Глава сорок четвертая (1/1)

Гарри невольно сжал рукоять своей палочки. Эх, сейчас бы сюда те конфеты для вранья, которые так выручили его однажды! Он был абсолютно не готов к этому допросу. Он вообще не ожидал, что кто-то выйдет на след дневника Реддла, поскольку полностью доверял Гермионе и не предполагал, что существуют и другие пути дознания. Кто, кроме параноика-Снейпа, мог зацепиться за это ничем не примечательное заклинание трансфигурации? И почему он вообще за него зацепился, если это касалось ?недоумка Поттера?, который только и умеет, что вляпываться в разные истории, а толку от него как от волшебника – ноль?Зельевар возвышался над ним, грозный, как демон. Даже глаза его, когда-то ледяные, пустые и бездонные провалы, сейчас пламенели живым черным огнем. Он вообще выглядел, как потустороннее существо, низвергнутое с какой-то другой планеты на горе всему человеческому роду.– Не знаю я ни о каком ежедневнике, сэр! – дерзко огрызнулся Гарри, чтобы заставить гнев Снейпа работать против самого Снейпа и тем самым сбить его с ровного течения мысли.– Вы врете! – злобно буркнула взбешенная анаконда, не моргнув и глазом. – В ваших интересах…– Да отстаньте вы! Что вы сделали с моей палочкой? – Гарри тянул резину, а сам лихорадочно прикидывал тактику: устроить сейчас истерику и вывести папашу из себя, чтобы прибежала мадам Помфри и растащила их, или сделать вид, будто сдался, и действительно послушненько соврать, ляпнув первое, что придет в голову?Если бы не реальный риск схлопотать какое-нибудь откручивающее башку проклятие от профессора, Гарри сейчас даже восхитился бы борьбой эмоций, которая происходила на перекошенном от ярости лице визави. А затем тот чуть вертанул рукой, вылавливая спрятанную в рукаве палочку, и с невербальным ?Легилименс? просто вбурился в его мысли. Шрам дернуло. От прошившей голову боли потемнело в глазах, но в следующее мгновение организм мобилизовался, войдя в боевой режим, которого всегда добивался Снейп на их совместных занятиях. Гарри выставил в ответ окклюментный щит – псионик снес его, как сносит селевой поток ветхие ворота пастбища. Отвлечение… К черту, Снейп перебирал паучьими лапками его воспоминания, пробиваясь в более глубокие хронологические пласты. Обманный прием… Но если бы ложная память о дневнике была создана и внедрена заранее, то был бы хоть какой-то шанс, а так… И больно! Как же, мать его, это больно! Хорошо, урод старый, пойдем, я провожу! Длинные острые лапки ощупывали и перетряхивали паутину нейронов, пеленали подозрительные моменты, чтобы растворить ментальным ядом, а потом высосать и рассмотреть во всех подробностях. Сволочь! Ничем не гнушающийся извращенец и сволочь! Это как подглядывать в сортире. Грязный ублюдок!– Прекратите ругаться! – прошипел голос извне. Если бы пауки умели разговаривать, они разговаривали бы именно так.– Прекратите… рыться… в моей голове! – упрямо выдавил в ответ Гарри.До него дошло, что с этой палочкой он беззащитен перед Снейпом – и теперь-то понятно, почему. Стоп! Этот гад отдал ему оружие не из благородства, чтобы позволить оборону, он…И когда тот был уже в шаге от цели, докопавшись до момента стычки с дементорами у озера, Гарри в отчаянии прибегнул к последнему средству. ?До ут дес!? – опустив палочку, подумал он эмпатическое заклинание целителей. Снейпа не выкинуло, но реальность Гарри как будто опрокинулась. Они, как два нацеленных друг на друга зеркала, теперь отображали вывернутую напоказ общую галерею памяти.Глазами зельевара Гарри увидел себя-младенца – еще без шрама на лбу, но зато с беззубой улыбкой от уха до уха.Глазами Снейпа успел заметить Дамблдора, о чем-то ему говорящего возле огромной каменной чаши – и тут воспоминание сомкнулось, как створки устрицы, вытолкнув его вон. Где-то протяжным выстрелом оглушительно грянул гром, заполыхали молнии…Глазами своего горе-папаши он смотрел на себя-нынешнего, беспробудно дрыхнущего на этой самой кровати под очередной капельницей с обезболивающим. Но ?До ут дес?, диагностическое заклинание, не просто показывало то, что видел пациент. Оно синестетически доносило до целителя также то, что пациент при этом чувствовал – и на физическом, и на психическом уровне. Ко всему прочему, оно наслоилось на легилиментальное заклинание, которое наложил на него сам Снейп, и результат оказался внезапным. Гарри захлестнуло чужой волной горечи, угрызений совести, сожаления, трепета, робкой попытки надеяться, испуга, что он осмелился позволить себе эту попытку, раздражения от собственной слабости, раздражения от раздражения, ненависти к своему бессилию, ужаса при мысли утратить и то, что еще осталось, паники, подавления паники, удушающей любви, от которой брызжут слезы, а не вырастают крылья… Гарри уже заходился от боли, которая стиснула грудь, когда худая рука коснулась разметавшихся волос подростка и нерешительно отвела прядь с щеки, влажной от испарины, за ухо (и – без слов: ?С днем рождения, Гэбриел…? – где-то в непроявленном)…Он вылетел из галереи памяти, будто камень из пращи, уверенный, что уже свихнулся. Человеку невозможно оставаться нормальным, прожив в таком состоянии хотя бы минуту. Зельевар, видно, заложил душу дьяволу, если способен существовать в подобных условиях и до сих пор не загремел в Святого Мунго.Снейп тоже отпрянул от койки, и его палочка больше не целилась в лицо Гарри.