Глава сорок вторая (1/1)

Довольная собой, с ног до головы увешанная пакетами с косметикой и предпасхальными каталогами их фирмы, Петунья вприпрыжку выскочила вслед за Орхидеей Хилл на подъездную дорожку:– Ну, как я тебе показалась, Хиди?– Ты была бриллиантом презентации, дорогая! Мма-мма-мма! – они размашисто перецеловали друг друга в щеки и восторженно захихикали. – Круто-круто-круто, ты такая красивая, Туни! Я удивляюсь, почему ты не занялась этим раньше! Ты сейчас была бы уже платиновым директором!Однако радость Петуньи схлынула, как морская волна из-под ног, когда она увидела стоявшего у калитки мужа. Играть роль легкомысленной и изнеженной дамочки было так забавно, но мрачный вид Вернона, неведомо как здесь очутившегося, отбил у нее всякую охоту веселиться. Зная, что Дурсль ее не любит, Орхидея тоже почувствовала себя не в своей тарелке, комкано попрощалась с подругой и, забрав у нее всю поклажу, поскольку пообещала пока хранить всё это у себя в гараже, побежала к машине. Что ж, поделиться впечатлениями у них сегодня уже не получится, а завтра будет, скорее всего, уже не то.Сразу осунувшись, Петунья побрела навстречу мужу. Вернон неподвижно поджидал ее, сложив руки на пузе крест-накрест. Придется ехать с ним и объясняться… Но… как это? Миссис Дурсль удивленно окинула взглядом обе стороны дороги. Он без машины?! Да он шагу не ступит без своего авто, даже если это путешествие в один квартал.– А… где?..– Прогуляемся, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, распорядился супруг.Он шел своей развалистой походкой так, словно знал, куда идти. Это тоже было удивительно, потому что даже Петунья, бывавшая здесь уже несколько раз по их делам с Орхидеей, плохо ориентировалась в этих краях.– Куда мы, Вернон? – спросила она, утомившись гнаться за слишком уж несолидно несущимся мужем и тут уже сама увидела табличку ?Окмир-парк?, куда они свернули с Час-авеню.– Почему именно Поттерс Бар? – буркнул Вернон.Они шли к прудам. Весна была довольно прохладной, и гуляющих в парке сегодня было не особенно много. Точнее вообще от силы двое-трое.– Ну… здесь у Хиди много знакомых, они помогли нам организовать встречу с нашими дистрибьюторами…– Хм! – он искоса бросил на нее короткий взгляд. – И чем это таким вы с нею занимаетесь, можно ли узнать?Ох, Петунье так хотелось, чтобы именно об этом Вернон узнал последним из всех, кто рано или поздно узнал бы! И как он ее только выследил, они ведь были столь осторожны! Но лучше рассказать самой, чем расскажет кто-то другой и еще в какой-нибудь извращенной форме.– Я решила заняться продвижением косметических товаров одной хорошей фирмы. Почему бы и нет? – как можно беззаботнее выложила она.– У тебя появилось слишком много времени? И зачем тебе всё это?– Знаешь ли, у женщины всегда должны быть карманные деньги на шпильки-заколки…– Тебе не хватает?– Но это же твои деньги!– Я что, плохо вас обеспечиваю? Или мы не семья, если ты делишь средства в таких выражениях – ?твои?, ?мои??– Вернон, в чем причина твоих претензий? Я плохо справляюсь по дому?– Этого я не знаю. Но предполагаю, что, если ничего с тех пор не изменилось, то справляешься, – каким-то изменившимся голосом отрезал Вернон, подходя к скамейке близ пруда и усаживаясь на нее. – Прошу.Петунья села. Ей всё это не нравилось. В конце концов, он не знает и не узнает истинной причины, побудившей ее заняться этой чепухой, она никому не рассказывала – даже Орхидее, зная, какая та сплетница.– Ты всегда, не проверяя, готова пойти куда угодно с кем-то, кто кажется тебе знакомым?Вернон внимательно смотрел на нее, и это выглядело так, будто он натянул на себя мешок с мужниной личиной, как костюм ростовой куклы, а в глазных прорезях все равно глаза какие-то… нет, не чужие… даже более ?свои?, чем привычные ей глаза Дурсля. Но не его.– Да, да, – кивнул он, уже окончательно меняя голос, и личина растаяла.Петунья вскрикнула, отшатнувшись от него на скамейке. Легко придерживая в руке палочку, рядом сидел Снейп в этом своем пасторском наряде. Невольно ругнувшись, она шлепнула себя по губам, а потом и вовсе прикрыла ладонью лицо:– Северус, мать твою, что ты делаешь?! У меня так когда-нибудь случится сердечный приступ, ты ненормальный!– И это лучшее, что может с тобой случиться, если тебя так проведет кто-то другой, а не я, – огрызнулся он в своем духе, еще более бледный, чем был в прошлый раз, но уже не такой загнанный, каким казался в ту встречу. – Откуда ты знаешь, что у кого на уме, и почему, не проверяя, прешься в неизвестном направлении непонятно с кем?– Вообще-то я ?перлась? сюда со своим мужем! – понимая, что такое оправдание в глазах мага никуда не годится, всё-таки возмущенно выпалила она. – К тому же сейчас день, а вокруг полно людей, – тут уверенности Петуньи поубавилось, поскольку, озираясь, она так и не заметила вблизи ни единой человеческой фигуры.Северус устало смежил веки и запрокинул лицо:– Если бы ты была обычной маглой, Пет, я бы тебе слова не сказал. Но ты, черт дери, выросла рядом с ведьмой, ты видела своими глазами, что мы с нею творим – и ты теперь пытаешься отмазаться с такой идиотской аргументацией? То, что ты скрываешь, ставит тебя под удар. Собственно, ради этого я и здесь. Да, и объясни теперь мне, что это у тебя за странная затея?– Тебе-то зачем?– Случись что, мне так проще будет тебя найти. Впрочем, ладно, меня это не касается. Чтобы тебя найти, я дам тебе кое-что получше. Но не злоупотребляй этим. Нас в самом деле не должны увидеть вместе, только в самой-самой безвыходной ситуации. И больше никому не говори о том, что ты знаешь. Ни Блэку, ни Гэбриелу…Она вздрогнула, ощутив со звуком этого имени как бы электрический удар прямо в сердце:– Ты знаешь?..Маг слегка кивнул, не раскрывая глаз и не поворачивая к ней головы. Прохладный ветер слегка поигрывал его черными лохмами, а робкое солнце касалось лучами кожи, много лет не знававшей загара, болезненной и слишком вялой для его возраста. Этот четкий, почти чеканный профиль, напоминавший изображения на старых римских монетах, бугорок адамова яблока на горле, плотно сжатые губы... Петунья отвела взгляд.– Я боялась говорить об этом даже тебе…– Правильно делала. Я всегда знал, что ты умнее, чем кажешься.Как же ей захотелось сейчас вмазать ему кулаком в бок! Но на худой щеке едва заметно проступила морщинка улыбки. Она вздохнула: он был таким же в те хорошие времена, когда еще ничего не случилось. Злость мгновенно прошла. Петунья даже рада была видеть и слышать Сева вместе со всеми его тараканами.– Я не могу наложить на тебя чары Забвения, ты по какой-то причине им не поддаешься. Но тебя спасает также то, что ты недоступна и для чтения твоих мыслей, – ровным голосом продиктовал он куда-то в небо.– В самом деле? Как это так?– Я не знаю. Вот так. Но ты всё равно должна быть крайне осмотрительна. Я не могу рассказать тебе всего, оно тебе и не нужно. Просто поверь.