Глава семидесятая (1/1)

…А мне сдается (виноват!),Что тем Калигула и славен,Что вздумал лошадь, говорят,Послать присутствовать в сенат.Я помню: в юности пленялаЕго ирония меня;И мысль моя живописалаВ стенах священных трибунала,Среди сановников, коня.Что ж, разве там он был некстати?По мне – в парадном чепракеЗачем не быть коню в сенате,Когда сидеть бы людям знатиУместней в конном деннике?Алексей Жемчужников?Конь Калигулы?https://rupoem.ru/zhemchuzhnikov/kaligula-tvoj-kon.aspxВнутри каменного мешка раздался глухой, утробный гул. Под сидящим у стены Гилдероем ощутимо вздрогнул пол. Рыжий не шутит, и уж если выпускает своего Шустрика, то не ждите пощады, вяленые останки египетских царьков! Поверили? Зря. Никаких царьков и, тем более, их останков в этих штуковинах отродясь не бывало – фараонов и прочих вельмож древние египтяне-маглы, хоть и мумифицировали, подглядев ритуал у древних волшебников из далекой страны Юга, но хоронили только в мастабах [1]. А такие постройки, как эта, серьезно зачарованные от глаз простецов, были возведены совершенно для другой цели – именно ради их поиска они с Биллом Уизли ползают по прожаренному солнцем куску пустыни на магловской кастрюле, которая вообще-то зовется джипом, но с легкой руки Рыжего сделалась Ладьей Миллионов Лет. Хорошо, что маглы могут видеть только ?ладью? – без того, что бежит за ней прицепом…– Билл, отойди правее, – усилив звучание Сонорусом, посоветовал Локхарт.– Так нормально? – переспросил Билл, тоже зачаровав свой, обычно тихий, голос.Грохот, последовавший за этим, и разнесенная эхом по всем коридорам пирамиды ругань Уизли возвестили о том, что нормально.– Ты на потолок иногда поглядывай, Билли: там в некоторых местах камни еле держатся.– Гил, послушай-ка, а может, ты просто дашь мне на время свой амулет, и дело с концом? – с раздражением затянул Рыжий из своего подполья.Опять двадцать пять…– Сколько раз тебе объяснять, смертный? Кристалл Ди нельзя передавать, потому что этот камень сам выбирает хозяина.Ответ был не нов ипредсказуем, как дежа-вю:– Добро же, павлин, когда-нибудь я скажу тебе так же!– Позови, когда будешь готов.Дикий рев и землетрясение снова дали понять, что Шустрик не дремлет, а исправно выполняет свою работу. Ну да, обзавестись простым уравновешенным нюхлером в качестве открывателя путей – это не для Уильяма Уизли, это для слабаков. Гриффиндорцу амат подавай, и ни шагу назад! И доберется же когда-нибудь до Рыжего доктор Хавасс [2], быть этому чучелу в рокерской косухе депортированным из Египта в срок менее суток! Хавасс еще на Уоллиса Баджа не весь зуб сточил. От такого шума не только мумии восстанут, но даже маглы вот-вот начнут о чем-то подозревать…Наступившее затишье дало Гилдерою возможность вернуться к чтению. Он снова расправил на коленях номер ?Ежедневного пророка? четырехдневной давности, только что принесенный Мертвяком. Сам ворон остался дежурить снаружи – на самом деле он до оторопи боялся Шустрика, но не хотел этого признавать. Нечист, видать, душой и сердцем фамильяр Гарри Поттера. ?Пророк? так ?Пророк?, пусть и несвежий – выбирать не приходится. В своей разгромной статье ?Каков царь, такова и толпа? [3] Рита Скитер проехалась по всем сильным мира, до кого дотянулась. Упирала она, безусловно, на Альбуса Персиваля… и-так-далее-и-тому-подобное Дамблдора, в первую очередь как директора Школы Волшебства, а во вторую – Верховного чародея Визенгамота и духовного лидера Магической Британии. Обнаруженные на пришкольной территории останки вейлы (обе головы, а потом еще какой-то ливернашлив разных частях Запретного леса) стали поводом для скандальной сенсации, поскольку в результате расследования экспертам удалось идентифицировать части трупа. Вейлой оказалась чиновница Минмагии Долорес Амбридж, последний год своей службы проработавшая на двух должностях в Хогвартсе: в качестве преподавателя Защиты от Темных Искусств и школьного инспектора для контроля за работой других учителей. Свою видовую принадлежность она старательно скрывала, только вряд ли Дамблдор, некогда учивший ее в Хогвартсе, мог быть неосведомленным.?Но разве обеспокоил кого-либо этот вопиющий случай – опасное существо на посту профессора, и, увы, не в первый раз – на фоне чиновничьей возни, устроенной в правительстве после гибели Руфуса Скримджера? Разве сопоставимо удовольствие наших политических воротил от борьбы за власть – с какой-то гипотетической безопасностью студентов, будущим оплотом магического мира? Нет, не слышали!? – язвительно вещала Рита.События в Запретном лесу она расписывала так ярко, словно присутствовала на месте собственной персоной – она даже перечисляла имена авроров, собиравших материал, чем создала прочное алиби для Джона Долиша, которого некоторое время все подозревали в пособничестве Кингсли Шеклболту, якобы убийце министра Магии.– Кто-то обзавелся Философским камнем или, как минимум, запасной жизнью? – не сдержался, читая опасные речи неукротимой журналистки, Локхарт. – Всё чудесатей с каждым днем дела в полупрогнившем королевстве…Хотя статью Риты, скорее всего, проплатили. Не факт, но очень на то похоже. А значит, она такая смелая не на пустом месте, а оттого, что за спиной у нее стоят силы поинтереснее боевых магов из Аврората и зажравшихся чиновников.Любопытно, с чего вдруг старушка Амбридж отправилась погулять по Запретному лесу, населенному, как всем известно, самыми пылкими поклонниками вейл? Так и напрашивается картина: шабаш гарпий на дальних шотландских холмах, где они накачиваются бражкой и устраивают оргию. Возвращаясь, Амбридж ненароком сбивается с тропинки – должно быть, не летает, когда пьяна – и напарывается на патрульный табун. Ее судьба предрешена. Скажете – ересь? Не тут-то было: следователи рассматривают эту версию в качестве основной. Ну-ну.?А смерть министра Скримджера – заставила ли она Верховного чародея вмешаться в судьбу Кингсли Шеклболта и политические проблемы маглов, которым он, по его собственным громким заявлениям, столь благоволит? Не тут-то было! К маглам претензий нет: они в полном неведении о происходящем. Несмотря на плачевную экономическую обстановку в Великобритании, к чему они уже, кажется, привыкли за многие годы, лишенное магии население радо обмусоливать подробности личной жизни венценосной семьи?… – здесь Скитер тоже не удержалась и от души попотчевала читателей сплетнями о скором разводе Дианы и Чарлза, упомянув как бы между делом офицера Хьюитта и принца Гарри. Забавно было видеть снимки завсегдатаев магловской светской хроники на развороте ?Пророка? – они все двигались, словно на экране телевизора.А министром Магии у них там, похоже, косноязычный Пий останется насовсем… Билл пересказывал слова своего отца: Артур даже не сомневался, что всё будет именно так.?