– Вы… ты тоже знаешь! – не успев перевести дух, выпалил парень. – Ты знал и всё равно сделал это со мной! Да ты… – он зажмурился. – Уйди. Я тебя ненавижу.Когда Гарри открыл глаза, Снейпа и след простыл. Только сквозняком слегка покачивало створку приоткрытой двери, и она поскрипывала петлями. Ощущение, что всё это лишь дикий сон, схлынуло вместе с головной болью. Душная апатия сменилась мыслями, которые обычно предвосхищали налет дементоров. А потом горло снова сдавило спазмом. Гарри даже не представлял, что плакать можно всухую, потому что слезы не могут прорваться наружу, и глаза готовы лопнуть от этой пытки. Корчась в судорогах, гася рыдания, он вдавил лицо в подушку. И потом, когда отпустило, еще долго лежал, не думая ни о чем и не видя смысла что-то делать. Вот о чем предупреждала Прозерпина, когда знакомила его с этим заклятием… Или… или дело не в нем одном?Невидящий, бездумный взгляд уперся в раскрытую страницу Гермиониного журнала. Гарри не сразу понял, что в знакомой абстрактной картинке что-то изменилось. Она как будто стала стеклянной и раздвинулась в стороны, пропуская его глубже. Из пестрого фона вперед выступила и обрисовалась фигурка какого-то животного. Выдра! Это были очертания веселой выдры! А над нею проступили такие же прозрачно-объемные буквы, собравшиеся в фразу: ?Всё будет хорошо!? Он сел и слегка качнул головой, не фокусируя взгляд на внешней части картинки и продолжая заглядывать внутрь. Качнулось и изображение, причем выдра казалась более подвижной, чем фон за ее спиной. Это было какое-то волшебство. Но как? Ведь магия не реагировала ни на один из этих рисунков! Гарри отвлекся, чтобы нащупать на одеяле свою палочку, а когда обернулся, перед ним снова была россыпь странно упорядоченных, но бессмысленных черно-белых пятнышек. Магия по-прежнему безмолвствовала. Надо вспомнить, при каких обстоятельствах он увидел это в первый раз. Точно: он ?смотрел? в никуда, совсем расслабив зрение. Стоило это сделать, картинка снова ?втянула? его в себя, и над жизнерадостной выдрой опять повисли объемные буквы: ?Всё будет хорошо!? Гарри засмеялся, слезы облегчения наконец-то хлынули у него из глаз. Они сначала обожгли веки, а потом стало так светло, что он вспомнил о своем патронусе и тут же его призвал. Шустрый серебристый лис заметался по палате, исследуя каждый угол, вспрыгивая на кровати и подоконники и ужом выписывая знак бесконечности вокруг ног хозяина.– Мне грустно, Лис! – подперев щеку рукой, задумчиво сказал парень.?Что делать, Гарри!?– Угу, и что мне с ним прикажешь делать??Всех сначала нужно приручить, мой маленький Принц!?Лис поставил лапы ему на колени, заглянул в заплаканные глаза. Затем оттолкнулся, встал на четыре лапы, отбежал – и одним прыжком сиганул в окно прямо сквозь стекло, махнув на прощание пушистым хвостом. Гарри застенчиво пожал плечом:– Договорились.* * *Письмо Петунье Снейп отправил сам. Не вдаваясь в подробности, объяснил, что мальчишка внезапно приболел некой магической хворью и ему лучше остаться под присмотром здешних медиков до конца лета. Плакать Дурсли, понятное дело, не стали, только Петунья попросила передать племяннику пожелания скорейшего выздоровления, чего зельевар делать не стал.Это чертово наказание, глаза бы его не видели, после укусов оборотня выздоравливало очень медленно. Северус ежедневно требовал у Помфри образцы его крови и всякий разс выпрыгивающим из горла сердцем уговаривал себя подойти к микроскопу. Грег бесился, лишь усугубляя и без того взвинченное состояние слизеринского декана. Зелье обязано было сработать, иначе и быть не могло, но… Блэк как подопытный тут не годился: на этой собаке всё заживает как на собаке, а зараза к заразе не пристанет. Джоффри, конечно, убеждал бывшего однокурсника, что в Аврорате зельем пользуются направо и налево и осечек еще не случалось, но неужели Снейп чему-либо поверит, пока не увидит собственными глазами? И, к счастью, то, что он разглядывал на стеклышке в микроскопе, от нормы пока не отличалось. Научит ли это происшествие малолетнего засранца уму-разуму, или он так и будет лезть на рожон при каждом удобном случае? Что на этот раз понесло его в лес? Северус с трудом удерживал себя от применения жестокого, но потенциально полезного урока – сообщить мальчишке, будто Первая помощь на него не подействовала, и посмотреть, как он попляшет, когда поверит, будто теперь инфицирован. Был бы он сыном Поттера или чьим-то еще, такая дурацкая идея даже не пришла бы зельевару в голову. Но в случае с Гэбриелом кровь вскипала в жилах и била в голову кипящим гейзером гнева, заставляя хотя бы мысленно изощряться в методах наставления мальчишки на путь истинный. Что он сделал этой жизни, если теперь она карает его таким придурочным отпрыском?Попутно они с Макмилланом пытались просчитать виновника диверсии в Визжащей хижине, но тут возьми да и вмешайся эта выпускница со своим признанием в Министерстве. Да, снова Тамсин Эпплби – что называется, догадайся с одной попытки. Ладно себе карьеру зарубила на корню, а родителям-то теперь каково будет? Снейп лишь чудовищной мобилизацией силы воли запретил себе в присутствии Друида нелестное высказывание насчет пуффендуйского интеллекта, и то лишь потому, что Джофф на полном основании мог парировать наскок, приведя в пример одного небезызвестного когтевранца, с которым весь магический мир носится, как клуша с яйцом. И даже не поспоришь! Хорошо, что девчонка хотя бы ничего не ляпнула о ранении студента и о том, что знала насчет Римуса.