Нехарактерная для Снейпа доверительность просто обезоруживала. И еще. Она помнила его практически мальчишкой, порывистым и диким. Сейчас это был он же – но тот, в кого сумел вырасти знакомый ей мальчишка. Такой, каким она предсказала его уже тогда.– Хорошо, тогда откровенность за откровенность. Моя идея состоит в том, что я хочу заработать денег на учебу и продолжить то, что бросила тогда. Сам понимаешь, что брать на это деньги у Вернона я не собираюсь. И вообще не хочу быть чем-то ему обязанной ни теперь, ни потом. Это предложила мне Орхидея. Не самый лучший выход, конечно, но это хотя бы что-то…– Я не силен в магловском бизнесе. Поэтому, если не лень, расскажи мне, в чем фишка этой вашей затеи?Петунья постаралась как можно короче разъяснить ему основные принципы MLM, на которых базировалось их с Хилл предприятие. Северус перестал ?загорать? и смотрел на нее почти с интересом. В конце концов он пожал плечами:– Что ж, если это работает, почему бы, как ты говоришь, и нет. Только скажи, а другим путем восстановиться в этом твоем колледже ты не сможешь?– У меня нет знакомых в этой сфере, так что придется всё начинать почти с нуля.– Хорошо. Я подумаю над этим. Не сейчас. А пока возьми вот это и всё время носи на шее, – он извлек откуда-то явно золотую цепочку с небольшим аметистовым кулоном-медальончиком. – Имей в виду, он открывается и только тогда им можно пользоваться. В закрытом виде это просто побрякушка.– Ничего себе побря…– Тс-с-с! Слушай меня, – он сам отодвинул волосы с ее плеч, сам застегнул украшение у нее на шее, и, господи, до чего же это были приятные прикосновения, хотя ничего такого он даже не подразумевал! – Как только случится что-то, чего ты не сможешь решить без магии, раскрываешь медальон нажатием вот на эту штучку, – (медальончик в его ладони с легким щелчком раскрылся, а его пальцы были так близко от ее груди… черт, Пет, о чем ты думаешь? слушай его объяснения!) – Он настроен только на тебя. Когда ты прикоснешься хотя бы ногтем к центру круга, я почувствую твой вызов и окажусь рядом при первой же возможности. Ты всё поняла?– Угу.Не смотреть, не смотреть ему в глаза, иначе он тоже всё поймет…– Тебя перенести куда-то?– Н-нет… я прогуляюсь… пожалуй…Куда она прогуляется? Хиди наверняка уже укатила, полагая, что ?муж? привезет ее в Литтл-Уингинг на их машине. Придется ехать на электричке или автобусе. Ну и ладно. Домой она всё равно не спешит, особенно теперь.Они поднялись. Северус окинул ее своим фирменным измеряюще-оценивающим взглядом и вдруг, сделав плавный и короткий шаг навстречу, обнял. ?Спасибо!? – прозвучал или только послышался шепот возле уха, а через пару секунд маг отступил и исчез.* * *– Mori in saecula saeculorum! – напевно проговорил он, успев взять себя в руки и вспомнить всё, чему учил его Снейп на Сокровенном острове, а палочка сама чертила в воздухе верные знаки, хотя ужасом сковало даже поджилки, а мысли о самоубийстве становились всё навязчивее, крик женщины – не болотной выпи! – всё громче и истошнее.Передние три дементора издали какой-то запредельный скрип и рассыпались прахом. Но их было не трое, их было даже не в два и не в три раза больше – они были повсюду, окружали и наседали. Желать им вечного упокоения во имя их блага уже не было сил, убежденности в своем деянии у Гарри почти не осталось. И первая же тень, налетевшая на него, походя вырвала из его груди клок надежды. Пустота мгновенно заполнилась безысходностью. Второй страж Азкабана проделал то же самое. Гарри пятился, оскальзывался на влажных камнях, но всё еще пытался обороняться, хотя уже понял: это конец, он слишком далеко от защищенного периметра.Проклятье, они даже не успели поговорить с профессором Снейпом! Как же обидно…И тут парень ощутил, что при мысли о Снейпе его как бы озарило теплым лучом солнца, на секунду отогнавшим уныние. Гарри снова споткнулся, снова вскочил и уже нарочно стал думать об этом – о зельеваре, о той фотографии, о том, как не находил себе покоя и как ликовал после признания Хелены Когтевран. Все эти чувства вдруг вспыхнули в нем с новой силой. Палочка гудела и вибрировала в пальцах, словно сама просилась в бой.– Экспекто Патронум! – заорал он во всю глотку, нацеливая палочку в инфернальные тени дементоров.И магия внезапно откликнулась ослепительным взрывом света. Вырвавшись на волю, громадная лисица прыгнула на монстра, что тянулся гнилой лапой к горлу Гарри. Опрокинув дементора, призрачный зверь коронным лисьим приемом взмыл в воздух и обрушился на врага сверху, всеми четырьмя лапами, всем телом. Чудовище заскрипело и лопнуло под ударом Покровителя. Ряды его соратников дрогнули, и Гарри, всё еще отползавший в попытке спастись, увидел, как, расправившись с первым, лисица бесстрашно ринулась воевать с остальными. Дементоры или распылялись под ее напором, или бросались наутек.Гарри не стал дожидаться развязки, тоже решил уносить ноги. Порывом ветра в небе разметало тучки, освобождая из плена полную луну. И тут почти рядом раздался вой, от которого кровь застыла в жилах – не звериный и не человеческий, а то и другое сразу. Парень припустил, не разбирая дороги, и в какой-то миг шестым чувством угадал, что его преследуют и что расстояние между ним и этим неведомым существом – не дементором – всё сокращается и сокращается. Дементоры навевали безысходность, они никогда не ломились через заросли и не хрустели валежником. Гарри уже оказался на территории замка, защищенной аврорскими чарами, которые отпугивали стражников Азкабана, а вот на преследователя эти заклинания не действовали. Хрипло порыкивая на бегу, нечто догоняло подростка огромными скачками. Гарри летел, не чуя ног, но тварь двигалась несравнимо быстрее. Тычком в спину парня сшибло на землю. Тот сознательно продлил траекторию падения, как его учили на тренировках, – чтобы, откатившись, оказаться как можно дальше от противника.Луна высветила темный силуэт существа, которое замерло на месте, принюхиваясь и очевидно колеблясь, нападать или нет. Гарри понял только, что это классический оборотень, как на снимках в учебнике ЗОТИ, и, хотя прекрасно знал, что человеческая магия почти бессильна против оборотней и анимагов, инстинктивно швырнул в вервольфа несколько заклятий. Зверь лишь щелкнул кинжалами зубов и зарычал. То, что жертва огрызается, его разъярило. Отбросив сомнения, оборотень кинулся на Гарри. Когда челюсти лязгнули в паре дюймов от горла парня, едва успевшего увернуться, при свете луны на морде сверкнули глаза. Получеловеческие-полузвериные. И Гарри узнал его:– Профессор Люпин! Нет! Стойте! Я Гарри, вспомните меня! Вы… не можете!..Следующие действия оборотня показали, что еще как может. Студента спасало только то, что он был маленьким, тощим и шустрым, но везение кончилось, когда зубы с хрустом сомкнулись у него на правой лодыжке. От боли Гарри на миг отключился, и сквозь туман в голове услышал со стороны замка протяжный, но более высокий, чем был до этого, звериный вой. Обратившийся Люпин прекратил терзать жертву и снова вскочил на задние лапы. Вой повторился. Тогда зверь, бросив Гарри, умчал в сторону Хогвартса.