Глава сорок седьмая (1/1)

– Фкажи-ка, дядя, а фто это на том пригорке? – ледащий тип увязался за мистером Брайсом от самой церквушки. Сдается, он и на службе присутствовал. С какой-то минуты старому садовнику вообще начало казаться, что этот проходимец был ему смутно знаком: то ли жил когда-то в их городке, то ли заезжал не раз. – Видишь там фево? Или нет?Фрэнк прищурился. Были времена, стоял на одном из тех двух холмов близ дорожной развязки самый богатый дом из литтл-хэнглтонских построек. А потом во время грозы в крышу его шарахнула молния, здание вспыхнуло, как свечка, и ветер лишь довершил дело, начатое огнем. Приехавшие пожарные и врачи помочь домочадцам – семейству Реддлов – не смогли уже ничем. Поговаривали, только труп Томаса, единственного сына пожилой четы, сумели найти, опознать и похоронить на местном кладбище. Затем произошло и подавно невероятное для здешних краев событие: Литтл-Хэнглтон тряхнуло от подземного толчка так, что обгорелые руины дома попросту сложились и стали кучей сырого щебня. С тех пор за этим местом прочно закрепилась дурная репутация.– Там давненько уже ничего нет, мил-человек, – стараясь проявлять вежливость, ответил Фрэнк шепелявому коротышке. – Я ведь у них садовничал в свое время. Свезло мне, что той ночью был в отлучке. В грозу обратно не поехал, решил дождаться утра. А утром уже и некуда стало ехать, вот так оно бывает. Хорошая была семья, жаль мне их.– Ну-ну, – усмехнулся знакомый незнакомец, щеря желтоватые, плохо чищенные зубы, спереди выступавшие двумя резцами, как у грызуна.Странно было смотреть на него Брайсу. Словно через полупрозрачную пленку, видел он коротышку то в обычной, человеческой, хоть и замызганной одежде, то ряженым – в черном плаще или сутане. И ощущения были какими-то скачущими, двойственными: то, подчиняясь очередному приливу симпатии к собеседнику, Фрэнк готов был последнюю монету отдать этому милейшему парню, то, захлебываясь в притоке отвращения, – бежать со всех ног подальше от опасного пройдохи.Шепелявый больше расспрашивать не стал, только развернулся и зашагал в сторону холма, а Фрэнка Брайса даже не удивило, как растворились воспоминания об этом разговоре, как померк и улетучился из головы облик низкорослого неряхи.Тем временем Петтигрю – а это вне всяких сомнений был он – приблизился к пустырю, который некогда был садом в усадьбе Реддлов. Не подходя ближе, он сунул руки в карманы своей неопрятной, будто с чужого плеча, мантии и уставился на развалины. Не иначе как подобным же образом видится Хогвартс заплутавшему в дебрях шотландских взгорий маглу: остатки невнятной постройки, от которых так и фонит опасностью. Но после того, как бывший садовник проявил для него местонахождение дома, Питер увидел за очертаниями руин что-то еще более мрачное и жуткое, лишь снаружи похожее на большой призрачный особняк. Маглам этой жути не увидеть и не почувствовать, дом защищен от проникновения существ, наделенных магией, а простаку он не грозит никакими проклятьями, даже если местным ребятишкам взбредет в голову поиграть в пиратов или разбойников на обугленных обломках стен. Дом Реддлов находится сразу на двух планах, и чтобы раскодировать, постройку нужно ?вытащить? в это измерение из межпространственной зоны. Петтигрю вспомнилась Карта Мародеров и принцип, на котором она работала. Если бы Питер был уверен, что здесь действует что-то подобное, он попробовал бы разобраться, а рисковать просто так не очень-то и хотелось. Пусть Веселый Роджер рискует.Маг сунул руку за шиворот и выковырял оттуда один из своих талисманов – его единственный он, перевоплощаясь в анимагический образ, всегда хватал в пасть, прежде чем унести ноги. Маленький, как крысиный глаз, камешек зачарованного граната на засаленной нитке. Вскрыв средний палец, Питер капнул кровью на поверхность темно-багрового пиропа и едва слышно шепнул:– Purif omnia pura! [1]Камень пыхнул в ответ сизой тучкой, соткавшейся в форму человеческого черепа, и пару секунд спустя неподалеку трансгрессировал Родерикус Лестрейндж. Тонкий и породистый, как у Дамблдора, типично британский нос, впалые щеки, высокомерно оттопыренная нижняя губа, блеклые, почти отсутствующие брови над круглыми серо-карими глазами, такие же бесцветные – но без признаков седины – и тонкие, как пух, волосы. Всего-навсего. Мимо пройдешь – вряд ли заметишь.– Доброго дня, фэр! – поздоровался Питер.Почти одновременно с появлением Веселого Роджера к подножью холма Реддлов подъехали магловские фургоны. Прикрывшиеся чарами невидимости волшебники наблюдали, как из самодвижущихся повозок выгрузилось человек двадцать женщин и мужчин, оснащенных непонятными техническими приборами. Они явно выбирали место для какого-то своего действа, затем начали расставлять загадочные аппараты, ориентируясь по ленивому июльскому солнцу, клонившемуся к западу.– Что это они там возятся? – с отвращением процедил Лестрейндж. – Они могут нам помешать.– Я пофлежу за чарами мафкировки, фэр, – Питер поклонился ему. – Ф домом вфё не так профто, поэтому беф вафего компетентного иффледования не обойтифь, профу профения.