Копали под Дамблдора, сомнений в этом уже не было никаких. Разменные пешки вроде зельевара и зотишника никоим образом авторов сценария ?Запусти в школу трансформировавшегося оборотня? не интересовали и оказались вовлеченными в действо лишь как неизбежное зло: один как непосредственный исполнитель плана, второй и подавно – исключительно потому, что варил первому зелье, и оно оказалось подпорченным. Однако узнать настроения в некоторых ?сомнительных кругах? Северусу, не покидая Хогвартса, было не под силу. До той ночи он планировал сразу же, как разъедутся ученики, навестить Косой переулок ради пополнения запасов ингредиентов, а затем особняк Малфоев – ради сплетен, которыми никогда не гнушался Люциус и которые всегда оказывались правдивее новостей в колдо-СМИ. После ранения мальчишки ни о каком Косом и ни о каких Малфоях Снейп уже не вспоминал: весь мир сошелся для него клином на лазарете. Северус лихорадочно вспоминал, насколько быстро выздоровел тогда Сириус, и ему всё время мерещилось, что в случае с мальчишкой что-то идет не так. Альбус со своей обычной отеческой ухмылкой убеждал его, будто всё в порядке: укусы, мол, в разных местах у одного и у другого, так что одинаково заживать раны не могут. Дескать, надо просто переключиться на другие, очень важные, проблемы и поменьше кормить собственную мнительность. За это Снейпу очень хотелось вынуть волшебную палочку и направить в адрес Дамблдора пару очень важных слов. Чтобы уже наверняка перестать кормить чужую любовь к манипуляциям.Когда через пару недель Гэбриелу стало заметно лучше, план вылазки во внешний мир снова обрел актуальность. Северус переоделся в дорожную мантию, ушел за пределы антиаппарационного барьера Хогвартса и переместился в Косой переулок Лондона.Поставщик школы был уже оповещен о визите, и ящики с ингредиентами, запакованные, стояли наготове у погрузочного камина в заросшей вечным мхом и плесенью лавочке. Зельевар, однако, распорядился открыть каждую коробку и лично проверил качество продукции, делая вид, будто не слышит за плечом недовольного бурчанья продавца, который за столько лет мог бы уж и привыкнуть к паскудному характеру постоянного клиента. Потом они некоторое время торговались из-за пары фунтов ?обезьяньей лапки? [1], в то время как Снейп непрерывно глядел на его дурацкие шлепанцы-бабуши с прошивкой по краю подошвы и думал о том, насколько это грубо и пошло, особенно в сочетании с чумазыми пятками. Так же пошло, как этот вычурный плесневелый мох в качестве дизайна торгашеской кельи. Пусти пыль в глаза покупателю – прикинься старым и проверенным временем магазином. На самом деле эта точка открылась здесь, когда Северус уже учился на средних курсах. В итоге они с продавцом, который ничуть не изменился за пробежавшие двадцать лет, всё-таки сошлись на выгодном обеим сторонам варианте.Покончив с основной миссией, Снейп занялся побочными. Для этого он отправился в свое некогда любимейшее местечко – лавочку мистера Полански на Фэрроу-бэкстрит, аппендиксом ответвляющейся от Лютного сразу за ?Спини Серпент?. Мальчишкой – помнится, еще возраста Гэбриела и даже младше – Северус часто застревал возле витрины дядьки Эдгара, с жадностью разглядывая выставленные в ней книги. Тогда они казались ему эталоном запрещенки, и, только сделавшись постарше, Снейп понял, что даже такой отмороженный, как Полански, никогда не выставил бы на всеобщее обозрение вещи, за которые его через пять минут возьмут под белы рученьки служаки Аврората. Сделавшись взрослее, будущий зельевар узнал, что Эдгар просто имел хорошие связи и мог за дополнительную плату достать буквально из-под земли то, что велением министерских функционеров было бы подвергнуто уничтожению в двадцать четыре часа – а иными словами, просто скормлено прожорливым ?гусеницам Вальгаллы?. Невзирая на ценность. Редчайшие свитки, ингредиенты, амулеты. Впрочем, нет: амулеты эти сволочи прикарманили бы, для отвода глаз кинув ?личинкам? дешевые аналоги от местных умельцев. А тогда, в ранней юности, слизеринец-нищеброд и не подозревал, что спустя всего несколько лет, методом крайней экономии накопив с преподавательского жалованья нужную сумму, он ткнется в эту лавку, как в последний оплот своих надежд. И Эдгар снизойдет до того, чтобы найти по его заказу ?дьяволову лучину? – непременный ингредиент для одного безумного опыта над собой. Таким образом, отныне мистер Полански мог бы считать себя крестным отцом Грега. Если бы знал, что косвенно причастен к этой сумасшедшей затее (и о самой затее тоже).Пересекавшие площадь перед Гринготтс два мракоборца проводили Снейпа настороженными взглядами, заметив, куда он свернул с Косой аллеи. Одного из них, малорослого и носящего прозвище Рустер, Северус немного знал, второго, нескладного пепельно-рыжего неряху с бакенбардами, если и видел раньше, то имя не запомнил. Из соображений осторожности зельевар, делая вид, что разглядывает вывески и рекламные проспекты, прошелся по Лютному туда-обратно, прежде чем скользнуть в закоулок Фэрроу. Три еще не сильно потрепанные, но весьма вызывающе одетые ведьмы заинтересованно посмотрели на Снейпа. Судя по всему, размер имел для них значение, если это касалось размера кошелька, а внешний вид школьного профессора убил бы последние иллюзии, оставайся таковые у прожженных стерв. Одна из девиц презрительно выплюнула ему вслед скорлупку разгрызенного ореха и, ощерившись редкими зубами, продолжила прерванную на полуслове беседу.