Кровь хлестала из раненой ноги. Парень хотел перетянуть разодранную щиколотку трансфигурированным бинтом, но снова потерял сознание от дурноты и невыносимой боли.* * *Помфри молча приняла коробку с медикаментами и посторонилась, пропуская Северуса к койкам двоих недоумков.– Полюбуйся на своего студента, – почти прошипела она, когда они приблизились к раненым третьекурсникам. – Это возмутительное головотяпство, а с твоей стороны – преступное попустительство! Всё могло закончиться куда плачевнее! И ведь это была всего лишь тренировка. То, как они ведут себя на матчах, вообще неприемлемо! Почему ты не пресечешь их агрессию?Снейп перевел взгляд с забинтованного, как мумия египетского фараона, Рона Уизли на Винсента Крэбба, который пострадал значительно меньше сокурсника с вражеского факультета. Безусловно, вина Крэбба здесь настолько очевидна, что не требуется никаких иных доказательств, но как же можно не потроллить Поппи? У нее от возмущения дрожат губы, как бы она ни старалась их поджать, а серые глаза мечут искры ярости. Хорошо, что она так и не выучилась на пепельника, иначе бы им с Винсентом сейчас несдобровать.– Тебе прекрасно известно, что в таких конфликтах виноваты обычно обе стороны, – процедил зельевар, на всякий случай еще и морщась, как от изжоги. – Не говори мне, что твои любимчики из Гриффиндора – ангелы без нимбов!– Пф-ф-ф! Ну это уже ни в какие ворота! Сейчас сюда явится Минерва – объясняйтесь с нею сами!Оу, Минерва! Зря он не прихватил с собой кошачью дразнилку, которую растяпа-Грейнджер выронила из сумки в лаборатории, а он всё забывал проехаться по этой теме со всем присущим ему сарказмом и вернуть игрушку для ее рыжей бестии. Отлично, пусть приходит, сейчас он как раз и поинтересуется, какого огра она пытается завалить на экзамене Малфоя. Драко сам жаловаться не станет, но Панси по секрету шепнула об этом произволе своему декану.Дверь распахнулась, и Снейп с готовностью парировать град обвинений, натянул на лицо издевательскую маску. Но вместо МакГонагалл в лазарет почти вбежал другой Мак, который Миллан.– Северус, ты нужен, – торопливо бросил аврор, одним коротким взглядом оценив обстановку, и мотнул головой в коридор.Снейп оказался там секунду спустя. Друид заговорил без всяких околичностей:– Только что несколько третьекурсников сказали замдиректора, что после зачета у Хагрида они не досчитались Поттера. Уже в школе. По пути сюда – не заметили, где и когда он отстал.Зельевар стиснул зубы, чтобы не выразиться самым непечатным образом, поскольку неподалеку явно была помощница Джоффа в инвизе, да и у Помфри со слухом всё в порядке. Они почти бегом кинулись к лестницам и дальше разговаривали уже на ходу.– Но это полбеды, за ним отправили дружину старост. Отыщут, – продолжал Макмиллан. – Хуже другое: к МакГонагалл примчалась и Стебль. У них в гостиной старшекурсниц тоже чрезвычайное происшествие, и очень нужна твоя помощь. Так сказала Минерва.– А поточнее?– Неадекватное поведение семикурсницы…Постой, дай-ка угадаю…– Тамсин Эпплби?– Откуда знаешь? Думаешь, что…Траханные вейлы, это и есть начало конца…– Северус, ты куда, это не к нам… в смысле, не в Пуффендуй, это…– Друид, гони кого-нибудь в вашу гостиную, пусть запрут Эпплби на три ключа, ключи проглотят, проглотившего закопают, – крикнул Снейп, отъезжая на лестнице в сторону площадки третьего этажа. – Всех студентов загоните по их башням, чтобы ни одной души не было в коридорах. Скажите – Снейп лично отравит, если кто-то будет шляться вне своего общежития. Студентов-старост это тоже касается, быстро отловите их и верните в замок!– Понял! Тонкс, ты слышала? Займись студентами.– Джофф, а ты дуй на Сокровенный, выпусти с него этот блохосборник! Он найдет Поттера быстрее нас всех.– Да, понял!О чем там они говорили с Нимфадорой дальше, Северус уже не слышал. Он стремглав летел к комнате Люпина возле класса ЗОТИ. Если его подозрения оправдаются и тайное вылезет наружу, дойдет до Министерства, тут всем мало не покажется… И Гэбри… черт, не сметь сейчас отвлекаться и накручивать себя! Сначала основная проверка! Может, всё не настолько еще хреново? Хотя… о чем это он?..Посшибав нехитрые запирающие чары, наложенные Люпином, когда нынче утром тот уходил в Визжащую хижину, Снейп вломился в комнату и осветил ее заклинанием. Римуса можно было упрекнуть во многих вещах, но только не в неряшливости: спартанское убранство его жилища имело единственное украшение – идеальный порядок. Если он успел вымыть и флакон со следами антиликантропного зелья, то у них не останется никаких улик и им с оборотнем несдобровать обоим. Впрочем, успел или не успел, вину всё равно свалят на Снейпа, как всегда происходило и в школьные годы. Ему надо было взять с собой сюда хотя бы одного свидетеля. А лучше сразу адвоката и жюри присяжных.Северус бросил взгляд на пустой подоконник (чистоту стола он оценил, еще будучи у двери) и сразу прошел мимо шифоньера в маленькую подсобку, которую хозяин помещения оборудовал как кухоньку. Там помещался только умывальник и старый буфет. Заклинанием ?Акцио? зельевар призвал к себе свою склянку. Искомое обнаружилось на полке буфета: пузырек из последней партии лекарства Белби, сваренного Снейпом только вчера, тут же прилетел ему в ладонь. На вид остатки зелья имели нормальную окраску, на запах – профессор откупорил крышку и аккуратно взмахнул кистью над горлышком – тоже ничего подозрительного. Какой-то шорох у входа заставил его спрятать флакончик в один из карманов своей мантии и выбежать в комнату, однако там он не застал никого, лишь легким сквознячком туда-сюда покачивало дверь. С палочкой наготове Северус оглядел коридор в обе стороны. И – да – в том числе потолок. Разбуженные светом портреты сонно щурились и ворчали на ?бесцеремонного бездельника?.– Вы кого-нибудь видели здесь только что? – спросил Снейп у персонажей с самого ближнего к нему полотна – мага и магловского короля постартуровской эпохи.Король озирался в полнейшем недоумении, а маг зевнул и сказал, что кроме всяких ненормальных, которым не сидится в подземелье, их с ?Его Величеством? покой не нарушал сегодня никто. Снейп решил, что этот мрачный тип – наверняка кто-то из Принцевой родни, и, захлопнув за собой дверь, ринулся обратно к лестничному пролету. Вот теперь – Гэбриел. И пусть только попробует снова во что-нибудь вляпаться этот малолетний паршивец!На первом этаже его снова перехватил Джофф:– Выпустил Блэка, вернулся за тобой. С Эпплби решили.– Что она сделала, если все так переполошились?– Однокурсницы сказали, что запрыгнула на подоконник, приоткрыла фрамугу и громко завыла на улицу. Говорят – ?по-волчьи?. Значит, сказалось в ней?..– Черт ее знает. Или так, или у нее что-то на уме.