Это попустительство, почти произвол, выглядит столь нарочитым и сравнимым разве что с поступком самодура-Калигулы, который посадил в Сенат коня, что волей-неволей задаешься вопросом: и кто же опаснее для жизни Магической Британии – великий светлый маг и чародей Альбус Дамблдор-Первый, готовый притащить в школу хоть вейлу, хоть оборотня, хоть кентавра, или Его Жестокопреосвященство-Второй, просто тихо-мирно восставший из мертвых? Именно поэтому?…К каким выводам хотела привести читателей Скитер (благодаря ее пассажу о Неназываемом стало ясно, на чьем поле она пытается играть), Гилдерой узнать не успел: с оглушительным ревом в коридор из нижних камер вырвался Шустрик.Монстр величиной с приличного виверна, каймано-гиппопотамо-лев с горящими адским пламенем дырами на месте глаз, немедленно ринулся на единственное одушевленное существо, которое учуял поблизости. Гилдерой выстрелил в потолок магической скобой и моментально взлетел на светящемся альпинистском тросе. Амат с разгона промчалась мимо, не задев его ног, только чуть обдав их жаром преисподней.– Держись! – завопил откуда-то Рыжий, но Шустрик уже изготовился к высокому прыжку.Зависнув на роликовом блоке, держась за веревку одной рукой, Локхарт призвал на выручку Патронуса. Сорвавшийся с кончика его палочки призрачный дельфин-афалина играючи накинулся на химеру. Он даже не дрался, а просто толкал ее носом, как мяч. Тут подоспел Уизли, щелкнув ледяным кнутом, чем и отвлек амат на себя. Когда разъяренный питомец заметил его, Билл выпустил своего Патронуса-быка. Шустрик вздыбился, готовый к бою, но не смог устоять перед соблазном, стоило Рыжему вытащить из кожаной торбы сырое сердце ?и-знать-не-хочу-кого?. Приманку Уизли кинул обратно в лаз, а когда чудовище нырнуло туда же, запечатал дыру магией.– Апопа на тебя нет! – ослабив карабин, Гилдерой плавно съехал вниз и распутал талию, затянутую спасительной веревкой. – Вот я не понимаю, Билли: тебе что, так хочется иметь в напарниках седого, психически сломленного пациента Мунго?– Ничего, ты у нас везучий дядя, – Билл вытер окровавленные руки куском дерюги. – Слушай, а у тебя ж раньше не получался телесный Патронус! Что, и тут артефакт Ди помог?– Да Мерлин его знает. Последний год ни с того ни с сего вместо прежней ?медузы? стал получаться он… – Локхарт кивнул на дельфина, теперь плескавшегося в воздухе рядом с длиннорогим быком Рыжего.Патронусы растаяли за ненадобностью.– Ну дай погонять побрякушку! – снова заканючил Билл, сжирая завидущими глазами амулет Удачи Авантюриста. – Убудет с тебя, что ли? Не навсегда же!Уизли всегда говорил загадочным полушепотом, точно посвящал тебя в сокровенную тайну бытия. Дескать, так он привык: сколько себя помнит, дома кто-нибудь да спал, сам разбудишь – сам нянчись, а оно ему надо?Локхарт рассмеялся, подразнил компаньона черным камнем, который висел у него на ключицах в отворотах рубашки, среди других амулетов, и покачал головой:– Это кристалл-эгоист и кристалл эгоистов. – А я что, по-твоему, фанат благотворительности?– Как тебе сказать? Ты же у нас Уизли из клана Уизли, крутой искатель приключений, мечта подростков и красивых девушек из Гриффиндора. К тебе мой амулет не захочет, а на меня, если отдам, обидится. – Отговорочки в строю, – проворчал Билл, закуривая самокрутку. – Бабами меняться, значит, можем, а амулетами – ни-ни? Хорошенькое дело!– Историю надо было учить, Билли-бой: кристалл обиделся даже на самого Ди. Потеряем с тобой удачу – и что делать? Шустрика собой кормить? Посмотри, что он сотворил с газетой! – Гилдерой поднял с каменных плит догорающие обрывки ?Пророка?. – Вот злодей, на самом интересном месте! И я еще планировал разгадать кроссворд!Рыжий глубоко затянулся, нервным рывком стряхнул пепел под ноги. Вентиляция тут никудышная, все ходы и отверстия снаружи придавило песками, дышать в сухой жаре нечем и безо всякого дыма. От вони табака, приторно отдающего сладкой вишней, Локхарта повело. Курил Билли как пылесос: три затяжки – и сигареты нет. А заодно чутко прислушивался. Когда земля опять задрожала, его конопатое лицо озарилось детской улыбкой:– Скоро тебе будет что поразгадывать, жмот. В этот раз Шустрик наткнулся на верный след.– Билли, ты так говоришь уже пятую пирамиду подряд. Доведем местных ?меджаев? – они постучатся по магической линии, и не видать нам концовки манускрипта, как своих барабанных перепонок. Сворачиваться надо и переждать хотя бы до зимы.– Вот теперь уж всё точно! Клянусь памятью Шампольона!– Бла-бла-бла... – Гилдерой закатил глаза. – Я думаю, не попросить ли нам с тобой у маглов их ?Упуат?… [4]Может, Рыжего прокляли? Перед чужими проклятиями кристалл бессилен. Или как еще объяснить их тотальные обломы в поисках недостающего фрагмента? Они ведь уже больше полугода наматывают сотни миль по Египту. Старина Риг по привычке носит почту сначала на прежнее место, в гренландский Саккак, потом вспоминает, куда нужно, и, чертовски недовольный, летит в египетскую Саккару. Или в Дахшур. Или в Абусир. Или вообще туда, куда ворон костей не таскал. Результат – всмятку растерзанные руки и ?ух-ху-ух-ху-ху-ху-ху-ху!?. И Гермиона еще жалуется, что письма идут целую вечность! Спасибо хоть как-то приходят, детка… В эти края Гаруда, белохвостый орлан мессира, не летит совсем, зажрался. У филина – старческий склероз. Мертвяк с почтальонскими обязанностями справляется не очень, да и не обязан. А засылать в Британию непроверенную птицу – риск.– Ага-а-а, сейча-а-ас прям! Поклянчить у них ?Упуат? и пообещать взамен поделиться с ними находками… Хм! Спрашивается – и кто тут жмот? – Мало добра они угробили? – продолжал горячиться Рыжий, протекторной подошвой ботинка втаптывая окурок в древнюю плиту пола.– Перечислить?– Фамильная черта всех Уизли – считать цыплят до того, как они вылупились [5], – поддел Локхарт.Мимоходом вспомнив о мисс Грейнджер, Гилдерой обнаружил, что ее явно не хватает в их душной, по самый бенбенет засыпанной песками пирамидке. Вот это была бы всем командам команда! Девчонка такая же оголтелая, как они с Рыжим. А может, еще оголтелее них обоих, вместе взятых. Интересно было бы взглянуть, какой стала юная Атропа – выросла, наверно, и теперь уже не тот драчливый голенастый страусенок, что носился по Хогвартсу с кипой книг и неизменным Поттером под боком. Скорее всего, у нихс Гарри начался школьный роман, а может, она даже где-то и писала об этом. Локхарт никогда не прочитывал ее послания целиком, выбирал только самые интересные места. Грейнджер что на ЗОТИ, что на других занятиях, что в жизни увлекается деталями, слишком отдаляется от сути, и это невыносимо. ?