Даже звуки на Фэрроу-бэкстрит были глухими и будто обрубленными, как если бы неизвестный исполин накрыл это местечко стеклянным колоколом, чтобы понаблюдать, что из этого получится. В основной части Лютного было просто мрачно, однако в детстве Северус считал эту мрачность по-своему привлекательной. А вот закоулок во всех отношениях представлял собой исключительно мерзкое захолустье. Здесь всегда казалось, что тебе льют за шиворот вонючую ледяную смолу, и она стекает в башмаки, приклеивая одежду к коже спины.– А-а-а, о-о-о, каво принясело!Эдгар Полански не был слабоумным, но страдал от неизлечимого нарушения речи. О происхождении его хвори ходило немало противоречивых слухов. Одни с таинственным видом намекали на прошлое, связанное с судимостью. Вторые же говорили, что это на него еще в младенческом возрасте навела порчу какая-то крыса, но вряд ли это было правдой: в таком случае на любую хитрую крысу нашелся бы еще более хитрый крысиный яд, равно как и на ее порчу – антизаклинание или зелье. Дядьку Эдгара не брало ничего. Но, с другой стороны, не брали его и болезни. Так же, как и много лет назад, ходил он в сюртуке, был высоченным, как каланча, со впалой грудной клеткой, кривыми ногами, седоватыми патлами и всегда смеющимися глазами. Визитам Снейпа торговец обычно был рад и, несмотря на афазию, всегда тщетно пытался вступить с ним в диалог.– Наш чэловк епохы сноврождения! – хлопая зельевара по плечу и приветственно потрясая его руку, твердил Полански. Северус морщился, подавлял волну раздражения из-за чужих и почти насильственных прикосновений, но выходки старого контрабандиста терпел. Ко всему прочему, теперь, узнав о некоторых специфических методах обработки приговоренных, он был склонен поверить первой категории лиц – тем, кто причину Эдгарова недуга видел в его былых проблемах с законом. Если засудили, у тебя только два пути: либо как у Сириуса Блэка, либо как у Дориана Грея. – Идохаз, идхаоз же, айзязя! Кларис! Насяси ням чя.Кларис – имя жены было единственным словом, которое Эдгар умел выговаривать без искажений, – всегда каким-то чудом угадывала, что ему нужно. Храня мрачную мину, уже через пару минут престарелая ведьма выплыла в конторку с подносом, на котором стоял заварник и чашки. Снейп никогда не пил у них чай, но это было уже что-то вроде ритуала.Полански увлеченно рассказывал что-то на своем тарабарском наречии, и Северус, чтобы понимать его хотя бы в общих чертах, слегка касался сознания старика легилиментальными чарами. Дядька Эдгар не замечал вмешательства. Говорил он, оказывается, о слухах, блуждавших по Лютному. Шептались, якобы молодой Крауч сбежал из Азкабана и ищет способ связаться с бывшими сторонниками Темного Лорда. К Шайверетчу наведывался Бесоглазый Крысобой – пока без обыска, но для составления нужной ксивы ему много времени и не понадобится.– Он будет вести Защиту у нас в школе, – спокойно сообщил Снейп, притворяясь, будто делает мелкий глоток из своей чашки. Чай пах вкусно, да и не доверять чете Полански повода вроде бы не было, однако Северус предпочитал репутацию параноика перспективе тихонечко гнить в деревянном ящике после дегустации неопознанного яда на чаепитии в какой-нибудь радушной семейке. Ведь не факт, что Грег справится с любой отравой…Новость привела супругов почти в экстаз. Давно эти мрачные стены не слышали такого заливистого хохота хозяев. Зельевару, правда, было не до смеха: это ведь не им дышать неистребимым перегаром в коридорах Хогвартса и на протяжении по крайней мере двух семестров терпеть тупые солдафонские выходки фанатика-инквизитора. Макмиллан говорил, что поначалу на это место рвалась Жаба, и Попечительский совет настаивал на ее кандидатуре. Затем Скримджер внезапно вызвал к себе Друида и с легким оттенком ехидства сообщил, что откомандированной в Школу Чародейства и Волшебства группе оперативников, очевидно, не хватает здоровой конкуренции. Услышав фамилию, Макмиллан поначалу решил, что тот шутит, поскольку более нездоровую конкуренцию сложно и представить: Аластор никогда не раскрывал преступления – он либо выбивал признания из подозреваемых, либо его стараниями преступник даже не успевал дожить до ареста. Безусловно, такому персонажу самое место в педагогическом коллективе! Но Отдел образования утвердил Грюма в качестве официального учителя Защиты. Северус сильно подозревал в этом странном решении ?след Верховного?, но сам Дамблдор хранил таинственное молчание. Лишь временами, когда был в благостном расположении духа, старый провокатор заговорщицки подмигивал – дескать, просто доверься мне, мой мальчик. Сказать, что Снейпу всё осточертело – это не сказать ничего.Когда Кларис убрала посуду и, всё еще фыркая от смеха, отправилась по винтовой лестнице наверх, в жилую зону дома, зельевар перешел к делу и назвал те два ингредиента, ради которых, собственно, и наведался к Полански. Дядька Эдгар переспрашивать не привык (да и привыкнешь тут, когда тебя никто не понимает) и только кивнул на прощание. Но по выражению его лица Северус заметил, что контрабандист озадачен. Видимо, он примерно догадался, для каких целей нужны эти редкие составляющие: если сплетни не обманывают, когда-то Полански очень даже неплохо ладил с алхимией. Пожалуй, доля правды в этом была. Снейп вообще не представлял, что волшебник с младых ногтей мечтает сидеть в гнусной норе и, рискуя задницей, поставлять запрещенные товары всяким проходимцам вроде него. Всё равно, как если бы Полански на первом курсе после выкрика Распределяющей Шляпы: ?