Внезапно замок содрогнулся от дикого потустороннего рева, прерванного визгом, скулежем и жалобным воем зверя – собаки или волка. Уже почти выбежавшие наружу зельевар и аврор, резко останавливаясь, взмахнули руками. Краткого обмена взглядами было достаточно, чтобы развернуться и помчаться назад.– Кто-то впустил его в Хогвартс, – сказал Макмиллан. – Всё было перекрыто. Кто-то впустил его внутрь.Снейп прошипел сложносочиненное ругательство, которому позавидовал бы даже Гэбриелов попугай. Общий смысл фразы в переводе на английский сводился к тому, что школа набита придурочной толпой магов, среди которых даже всякие ?бойцы невидимого фронта? – бесполезные дармоеды. Джофф, быть может, и возразил бы на эту тираду, но тут из-за поворота навстречу двоим ?придурочным магам? суетливо вынырнул Филч:– Не могу найти директора, профессор Снейп! – заметив перекошенную от злости физиономию слизеринца, он чуть не подпрыгнул: – Что творится-то?– Директора нет в Хогвартсе, – отрезал Северус. Да и будь он, чем бы это помогло в свете недавно открывшихся обстоятельств? – Аргус, а вам я убедительно советую закрыться в своей комнате и не покидать ее, пока всё не закончится.Мерлин… Пусть в эту чертову школу навернется какой-нибудь метеорит…– Кстати, Аргус, вы не заметили, откуда доносились эти вопли?– Мне так послышалось, что отовсюду, профессор Снейп. Мистер аврор, вы уж делайте чего-нибудь, чтобы прекратилось это непозволительное безобразие!Отпустив их с этим напутствием, завхоз скрылся в своей каморке. Джофф на секунду остановился возле квиддичной раздевалки:– Северус!– Да?– Я сюда. Иначе нам с ним не сладить.Снейп понял ход его мысли. Лучше бы, конечно, сюда этого блохастого: Блэк уже знает, как лучше вести себя с перекинувшимся бывшим дружком. Но на безрыбье и Змееносец – Рыба, а зверь против зверя лучше, чем зверь против человека.* * *Кругом истошно каркало воронье. Как же они надоели! Из-за них почти не слышно голоса Блэка.– Как вы ладили с папой на самом деле, крестный?– Мы стояли друг к другу спиной…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .– Гарри, не шевелись, пока я тебя не донесу! У меня не слишком-то хорошо получается заговаривать кровотечение…С этими отчетливо прозвучавшими над самым ухом словами в мир возвратилась боль. Его кто-то тащил на руках. Веки не желали подниматься, но Гарри собрался с силами и открыл глаза. Как в том старом сне, где он был совсем маленьким, его нес под звездным и лунным небом какой-то мужик, только этот был без очков. Лицо мужика угадывалось с трудом, но парень узнал, кто это:– Сириус?– Скажи спасибо своему ворону, это он тебя нашел раньше меня. Каркал так, что сорвал голос.Сфокусировав взгляд, Гарри наконец увидел, что над ними молча нарезает круги его Мертвяк. Плечи и грудь Блэка, к которой тот прижимал свою ношу, почему-то были голыми. Он что, плыл на этот берег через озеро, что ли?Потом вернулись воспоминания об оборотне:– Он… напал на меня… это был он, профессор Люпин…– Да, я заметил…– А куда вы… ты… меня несешь?– Уже принес.Сириус сделал пируэт на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, отчего у Гарри страшно закружилась голова, и подолбился явно голой пяткой во что-то пустое и деревянное:– Рубеус, не дрыхнешь еще? Принимай гостей! Давай живей, пацану совсем ху… худо.Над ними захлопали крылья, Мертвяк сел к Блэку на плечо, и в то же время скрипнули петли двери. В этот раз Сириус поворачивался аккуратнее. Из дверного проема ударил свет, впрочем, тут же перекрытый темным силуэтом лесника:– Чавой-та случи… Ох ты ж чучело мякиновое! Давай скорей сюда его!На свету глазам стало больно, и Гарри зажмурился. Вокруг происходила какая-то возня, но он уплывал в страну Пофигения. Во время следующего эпизода парень ощутил себя лежащим на топчане Хагрида. Кто-то снова терзал его изувеченную ногу. Он хотел применить какое-нибудь отбрасывающее заклинание, однако рука вместо палочки сжала пустое место.– Лежи уже! – просипел кто-то над ухом, а потом его ощутимо и очень знакомо клюнули в темя. – Добегался!– Пить! – попросил он.– Сири, там, на столе, слышь! Да не это! Это я на ночь слизней для Курымахтушки замочил. Вон, кувшин рядом, чего тут непонятного-то? Ну и бестолковый!Гарри подумал, что он не эта неведомая Курымахтушка и сможет потерпетьжажду, но кто-то приподнял его голову с подушки и поднес ко рту холодный край кувшина с ключевой, судя по головокружительно прекрасному запаху, водой. Обливаясь, Гарри жадно напился, но сил шевелиться не осталось, и невидимая рука снова осторожно уложила его на топчан.– Ты чего там о каких-то кентаврах и дементорах бредил? – голос был тем же, что у мужчины, который на рождественских каникулах разговаривал с теткой насчет фотографии. А, ну да, так и должно быть: это Блэк…Гарри что-то простонал в ответ. Только сейчас он вспомнил о дневнике и с облегчением понял, что при появлении дементоров всё-таки успел сунуть ежедневник за пазуху: один из окованных уголков ощутимо упирался, даже колол в ребро.– Хагрид, я ухожу, а ты тут дальше и сам справишься.– Давай, беги.– Эй, Бро… – сипло крикнул кто-то третий, но осекся: – Бро-а-атишка, меня подожди, я с тобой!– Да ты-то мне нахер там сдался?– А-а-а… я тебе пригожусь!Шорох крыльев, колыхание воздуха, стук открываемой и закрываемой двери. Гарри так и не сумел открыть глаза.– Ну вот как же ты так, Гарри? – укоризненно прогудел Хагрид. – Ишь ты, и в лазарет тебя сейчас тащить опасно, когда по окрестностям волк носится… Чего? Говоришь чего-то? Ну, лежи, лежи. Авось пронесет.– Что… с ногой? – кое-как выдавил Гарри.– Плохо с твоей ногой, парень. Побежать этим летом точно не побежишь. Куда ж тебя мозгошмыги дернули бродить заместо того, чтобы со всеми в школу возвращаться? Гурьбой же уходили!Придумать дельную отговорку Гарри еще не успел, поэтому банально прикинулся, будто потерял сознание.– Ну ты даешь… – лесник поправил на нем одеяло и, кряхтя, встал со скрипучего табурета. – Ладно, спи, спи…Перед глазами замелькали хогвартсовские вороны во главе с Мертвяком, голый Сириус нарезал круги по квиддичному полю, гоняясь за улетающей метелкой, и вдалеке, в слизеринской зоне трибун, сидели бок о бок профессор Снейп и Драко Малфой. Гарри кричал зельевару, чтобы тот забрал его со статуи тетушки Молли, но оба слизеринца только указывали на него пальцем и покатывались со смеху. От всей этой ахинеи парню стало совсем плохо, и он действительно отрубился.* * *Гермиона первой хватилась Гарри, когда они всей толпой поднимались по ступенькам главного входа в школу. Она сделала бы это раньше, но дурацкая птица Поттера так раздраконила Жулика, что полужмыр, пылая жаждой мести, умчался вслед за вороном в неизвестном направлении. Сгущались сумерки, и надо было торопиться, поскольку Филч шутить не любил и действительно закрывал замок ровно в то время, о котором предупреждал.– К профессору Флитвику! – без малейшей заминки решил Корнер.