Невыносимая всезнайка Грейнджер?. Дотошная. Явственно представив перед глазами девчонку, Локхарт сообразил, что Гермиона ведь тоже рыжая, правда, не с таким пожаром на голове, как у Билли-боя, который тем временем продолжал разоряться:– И всё равно! Цыплят – не цыплят, но вот уж с кем, с кем, а с маглами ?Книгой Вечности? я делиться ни в жизнь не ста… – неожиданно в глубине строения кто-то сдавленно замычал. Билл навострил уши: – Ги-и-ил?! Ты тоже это слышишь?..Глухой услышит. Кровь стыла в жилах от замогильного подвывания и глухих ударов о стены.– Ну, а что я тебе говорил?! Он нашел, нашел! – и с этими словами, подскочив на ноги, Уизли опрометью бросился по лестнице во тьму нижнего коридора.С палочкой наголо Локхарт почти не отставал от приятеля. В другой руке он крепко сжимал примотанную к запястью магией и обычными бинтами колдокамеру, а в уме который раз прокручивал формулировки усмирения инфернальных сущностей.Подвал, куда они загремели, выглядел совсем не так, как ожидал Гилдерой из опыта прошлых поисков. Это был скорее гигантский колодец цилиндрической формы, настолько глубокий, что любой незваный гость без магии разбился бы вдребезги, свалившись сюда сверху. Никакой обстановки, свойственной таким постройкам, в колодце не было, но по арене метались тени, выпячиваясь прямо из выбитых в камне иероглифов, которыми были усеяны стены. Только амат могла справиться с этими собратьями дементоров – и лишь поэтому, рискуя жизнью, Уизли повсюду таскал с собой химеру, благо, она уже не первый раз спасала их задницы в таких ситуациях.– Я их отвлекаю, снимай, только быстро! – скороговоркой выдал Рыжий и кинулся к Шустрику.Только теперь, на месте, стало понятно, что последний фрагмент – это не папирусные свитки, как было в предыдущих случаях. В мечущихся отсветах Люмоса Гилдерой успел сориентироваться. Судя по направлению фигурок-иероглифов на стене, строители пирамиды делали эти записи нестандартно – не справа налево, а наоборот. Что ж, поехали…Локхарт повел колдокамеру слева направо, фиксируя сначала нижние участки текста. Здесь только полгода переводить, а потом еще не меньше полугода – отсеивать заведомо мусорные вставки, вплетенные в общий текст, чтобы запутать чужаков. Наметанным глазом Гилдерой на ходу приблизительно отмечал эти места.За спиной, в центре колодца, клубилась тьма, слышался вой хранителей, мычание и рев амат да щелчки Биллова ледяного кнута. Покуда Рыжий удерживает их посередине, можно скользить по окружности поближе к стенам, не боясь, что зацепят. Главное – не оглядываться и не отвлекаться. Для съемок второго и последующих ярусов Локхарту пришлось запрыгнуть на ковер-самолет. Ну, как ковер… половичок. Оказалось, что так даже лучше: изображение не дергалось, плавный полет позволял снимать быстрее и качественнее, чем пешком.– Устанешь – меняемся! – крикнул Гилдерой, не отвлекаясь: пока щелкает кнут – всё в порядке, да и кристалл Джона Ди даст сигнал об опасности……Уже через час он стоял под прохладными струями душа – ради нормального отеля, где окажется приемлемый уровень сервиса, им с Рыжим пришлось аппарировать аж до самого Каира, и то им дали номера в разных крыльях гостиницы из-за небывалого наплыва туристов. Уизли отправился ?парковать? свою Ладью Миллионов Лет (а заодно – подальше от лишних глаз – усмиренную до следующей вылазки и сытую амат), и Локхарт решил быстро ополоснуться, чтобы поскорее осмотреть трофеи и к приходу приятеля уже начать перевод. Но тут оказалось, что волшебный трос, на котором он совершал акробатические трюки в пирамиде, оставил у него на боках гораздо более сильные повреждения, чем можно было предположить. Болезненные ссадины и кровоподтеки пришлось залечивать по свежим следам, и с его уровнем владения целительскими приемами это была задача не из простых. Однако к возвращению Рыжего с Мертвяком на плече состояние собственных боков Гилдероя устраивало более или менее, и он с удовольствием натянул на себя свежую магловскую футболку с парусиновыми шортами. Если бы таким его увидели в Хогвартсе образца 1992/1993 учебного года, то все британские маги – от профессоров до первокурсниц – остолбенели бы, как от взгляда василиска, и ожили нескоро. Билл тоже успел смыть пыль и переодеться, а мимир Гарри – прийти в себя после встречи с Шустриком. Запасшись какой-то сухомяткой и пивом, они подсели к столу и стали проявлять колдографические проекции стен пирамиды – одну за другой.– Что за письмена? – всё больше удивлялся Уизли, приглядываясь к изображению. – Значки узнаю, а прочитать не могу ни слова. Вот что это за линии над строчками, как в деванагари? У здешних я такого не видел никогда в жизни.– Похоже на то, Билли, что это и есть деванагари.– Только не говори, что мы откопали какую-то разновидность древнеегипетской Ригведы, – не поверил Рыжий, зато Мертвяк как-то насмешливо каркнул, но ввязываться со своими ценными замечаниями не посмел, насмотревшись на то, как эти парни обращаются с самой амат.– Я и не говорю. Я думаю, что это куда более древний, и не религиозный, а сугубо научный текст, написанный еще теми, первыми, магами Юга и Севера. Скорее всего, в те времена, когда после катаклизма они потеряли свою родину, расселились по землям Плодородного полумесяца и начали ассимилироваться с местным населением. Только они и могли так надежно запечатать источник…Что правда, то правда: без амат, мата и бутылки абсента там ничего не разыщешь…И чем дальше в текст, тем больше Гилдерой укреплялся в своем мнении. Давая теоретическую подсказку, где искать ответ на самый главный вопрос их проблемы, мессир оказался прав. А то Локхарт уже начал было подумывать, уж не является ли ?Книга Вечности? таким же блефом, как легендарный двенадцатый том ересиарха – сочинение, за обладание которым продал бы душу любой темный, а может, и не обязательно темный маг современности, и существование которого до сих пор остается под большим сомнением. Ныне здравствующий автор, снисходительно наблюдая за суетой вокруг его творений, не спешит проливать свет на эту тайну.– Билл! – Гилдерой остановил движение слайда. – Знаешь, что это?– Ну?– Кажется, это решение Фиаско Минтамбл.– А что это такое? – полюбопытствовал тогда Мертвяк.Мужчины посмотрели на птицу, переглянулись между собой, и Рыжий взмахнул палочкой, извлекая из недр Локхартовой камеры портрет мрачной пожилой блондинки на фоне Лондона прошлого века:– Элоиз Минтамбл, невыразимка. По слухам, занималась в Отделе Тайн проблемами пространственно-временного континуума. Ей приписывают удачную попытку перемещения во времени.– ?Удачную?! – фыркнул Локхарт: это действительно смешная шутка.