Слизерин!? завопил в ответ: ?Ни хрена подобного, хочу мести полы в Хогвартсе!? – и добровольно пошел в завхозы.На этом они с хозяином лавочки и расстались. Выходя, Снейп никак не мог отделаться от ускользающей, но беспокойной мысли, связанной с идиотской фантазией о Шляпе. Он поднялся по загаженной котами лестнице на не менее загаженную, но уже людьми, мостовую Фэрроу-бэкстрит, изводя себя попытками выявить ассоциативную связь в мешанине дум. И только на углу его осенило: так или иначе, но последнее время он нет-нет да вспоминал о Филче. Завхоз то и дело вылезал из тупиков его подсознания и корчил ему страшные рожи…– Ведьмина метелка! Снейп! Да, да, ты не ослышался!Сипловатый голос с развязной интонацией принадлежал бакенбардному аврору, спутнику Рустера. Сам Рустер тоже был тут и, привставая на цыпочки, ухмылялся из-за плеча неряхи. Остановиться-то Северус остановился, а вот радостно бежать навстречу мракоборцам не спешил, пытаясь просчитать, что этой сладкой парочке может понадобиться от дамблдоровского преподавателя.– Что, по прошлому соскучился, эй, Снейп?Проституток, понятное дело, на их недавнем месте не оказалось. Да и ставни в близлежащих постройках теперь были как-то единодушно закрыты наглухо – и это в два часа пополудни.– Да ты не ссы, – бакенбардный добродушно хохотнул. – Дело есть, – он мотнул головой в сторону Лютного, – идем.Рустер тоже осклабился, но у него это вышло менее убедительно. Снейп медленно отцепил висящие на поясе под мантией старинные часы, отстегнул серебряную крышечку и с намеком взглянул на циферблат.– Да ладно, надолго не затянем, пошли. Или у тебя рыльце в пушку? Слышь, Оуэн, а может, обыщем его? Наверняка найдем что-нибудь интересное. Шучу, Снейп, расслабься ты! Не обидим.– У вас рейд, или так, День британского мракоборца отмечаете? – позволил он себе аккуратную подколку, присоединяясь к не слишком трезвым дружинникам.– Оч смешно, – оценил вышагивающий рядом Рустер-Оуэн. Снейпу он и подавно едва доставал макушкой до подбородка. Вообще из высоких авроров Северус знавал только Скримджера да Грюма. Остальных как будто нарочно подбирали по принципу пигмейского роста. Видимо, так, чтоб при надобности и в форточку, и в з-з-з… ну, в общем, куда без мыла не пролезешь. – Нам надо твое профессиональное мнение насчет одного порошка. Изъяли в трактире, а парняга раскололся прямо на месте. Тут, грит, в подворотне приторговываетодин чудила из Лютного…– Что за порошок?– А вот щас и увидишь, – снова подал голос неряха. – Ты ж не больно спешишь, да?Впереди уже показалась витрина ?Дистальной фаланги? со скелетом homosapiens, выставленным за мутноватым стеклом, когда авроры и в самом деле потеснили своего спутника в грязную подворотню между домами. Рустер, внезапно крякнув, боднул Северуса лбом под лопатку, а идущий чуть впереди бакенбардный выставил ногу. О том, что где-то в этом месте расположен канализационный люк, куда сбрасывались нечистоты из сточных канав всего района, Снейп знал с юных лет и сейчас был готов к чему-то подобному от своих спутников. Настоящие авроры – они, конечно, тоже не подарок, но эта парочка допустила как минимум две ошибки: и в разговоре, и в действиях. Поэтому, не только не думая сопротивляться, но и придав инерции своему полету, зельевар сцапал за рукав неряху. Пытаясь избежать падения, тот инстинктивно ухватился за напарника, и все трое грохнулись в вонючую черную бездну. Северус мысленным заклятьем открыл переход в ?орфическую гавань?, на лету выуживая свою палочку из рукава, поэтому вместо того, чтобы рухнуть в зловонную жижу канализации, они покатились по базальтовым плитам пирса…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .…Здесь царила светлая, чуть зеленоватая тишь, безвременье и вечная пустота – ни птиц, ни рыб, ни людей. Лишь смутный остов бригантины в тумане, сонный прибой да созданная раз и навсегда пристань для несуществующих кораблей с несуществующими пассажирами. Так в незапамятные времена кто-то из четверки Основателей сотворил Выручай-комнату Хогвартса, по этому же принципу сильные волшебники создавали себе ирреальные убежища для пиковых случаев. И сейчас был именно такой.Лжемракоборцы сориентировались мгновенно. Все три мага заняли укрытия, какие только успели. Снейп ушел под воду и вынырнул в гроте скалы сбоку от пристани. Здесь он создал телесный Патронус и велел передать Макмиллану, чтобы тот с подкреплением как можно скорее переместился на стройку в Доклендсе, на Собачьем острове, а в качестве разъяснения отправил слепок событий, выдернув из виска ментальный локон и вложив его в изящную головку полупризрачной косули. За четыре прыжка – оттолкнувшись копытцами от пола и стенок – создание покинуло грот. Позади него остался еле заметный шлейф мерцающей взвеси.Затем ирреальность начала стремительно меняться под остервенелым напором сразу двоих противников. Сопротивляться было бессмысленно, и Северус не стал. Он выстроил из осколков сломанного мира длинную галерею в никуда, чем выиграл себе время. Это дезориентировало врагов, которые ломились к нему, словно два бура в нефтяной пласт.