Пока Петтигрю удерживал целостность антимагловских чар над местом, где находились они с Родерикусом, сам Лестрейндж набросил на дом сеть диагностических заклинаний. Если слух не подводил Питера, маглы внизу жаловались на помехи в работе механизмов. Удивительно, что те вообще работали: все волшебники знали, что при большой концентрации магии различные приборы обычно выходят из строя.– Тут в самом деле всё не так просто. Дом сокрыт под Кровавый Ритуал, в Колодце Жертв. Приношение необходимо совершить почти одномоментно, жертвы должны быть связаны между собой цепочным образом…– Наф регент был гениальным некромантом, – поддакнул Петтигрю в надежде, что магия, наложенная на усадьбу, услышит его панегирики единственному наследнику дома и, случись что, будет более благосклонна. Лестрейндж прожег его адским взглядом, но возражать не посмел. – Неужели мы даже не попытаемфя? Где ефе мы могли бы попытать фяфьтья, ефли не здефь?Взгляд Веселого Роджера переместился на людишек, копошащихся внизу, у одного из стоящих фургонов – того, что с загадочной надписью ?Sky News? [2] на борту. Улыбка едва заметно тронула уголки его губ.– Мы попытаемся, Паршивец.* * *Джоффу сообщили, что эту запись в Аврорат прислали из Хоум-офиса магловского Правительства. Как сотрудник, наиболее полно разбирающийся в жизни и изобретениях простаков – кое-в-чем даже получше Аластора Грюма, – он был срочно вызван в Министерство. Сова от связного чиновника из отдела по борьбе с терроризмомулетела, а вопросы остались. Тем более, выяснилось, что формат записи не позволяет прочесть ее на имеющейся в распоряжении авроров аппаратуре. Раздобыть цифровой аналог проигрывателя для таких ?пластинок? – Макмиллан даже смутно представлял себе, как вообще нужно называть диск-носитель – оказалось сложной задачей. Вероятно, связнику из MI5 и в голову не пришло, что у магов может чего-то не быть. Как все маглы, он легкомысленно полагал, будто бы им всё подвластно по мановению волшебной палочки. Это примерно, как если бы волшебники считали, что любой простак, который выучил закон Ома, только благодаря этому знанию может взять и сляпать на коленке эту… как ее?.. скажем, электронно-вычислительную машину. Джофф досадливо хмыкнул и поворошил волосы: один-в-один, большинство именно так и считает.?Проигрыватель? доставили час спустя откуда-то из деловой части Лондона, потом Макмиллан и Тонкс еще столько же возились с установкой, настройкой и с ?как это работает??.В преддверии Чемпионата все стали мнительны, а уж когда в присутствии Грюма заговаривали о близящемся Турнире Трех волшебников в Хогвартсе, он начинал браниться так, как не бранится самый отчаянный кентавр при виде вейлы. Словом, аврорам не хватало только проблем маглов. Однако в том, что это проблема не только магловская и что банальной затиркой памяти у нежелательных свидетелей чьего-то волхования его людям не отделаться, Джоффри понял уже после первых двух минут записи.События произошли в графстве Стаффордшир, близ Личфилда, на перекрестке Лондон- и Тамворт-роуд. У магов это местечко по старинке звалось Серым Лесом. Поселок Литтл-Хэнглтон предварялся двумя небольшими возвышенностями, рассеченными Лондонской дорогой. Древние сказания гласили, что в тех краях состоялась последняя битва между римлянами Паулина и кельтами Боудикки, а менее древние – что там казнили несколько сотен первых христиан. Как бы там ни было на самом деле, но мрачная легенда о повешенных и о поле мертвых [3] магнитом тянула к себе всевозможных магловских авантюристов – от кладоискателей до тех, что снимают спектакли на движущуюся пленку. Именно эти, вторые, и оказались у подножия литтл-хэнглтонского холма в канун Лугнасада ради какой-то небольшой, как понял Макмиллан, сценки в эпизоде фильма. Привезли актеров, привезли съемочную группу. Вслед за ними прикатили телеобозреватели, чтобы снять ?фильм о фильме?. Стоило чуть отдалиться от перекрестка, и ландшафт казался первозданным, не обезображенным высотками и коммуникациями.Нынче, с этим внеплановым делом, Джофф практически подражал Грюму – что называется, один глаз там, другой тут, – когда читал письменный отчет связника и смотрел отснятый материал.– Что там за слова? Ты разбираешь? – усиленно вслушиваясь, нахмурилась Тонкс. – Вот же плимпова оспа!Люди на экране сосредоточено передвигались по поляне, изредка слышался голос мужчины за кадром: крича в специальный рупор, он велел каждому занять определенное место. Но люди казались какими-то встревоженными и нерадостными. Одна девушка в бутафорском одеянии, отдаленно похожем на мантию волшебников, какой ее представляют себе маглы, всё время напряженно оглядывалась за плечо, в сторону перелеска.Джофф тем временем читал о том, как отснятый материал принесли в студию для дальнейшего монтажа и к чему это привело в результате. Восемь человек! И ведь не отмахнешься, другим отделам не передашь – похоже, речь идет об одном из самых темных аспектов магии…Еле слышимые ухом, голоса приближались. Громкость нарастала. Сначала можно было уловить, а отчасти и угадать некоторые разрозненные слова. По мере их усиления не по себе становилось даже аврору и его ассистентке, несмотря на защитные чары. Удивительно, что маглы еще могли оставаться на месте и выполнять свою работу, хотя страх проглядывал даже сквозь толстый слой грима у них на лицах.