– В легенде речь идет, правда, не то о каком-то хроновороте, не то о Маховике Времени – черт его знает, что это за гремлинова отрыжка, никто не может объяснить ни что это за штука, ни как она должна работать. Отец считает, что ее никогда не существовало в природе и что это спекуляция и мистификация наподобие борхесовского Orbis Tertius.– А эта бабка – существовала?– Бабка – существовала. Правда, если верить зарисовке скетчера-криминалиста, после того эксперимента вернувшаяся из прошлого Элоиз выглядела вот так.На пронумерованных эскизах, сделанных художником с разных ракурсов и помеченных на полях архивными печатями Министерства, виднелся труп той же самой женщины-блондинки, что и на раннем портрете. По сравнению с собой живой мертвая была, разве что, несколько отекшей, однако вполне узнаваемой. И каждый из планов демонстрировал на ее лбу зигзагообразное повреждение, похожее на…– Авада? – спросил Мертвяк.– Нет. Смерть от удушья. В вакууме.– А что тогда за ?молния? на лбу?– А на лбу – отметина, вероятно, символизирующая о том, что во времени она действительно каким-то образом перемещалась. Этак на час в прошлое, физически.– И что?Билл толкнул Гилдероя локтем и ухмыльнулся уже в свою очередь. Локхарт пожал плечами:– Астрономия, первый курс. Земля несется по орбите вокруг Солнца со скоростью тридцать километров в секунду. Относительно общего центра масс все небесные тела тоже движутся, не останавливаясь ни на мгновение. Там, где Земля была час назад, сейчас космическая пустота. Это всё, что ждет путешественника во времени, если он собирается перемещаться туда телесно. Для более отдаленных путешествий есть альтернатива – впечататься в подоспевшую на то место звезду или, подавно, угодить в какую-нибудь черную дыру.– Значит, у нее получилось переместиться во времени и пространстве, а потом вернуться сюда? – ворон, кажется, воспрянул духом, и Гилдерою его воодушевление показалось немного подозрительным: чего это он вдруг распетушился?– Ну, наверно, получилось. Только, как видишь, она вряд ли успела насладиться триумфом. Нельзя множить сущности – ?Зеркала и совокупление отвратительны, ибо увеличивают количество людей?[6].– И какое решение предложено здесь? – прервал их Рыжий, указывая на письмена.– Простое, как полкната: этот детерминатив означает ?перемещать во времени не тело, а только сознание?.* * *Накануне СОВ Гермиона так обстоятельно окопалась в библиотеке, что если бы в это время у маглов началась Третья мировая война, а Неназываемый, собрав свою армию, пошел штурмом на Хогвартс, она, скорей всего, ничего бы не заметила. Так, уткнувшись в учебник, и пришла бы по дымящимся руинам сдавать древние руны.Именно поэтому девушка не с первого дня поняла, что с Гарри творится что-то не то. Сам приятель, похоже, был только рад ее невнимательности. Она растерялась, когда заметила, что он в принципе перестал пользоваться волшебной палочкой и любые действия выполнял исключительно руками. Когда объяснение ?готовлюсь к зачету у Прозерпины? перестало усмирять ее подозрительность, Грейнджер насела на него со всей своей гриффиндорской волей к победе, и Луне Лавгуд осталось лишь смириться и отступить, что она и сделала, бросая виноватые взгляды на своего парня. Тогда-то Гарри и пришлось признаться во всем, что произошло. Гермиона ужаснулась, потом обняла его, потом сопоставила страшную находку Хагрида, о которой написала даже Рита Скитер в ?Ежедневном пророке?, с событиями той ночи и обрывочными воспоминаниями юноши о том, как отец вызволял его из логова Жабы – и ужаснулась еще раз. Всё это дополнилось историями о развратных действиях Амбридж в отношении Шамана, Пухлого и еще нескольких ребят, а также негодованием Драко Малфоя и отсутствием Джереми Стреттона, который не рискнул возвращаться в школу после уикенда, поскольку его здесь вывели на чистую воду. Если это Снейп избавил их всех от этой гадости, то не окажется ли в опасности теперь он сам? Немного обнадеживал факт, что по крайней мере одно звено – пытки Гарри Жабой и его освобождение алхимиком – для широкой публики выпадало из причинно-следственной цепочки, а без него составить полную картину гибели Амбридж было невозможно. Но как же у их костлявого, на ладан дышащего профессора хватило сил справиться с такой монструозной тварью? По финальному испытанию Турнира Трех волшебников Гермиона помнила, какой отпор может дать сильному волшебнику даже молодая и неопытная вейла с мягкими крылышками – а уж эта, в отличие от Флер Делакур, была матерой особью в полном расцвете сил и умений. Только бы Снейпа не вычислили!Но если проблемами Снейпа она забивать свою голову не собиралась, поскольку профессор – человек взрослый и получше них, сопляков, знает, как выпутываться из ситуаций и посложнее, то с Гарри было всё наоборот: она даже об экзаменах забыла и даже во сне придумывала, как же ему помочь. Только ничего толкового не придумывалось. Он пытался шутить и, кажется, смех его звучал вполне искренне, но Гермиона хорошо помнила, что чуть было не стряслось с Лонгботтомом на Астрономической башне. А ведь перед подъемом туда он тоже улыбался друзьям, и, как говорится, ?ничто не предвещало?.– Да всё будет путем! – уверял Гарри, и они в который раз репетировали для нее то, что покажут экзаменаторам СОВ. – Прорвемся, Атропа! – (знает, на кого перевести стрелки, лукавый лис!). – В конце концов, если ничего не получится с Прозерпиной, попробую силы в издательстве Фишера. Тетка пишет, что он по-прежнему будет рад меня видеть у себя в штате…– У тебя крыша едет, какой Фишер? На тебя охотятся Пожиратели!– Зачем я им теперь? Сама подумай.– Вы с отцом пытались покинуть страну?Сложив руки на груди, он устало запрокидывает голову и мямлит:– Ну, пытались…– И как?– Ну, не сработало. Может, порт-ключ бракованный?– Сам ты… бракованный! Это значит, что магическая привязка по-прежнему работает и не выпускает тебя из Британии! Это значит, что ты по-прежнему остаешься в роли преемника Дамблдора. И это значит, что ты по-прежнему под ударом, под прицелом у Неназываемого! Вот только попробуй мне не сдать эти экзамены, лично придушу! К Фишеру он собрался!Комиссию из Отдела образования представляли два мага крайне преклонного возраста. Вернее, это были колдун и ведьма, но старушка выглядела так, что Гермиона поначалу приняла ее за высушенного, как имбирный корень, старичка, обманувшись короткой стрижкой ?