Когда же Снейп понял, какие заклинания сочетает один из псевдоавроров, ноги его онемели от ужаса. Он рассчитывал на блицкриг, не зная, кто на самом деле окажется под личиной недоумков из Аврората. Родерикус Лестрейндж наводил ужас на волшебников еще во времена Первой магической. Ровесник и однокурсник Реддла, он был его соратником, когда начались клановые междоусобицы. Ходили слухи, дескать, Лестрейндж погряз в таких глубинах Тьмы, что его побаивался даже сам регент. Однако Реддл предпочитал держать столь искусного боевика в поле зрения, именуя Родерикуса своей ?правой рукой?, а его сыновей выделяя из числа остальных последователей…Давно зельевар не чувствовал себя таким бездарным щенком. С досадой вспомнил, как высокомерно он ругал Гэбриела во время муштры на Сокровенном острове. Они еще не встретились с Лестрейнджем нос к носу, а матерый колдун продемонстрировал бездну ада, в которую обмакнет жалкого учителишку после его поражения. Защитный покров, который озадачил бы даже Флитвика и создал серьезную помеху самому Дамблдору, сотрясался и трещал по швам. Наверное, к своему счастью Северус не видел всего того, что происходило по ту сторону. Бывают такие уровни темных познаний, от соприкосновения с которыми можно рехнуться, даже не угодив непосредственно под само проклятие. А еще здесь, на этом уровне бытия, всё становилось таким, каким оно являлось по сути. И Снейпу было до одури страшно взглянуть, во что превратилась за прожитые годы сущность Родерикуса.Под треск разрывов Северус закончил прочтение мантры ненависти. Инкантации некромантов длинны и громоздки, но что, кроме этого, он мог противопоставить могуществу старца? Ирреальный мир выпустил из пучины несколько голодных землявочек. Снейп облек их в форму инферналов, хотя почти не надеялся отбиться. Как же он жалел сейчас о том, что при выборе пути в юности сознательно оставил дальнейшее изучение этой линейки темных законов… Лучше быть рехнувшимся, чем мертвым. Особенно если уже рехнулся и без этого.Удар – и заслон проломлен. А в раскол хлынул свистящий вопль, ворвался первозданный хаос, разобщая связи между атомами и молекулами. Отступление, просто паническое бегство в никуда……Снейп осознал себя лежащим на камнях пирса. Видимо, его вышвырнуло сюда в последнем рывке – отчаянной попытке спастись. Даже если не дождавшийся его в Доклендсе Макмиллан догадается, что вся затея пошла не так, он просто не сможет найти его. Грег буйствовал, как никогда, а это значит…Зельевар попробовал подняться, но что-то мешало. Правая рука отказывалась двигаться и висела плетью, нечувствительная ко всему, со взбугрившимися черными венами. Он даже толком не знал, какое это проклятье, и не сдох еще, вероятно, лишь потому, что тварь, не мешкая, кинулась восстанавливать свой ?сломанный домик?.На горизонте, слабо угадывавшемся в туманной дымке, что-то двигалось. И сам горизонт казался каким-то непривычным для гавани, пусть в этом мире вообще отсутствует понятие нормальности. Снейпу показалось, что это поверхность планеты вогнулась, и вокруг вздымаются края кратера, однако мгла чуть расступилась… На него, облизывая небеса, надвигалось самое страшное, что только он мог увидеть в своих кошмарах – исполинская волна. То, во что всегда превращался любой боггарт, очутившись вблизи. И никаких больше следов Лестрейнджа или его напарника.Сокрушая всё на своем пути, цунами неслось к берегу. Лестрейндж рисковал: если создатель локации погибнет внутри нее, произойдет коллапс, и им с приятелем не выбраться из недр черной дыры никогда. Но погибать Северус не собирался – придется сыграть по навязанным правилам. Зажав палочку левой рукой и прижав поврежденную к боку, чтобы не болталась, он с трудом зашагал навстречу своей фобии. Ноги подгибались – от страха, от слабости, от пульсирующей боли в ушибленном колене – но алхимик постепенно обрел власть над своим телом и стал наращивать скорость. Вскоре он уже бежал, а волна летела ему навстречу, словно невеста на свидание.А потом они встретились – гора воды, почти отвесной стеной уходящая в небеса, и человечек, крошечная инфузория на ее фоне. Прочитывая заклинание выхода уже на лету, Снейп нырнул в бурую, взбаламученную пучину. Мир завертелся вокруг него и двух гостей, чьи силуэты смутно мелькнули в мальстрёме. Северус успел увернуться от зеленого луча, брошенного кем-то из них, и в ответ швырнул невербальное парализующее, но попал или нет, не узнал. Воронка бешено крутилась, сужаясь ко дну. Запас воздуха в легких заканчивался. И снова чья-то болтающая руками и ногами фигура промелькнула совсем рядом. Ухватив противника поперек туловища, Снейп четко представил себе стройку в Канэри-Уорф, какой видел ее в последний раз прошлым летом, и трансгрессировал через переход. Пусть пленником окажется Лестрейндж! Еще одну зеленую вспышку Северус не увидел, а почувствовал, при аппарации временно слившись сознаниями со своим спутником. Его недавний ужас перед волной был чепухой по сравнению с тем, что испытал в агонии второй лжеаврор…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .…И они вывалились под ноги Макмиллану и его сослуживцам. Сердце готово было лопнуть и разорваться на куски, в голове стучала кровь, Грег остервенело грызся с проклятием, поразившим руку. С искаженным от ужаса лицом рядом лежал незнакомый мертвый маг, и это был не Родерикус.Мракоборцы окружили аппарировавших плотным кольцом, спинами внутрь, с палочками наизготовку. Первым на лежащих оглянулся Джоффри:– Это который из них?