Это не походило на торжественные католические гимны. В песенке не было ничего пафосного. Она звучала почти беззаботно, как детская считалочка:Ave, ovum modus domum!Ossis modo sum.As mas ovo avus sudum,Vas domorum num?И надвигалась, как грозовая туча на город. Неотвратимо и равнодушно. Вместе с сумерками.– Там есть какой-то смысл? – всё еще хмурилась Нимфадора, тогда как напрягать слух и внимание было уже не нужно – напротив: еще чуть, и придется затыкать уши. – Какие-то кривые фразы. Кажется, имитация латыни…Макмиллан остановил просмотр:– Так, я вызываю Иоганна. Не включай пока это, а то мало ли...– Ну, ок, шеф!Долговязый акустик прибыл с целым арсеналом своих приспособлений, а потом долго и не без любопытства разглядывал прибор, с помощью которого авроры смотрели запись.– Но там так много магии, что всё должно было стереться! – слегка удивился он. – Кто бы это ни сделал, странно, что они оставили улики!– Боюсь, дело в носителе, – постукивая по пустой коробке от ?пластинки?, ответил Джоффри, проанализировавший уже все возможные варианты. – Это сделано не на пленку. Они и не предполагали, что всё зафиксированное будет сохранено. Им было достаточно проклясть тех, кто присутствовал на поляне. Кстати, как они это организовали?– Сейчас послушаем, – МакГроул надел очки и принялся настраивать шкалы звукоскопов, воронки визгосонаров и спирали рыколотов, а напоследок вернул своему бессменному зонтику его истинный – биологический – облик и заставил крылана почти неподвижно зависнуть в одном из верхних углов кабинета. – Давай, заводи адскую шарманку!– Приветствую Апокалипсис! – криво усмехнувшись и полыхнув огненно-красной шевелюрой, Тонкс сняла запись с паузы и отмотала к началу.Макмиллан с истинно детским любопытством наблюдал за таинственными манипуляциями профессора Акустики: во времена его учебы этот предмет еще не входил в школьную программу, как сейчас, и им занимались либо факультативно, либо уже только по окончании Хогвартса. Потом решили, что если Акустику практикуют в Шармбатоне, то грех не воспользоваться существующими наработками и будущим магам Туманного Альбиона. Сам Джоффри нахватался в этой области по верхам и, разумеется, не имел никакой подготовки в сравнении с профессионалом-МакГроулом. Тонкс, которая на последних курсах успела захватить пробные лекции, знала немногим больше.Иоганн почти не смотрел в монитор проигрывателя, но плотно прижимал к своим ушам искусственные, размером с эльфийские, и старательно раскладывал услышанное на составляющие элементы. Для этого он растянул прямо в воздухе искрящиеся струны, похожие на нотный стан, и подвешивал к этим линиям звуки, закрепляя их там ?прищепками? в виде улиточных раковин. Когда ?латинская считалочка? снова стала приближаться, БаБах повернулся к своему крылану и больше не сводил с него взгляда. Однако летучая лисица так и осталась невозмутима до конца фильма, лениво взмахивая под потолком полотнищами своих громадных крыльев.– Ну, всё ясно, – сказал Иоганн после отключения записи, погасил иллюзорную партитуру и снял ушастые наушники. – Тульпа, конечно, не бог весть какой эхолокатор, но мы слишком давно вместе, да, Тульпа? – крылан заскрипел от удовольствия и, соглашаясь, сощурил блестящие черные глаза. – Ультразвук она бы словила, я ее натаскивал на это. Ну что ж, одной проблемой меньше.– Это то, о чем я думаю? – спросил Джофф, который думал об очень плохих вещах и восьмерых суицидниках из съемочной группы и с новостного телеканала ?Sky News?, репортеры которого в тот вечер делали сюжет с места событий о нескольких актерах рокового сериала. Были и такие, кто пострадал, но выжил. Как правило, сотрудники киностудии, в течение недели после просмотра этой записи загремевшие в психушку. Делу присвоили максимальный уровень секретности, но, по словам Клиффорда Уайна – того самого связника из Хоум-офиса, – утечка информации всё-таки произошла, и некоторые сведения частично просочились в магловскую прессу.– Я, конечно, не легилимент, но, полагаю, именно то. Много жертв?– Восемь. Еще несколько с паническими атаками сейчас лечатся в Бедламе, туда выехали наши из Мунго – этих, скорей всего, теперь откачают. Мне что-то подсказывает, что злоумышленникам достаточно было восьми смертей. И если, черт возьми, верить снимкам из моргов – жутких смертей! – Макмиллан подтолкнул пачку фотографий к Иоганну, но тот не стал смотреть, лишь покосился на разъехавшуюся при скольжении стопку. – Лица всех самоубийц искажены ужасом. Почти как после Авады.МакГроул пожал плечами:– Еще бы. Трудно ожидать другого. В общем, проклятье зиждется на инфразвуке – слышите, как бэкграундом под песенку ложится едва уловимый рык? – заметив, как переглянувшиеся Джоффри и Тонкс удивленно покачали головами, махнул рукой: – Ладно, неважно, поверьте: он там есть, идет фоном. Давление в 148 децибел затем усиливается до 150 на частоте семь герц. Невооруженным ухом этого не услышать.