ежиком? и угловатыми движениями мадам Марчбэнкс. Министерские экзаменаторы повсюду совали свои дряблые носы, выспрашивали и выглядывали пуще Жабы. В какой-то момент гриффиндорке показалось, что план старшего и младшего Принцев провалился, не начавшись. Всё происходило так же, как и на обычных экзаменах: их посадили за отдельные столы и заставили тянуть жребий, в соответствии с которым давали задания. На СОВ по Трансфигурации, идущем раньше остальных по списку, Гермионе удалось занять место в среднем ряду одиночных столов, чтобы видеть Гарри сбоку от себя – он старательно расписывал теорию за партой у самого окна в Большом зале. Она еле-еле сосредоточилась на своем билете, но зато так увлеклась ответом, что подняла голову лишь после оглашения его фамилии. Экзаменаторы вызвали Гарри к себе – продемонстрировать практические навыки. Значит, по теории он уже всё сделал. Девушка поймала себя на том, что усиленно скоблит перо ногтем большого пальца, рискуя сломать очин и забрызгать весь пергамент чернилами. За себя она волновалась гораздо меньше.– У вас, молодой человек, был вопрос по особенностям внутренней и внешней трансфигурации, – проблеял старичок – мистер Тофти – и поправил пенсне, которое сочли бы старомодным даже прабабушки хогвартских студентов-чистокровок. – С письменным заданием вы справились, насколько мы с коллегой можем это определить – не так ли, мадам Марчбэнкс? – а когда напарница громким басовитым голосом переспросила его, о чем он толкует, и приставила к своему уху деревянный акушерский стетоскоп, он повторил сказанное в воронку, после чего старушка оживленно закивала. – Теперь покажите нам примеры этих двух видов изменения предмета. Вот, пожалуйте, мой вам для этого головной убор.И он выложил на стол смешной серый котелок, какие в детективных фильмах-пародиях носят сыщики или шпионы. Эти старикашки из Министерства не так просты, какими хотят казаться. Сердце Гермионы заколотилось и замерло. Перо она всё-таки в итоге сломала пополам, а свиток заляпала чернилами. Будто услышав ее мысли, профессор МакГонагалл подняла голову, строго поджала губы и запустила в нее тяжелым взглядом, сделавшись похожей на сердитого грифа. Гермиона потупилась. Еще бы декан такое не услышала! Эти чокнутые мысли грохочут в черепе, соревнуясь по громкости с сердцебиением – девушка и так уже почти чувствовала себя героем рассказа По. [7] Может быть, МакГонагалл тоже знает про Гарри? Убедилась она в этом парой минут позже.Гарри облизнул губы и слегка размял пальцы, как всегда делал это, беря ланцет на практических у Умбрасумус. Теперь вместо ланцета он сжал палочку и нацелил ее на котелок.– Колорум виридис, – шепнул едва слышно.Из палочки вырвалось легкое серебристое свечение, как и положено после трансфигуративного закла, а затем котелок Тофти перекрасился в ровный травяной цвет. Гермиона выдохнула и с облегчением оперлась на спинку стула. Оказывается, не врут исполнители попсы, рассказывая, как тяжело попадать в слова под ?фанеру?. Всё-таки Добби молодец – и старички ничего не заметили, не говоря уж о других студентах, которые вовсю строчили свои задания. Но впереди у Гарри еще вторая часть билета – трансфигурация внутренняя, и это будет посложнее, чем перекрасить шляпу из серого в зеленый. Поменять форму неодушевленного предмета домовик тоже сумел без затруднений – после выписанного в воздухе зигзага с петлей внизу и заклятья Материя циркуляро невидимый эльф, стоя позади Гарри, щелчком пальцев одной руки сымитировал вспышку на кончике палочки, а другой обратил котелок в фетровую лепешку идеально круглой формы. Оставалось теперь изменить размеры исходного объекта, а после – одушевить его. Гермиона и сама работала на два фронта: одним глазом смотрела в свой пергамент, переписывая набело с испорченного кляксами свитка, а другим косила в сторону экзаменационной комиссии.– Энгоргио! Цингулята материя гетерогенус…Отхлебнув из стакана водички, МакГонагалл внезапно зашлась кашлем. Экзаменаторы засуетились, мадам Марчбэнкс даже начала стучать ей между лопаток, а стол в это время качнулся, и на нем из фетрового блина выросла туша зеленого броненосца.– Оу! – признал мистер Тофти, отвлекаясь от Минервы и поправляя пенсне, чтобы получше разглядеть результат трансформации.В качестве вишенки на торте Гарри, окончательно обнаглев, прямо у них на глазах винтанул в воздухе своей палочкой и отменил неестественную окраску животного. Похожий на громадную блоху зверь пробежался по столу, с интересом заглядывая во все бумажки и чернильницы. Добби – гений монтажа! Ему пора в шоу-бизнес.– Благодарим вас, мистер Поттер, ступайте, результаты получите по почте в июле, – прикладывая к губам платок, велела профессор МакГонагалл, а затем вернула котелок в первозданный вид и передала своему коллеге. – Пригласим следующего, господа.Когда очередь дошла до Гермионы, она только-только успела поставить последнюю точку в своем трактате.Последний день семестра – все экзамены были уже позади и оставалось лишь мирно дожидаться оценок, наслаждаясь каникулами дома, – вся команда ?Фом Неверующих? совершенно открыто провела на берегу Черного озера, устроив маленький прощальный пикничок. Администрация замка не возражала, и Филчу было велено заниматься своими делами вместо того, чтобы мешать молодежи.Парни баловались, как первокурсники, обстреливая друг друга всякими глупыми заклинаниями, девчонки визжали, хохотали и обзывались на ?этих придурков?, один Гарри с Мертвяком на плече сидел в стороне на большом камне, обхватив руками колени и задумчиво глядя на башни Хогвартса, отражавшиеся в темном зеркале водоема. Ворон что-то бормотал ему на ухо, и юноша еле заметно кивал. Все в их ?тайной организации? уже знали (без лишних, впрочем, подробностей), что из-за Жабы Гарри совсем утратил возможность колдовать, и старались не задеть его чарами, которые – даже в легкой форме – он будет не в состоянии отбить. Гермиону удивил Драко, который обычно относился к сквибам с категорическим презрением, а тут взрыкивал на всех и каждого, кто пытался добить Гарри жалостью в стиле ?и как же ты теперь, бедняга??. Взрыкивал и отгонял подальше – не без помощи своих бессменных вышибал Крэбба и Гойла.– На-а-айду Стреттона – прокляну до седьмого колена, – ломая в холеных тонких пальцах прутья срезанных камышей, предупредил он Гермиону, Луну и Джинни, которая в очередной раз поцапалась со своим Корнером и снова стала тусоваться с подружками.– Ну и дурак, – откликнулась Уизли. – Самому же потом до седьмого колена в ответ прилетит.– Тебе-то что, – буркнул Малфой непритворно-злобно. – Ты только ра-а-ада будешь.– Говорю же: дурак, – Джинни дернулась и демонстративно удалилась мириться с Майклом.– Ну и с кем мы теперь будем строить следующего зотишника, которого прита-а-ащит наш непредсказуемый господин директор? – глядя на Гермиону, ядовито процедил Драко и побил все прежние рекорды по копированию манер своего декана. Как будто это лично она была виновата в кадровых решениях Дамблдора. – С Пухлым, что ли?