Он присел и небрежно, кончиком палочки, отодвинул от щеки мертвеца закинувшуюся вверх пелерину мокрой мантии. Опираясь здоровой рукой о холодную глинистую землю, Северус сел и плюнул кровью в сторону. Он не имел представления ни о том, кого из парочки этот тип изображал, когда был жив, ни о том, кем был на самом деле.– Второй – Лестрейндж, – сухо каркнуло обожженное солью и песком горло. – Старший.Кто-то присвистнул.– Сэвидж, кинь сводку в офис. Северус, тебя в Мунго? – Макмиллан взглянул на бывшего однокурсника своими разными глазами и слегка покачал головой. Морщина снова четко пролегла над узкой переносицей.– Обойдусь. У меня еще есть дело.– Какое дело? – свистящим, напористым шепотом возмутился аврор. – На тебе смертельное проклятье, если бы не ?Лазарус?, ты бы уже отбросил каблуки.– Пусть он и разбирается. Зря я, что ли, его кормлю, – Северус залез в нагрудный карман сюртука, вытащил и увеличил до нормальных размеров пробирку, а затем перекачал в нее серию последних воспоминаний. – Вот тут всё. А я вернусь в школу, когда подлатаюсь.– Псих.Но спорить аврор больше не стал, поскольку осознавал всю бессмысленность этого. Он раздраженным движением выхватил склянку из трясущихся пальцев зельевара и поднялся с корточек:– Забираем этого с собой.– Эм-м-м… а этого?– А этого черт заберет. Когда-нибудь. Всё, погнали.Оглядываясь на копошившегося, как полураздавленный жук, Снейпа, они друг за другом аппарировали с магловской стройплощадки, прихватив с собой труп.В Малфой-мэнор зельевар переместился тогда, когда тело наконец перестало дрожать. В Мунго это проклятье видом не видывали, а вот в блэко-малфоевском семействе запросто могли что-то знать.То, что не всё в порядке ?в королевстве датском?, стало понятно еще при входе в поместье, сразу за антиаппарационным барьером. Над домом разве что молнии не полыхали и гром не гремел, но атмосфера сухой и яростной грозы чуялась в воздухе за милю. Интересно, подумал Северус, что же здесь творилось до того, как он предупредил Люциуса о своем скором визите? Чтобы чопорные Малфои да показали кому-нибудь неприглядные стороны своих взаимоотношений?..Первым Снейпа встретил эльф Добби, затем мимо них на лестницу метнулся разгневанный Драко.– Вернись, мы еще не договорили! – голос Люциуса, звучавший из гостиной, отдавал едва сдерживаемым бешенством.– Добрый вечер, сэр, – не забыл буркнуть мальчишка перед тем, как шмыгнуть к себе наверх.Снейп ответил молчаливым кивком и, поглаживая ноющую кисть, по цвету напоминающую баклажан, с любопытством перевел взгляд на дверь зала. В проеме показалась высокая фигура хозяина.– Мир вашему дому, – почти не сдерживая смех, поддел его зельевар.– И тебе не болеть. Драко, в чем дело? Ты плохо слышишь?– Я всё равно буду участвовать! – донеслось сверху. – Даже если ты отречешься от меня, не оставишь мне наследство и проклянешь во веки веков.– Северус, проходи в дом. Я сейчас.И тяжелой поступью командора Малфой-старший зашагал к лестнице, а Добби с поклоном проводил гостя до двери в гостиную. Судя по запаху, Нарцисса воспользовалась моментом, чтобы накапать себе успокаивающего зелья, но при входе Снейпа не подала и виду, что давеча была чем-то обеспокоена. Улыбка нежной Снежной королевы, как обычно, выражала ровно ту степень приветливости, кою предписывал этикет. Даже рука не дрогнула под его губами, хотя была мертвенно-бледной и ледяной.– Нарцисса, что у вас случилось? – выпрямляясь, спросил Северус.– Вы, мужчины, бываете несносны, – полушутливо (но сквозь смешливость слышались нотки раздражения) ответила миссис Малфой. – Но небольшие разногласия с родителями неизбежны, когда ребенок входит в определенный возраст, ты ведь знаешь это как педагог, не так ли?– Небольшие? Хм, ну хорошо. Так с чем связаны небольшие разногласия между поколениями Малфоев?Она вздохнула и, усевшись за шахматный столик, утомленно подперла голову рукой:– Драко хочет участвовать в Турнире Трех волшебников, а Люциус не желает об этом слышать. Они ссорятся уже несколько часов, и ни один не желает уступить.– А ты сама на чьей стороне?– Разумеется, Люциуса! При всех своих способностях Драко еще слишком юн для таких состязаний и…– Ну ты же понимаешь, что Кубок не выберет его, если сочтет недостаточно подготовленным?– А что, если не сочтет?.. Ох, Мерлин, ты же сам понимаешь, насколько это опасно! И отдать свою жизнь только ради того, чтобы потешить сотню-другую зевак и войти в историю нелепых, но героических смертей, – это немного не по слизеринским обычаям, ты не находишь?– По-моему, носиться верхом на метле над квиддичным полем и подставляться под бладжеры ничуть не безопаснее, а Люциус, тем не менее, всячески потворствует спортивным амбициям Драко…– Тебе хорошо рассуждать! – Нарцисса вздохнула. – Но признайся, что твоя рассудительность испарилась бы, будь у тебя сын и заяви он тебе, что бросит свое имя в Кубок…Снейп опустил голову и усмехнулся. Уела, сама того не зная. Пожалуй, этот засранец запросто сделал бы еще и не такое…Тут Нарцисса заметила его почерневшую руку и заволновалась. Люциус, который вернулся со второго этажа, застал их у окна: оба водили палочками над изуродованным запястьем Северуса и бормотали диагностические заклинания.– Что там у вас? – постепенно становясь снова аристократически бледным и уже не похожим по цвету на морской анемон, спросил Малфой. – И кто же тебе так удружил?