– И что, инфразвук на твоего зверя не действует? Только ультразвук? – аврор кивнул в сторону крылана.– Почему ж? Не будь на ней той же защиты, что стоит на мне и на вас, она бы сейчас бесилась, как эти ваши маглы. Уже переломала бы крылья о стены…– А что это за картинки проскакивают между кадрами, когда начинает звучать песня? – поинтересовалась Тонкс, и Макмиллан на сей раз ощутил себя не только глухим, но и подслеповатым, поскольку никаких картинок между кадрами он не замечал. Возможно, стоит просмотреть запись еще раз и приняв анимагическую форму, когда ты более восприимчив к деталям…– Видимо, они служат оберткой непосредственно для проклятья. Можешь поймать мне эти моментики? – БаБах поглядывал на Нимфадору с едва скрываемым интересом совершенно однозначного толка, но Джоффри знал, по кому сохнет эта дуреха, и искренне посочувствовал профессору акустики.Сделавшись жгучей брюнеткой с огненно-черными глазами (Макмиллан допускал, что это был ее истинный облик со всеми присущими Блэкам фамильными приметами), девушка уверенно отловила нужные фрагменты-вставки. На первом, выступив вдруг из абстрактной мешанины цветных пятен, промелькнула узкая аллейка между двумя стенами живой изгороди, внизу обсаженной цветущим баданом. Мрачновато, как на кладбище, но в родовом поместье Макмилланов можно было встретить еще и не такие уголки, причем в местах вполне идиллического отдыха и прогулок домочадцев с гостями. Просто аллейка эта некоторым образом диссонировала с пейзажем, в котором маглы снимали свое кино. Слишком аристократично и причудливо для затрапезного Литтл-Хэнглтона, где время как будто навеки вмерзло в XVIII век.Второй фрагмент, точно так же сложившись из бессмысленной пестроты, отображал каменные врата. Две колонны, арка, а вместо двери – барельеф с какими-то людьми, разглядывающими надгробную плиту.А вот дальше, как будто миновав своего рода ?пробу пера?, на останавливаемых кадрах начали сменяться полыхающие символы: треугольник, потом круг, затем падающее из зенита копье, которое расчертило прямой огненной линией темень небытия… Две ?G?, одна в другой. Или это не ?G?, а две ?6?? Не понять – шрифт готический, витиеватый…– Знак Даров Смерти, если сложить всё вместе! – шепнула метаморфиня, переводя взгляд с одного собеседника на другого, словно ища одобрения этой гипотезы.– GG – это точно вензель Гринделльвальда, – ответил Макмиллан. – Возможно, тут отметился кто-то из его последователей?– Это Литтл-Хэнглтон, сэр. Там может быть что угодно, вы же понимаете, – в присутствии посторонних Тонкс всегда обращалась к нему на ?вы? и в уважительной форме.– Дата! – перебил их обоих Иоганн, указывая длинным тонким пальцем на экран. – Смотрите, дата изменена!– Мерлин покарай! – пробормотал Джоффри. – В самом деле!Замерший кадр был датирован вторым мая 1998 года. Снятая с паузы запись – тридцатым днем июля 1994-го…– Тонкс, сделай еще раз прокрутку всех этих фрагментов.С колотящимся сердцем аврор впился взглядом в изображение. В комнате для него вдруг всё стало намного ярче, хотя никто не зажигал дополнительных источников освещения, и предметы, особенно подвижные, контрастно очертились. Ноздри его дрогнули и раздулись, чуя горько-сладкий, безумно притягательный аромат мрачной тайны. Джофф едва сдерживал рвущегося наружу внутреннего зверя, а тот взрыкивал, выпускал когти, мурчал, клацал зубами и колотил невидимым хвостом по плитам пола.Так и есть: большинство врезанных кадров – с монументом в виде врат, бадановой аллеей, знаками Даров и вензелями Гринделльвальда – носили пометку из будущего. На одном из таких по диагонали экрана висела дымка, в которой с трудом угадывалась призрачная фраза ?Prophet still, if bird or devil?, а на другой – написанная в стиле барокко картина. Усыпанный сережками ясень склонялся над бьющим из его корней родником. К роднику тянулся рукою пожилой бородач в широком плаще на могучих плечах и в крылатом шлеме на седой гривастой голове. А из-за ствола дерева, прячась за листвой, за бородачом следил громадный ворон. Были еще вставки, подавно без датировки.– Мне нужно кое-с-кем связаться, – бросил Макмиллан, оказываясь на ногах. От мешанины кадров ныло в висках и болели глаза.Связник из MI5 ждал его звонка и даже готов был встретиться лично, но Джофф пока не видел в этом смысла.– Мистер Уайн, вы должны растолковать мне одну тонкость: у вас в департаменте принято датировать свои записи?– Ага, вы там тоже заметили эффект ?25 кадра?! – с удовлетворением откликнулся магловский следователь. – Мы обратили внимание на даты фотоврезок, но, увы, техника несовершенна. На некоторых непрофессиональных фотоаппаратах функции датировки могут быть сбиты в любую сторону, поэтому я не стал бы придавать этому слишком большое значение. Но, конечно, данный момент мы ни в коем случае не сбрасываем со счетов. Может быть, впоследствии нам удастся найти исходник, который использовали при монтаже…– Вы не принимаете во внимание тот вариант, что 1998 год может быть ключом к расшифровке?