– Невилл многому научился за последнее время, – с едва заметной улыбкой промолвила Лавгуд, которая, почти не обращая на них внимания, шаманила у походного этюдника. – Но, может быть, в этом году к нам придет нормальный учитель?Белобрысый покривил свою надменную рожу:– Угу, та-а-ак я и поверил. Пять лет подряд – один другого краше, и тут вдруг – придё-ё-ёт нормальный… – он полуприсел и карикатурно развел руками. – Вот что, ска-а-ажите на милость, Поттер будет делать в этом Мунго? Что ему, та-а-акому, теперь поручит делать Прозерпина? Утки за коматозниками выносить, что ли? Эх, вот жа-а-алость, что не мне в ту ночь попалась Жа-а-аба!– А то бы что? – Гермиона помимо воли ухмыльнулась, когда он самодовольно задрал нос. Права Джинни: дурак, и не лечится.– В отличие от вашего глупца-Поттера я не ста-а-ал бы жертвовать своей магией, чтобы расквита-а-аться со старой с-с-с…волочью, – он покосился на Луну, в присутствии которой всегда почему-то избегал выражаться, хотя та никогда не смущалась из-за брани, достаточно закаленная словарным запасом Гарриного мимира. – Интересно, как он ее угрохал? Ну признайся, Грейнджер, ка-а-ак? Он же тебе всё расска-а-азывает!– С чего ты вообще взял, что это Гарри ее угрохал, Малфой?! – девушка почти засмеялась, впечатленная изломами его дедуктивной мысли. – Чем тебя не устраивает официальная версия?– Да я уверен, что это Поттер какой-то хитростью заманил ее в лес, а та-а-ам ее порвали кентавры! И пра-а-авильно сделал – только зря подста-а-авился. Лучше попросил бы Коронадо. За нашим секс-гигантом она сама поскака-а-ала бы вприпрыжку…Разубеждать его Гермиона не стала, а Луна вообще сделала вид, будто ничего не слышала, вырисовывая живописный причал, видневшийся на том берегу. Вот уж кого меньше всех можно вообразить хладнокровным убийцей, так это Гарри. В отличие от его отца, которого половина Гриффиндора подозревала в регулярном пожирании младенцев. А другая не подозревала – просто потому, что при таком меню он не был бы ходячим скелетом.А Гарри по-прежнему сидел поодаль и о чем-то беседовал со своим вороном.* * *Сны бывают полезными и бесполезными. Бывают запоминающимися или улетучиваются из головы через минуту после того, как откроешь глаза. Но к чему снится убийство Махатмы Ганди, а сон затем запоминается во всех подробностях, Северус не знал. Просто накануне он побывал в Полночной башне Лавгуда, где с ним внезапно заговорил сэр Френсис Уолсингем и посоветовал прогуляться по дому Принцев, а заодно побеседовать с оставшимися портретами… ну и поизучать расположение комнат, мало ли что. А после этого Снейпа всю ночь преследовало странное видение, как будто он – брахман Натхурам Годзе [8] и в соответствии с заговором националистов должен застрелить духовного лидера индусов. Во время молитвы он подбирался к Махатме на самое близкое расстояние и делал три выстрела в упор. Просыпался. Через секунду снова проваливался в сон – и всё повторялось бессчетное количество раз. Сон вымотал его до полусмерти. С этим надо было что-то делать: возможно, это был намек подсознания о каких-то делах, которые не успел завершить дядя Густавус, умерщвленный Томом Реддлом в Калькутте полвека назад. Сэр Френсис неспроста заговорил о портретах Северусовых деда и бабки, ведь сын рассказывал, что Гэбриел Принц-старший и Хелена Когтевран иногда принимают в своих хогвартских картинах гостей из других мест. Среди последних он видел и мистера Уолсингема, даже не раз. Это подтверждала дочка Ксено и Пандоры – девочка, кажется, хорошо шла на поправку, теперь ее словам можно было доверять, хоть по старой памяти она изредка и цеплялась за свои фантазии о нарглах с мозгошмыгами. Да, пожалуй, пора наведаться на улицу Трех Мертвых Королей, 611.И вот он стоит перед портретом новобрачных Донатуса и Лиссандры Принцев, а те отвечают на его приветствие. Как будто только вчера он был здесь – с мальчиком, директором и заместительницей директора…– Наверное, я должен рассказать вам то, чего вы еще не знаете… Это еще не произошло с вами, – Северус запнулся: конечно, не произошло: у них же еще нет детей, ни старшего сына, ни дочерей, и уж тем более они ничего не слышали о Реддле, который увидит свет только спустя двадцать с лишним лет. Или же… магия позволяет им сочетать некоторые несочетаемые вещи? Ведь узнали же они его, узнали Гэбриела при первой встрече! Откуда? Черт, он никогда не мог разобраться, как работает эта странная система. Никто не мог – даже художники. Терра Инкогнита, чтоб ее сожрали пьяные тролли…Чета Принц переглянулась. Дед продолжал внимательно наблюдать за ним, а бабка ласково улыбнулась, но голос ее прозвучал решительно, как приказ:– Северус, не робей. Мы видим: тебе нужна помощь. Рассказывай.И он рассказал. Об их младшей дочери, о мальчишке-полукровке, которого сэр Донатус возьмет на должность архивариуса и примет участие в судьбе сироты из рода Гонтов, о том, чем потом им всем отплатит этот мальчишка, когда мистер Принц не пожелает отдать за него Эйлин…– Он уже пользовался зачатками этого проклятия, когда был совсем ребенком, в магловском приюте. Испытав прием подселения сущности в тело жертвы во сне, он научился управлять поведением и состоянием того, кого решил покалечить или убить. Это давало ему возможность свести жертву с ума, он мог издеваться над ней долгое время или же нанести смертельный удар мгновенно, всё зависело от его настроения. И с возрастом он только усовершенствовал этот навык. Один из множества в арсенале его особенных умений. В них он был талантлив, как никто из современников…– Талантлив… – вдруг вымолвил сэр Донатус. – Как все прежние Гонты, и в той же самой области… Выродившиеся, они были уже не способны проклясть и мышь, но свежие гены сделали свое дело, и высохший было ствол неожиданно дал сильную, живучую ветку… В ней сконцентрировалось всё, что заложено в корнях, и в отчаянном желании пробиться к свету она разрушала всё на своем пути – камни, другие деревья, лед и сталь…– Когда вы, сэр, перед смертью завещали дяде Густавусу закончить ваши дела с индийскими родственниками здешних Патилов и Шафигов, то даже не подозревали, что умираете вследствие проклятия. Том убил вас очень аккуратно. Следующей жертвой стал Густавус. Еще на пристани в Ирландии Реддл самым немудреным способом сбил его с ног, чтобы дезориентировать болью, подойти ближе под морочным обликом и подселить сущность. Проклятье постепенно овладевало организмом вашего сына во время плавания в Азию, и к моменту прибытия в Индию Густавус был полностью подконтролен Тому.– Но почему ни я, ни Густав не распознали эту скверну? Почему не заподозрили нечисть? – мистер Принц был очень удивлен и озадачен.