Но профессор оказался на аудиенции у МакГонагалл, которая замещала Дамблдора в его отсутствие, и Корнер с Гермионой поспешили в гриффиндорское крыло. Пару раз на мимо проезжавших лестницах Герми замечала эту наглую рыжую шкуру, которая с завистью взирала вслед крылатому мимиру и даже не смотрела в сторону хозяйки. Ну ничего, проголодаешься ты, вернешься домой…Декан выслушала студентов без лишних эмоций и тут же по громкой связи кинула клич старостам-старшекурсникам, отправляя их на поиски Поттера. У Гермионы было какое-то очень нехорошее предчувствие, и она ничуть не удивилась, по выходе из гриффиндорского деканата столкнувшись нос к носу со встревоженным деканом Пуффендуя:– Минерва свободна? – после кивка Гермионы и Майкла профессор Стебль живо вкатилась в кабинет МакГонагалл и плотно закрыла за собой дверь.– Полнолуние сегодня, – многозначительно дернув бровями, констатировал Корнер. – Ну ладно, я к своим.– Пока, – девушка с наслаждением подумала о том, как вернется сейчас в общежитие своего факультета, встанет под душ после этого длинного дня, а потом завалится с книжкой на кровать и до утра ее не поднимет оттуда даже Левикорпус.Но мелькнувший среди доспехов в коридоре ярко-рыжий бок мгновенно изменил все ее планы. Полнолуние, видимо, влияло не только на поведение зверей, но и на человеческий рассудок тоже, потому что Гермиона вместо того чтобы последовать своей угрозе – оставить кота без ужина – решила, что раз уж он настолько близко, то грех его не поймать. Опомнилась она только на первом этаже, когда эта подлая рыжая задница снова улизнула прямо из-под заклинания, как-то слишком уж распушив рыжий хвост и трусливо вякнув.– Ну всё… – начала было Гермиона, но тут услышала позади себя прерывистое собачье дыхание и, резко оглянувшись, пронзительно завизжала. Из рекреации крался огромный и уже готовый к решающему прыжку оборотень в первой – самой агрессивной – стадии трансформации.Одна из дверей распахнулась и едва не ударила бросившуюся наутек девушку. Из кухни в коридор с победным видом шагнул профессор МакГроул. В вытянутой руке он держал за шиворот неведомым способом отловленного Пивза, как Давид башку Голиафа. Гермиона, недолго думая, с разгона нырнула за спину учителя и только там перестала визжать. БаБах выставил перед собой Пивза и пропустил через него заклинание:– Трансмицио!Его породистый баритон тут же перекрылся оглушительным ором, от которого стены дрогнули и мандрагоры в теплицах профессора Стебль заплакали кровавыми слезами зависти. И хотя рык этот был направлен в сторону оборотня, уши Гермионы заложило непрекращающимся звоном. Наверное, барабанные перепонки лопнули, подумала она, ошарашенно глядя, как тормозит всеми четырьмя лапами и поджимает уши грозный монстр. Зверь осел на задние ноги-лапы, а МакГроул, недолго думая, втолкнул Гермиону в кухню, заскочил следом и наложил на дверь несколько запирающих заклятий. Он так быстро действовал, что длинные черные волосы, подпрыгивая на его плечах, двигались медленнее, чем он колдовал. Наконец МакГроул, склонив голову, свесил патлы набок, развернулся к студентке и беззвучно что-то ей сказал. Гермиона прищурилась, изо всех сил пытаясь угадать, чего он хочет, и не понимая, зачем он шепчет настолько тихо. А потом до нее дошло всё и как-то разом: ей просто заложило уши, а ее саму только что едва не разорвало звероподобное чудовище. Она охнула и, прижав кулаки к вискам, бухнулась на край длинной скамьи. Долговязый БаБах наклонился к ней, сложившись чуть ли не пополам, продолжая что-то говорить и заодно встряхивать ее, чтобы привести в чувство. Как будто из другой вселенной, но постепенно приближаясь и усиливаясь, донеслись обрывки слов. Когда слова сложились в смысловую конструкцию, Грейнджер поняла, что профессор интересуется ее состоянием. Она кивнула. МакГроула это успокоило, он поправил свои стильные очки и снова выпрямился во весь рост. Будто парализованный, справа от него покачивался в воздухе Пивз.– …и обязательно дождитесь кого-нибудь из профессоров! Вы слышите меня, мисс? Аллё?! – Иоганн щелкнул длинными пальцами у Герми перед носом: – Ответьте же что-нибудь, Грейнджер, чтобы я мог спокойно идти. Вы на самом деле в порядке?– Да, сэр! Но почему, откуда взялся этот оборотень? Вернее – почему он нападает, разве аконитовое зелье не изобреталось, чтобы подавлять агрессию?– Я знаю немногим больше вас, мисс. Но вам повезло, что я сегодня задержался в школе. Вы могли изрядно пострадать.– А куда вы идете, профессор МакГроул? Он же где-то рядом!– Как видите, я не один. А вы сидите тут и ждите подкрепления. Не слышу! – он приложил ладонь к уху: видно, и его неслабо контузило воплем полтергейста. – Что надо сказать, мисс?– Э-э-э… ?спасибо, сэр??– Ответ неверный. Сказать надо ?так точно?!Свистнув Пивзу, акустик снова заткнул уши антифоно-берушами и пошел обратно к двери. Полтергейст поплыл за ним, как воздушный шарик на веревочке. Научиться бы БаБаховым фокусам в умении подчинять себе этого бесплотного дебошира! Но тут Гермиона окончательно пришла в себя, и мысль о том, что Гарри и старосты в страшной опасности, заставила ее вскочить на ноги.– Что же делать, что же делать? – она забегала по кухне между плитами и мойками. – Думай, Гермиона, думай!С легким хлопком перед нею возникла эльфийка в кокетливой тюлевой занавеске:– Юная мисс желает поужинать?Еще несколько хлопков ознаменовали появление домовиков, которые, если даже были здесь в инвизе, то до этой минуты никак себя не выдавали. Повара, посудомойки и прочая обслуга Хогвартса. Вот так и выглядит ватага этих трудяг, из года в год ухаживающих за студиозусами, которые знают о них только понаслышке.– Здравствуйте, господа эльфы! – быстро сориентировавшись, официальным тоном гаркнула девушка, и маленький народец построился перед нею в шеренгу. Заложив руки за спину, Гермиона прошлась перед ними, как генерал перед парадом. – Значит так. Только что вероломно и без объявления войны школу оккупировал оборотень. Сейчас он носится где-то здесь, и мне нужно узнать, что случилось. Кого из вас я могу попросить это сделать?– Меня! Меня! Меня! – наперебой загомонили домовики, а из ниоткуда к уже проявившимся начали добавляться самые стеснительные.Через десять минут Гермиона стала самым информированным человеком в Магической Британии по части Хогвартса. Узнала она и о ранении Поттера, который теперь находился в доме Хагрида, и о странностях мисс Эпплби из Пуффендуя, которая сейчас сидела взаперти в кабинете профессора Стебль, грызла ногти и отчаянно искала способ побега. Именно за нею и охотился сейчас оборотень, который прибежал в замок по ее зову. Кота Гермионы видели на третьем этаже. Нет, на втором. И на втором, и на первом, а также на лестнице. И на Астрономической башне. И на подступах к совятне. ?