– Мы прорабатываем все версии. Именно поэтому я ждал экспертного мнения из вашего… ведомства: заинтересует это магов или же нет. Наверняка у этого есть какое-то логическое объяснение, и рано или поздно мы его отыщем. Или же… У вас что, нашли способ передвижения во времени? – в голосе Уайна послышались нотки настороженности.– Нет! Конечно, нет! – засмеялся Макмиллан, и магл, расслабившись, сказал: ?Слава богу?. – Но эти э-э-э… ?фотоврезки?... Они безусловно что-то значат. Там есть и довольно жестокие моменты – отсечения головы, например…– Давид и Голиаф, да. Известный библейский сюжет, художники прошлого обращались к нему слишком часто. Вы видели, что на этом типе заставок нет никаких цифр, как будто их брали из другого источника? Я как раз готовился отправить вам еще один отчет по этому делу…Джофф не очень любил работать с Уайном. Как только Стелла терпит возле себя этого скрытного жука? Он всегда, по каждой мелочи, как будто проверяет всех коллег-магов на вшивость, а потом неохотно выдает следующую мизерную дозу информации. Хоть клещами тяни, честное слово! Можно подумать, только волшебникам это нужно. Эсбэшники хреновы, инквизиторское племя…Когда курьер доставил пакет от Уайна, БаБах уже уехал, а развеселившаяся от его внимания и шуток Тонкс пребывала в легкомысленном настроении, рыжеволосая, румяная и рассеянная. Макмиллан с усмешкой подумал, что, быть может, не так уж безнадежно увлечение Иоганна. Кто их разберет, этих женщин.То, что всплыло в документах из второй партии, Джоффу понравилось еще меньше. Уайн прислал свою диктофонную беседу с одним из охранников киностудии. В ночь с 30 на 31 июля мужчина сделал обычный обход объекта. Вскоре ему почудилось, что в окне западного корпуса перемещается тусклый, призрачно-белый огонек, как если бы кто-то неторопливо разгуливал там с карманным фонариком. Чтобы попасть в ту часть здания, нужно было свернуть из коридора на лестничную площадку (лифты уже не работали), подняться на третий этаж и там, по соединяющей смежные корпуса надземной галерее, преодолеть около тридцати ярдов в полной темноте. Включать свет охранник не хотел. На всякий случай он расстегнул кобуру и в готовности держался за рукоять своего табельного пистолета, а двигаться старался бесшумно, буквально на цыпочках. Он замер в простенке между панорамными окнами, когда услышал невнятные, но приближающиеся голоса. На уточняющий вопрос Уайна, кому, по его мнению, принадлежали эти голоса – женщинам или мужчинам – магл уверенно ответил, что один был мужским, а второй – женским. Более того, он мог бы присягнуть, что это были молодые люди, и девушка старалась говорить тише, а парень лишь немного понижал тон. Несмотря на то, что парочка приближалась, видно их всё еще не было. Донесся обрывок фразы девушки: ?…удалось сделать чисто?? – и эхо отскочило от стекол обратно в коридор. ?Так не бывает. Тень уже где-то здесь, узнать бы еще – где?… На пике громкости голоса просто-таки прошли сквозь оцепеневшего охранника, навылет, и стали удаляться, а он не только не увидел говорящих, но и не почувствовал физического соприкосновения с ними или хоть какого-то запаха, как это обычно бывает при столь близком контакте с живыми существами. ?Он же слышит, а значит запомнит нас! – снова обратилась девушка к своему спутнику. – Насколько мы рискуем, оставляя такой след?? ?Один из них пусть останется, должен же кто-то подать знак. Ты ведь помнишь, как это было? Тогда, на кладбище, и с этим дневником?. Когда охранник понял, что несколько секунд назад повстречался с классическими привидениями, ему стало не по себе. Пересилив робость, он проверил кабинеты смежного корпуса, но все они оказались запертыми и сданными на пульт. Следов взлома он не обнаружил.Вот и всё.Макмиллан посмотрел на Тонкс в надежде, что умная мысль посетила хотя бы ассистентку. Но Нимфадора озадаченно покусывала губы:– Получается, злоумышленники хотели, чтобы маглы – и потом мы – о них узнали? Он сказал – ?один из них пусть останется?, да? А остальных, кто узнал, они уничтожили зашифрованным проклятьем…– Может быть, так, а может, только кажется таким, – Джофф уже решительно ничего не понимал, и мозги медленно плавились ото всей этой неразберихи. – Придется обращаться к криптоаналитикам. И еще меня смущает Литтл-Хэнглтон. Думаю, не будет лишним нам с тобой туда сейчас прогуляться.Тонкс кивнула и решительно поднялась из-за стола, едва не снеся по пути установку с адаптером для видеопроигрывателя.Над так называемым ?домом Реддлов? кружил ястреб, высматривая что-то в траве. Дом, который давно уже не был домом, а являл собой обугленные развалины, вид имел самый удручающий, и засохшие деревья давно заброшенного сада только довершали картину безысходности. О том, что когда-то здесь было человеческое жилище, намекала только более или менее уцелевшая часть хозяйственной пристройки. Но что-то во всем этом было не так. Когда Макмиллан по долгу службы изучал дело о Пожирателях Смерти и их идеологе, насчет дома родни Волдеморта по отцовской линии там говорилось коротко: самый младший в семействе Реддлов еще при жизни зачем-то законсервировал руины под сложное, известное лишь ему, проклятье. Сделал он это после того, как уничтожил отца, деда и бабку вместе со зданием, где они в тот день находились. Ехать и проверять эти сведения Джоффу не приходило в голову ни разу за все годы работы в Аврорате. Не тот случай, чтобы устраивать экскурсию. Он знал лишь то, что дом с тех пор оказался скрыт от глаз маглов и магов – глядя на него, те и другие видели разные вещи, а вот проникнуть туда не смогли бы одинаково. Сейчас Макмиллан внезапно для себя понял, что защита руин упростилась до банального отвода глаз. И точно знал, что если перешагнуть незримую черту, вторгнуться на запретную территорию…Но нет, не стоит этого делать.