– Потому что британские маги слишком обособились, и даже азиаты-переселенцы стали понемногу утрачивать тут знания своих предков. Реддл же интересовался всем, для него не было преград при всём его показном патриотизме. И пользовался он всем спектром магии, который только может быть доступен одушевленному существу. Вероятно, даже магия эльфов и гоблинов не была для него тайной. Не гнушался он и магловских изобретений…– Ты как будто говоришь сейчас о Голландце! Он был таким же… из тех, кого принято называть злыми гениями. Даже мой кузен Сенториус подпал под темное обаяние его учения, покуда они оба – и Геллерт, и он сам – не пересмотрели свои взгляды на этот мир… что тоже дано не всякому, пусть даже выдающемуся, уму.– Да, сэр, так и есть. Том всерьез называл себя инкарнацией Салазара Слизерина и считал своим духовным наставником Геллерта Гринделльвальда, хотя они никогда не встречались лично. Но, в отличие от Голландца, Реддлу не дана была такая гибкость ума, чтобы перечеркнуть прошлое и начать всё заново на руинах гибельных идей. Реддл был миссионером, а миссионеры слишком дубоголовы, чтобы признать перед самими собой, что мычание в темном лабиринте, по которому они движутся вслепую, издает не священная корова, а совсем другое существо. Итак, во время Калькуттской резни Том воздействовал на волю Густавуса через свою эфемерную ?змею? – в дневнике он хвастливо зовет ее Кундалини. Он заставил дядю изменить маршрут, которым тот добирался к дому родни британских Шафигов. Густавус оказался в эпицентре погромов, где и был убит выпущенными из тюрем головорезами. После расправы над мужчинами из семьи Принцев Том принялся за женщин. К Лорайн он являлся во сне, как инкуб, и за несколько месяцев просто выпил из нее жизнь. Она зачахла на глазах у сестры с матерью и умерла. Леди Лиссандра, чье здоровье и без того пошатнулось из-за смерти мужа и старших детей, легко поддалась его губительным манипуляциям. Реддл пишет, что убрать ее оказалось легче всех – она медленно сошла с ума и сама не заметила, как отправилась в иной мир. Так Эйлин осталась единственной наследницей в роду.– Так что же? В итоге он добился своего? Добился ее руки? – на миг темные глаза бабушки полыхнули негодованием, и Северус вспомнил мать, когда та была совсем еще молодой. Оказывается, они были так похожи с миссис Принц! – Она же ничего не знала и считала его другом детства…– Да, мэм, она не знала и считала его другом, но в то время Эйлин еще не была готова к браку и просто попросила его подождать. Том же в свою очередь решил, будто она водит его за нос, а сама метит замуж за Иеронимуса Шафига. Поэтому он придумал способ устранить ?соперника? и поставить Эйлин в безвыходное положение. Зараженный драконьей оспой Шафиг умирает, но с Эйлин всё опять пошло не так, как Реддл планировал изначально. Пользуясь министерскими связями своих сторонников – того же Лестрейнджа, – он хотел сделать так, чтобы ее оправдали и она, сочтя его вследствие этого своим благодетелем, перестала, как он выразился, ?валять дурака? – то есть приняла его предложение. Только Реддл слишком заигрался. Ее палочкой он убил двоих вместо одного, да еще к тому же этот второй оказался родственником какой-то министерской шишки – вероятно, Том об этом не знал. Связи и ходатайство не помогли, и Эйлин вынесли обвинительный приговор. Том потерял к ней всякий интерес, поскольку мерой пресечения была назначена Дислексиа Тоталум, конфискация имущества в магическом мире и изгнание в мир маглов. Там к ней приставили соглядатая, и им оказался мой… – Северус сильно скривился, не желая произносить этого вслух, но всё же произнес: – мой так называемый отец. Реддл пишет, что сумел раздобыть обломки маминой волшебной палочки и полностью ее восстановил. С тех пор и до самой смерти он пользовался этим трофеем. Наверное, к счастью, потому что палочка моей матери не может причинить никакого вреда ни ее сыну, ни, самое главное, ее внуку… ну, или как-то так…– Как – ?так?? – въедливо уточнил дед, впиваясь в него взглядом проницательных глаз, и Северус ощутил себя нашкодившим мальчишкой, который, к тому же, не выучил заданный урок и получил ?тролль?.– Возможно… дело в ?начинке?… в перьях одного и того же феникса в палочке из черного эльдера и палочке из остролиста…– Чушь! – фыркнул сэр Донатус. – Думай!– Может быть, мама как-то… усовершенствовала свою палочку? Вроде того, как это сделал Гэбриел – точнее, Олливандер с его палочкой. Он вложил внутрь выпавший молочный зуб Гэбриела. Когда Эйлин была жива, мне и в голову не приходило расспрашивать ее о таком… Да она и не смогла бы ничего рассказать из-за дислексии.Мистер Принц качнул бровью:– Хм… Что ж, может быть. А может, и нет. Но ты здесь ради другого, не так ли?– Да. Сэр Френсис Уолсингем дал мне совет осмотреть этот дом. Только не сказал, что я должен здесь искать.– Иногда имеет смысл разрушить прошлое и воскреснуть на руинах собственных ошибок. Начни с начала, Северус. Вспомни свои ошибки и учти их.Новобрачные расступились. Фон позади человеческих фигур начал обретать очертания… их собственного дома. Старинный, добротный, окруженный классическим английским парком, он дополнял собой сумрачный пейзаж. И тут одно из окон третьего этажа в дальнем крыле подсветилось серебристым огоньком. Леди Лиссандра указала туда пальцем в черной перчатке. Едва это случилось, мираж пропал, и портреты замерли.Северус кивнул, отступил от картины. Шаг, другой… На третьем он развернулся и побежал по коридору к лестнице, чтобы найти подъем на третий этаж.Когда-то здесь была комната его матери. Он понял это, догадался. Сейчас она пустовала, но в центре стоял предмет, увидев который, Снейп вздрогнул – потому что узнал занавес, прикрывавший его. Когда-то он находился в комнате, охраняемой цербером Хагрида, в то время, да и теперь, за ним охотились Пожиратели. Не за ним самим, а за тем, что спрятано в его недрах. Только благодаря Веселому Роджеру все считали, что Дамблдор хранит это в Отделе Тайн у невыразимцев. А директор, получается, снова всех обскакал.Северус сдернул покрывало и уставился в ожидаемую пустоту – как и прежде, для него еиналеЖ отображало всё: стены, пол, потолок. Всё, кроме самого Северуса Снейпа… или Северуса Принца. Он всегда знал, что стал первым в череде всех бед, свалившихся на их головы. Его не должно было существовать. И он совсем не желал увидеть там, внутри, столик со шкатулкой, в которой, по словам Гэбриела, находился перстень с александритом – тот самый, который хотели насильно надеть на мальчишку-первокурсника Ургхарт и Петтигрю…Северус поднял глаза. Высоко, почти под самым потолком, выложенная лепниной на тяжелой раме зеркала надпись гласила: ?Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi?. И вдруг…Он отвлекся лишь на мгновение: что-то дрогнуло в глубине отражавшейся комнаты – что-то, похожее на рыжий всполох догорающего костра…Зеркало еиналеЖ дернулось, сверху посыпались кусочки отлетевшей лепнины. Снейп едва успел отпрянуть, а когда, развеивая рукой клубы пыли, снова посмотрел вверх, то прочел там: ?Erased stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi?. Отвалившийся от буквы ?i? в слове ?Erised? кусок керамики скрывал под собой букву ?a? – ?Erased?. И снова всполох в глубине… смутный женский силуэт… ускользающий в небытие…– Лили! – кинувшись на холодную поверхность, закричал он, как сумасшедший. Невидимая преграда остановила его, и он, отбив ладони о бездушное стекло, заколотил зеркало кулаками. – Лили! Пожалуйста!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .– Лили, пожалуйста, открой мне! Мэм, я прошу вас, откройте, мне нужно поговорить с нею!Полная Дама Гриффиндорской гостиной полна соболезнующей печали:– Но, молодой человек, вы студент другого факультета, я не имею права впускать вас сюда!– Только на минуту! Я очень вас прошу, мадам! Лили! Лили, открой! Я должен объяснить ей…Портрет резко отъезжает, и на пороге возникает разъяренная рыжая фурия с молниями в ядовито-зеленых очах:– Объяснить мне что? По-моему, ты всё сказал, что хотел, Северус Снейп! Конечно, я шлюха и сплю с Поттером, который не сходит у тебя с языка!– Лили, пожалуйста, прости меня! Я совсем не хотел этого говорить, я был…– …?не в себе?, – скривившись, с сарказмом передразнивает она. – Конечно! Знаешь, Северус, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, а ты и пьяным-то не был. Вот, значит, как могут думать друзья о друзьях. Хуже слова и не придумаешь – наверное, ты долго выбирал. Мог ведь назвать просто какой-нибудь грязнокровкой, или как там еще принято обзываться в вашем гадючнике? Это хотя бы было правдой – по крайней мере, для ваших чистопородных рептилий. А ты вот чем мне присветил – спасибо, открыл глаза дуре! Не делай добра, да не получишь зла. Проучил так проучил – на всю жизнь…От стыда он готов провалиться до подземелий сквозь все этажи:– Прости меня, пожалуйста! Клянусь тебе чем хочешь, я заглажу вину – только скажи, что мне сделать! Я никогда так не думал о тебе и никогда не подумаю.– Я вообще не знаю, о чем ты думаешь. Уходи, не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Если бы не Мери, я и сейчас не сделала бы этого. Зачем я только вышла? – она говорит с издевкой, глаза ее сухи и мечут молнии, руки неприступно скрещены на груди.Как глупо. Всё, всё, что сейчас происходит, – это какой-то абсурд. В голове у него мутится. Ему не надо было приходить сюда – Лили уже всё для себя решила. Она просто хочет избавиться от его неудобного общества – и всё, что он может сделать, это помочь ей осуществить желаемое. Самоустраниться. Тогда… тогда пусть идет как идет. Весь его запал вдруг пропадает. Северус низко опускает голову, кивает и отступает:– Извини. Я больше тебя не потревожу, Лили.И слезы на глазах расчувствовавшейся Полной Дамы, чей портрет снова наглухо задвинул перед ним проход в гриффиндорскую гостиную…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .– Пожалуйста, вернись! Мне нужно сказать тебе!.. Я знаю, это ты! Лили! – он кричал, покуда не сорвал горло, но по ту сторону зеркала не было уже никого. Ни отражения его самого, ни призрачного силуэта, который он сдуру принял за свою жену. Зеркало еиналеЖ призвано морочить глупцов, показывая им несбыточные желания, играясь их страстями…Но… ?Erased?, не ?Erised?!.. И ему это не привиделось: вот керамические обломки в кучке пыли, вот эта буква ?a? вместо приляпанной сверху и только что отвалившейся ?i? – как это объяснить?Ну нет, теперь-то он всё выбьет из Деда вместе с прочим его дерьмом! И то, как здесь оказалось еиналеЖ, которое должно стоять в Министерстве – а они это оговаривали! – и то, что в действительности произошло хэллоуинской ночью в Годриковой Впадине, и то, кто именно там ?стерт?, ?erased?… и еще многое и многое…Комната озарилась ярким серебристым светом – именно такой горел в этом окне на картине четы Принцев всего несколько минут назад. Выставив палочку перед собой, Северус в любой момент был готов парировать нападение. Но это оказался всего лишь призрачный бобр – Патронус Макмиллана.– Северус, срочно! План ноль. Они в Отделе Тайн. Я тоже. Поспеши.__________________________________________[1] ?Дом вечности? – древнеегипетская гробница с одной или несколькими погребальными камерами, проще говоря – родовой склеп. В переводе с арабского слово обозначает ?скамья? (по внешнему виду именно скамью эта постройка и напоминает). А тут немножко о Шустрике https://www.blackwarlock.ru/viewtopic.php?t=10249[2] Захи Хавасс – египетский археолог и историк Древнего Египта. Бывший генеральный секретарь Верховного Совета Древностей Египта. Также занимается активной популяризацией истории и культуры Древнего Египта с помощью телевизионных документальных сериалов. Эрнст Альфред Уоллис Бадж – британский археолог, египтолог, филолог и востоковед, работавший в Британском музее и опубликовавший большое количество работ о Древнем Востоке. Поскольку в XIX веке в самом Египте имели весьма смутное представление о ценностях артефактов эпохи фараонов (напомню, что к этому времени Египет уже не принадлежал коренным египтянам, его захватили совсем другие народности, которым древняя культура была до синей лампочки и даже почиталась за шайтанскую, пропадет – не жалко), Бадж пытался спасти хоть какие-то исторические документы, в том числе – вывозя их за пределы Египта. Наиболее известный труд Уоллиса Баджа – перевод египетской Книги Мертвых. Доктор Захи Хавасс прямым текстом называет Баджа вором. Что ж, как говорил незабвенный кот Бегемот, ?история рассудит? http://frustratedpilot.blogspot.com/2013/01/london-day-1-world-museum.html[3] Латинское выражение ?Qualis rex, talis grex? (аналог нашей поговорки ?Каков поп, таков и приход?). Бытует вариант перевода ?grex? как ?свита?, но всё же ?толпа? – правильнее.[4] Названный в честь бога-волка Упуата, проводника душ в мире мертвых у древних египтян, робот ?Упуат? был сконструирован инженером Рудольфом Гаттенбринком в 1993 году. Аппарат исследовал вентиляционные ходы в Великой пирамиде, недоступные человеку ввиду их узкого размера: https://rutube.ru/video/e7a4f8938bb747a78ca07d95979008ee/[5] Вместо русской поговорки ?Делить шкуру неубитого медведя? англичане иногда употребляют аналог: ?Well, let's not count our chickens before they hatch?.[6] Фраза некоего ересиарха Укбара из рассказа Борхеса ?Тлён, Укбар, Орбис Терциус?.[7] Эдгар Аллан По ?Сердце-обличитель?.