У вас точно один кот, мисс?? Опытные старшие преподаватели и авроры организовали облаву на оборотня, прочесывая этажи, а тот пытался охотиться на них на всех поодиночке, но они были хитры и передвигались исключительно вооруженными группами. В коридоре также бегали странные животные – большой черный пес и пятнистый ягуар. За компанию с собакой по школе мыкался и ворон юного мистера Поттера. Портреты и школьные привидения оказывали посильное содействие в поимке ликантропа, но зверь коварен, мисс Грейнджер!Интересно, почему профессор ЗОТИ так уперся именно в Тамсин Эпплби и почему не сработало средство, которым, как догадывалась Гермиона, все эти месяцы поил Люпина профессор Снейп? Хорошо хоть Гарри жив, но ужасно то, что его искусал оборотень, пребывавший в стадии трансформации. Это почти стопроцентно гарантирует заражение, если ничего не предпринять.* * *Сейчас Северус с потрясающей четкостью вспомнил ту ночь, когда в результате неудавшегося розыгрыша Блэка едва не побывал в Визжащей хижине с запертым в ней монстром. Каким образом Люпин выбрался оттуда в этот раз? Он никогда не пренебрегал дополнительными методами изоляции и для перестраховки сам запирал себя изнутри в той развалюхе, зная, что в виде зверя колдовать не сможет, а значит не сможет и пробиться наружу. Если зелье испорчено – а оно испорчено, хотя пока и не установлено, как – оборотень всё равно остался бы внутри. Эпплби могла бы даже напоить его Амортенцией, но отпереть хижину силой мысли на таком расстоянии ей было бы не под силу. И всё-таки черт бы драл Альбуса за то, что, принимая в школу и препоручая Римуса заботе Снейпа, он не соизволил предупредить этого самого Снейпа об одном любопытном факте в биографии Тамсин. Не верил, что через столько поколений гены ее пра-пра, латентного оборотня, имеют шансы заявить о себе в организме девчонки? Искусанный в юности зверем, прадед Тамсин сделался лишь лунозависимым носителем этого ?вируса?. То есть он не перекидывался, но реагировал на фазы Луны. Недаром Эпплби всегда казалась несколько странной, ее присутствие напрягало, но Северус терпел это исключительно из-за ее алхимических талантов. Хороших зельеваров вечно не хватает, и ему как учителю было лестно увидеть результат своей многолетней работы.Когда к нему вместо Джоффа, убежавшего на поиски Люпина, присоединились Флитвик и МакГроул, стало известно, что буквально несколько минут назад жертвой оборотня едва не оказалась еще одна студентка. Естественно, гриффиндорка. И кто бы мог сомневаться – это была, будь она неладна, рыжая подружка Гэбриела. Иоганн расторопно отпугнул чудовище и велел девчонке ждать взрослых на кухне. Снейп надеялся, что эта всезнайка последует совету акустика, а не рванет со всей гриффиндурской энергией спасать Хогвартс и мир.– Что не так с мисс Эпплби? – крадясь с коллегами по коридору и озираясь по сторонам, вполголоса спросил Филиус. – Я так понял, дело в ней?Снейп кивнул. Когда они проверили за углом и всё оказалось чисто, он дал всем пару минут передышки, во время которой ответил:– Один из ее предков был заражен ликантропией.МакГроул присвистнул. Плывущий рядом с ним Пивз приготовился к шумовой атаке, но акустик погасил его боевой пыл едва заметным пассом палочки.– Значит, тот интерес, который она проявляла к ЗОТИ… был завуалированным интересом к Люпину? – Флитвик перешел почти на шепот.Снейп поморщился:– По-моему, это было очевидно. А в период полнолуния у них к тому же высвобождаются все инстинкты…– И доминирует инстинкт размножения? – уточнил Иоганн, всё еще впечатленный тем, что узнал. Еще бы, целый год работать бок о бок с оборотнем и даже не догадываться об этом!– Только между половозрелыми представителями одного вида.Флитвик охнул и ухватился за щеку:– Значит, он мог убить Грейнджер, поскольку она не его вида?– По-моему, это также очевидно, – сухо отозвался зельевар, отлепляясь от стенки, чтобы идти дальше, а МакГроул кивнул, подтверждая его слова.– Но что случилось, почему твое зелье не сработало в этот раз, Северус?– Я не знаю, Филиус. У меня, если ты не заметил, еще не было времени проводить анализ.– Может быть, он просто по рассеянности не принял его? Забыл?– Он. Его. Принял.Если бы Флитвик видел комнату Люпина изнутри, у него не возникло бы столь глупого предположения. Человек… ладно, создание, жизнь которого подчинена распорядку лунных фаз уже на протяжении без малого тридцати лет – или сколько там было Римусу, когда на него напала эта мразь? – просто не может быть безалаберным с такими вещами. И вообще с какими-либо вещами в принципе.– Значит, сейчас он просто ищет Тамсин ради… э-э-э…Снейп закатил глаза, шумно выдохнул и ускорил шаг. Коллеги поспешили за ним. Кавалькаду замыкал сонно плывущий по воздуху полтергейст в клоунском колпаке.Где-то вдалеке послышался отрывистый собачий лай. Такой знак подает охотнику борзая, взявшая след. Видимо, лай доносился из какой-то галереи, примыкавшей к лестничному колодцу, откуда звук расходится по всему замку. В некоторых местах Хогвартса можно орать до посинения, но никто не услышит с расстояния десяти шагов, а в других можно сморкнуться, и это сразу станет известно даже эрклингам в казематах. Впрочем, кому интересно подробнее – добро пожаловать с вопросами к МакГроулу, это по его части. Иоганн приостановился, приложил ладонь к уху и выдал:– Пуффендуйское крыло, коридор к зимней оранжерее, вторая рекреация от лестничного пролета. Гм, не знал, что оборотни умеют лаять…– Оборотни не умеют лаять… – в задумчивости пробормотал Снейп, прикидывая, как короче и безопаснее им будет очутиться возле оранжереи. – Нам надо разделиться.Когтевранский декан вздрогнул:– Но, Северус, это крайне опасно!– Вы с МакГроулом пойдете в обход, с востока, спуститесь по лестнице со стороны складских помещений и пройдете к кабинету Травологии через Трансфигураторский дворик…– А ты?! Ты один??Ну… не совсем?, – подумал Снейп, вспомнив старую шутку одного магловского писателя о больных солитером [1], и пощупал рукоять атаме в ножнах, закрепленных на левом запястье.На цокольный этаж он спустился по внешней лесенке, о существовании которой знали в Хогвартсе единицы. На улице было уже совсем темно, а от пристани тянуло холодом и сыростью. Зельевар поскорее отринул неуместные сейчас мысли о мальчишке. Если бы всё было категорически плохо, Блэк, лай которого они только что слышали, первым делом донес бы эту весть до него, а уже после пытался переключить на себя внимание зверя. Жив – и это главное, подробности потом.В зимней оранжерее Северус очутился раньше Филиуса и Иоганна. Сейчас вся она была оплетена диким виноградом, а внутри было пусто, пахло перекопанной землей и подгнившими корнями. Снейп уже хотел уходить, но не успел развернуться, как ощутил, что теперь здесь есть кто-то еще. Он отправил поток света под потолок, а сам бесшумно переместился в сторону поставленной на попа тележки в углу. До второй фазы преображения Люпину оставались считанные минуты. Если потянуть время, можно дождаться не столь агрессивного проявления оборотня: в полностью звериной стадии ликантроп теряет обострившуюся и доступную только человеческому разуму изобретательность, а вместе с нею и фанатичную ярость в отношении ?