Эх, а Снейп был прав! И Дед, похоже, не обманул, несмотря на скепсис господина слизеринца…Они с Тонкс походили по окрестностям в инвизе, но никого подозрительного не заметили. Один лишь ястреб в небе вел себя странно: птица упорно не желала улетать, будто присмотрела себе добычу и во что бы то ни стало собиралась ее получить. Авроров она не видела.Несколькими часами позже, заручившись резолюцией Скримджера, красные во главе с Аластором Грюмом обыскали развалины дома в Литтл-Хэнглтоне и, когда их постигла неудача, установили на холме и перекрестке незаметные следящие приборы. Магию в чистом виде было решено в том месте не применять, а пользоваться лишь специально разработанными в Министерстве гаджетами.По прошествии полутора недель на голову Макмиллана свалилось еще одно мудреное дело. Вообще в этом чувствовалась какая-то глубинная связь: сначала нападение на Снейпа в Лютном; потом проклятая запись и восемь магловских трупов; теперь еще одна массовая заваруха под носом у маглов – на мосту в Фулеме. В Фулеме, Тонкс! И всё это за столь короткий срок! Причем началось всё, как стало понятно на месте, еще в епископском саду, затем одна из группировок стала отступать к Темзе, а вторая – или сколько их там было? – продолжала гнать ее через весь район. Патруль подобрал и отправил в Мунго сраженного опасным заклинанием, но еще живого колдуна. Как доложили медики, перед смертью он на несколько секунд пришел в себя и попытался что-то сказать. Кому-то показалось, что он называл имя – Шафиг, Иероним Шафиг. Наступление агонии прервало его на полуслове, и он скончался. Никаких опознавательных документов при нем не было, палочка оказалась ворованной. Расследование споткнулось уже на стадии установления личности Шафига: сначала Джофф решил, что это сам погибший, но более глубокий анализ показал некоторые интересные детали. Так, по всем сведениям, выходило, что Иероним (Иеронимус) Шафиг жил в первой половине ХХ века и умер от драконьей оспы в феврале 1947 года. Заинтригованный, Макмиллан не преминул злоупотребить служебным положением и напомнить одному знакомому невыразимцу о некогда оказанной тому услуге. Результатом стали высланные прямо ему на стол документы, так или иначе связанные с семейством Шафиг.В первую очередь Джофф мысленно поставил себе плюсик за интуицию, наткнувшись на сведения о том, что именно этот представитель древнего магического рода, внесенного в пресловутый список ?священных двадцати восьми?, по окончании Хогвартса и незадолго до смерти состоял членом Лиги апертистов. Если взять на себя смелость и довериться россказням брехливого призрака Миртл, обвинявшего в своем убийстве Томаса Реддла (как бы там ни было, Гэбриел давал именно такие показания после увлекательных приключений в Тайной комнате), то можно было предположить, что сверстники – Иеронимус, Томас и Эйлин – в те времена знали друг друга прекрасно, объединенные общим делом.Дальше Макмиллан окончательно закопался в родословную загадочного клана. Шафиги происходили из Южной Азии, однако еще в незапамятные времена их первые представители покинули родные края и перебрались в Соединенное Королевство. Между прочим, на протяжении нескольких поколений они являлись компаньонами и деловыми партнерами семейства Принц. Во время учебы в Слизерине на пару курсов младше них училась некая Кассия Шафиг – девушка погибла при невыясненных обстоятельствах летом 1980 года. Ее сестра была сквибом, и ее существование, по понятным причинам, родственники не афишировали. ?Тому? Шафигу они доводились внучатыми племянницами. После смерти Кассии семья эмигрировала на континент.– Расспрашивать Северуса о делах его дедов и прадедов, как я понимаю, не имеет смысла… – сам себе сказал аврор, расхаживая по кабинету.Зато был смысл пообщаться с отцом. Тот вполне мог помнить о каких-то событиях, которые Джоффри по малолетству пропускал мимо глаз и ушей. Прежде между старинными семьями было куда больше общения, чем сейчас.Бальтазар Макмиллан внешность имел счастливую, располагающую к нему людей. Ирландские корни сказывались и в цвете волос, и в мягкости черт лица. Именно их, макмиллановская, кровь, объединившись с выхолощенной блэковской, и дала столь красивый результат в случае Сириуса и Регулуса – сами Блэки, без примеси иностранных генов, красотой не блистали, равно как и Принцы, и Гонты, и большинство прочих аристократических волшебных семейств Англии. Правда, в случае с Макмилланом-старшим оправдывалась поговорка ?