.- П-похоже, вы м-меня спасли, - клацнув зубами, признала наездница. …Анриетте нечасто приходилось видеть мужчин с <i>очами. С зенками, с гляделками – сколько угодно. А вот с очами, как на иконах греческого письма… Она вдруг с пугающей ясностью осознала, что ее муж и дежурный любовник отныне станут для нее безликими. В буквальном смысле – без лиц.- Слезайте, мадам, - он подал ей руку.- Я н-не могу, - слегка заикаясь, ответила дама неестественно звонким голосом и энергично помотала растрепанной головой. – М-мои руки… - и она, как вещественное доказательство, предъявила узкие кисти в лайковых перчатках, намертво вцепившиеся в гриву.Вальжан достал из кармана складной нож и обрезал пряди гривы. ?С ними и похоронят?, - почему-то подумала Анриетта.- Сойдите же с лошади, сударыня, - настаивал спаситель.- Снимите м-меня…Одной рукой удерживая за ремни оголовья всхрапывающую, дрожащую кобылу, другой Вальжан вынул незнакомку из седла, имея в виду поставить ее на землю, как стул. Однако та неожиданно крепко обняла его за шею и не спешила отпускать. Это поставило его в затруднительное положение, поскольку сказать даме, к тому же до смерти напуганной: ?Вы бы слезли с меня? - было бы грубо. Незнакомка была стройна, но держать ее одной рукой все-таки было тяжело, к тому же лошадь нервничала, переступала с ноги на ногу, и у Вальжана не было третьей руки, чтобы успокоить ее. Наконец кто-то избавил его от лошади, взяв ее под уздцы и отведя в сторону – вокруг них уже собралась порядочная толпа зевак, видимо, в этой толпе нашлись знакомые наездницы. Вальжан воспользовался этим, перехватив свою ношу другой рукой, - держать стало легче, однако возникло новое неудобство оттого, что их лица теперь почти соприкасались. Жасминовый аромат духов незнакомки смешивался с едким запахом конского пота, пушистые, нагретые солнцем волосы растрепались и лезли Вальжану в лицо, щекоча щеку и нос. Но наибольшее беспокойство доставляли шалые золотисто-карие глаза, смотревшие на него в упор, беззастенчиво и откровенно. Незнакомка определенно была решительной и самоуверенной особой, привыкшей брать все, что пожелает, и очень смутно представляющей себе, что такое целомудрие и женская скромность. - На нас смотрят, - сказал он с ноткой нетерпения в голосе. - Они точно так же смотрели бы на мой изуродованный труп. Даже с еще большим интересом, - презрительно фыркнула дама. – Никто из них не пришел мне на помощь. С какой стати я должна беспокоиться, что они обо мне подумают?- Я беспокоюсь. Здесь моя дочь, молодая девушка, мне придется как-то объяснить ей… все это.- Объясните ей, что если она встретит мужчину, готового на риск ради спасения ее жизни, - ей не следует расставаться с этим мужчиной. Если бы мне десять лет назад дали такой совет, у меня теперь было бы другое имя, другая жизнь, а главное – другая я.Жан Вальжан не нашелся, что сказать. - Что вы конфузитесь, месье, это Париж, - хулиганским тоном продолжала дама. – Никто из этих мужчин не думает, что вы попали в глупое положение – все они вам завидуют. А все глазеющие на нас женщины завидуют мне. И совершенно напрасно, кстати, поскольку вы не хотите меня даже поцеловать.- Не думаю, что это необходимо, - заметил Вальжан суховатым тоном, которым делал выговоры подчиненным в Монрейле.- А я вообще не думаю, - заявила невозможная особа и в подтверждение своих слов навязчиво одарила его дерзким и продолжительным поцелуем. Зрители зааплодировали. Начать вырываться значило бы превратить мелодраму в фарс.?Я могла бы полюбить вас?.?И что хорошего может из этого выйти??- Прощайте, прекрасный незнакомец, - насмешливо, но с горечью бросила она, покинув наконец-то его объятия. - Благодарю вас, месье, вы истинный рыцарь! – обратилась к Вальжану девушка лет двадцати, в бирюзового цвета амазонке и шляпке с пером. В поводу она держала серого в яблоках коня и рыжую кобылу, виновницу всех неприятностей. Поводья безобразницы были приведены в порядок, и выглядела она уже не такой взвинченной, как за несколько минут до этого.- Моя сестра неопытная наездница, извините ее, - продолжала девушка. - Очень жаль, что вам пришлось рисковать жизнью. - Все в порядке, мадмуазель. Я бы выбрал для дамы другую лошадь, поспокойнее, - ответил Вальжан и, вежливо притронувшись к шляпе, поспешил исчезнуть.***- Анриетта, ты зашла слишком далеко, - сердито заговорила младшая сестра, когда обе наездницы сели в седла и отъехали на порядочное расстояние. – Все знают, что ты не Лукреция, но средь бела дня бросаться на незнакомцев с поцелуями – это уж чересчур! - А ты его разглядела? – спросила старшая мечтательным тоном.- Я на него не пялилась, это невежливо. Симпатичный, по-моему. В годах, но в отличной форме. Отставной офицер, вероятно. Улыбка такая приятная. И что из этого?- Дурочка ты еще, Мишель, - беззлобно усмехнулась Анриетта. – ?Симпатичный?. Он из тех мужчин, за которыми идут на край света, бросив все, босиком по горящим углям!- Тебе виднее, у тебя их было… - язвительно протянула Мишель.- Ни одного! У меня. Не было. Ни одного, - выпалила Анриетта и стегнула рыжую Леди концом повода: изящный хлыстик был потерян во время бешеной скачки. Мишель, испугавшись, что всерьез обидела сестру, пришпорила своего серого и поскакала следом. ***- Папа, а эта дама влюбилась в тебя страстно или безумно?Вальжан остолбенел. Похоже, полюбившиеся Козетте опусы английских дам-романисток грозили не довести ее до добра.- Она просто испугалась, - проговорил он наконец, с трудом подбирая слова. – Когда люди напуганы, они ищут утешения у других… разными способами.- Нет, влюбилась, влюбилась, не спорь! – захлопала в ладоши Козетта. – И правильно, потому что ты красивый. Помнишь, как я в пансионе сестру Веронику супом облила? – спросила вдруг она вне всякой связи с темой разговора.- Конечно, помню, и до сих пор не понимаю, зачем. - Она сказала: ?Какой у тебя старый отец?. Знаешь, как мне было неприятно!- Так я и не новый, - усмехнулся Вальжан. – И вообще, дитя мое, нехорошо обливать человека супом за то, что он высказал свое мнение.- Если у тебя такое глупое мнение, то и держи его при себе, а то ишь! – отрезала Козетта.***…Анриетта больше не ездила кататься в Люксембургский сад. Сестре она объяснила, что ей стыдно – опозорилась, да еще и подвергла гуляющих опасности, чудо, что никого не задавила насмерть. Но дело было не в этом.*маренго-клер - светло-серый