не таких, как он, а потому подлежащих немедленному истреблению?. Сделавшись волком, Римус, скорее всего, удерет подальше в лес, как это сделало бы любое дикое животное.Тень от высоченной фигуры ?анубиса? мягко скользнула под ноги, черный силуэт перекрыл свет, льющийся из-под потолка. Оборотень слегка пригнулся перед прыжком и глухо зарычал, понимая, что враг-человек давно его заметил и подкрасться незаметно не удалось. После первого броска Северус откатился в сторону, подскочил и наставил на него палочку и нож. Конечно, он воспользуется Сектумсемпрой лишь в самой безвыходной ситуации. Когда-то Снейп изобрел это темное заклинание именно с расчетом защиты от оборотня, и оно одинаково эффективно кромсало любую плоть. Но он ни на мгновение не замешкается, если ситуация действительно выйдет из-под контроля. Вот только где носит этих двух гениев с сетью? По всем расчетам Флитвик с МакГроулом уже должны были бы добраться сюда.Люпин бросился еще раз и еще, входя в раж оттого, что жертва чересчур проворна. Из пасти его закапала пена, глаза полыхали. Северус понял, что зверь просто возьмет его измором: он и так уже дважды споткнулся на грядках, увертываясь от кинжальных когтей. Бить придется наверняка. Раненый, оборотень станет еще опаснее. И если бы на месте Люпина был любой другой ликантроп, Снейп, не колеблясь, уже давно снес бы ему башку.Еще одна попытка – и зверь успел задеть его лапой, сшибая на землю. Зубы лязгнули совсем близко от лица…– Сектум…Но тут какой-то шум, тяжелое дыхание и хлопанье крыльев заставили оборотня отскочить. Черный пес размером с теленка и пятнистый ягуар опрокинули его навзничь и прижали к земле. Люпин забился, но на грудь ему уселся еще и ворон Гэбриела, распластал крылья, а сам тихо, умиротворяюще заговорил:– Тихо, тихо, братка! Сейчас полегчает, потерпи!Пес и ягуар тоже не рвали его и не рычали, а просто придавливали собой к грядке, не позволяя двинуться. Оборотень встрепенулся еще пару раз, потом замер, тихо заскулил и… тело его начало деформироваться. Вставая на ноги, Снейп следил за этим зооуголком во все глаза. В какой-то миг волкодав и ягуар перестали сдерживать ликантропа, ворон тоже взлетел в воздух, а вместо монстра на все четыре лапы подскочил обычный, пусть и излишне крупный, седоватый волк. Даже не взглянув в сторону зельевара, собака, оборотень и птица подхватились и вылетели из оранжереи, а на месте остался только ягуар.– Там еще студентка на кухне заперта, – отряхивая мантию чистящим заклинанием, сказал ему Северус. – Иди вытащи. А я пока проверю вашу гостиную…Напуганные барсучата с подозрением косились на чужого декана, инспектирующего их общежитие, но профессор Стебль и призрак Толстого монаха ничуть не возражали и даже отперли для него дверь в комнату затворницы. Переговорив с Тамсин, которая подтвердила его теорию, Снейп собрался к МакГонагалл, однако, проходя мимо приоткрытых дверей кухни, услышал подозрительный монолог. Не заглянуть туда было нельзя. Его глазам представилось фантастическое зрелище: на полу у кухонной плиты, обреченно сгорбившись, сидел ягуар, а рядом, зачарованно гладя его роскошную шерсть, мостилась на корточках всезнайка-Грейнджер и полным умиления голосом разговаривала с ним, как с домашним котом:– Ки-и-иса! Какой же ты краса-а-авец! Ты ведь умеешь мурлыкать, правда?.. Ки-и-иса!..В янтарных глазах ?кисы?, когда она уставилась на вошедшего Северуса, было написано отчаянное SOS. А доставать эта гриффиндорка умела виртуозно. Переборов эгоистичное желание полюбоваться этим зрелищем еще, Снейп кашлянул в кулак и сурово бросил Грейнджер, чтобы она немедленно убиралась в свою башню и ждала строгого взыскания. Рыжая прытко вскочила и выбежала за дверь. Снейп запер за нею, снял мантию и, перекинув через руку, подошел к ягуару, который от потрясения никак не мог прийти в себя, лишь опасливо таращился в сторону входа.– Ты и после этого будешь твердить об их детской непосредственности? – поинтересовался он, укрывая анимага своей мантией.Несколько последовательных волн обратной трансформации вернули волшебнику его нормальный вид. Правда, у Макмиллана-человека состояние было также изрядно ошарашенным. Он только и смог, что поплотнее завернуться в балахон бывшего однокурсника да поморгать непривычно одинаковыми по цвету глазами.Тут рядом с ними материализовался домовый эльф.– Команданте собиралась сообщить господам, но господа прогнали команданте, и она не успела этого сделать. Робби придется говорить самому. Робби должен сказать, что Гарри Поттер сейчас находится в лесничем доме, и он сильно пострадал: его искусал оборотень.Мужчины коротко переглянулись и, не сговаривались, ринулись вон из кухни.* * *– Сэр, вы только не рассказывайте никому, что это предложил я сам!Снейп вгляделся в своего студента, аккуратно просмотрел его мысли. Странно. Чтобы Драко что-то сделал без личной выгоды и без подвоха? Но, в конце концов, и его родители предпринимали попытки помочь, когда ничего, кроме неприятностей, поиметь от своей инициативы не смогли бы, даже если бы им это удалось.Но четвертый нужен позарез. Именно из воздушной стихии. И уж точно не Коронадо, на которого во младенчестве не просто медведь-антизельевар наступил, а, похоже, целый мамонт хорошенько потоптался. Хуже него у третьекурсников и вообще в Хогвартсе только Лонгботтом.– Хорошо. Иди к котлу. Там уже Тамсин и Макмиллан, я подойду к вам через минуту.– Да, сэр!Проклятое зелье должно быть свежесваренным, а времени у них в обрез. И посвящать лишних, для чего это делается, тоже нельзя: после того, как оборотень пожевал Блэка в семидесятых, даже те немногие, до кого дошел слух, косились на Сириуса, как на прокаженного, несмотря на то, что зелье полностью нейтрализовало последствия укуса. Люди мнительны и суеверны. Блохастому оно пошло на пользу, поскольку сбило излишнюю спесь, а вот и без того затюканный в детстве Гэбриел очень рискует стать добровольным изгоем – наследственность к этому располагает. И дело не только в мальчишке, на карту поставлено слишком многое помимо него.В коридоре возле кабинета зельеварения Снейпа поджидали Минерва МакГонагалл и всезнайка Грейнджер.– Просится ассистировать, – коротко пояснила декан Гриффиндора, кивая на свою студентку.Зельевар сжал губы и, молча отворив дверь, пропустил Гермиону в лабораторию. На пороге та несмело обернулась, с благодарностью кивнула Минерве, а потом ее как ветром сдуло. Северус подвинулся к коллеге почти вплотную и, приблизив лицо к ее уху, негромко предупредил:– В следующий раз, Нимфадора, ваш шеф об этом узнает.Это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы увидеть, как краснеет МакГонагалл. В следующий миг образ замдиректора схлынул с нее почти так же, как это происходит с анимагами. Перед зельеваром неловко топталась пристыженная Тонкс, алые волосы которой растерянно торчали во все стороны, будто грива мантикоры.