мягко стелет – жестко спать?. Отец мог мило улыбаться и озорно поблескивать глазом, но, если уж что-то втемяшивалось в его седеющую голову, спуску он не давал и стоял на своем до тех пор, пока не дожимал до запланированного результата. До какого-то возраста дети – Джоффри и его старший брат Норберт – подчинялись ему безоговорочно, не помышляя перечить волевому родителю. Но потом наступило время бунта. Был период, когда Джофф и Бальтазар не разговаривали. А Эрнест, племянник, до сих пор побаивался непредсказуемого деда.Насмешливо поглядывая на ?младшенького?, мистер Макмиллан прошелся с ним по аллее парка, окружавшего дом. Джофф нарочно свернул сюда: последний месяц он вспоминал эти уголки своего детства, чему причиной была та странная запись из магловского фильма. Аврор сам не мог понять, что не дает ему спокойно думать. Как иголка, засевшая в подкладке рукава – невидимая, но колючая – ощущение, будто он что-то утратил и забыл об этом, нет-нет да накатывало помимо воли. Однако прогулка по родным местам не принесла облегчения. Это в памяти всё, что Джофф видел сейчас, сияло, окруженное заманчивым флером. Казалось – шагни сюда, и снова окажешься в давно сбежавшем детстве, в той же самой реке. И всё сразу вспомнишь, увидишь, потрогаешь. Но шагаешь – и смотришь взрослыми глазами, с высоты своего нынешнего роста… Это удручало. И то, что память не проснулась, удручало вдвойне.– Я знаю о них мало, – не стал юлить, прибавляя себе значимости, отец. Это лет пятнадцать-двадцать назад он бахвалился тем, что сует нос под крышку каждой кастрюли в этой стране. Сейчас Бальтазар устал от суеты и готов был разводить пчел – или чем там еще занимаются ?эти твои маглы? на пенсии. – Они жили как бы диаспорой и общались лишь с теми, кто был проверен – на их взгляд, разумеется. Но вырожденцами, наподобие Гонтов, не стали. А то, что общались с Принцами – потомственными алхимиками – неудивительно. У них были связи с бенгальскими родственниками, значит, они могли наладить поставки редких ингредиентов.– А что Гонты? Почему не с ними?– О, нет! Гонты – нет. Это невозможно. Хотя Принцев все и считали высокомерными, их высокомерие было отчасти оправдано с точки зрения интеллекта. То, что они считали себя умнее других, не было пустыми ?понтами?, как сейчас говорит молодежь, – отец рассмеялся и подмигнул, мол, видал, а я не стал еще замшелым пеньком, в курсе, чем дышит ваше поколение. – Вот у Гонтов – у тех пошлый снобизм. Они просто ненавидели всех, у кого было хоть какое-то ?пятно? в родословной, и за этим увлекательным занятием проморгали тот момент, когда последствия кровосмешения стали необратимыми. Твой дед их немного знал. Так вот он всегда говорил, что Марволо Гонт был еще ничего: придурок, но в глаза это сильно не бросалось. А вот дебильность Косого Морфина было не скрыть никакими древними титулами. Забитая Меропа, хоть и не красотка, но дурой определенно не была, если уж сама, не посещая школу, смогла худо-бедно выучиться колдовству. Ну да что ей с того, когда под боком два таких идиота… Миссис Гонт они на тот свет свели, когда Меропа была еще маленькой. Сидели в вечной нищете, всех ненавидели и всем люто завидовали.– Они ведь тоже жили в Литтл-Хэнглтоне, да?Джофф и Тонкс пытались найти дом Гонтов, когда безуспешно разбирались с этой историей в поместье Реддлов, но задача напоминала скорее поиски могилы без опознавательных знаков на переполненном кладбище. Возможно, после смерти опустившихся хозяев-магов развалюха была попросту снесена. Не исключено, что на ее месте так ничего и не построили – столько веков применения магии неминуемо вызвали бы на том участке серьезные аномалии.– Да, вроде… Так что ж, не поделишься, что у вас там стряслось?Это сейчас отец так по-простецки, почти заискивая или заигрывая, пытался выпытать у сына интересные новости ?по его части?. А ведь в свое время не обошлось и без бойкота, когда Джофф заявил, что коль уж не срослось у него на алхимическом поприще, то он пойдет в мракоборцы.Макмиллан-младший рассказал – в общих чертах. Но Бальтазар порадовался и этому. Хотя к уже сказанному добавить ему было нечего.* * *Во время жеребьевки Джофф с напарником заканчивали подготовку комнаты для чемпионов и первый выбор Кубка прослушали.– Кого-то из Дурмстранга, – вполголоса сказал Гектор.Понимая, что этот ?кто-то? сейчас будет тут, Макмиллан знаком показал подчиненному уйти в невидимость и аккуратно покинуть помещение. В дверях они разминулись с угрюмым старшекурсником, тем самым прославленным ловцом болгарской сборной – последние сутки в Хогвартсе только о нем и болтали. В основном, разумеется, девушки, но и младшекурсники-квиддичисты от них почти не отставали.