– Похоже, что Родерикус Лестрейндж.Супруги переглянулись.– Ты уверен?– В лицо я его не увидел, но по модус операнди трудно не узнать.– Это ведь он одного из своих сынков сватал за нашу Беллу, да? – уточнил Люциус у Нарциссы, и та кивнула. – И где же с ним успел столкнуться ты, если теперь так хорошо знаешь его модус операнди? Ты ведь, вроде, был у Темного Лорда только на счету алхимика?– Довелось однажды, – сквозь зубы ответил Снейп, не вдаваясь в подробности, знать которые Малфою было пока незачем.– Интересно… Выходит, Веселый Роджер сбежал из Азкабана… А с сыновьями или без?..– Я надеялся, ты об этом что-нибудь слышал.– Я – нет. И – странно – нигде об этом ни слова, ни полуслова. Добби!Эльф тут же проявился возле них, как будто никуда и не уходил. Люциус велел ему осмотреть повреждения на руке гостя и попробовать опознать, что это за проклятье. Покуда домовик занимался его рукой, Северус завел разговор о Попечительском совете и аккуратно предложил повременить с претензиями к Дамблдору относительно истории с Люпином. Малфой побарабанил пальцами по столу, но к доводам прислушался. В самом деле, сейчас любые поспешные действия грозили либо сыграть на руку злоумышленникам, затеявшим провокацию, либо вспугнуть их и позволить замести следы, в результате чего те нанесут удар оттуда, откуда никто не ждет. Поэтому при всей неприязни к Старику с разбирательствами стоило повременить и понаблюдать из засады, как будут развиваться события.– Мадам может знать, что это за проклятье, – вдруг сказал Добби, поклонившись хозяйке. – Сестра мадам умела его накладывать и однажды говорила ей про это в присутствии Добби.Нарцисса оживилась:– Ты можешь узнать подробнее? Я совершенно не помню, чтобы Белла рассказывала что-то подобное, но я могла и забыть.– Добби постарается, мадам.Несколько последующих дней прошли для Снейпа в состоянии сильной лихорадки. Он заперся в своем доме в Коукворте и, как только становилось легче, экспериментировал со смесями, однако помогали они мало. Система ?Лазарус? сдерживала распространение некротии на весь организм, но избавить его от мучений, связанных с этой ожесточенной борьбой, не могла. Он рисковал попросту умереть от истощения, потому что ничего из еды в него не лезло, да и воду он пил через силу, из-за спазмов в пищеводе чувствуя себя змеей, проталкивающей в глотку яйцо страуса. Еще и чертов Макмиллан буквально задолбал своими попытками выйти на связь через камин и подослать патронусов с уговорами обратиться в Мунго. И лишь на исходе недели, проснувшись на старом диване, весь в горячечном поту, Северус увидел возле подушки магически скопированную страничку с рецептом зелья и прилагающимися к нему древними заклинаниями.Выздоравливал он долго и, несмотря на нежелание появляться в школе больным, всё же вернулся в Хогвартс на исходе июля, чтобы в ночь с тридцатого на тридцать первое наведаться в лазарет. Снейп не посмел прикоснуться к мальчишке проклятой рукой и, протянув здоровую, левую, неловко поправил его слишком отросшие волосы, а потом замер, готовый сбежать, стоило Гэбриелу шевельнуться во сне.23 августа Макмиллан принес ему изученную в Аврорате палочку этого юного недоразумения и сообщил о странных трансфигурационных заклинаниях, которые извлекли из нее посредством Приори Инкантатем. Справиться с гневом Северус не смог, как бы ни взывал к своим окклюментным навыкам. Он кинулся к мальчишке, уже зная, что не остановится ни перед чем, пока не вытрясет из него всё, что тот скрывает. Однако Гэбриел дал ему такой отпор, какого никогда не умел давать на их тренировках. И в какой-то миг Снейпу почудилось, будто он имеет дело не с четырнадцатилетним сосунком, а с сильным и взрослым волшебником. Это было чертовски знакомое ощущение – позже, анализируя произошедшее, зельевар вспомнил, где успел испытать его ранее. А было это в ночь Хэллоуина почти три года назад, в учительской, когда он во время дознания вот так же покопался в мозгах у Грейнджер, а в ответ получил окклюментный заслон от человека, куда более старшего, чем маглорожденная первокурсница. Он так и не смог разъяснить этот момент, но понадеялся, что аккуратно наложенный на нее и ее спутников Обливиэйт вместе с памятью о том приключении сотрет и сам неразрешимый парадокс. Теперь же всё запуталось окончательно.И хуже всего было то, что Гэбриел откуда-то успел узнать, кто его настоящий отец.Через неделю школа погрузилась в очередной круг ада, оттеснившего на второй план прочие проблемы. В четверг, первого сентября, коридоры Хогвартса, как обычно, напоминали бесконечное туловище кивсяка, блуждающего по древнему замку. И столь же интеллектуально одаренного.Словом, наступил новый учебный год.___________________________________________[1] Обезьянья лапка – термин восходит к творчеству английского писателя Уильяма Уаймарка Джекобса, автора рассказа ?Обезьянья лапа?, по сюжету которого владелец высушенной обезьяньей лапы получает право на исполнение трех желаний. Так, владелец лапы выражает первое желание — немедленно 200 фунтов стерлингов. Тут же приходит служащий фирмы и сообщает, что его сын убит, и вручает ему страховку — 200 фунтов стерлингов. Потрясенный отец хочет видеть сына здесь, сейчас же. Стук в дверь, появляется призрак сына. В ужасе несчастный владелец лапы желает, чтобы призрак исчез… https://e-libra.ru/read/319221-obez-yan-ya-lapa.html