Авроры выскользнули в Большой зал и встали за спинами преподавателей правого стола. Перед Джоффом восседала прямая, как башня Биг-Бена, Минерва, а Дамблдор как раз только что поймал следующую бумажку и огласил имя девчонки из Шармбатона. Ее сокурсники, не скрывая, расстроились, одна только великанша-директриса, поднявшись с места во весь рост, бурно зааплодировала. Ей не хватало только воздетого высоко над головой меча в руке и молодецкого боевого клича в устах. Умопомрачительная красотка-Флер радостно упорхнула за дверь. Кубок тем временем выдал третье имя, и Макмиллан решил, что ослышался. То, что подать заявку мог любой учащийся школы, знали все. Но магический выбор обычно падал на более зрелых кандидатов. Именно поэтому Северус особенно не переживал за своего Драко, в то время как сам Драко фанфаронствовал на каждом углу, и только слепой да глухой, наверное, еще не знал о желании младшего из Малфоев ?надрать задницы всем драконам и русалкам?. Снейп был почти уверен, что мальчишка еще не готов к соревнованиям такого уровня, а значит, Кубок Огня выберет не его.И, что характерно, Северус опять оказался прав. Вот только… Джофф невольно уставился в сторону левого стола, однако слизеринец выглядел почти невозмутимым на фоне ахающих и охающих коллег. Все взгляды устремились вслед Гэбриелу, пока он не скрылся за дверями комнаты для чемпионов. Пользуясь инвизом, Джофф ублажил свое любопытство, быстро подсмотрев обстановку внутри, когда туда входил мальчик. Дурмстранжец и шармбатонка стояли на расстоянии друг от друга и тоже успели удивиться приходу третьего кандидата. Затем дверь закрылась.Предполагали всякое. Аластор, в своем духе, выдвинул версию заговора: мальчишку подставили, его имя в Кубок бросил кто-то другой. Северус только покривился, и не нужно было уметь читать мысли, чтобы его понять. Он был не единственным, думающим в этом ключе:– Коллеги, о чем вы?! – развел коротенькими руками Флитвик. – Вы видели эту довольную физиономию?– Пойду погадаю, – решила Трелони, отсутствовала минут пять, а потом вернулась (более румяная в области щек и даже носа) и торжественно объявила, что карты Таро сулят возрождение Того-кого-нельзя-называть, падение Азкабана и смерть всем присутствующим – именно в таком порядке. – Грядут черные времена, мужйтесссс… – завершила она, опускаясь в кресло, и уже спустя пару секунд безмятежно похрапывала. Шум и суета ей нисколько не мешали.В конце концов Джоффри удалось подкараулить Северуса в тот момент, когда на него никто не наседал, а самое главное – когда он сам не наседал ни на кого.– Ты знал? – спросил Макмиллан.– А что, похоже? – саркастически усмехнулся Снейп.– Ну-у… есть немного.– Это хорошо.Слизеринец повернул в сторону коридора своего факультета.– В каком смысле? – уточнил аврор, чувствуя себя немного в параллельной вселенной.– А сколько смыслов тут может быть? После такого его следовало бы отправить под трибунал за разглашение государственной тайны иностранцам. Вряд ли им стоило знать, что главная достопримечательность МагБритании – на самом деле клинический кретин.Сейчас его дурацкий юмор нервировал. Макмиллан уже предчувствовал массу неучтенных проблем и кучу незапланированной работы, а этот шагает себе и оттачивает на нем свое снейпячье остроумие. Так называемое. Мерлин, лучше бы он орал или разгромил бы что-нибудь…– Надо продумать, что делать. Как-то подготовить его… – аврор отбросил чуб со лба. – Должна же быть какая-то система, на которой базируются все эти Турниры… Я не вдавался, не знаю, но почитаю, как их проводили раньше…– Нет никакой системы, – буркнул Северус. – Ты не знаешь – я знаю. Всегда всё по-разному.– У нас еще есть время до первого тура.– Аж целых пять дней!Ну вот что за… Макмиллану захотелось плюнуть и уйти. Можно сразиться с драконом на арене, можно даже победить его, но как справиться с драконами внутри тебя? Однако Джофф лишь сжал губы, сосчитал до пяти и, шумно выдохнув через ноздри, сдержанно подтвердил: ?Аж целых пять дней?. Максим и Каркаров обязательно будут натаскивать своих претендентов, так что Дамблдор тоже не останется в стороне по отношению к своему. Ну а они с Северусом всего лишь внесут посильную лепту. Вдруг пригодится?– Оставь свой пессимизм, Снейп: нам неизвестны правила, но известна точная дата состязаний!Северус прямо-таки воссиял:– В самом деле, чего это я! Узник будет знать, когда за ним явится палач! Это охренительно милосердно.Уф, во имя подвязок Пенелопы! Где раздобыть еще тонну терпения, чтобы общаться с этой недоцелованной жертвой дементора?!– Да будет тебе известно, я вообще надеялся увидеть в числе чемпионов Седрика Диггори, а не твоего недоросля!– Черт возьми, я тоже.И в ближайшие пять дней, пытаясь бунтовать – мол, помимо Сокровенного острова у него есть еще и школьные обязанности, а если они решили уморить его насмерть еще до начала испытания, то зачем такие сложности, – Гэбриел неизменно слышал с трех сторон: ?Tu l’as voulu Georges Dandin!? [4]___________________________________________[1] Правильное написание, конечно же, ?Puris omnia pura? (?Для чистых всё чисто?), но Петтигрю шепелявит и вместо ?s? говорит ?f?.[2] Sky News – британский новостной телеканал, начал свое вещание в 1989 году.[3] Lichfield – ?поле мертвецов?, а Little Hangleton происходит от англ. ?hanged?, т.е. ?повешенный? (одна из достопримечательностей деревушки, по замыслу Роулинг, – трактир ?Висельник?).[4] ?Ты этого хотел, Жорж Данден!? – крылатая фраза, берущая начало в пьесе ?Одураченный муж? Жана-Батиста Мольера.