– Как вы догадались?Он ничего не ответил, шагнул в кабинет и молча закрыл дверь перед ее носом.Северус никак не мог определить степень своей тревоги за шального мальчишку: изменились ли чувства в свете открывшихся ему обстоятельств? Зная теперь обо всём, он знает это лишь со слов Дамблдора, если не считать того мизерного фрагмента собственных извлеченных воспоминаний, которые Дед приказал ему просмотреть в Омуте Памяти. И как только Снейпу хватило ума доверить драгоценную улику слабоумному Блэку, который с виртуозной легкостью просрал думосбор и вдобавок загремел на столько лет в тюрьму? Но даже этот эпизод был больше похож на фильм, где всё происходило не с ними, а с какими-то актерами, игравшими Северуса и Лили. Всё – со стороны: Снейп не мог воскресить память о чувствах еще не хлебнувшего горя двадцатилетнего парня, когда столь же юная супруга огорошила его новостью, что скоро станет матерью; не представлял, что испытывал молоденький Принц, когда впервые взял на руки новорожденного сына. Любил ли двадцатилетний Северус орущего младенца, из-за которого вся их жизнь пошла наперекосяк, а планы – коту под хвост? Да, несомненно, тот Северус Принц любил маленького Гэбриела, это ведь был не просто его сын от кого-то там, а это был их с Лили сын, пусть даже они и не планировали становиться родителями так рано. Но декан Слизерина, злобный алхимик-зельевар, ?ядовитая анаконда? Северус Т. Снейп, черт подери, сейчас ничего этого не помнит и не чувствует. Для него Гэбриел, сколько бы он ни смотрел нынче на мальчишку, так и остался ?несносным выскочкой Поттером-младшим?. Умом он понимает, что отцу положено любить своего отпрыска. А сердце при этом отвечает высокомерно: ?Да что ты говоришь?! Ну-ка, расскажи мне, что я там кому должно? Ты не видел, как он рос, ты мало общался с ним и после встречи в школе. Тебе неизвестна его личность, его привычки, хотя ты и считаешь себя гением легилименции, видящим всех насквозь. Ты стал интересоваться всем этим лишь после того, как узнал об истинном положении вещей. Спохватился, смотри-ка ты! Не прошло и двадцати лет. Да он и знать тебя не захочет, ты же, идиот, за все три года не сказал ему ни единого слова без издевки! Он будет стыдиться тебя перед друзьями, которые по твоей милости теряют кучу факультетских баллов на каждом твоем занятии и ненавидят ?сальноволосого ублюдка? за это куда больше, чем мифического Темного Лорда! И прими как факт: тебе же лучше оттого, что я молчу. Ты знаешь, почему?.Только один момент зельевар смог вспомнить сам: когда выздоравливал после крысячьего Фулминис Энсис и наконец решился рассказать несведущей жене о пророчестве Трелони и о том, почему к этому пророчеству отнеслись настолько серьезно даже взрослые и влиятельные маги. Воспоминание проявилось сразу, как только он вынырнул из Чаши-Омута в кабинете директора. Оно и стало связующей нитью между прежним Северусом и нынешним…* * *…Маленький Гэбриел проснулся, едва Северус начал свой рассказ. Чтобы не отвлекаться, Лили сунула мальчишку мужу под бок. Именно эта секунда заставила прозреть сейчас тридцатичетырехлетнего Снейпа. В ней, точно в капле утренней росы, было сосредоточено всё: и отчаяние, смешанное с неописуемым страхом за малыша, и пронзительная нежность к нему и его маме. Постоянная, непреходящая нежность – и такой же непреодолимый страх перед будущим. Нежность, которая делала Северуса столь уязвимым. Которую нужно было скрывать от всех на свете и даже от себя самого, чтобы не накликать беду, потому что ведь это же он, ?везунчик?-Принц, ходячая мишень для неудач всех видов и сортов. Стоит лишь порадоваться чему-то, даже не вслух, а глубоко в душе – и сразу огребешь лиха. Он разглядывал крошечные розовые пальчики, ухватившиеся за его указательный палец, и уже почти осмысленно улыбавшуюся зеленоглазую мордашку, а Лили водила палочкой над электрическим ожогом у него на груди, беззвучно шептала заклинания хендлерсов и слушала историю, которую Северус и сам раскопал лишь недавно, благодаря наводке матери и книгам из библиотеки Макмилланов. А раскопав, ужаснулся…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Он не знал, с какой стороны подступиться к решению проблемы. Вопрос в том, изменилось бы хоть что-то или же нет, не стань он невольным свидетелем разглагольствований подвыпившей Трелони. Это произошло в баре Аберфорта, и там было еще с десяток, не меньше, других посетителей. Говорила Сибилла достаточно громко, а репутацию имела такую, что ничего, кроме смеха, своим ?пророчеством? не вызывала. Вот Северус и позубоскалил потом в компании Люциуса и его бесноватой свояченицы. Совсем, мол, у директора нюх на сотрудников пропал. Малфой тоже смеялся, но как бы в шутку проронил:– Любопытно! Жаль, жаль, что мы с Нарси не успеем поучаствовать в торгах!– Это отчего же? – спросила Блэк, всем своим видом показывая, что терпит присутствие полукровки исключительно из уважения к мужу сестры, который великодушно покровительствует магловскому отребью и даже допускает его в свой дом наравне с приличными людьми.– Она должна принести наследника в июне, а никак не ?на исходе июля?.Красивое, породистое лицо Беллатрикс исказилось от злости, а в громадных черных глазах разгорелось пламя безумия еще более сильного, чем полыхало там всегда:– И я узнаю такую новость одновременно с этим… с этим… – ее оскал в адрес Северуса не предвещал ничего хорошего.– Кажется, я проболтался! – легко рассмеялся Люциус и сделал элегантный жест точеной белой рукой, будто желая похлопать себя по губам. – Не сердись, Белла, я всего лишь следовал просьбе твоей сестры, которая не хотела объявлять эту новость до какого-то там числа… Забыл, какого… Это уже не имеет значения. Но буду очень вам обоим обязан, если Нарцисса не узнает о моей оплошности.Как всегда в присутствии этой психопатки, Северус не допускал в ее адрес ни единой мысли, не обработанной окклюментными чарами. С Блэками иначе невозможно, и обладай он столь полезными навыками еще во времена учебы в Хогвартсе, ему сразу удалось бы избежать самой первой ссоры, а впоследствии – многих стычек с ее кузеном и его гриффиндурскими дружками. Но не факт. Старшую из сестер Блэк подобное равнодушие, напротив, бесило сильнее, чем если бы он посмел ей нагрубить. Она заводилась уже при одном взгляде на ?рожу грязного нищего ублюдка?. Ходили сплетни, что Беллатрикс совсем съехала с катушек, когда ее бросил любовник, в котором она прежде видела будущее всей Магической Британии и своего законного супруга. После такого грандиозного облома чертова сука дала полную волю своим садистским наклонностям.– Как, говоришь, там было? – Малфой всё еще посмеивался. – ?Сверхновая вспыхнет во Льве и кровавой жертвою вынет из львиного сердца силу принца?? Надо же, сколько пафоса!– Я не всё слышал. Но болтают, что на своих уроках Трелони заговаривается и того пуще, – Северус откинулся на спинку кресла и переменил ноги – нарочно, чтобы вальяжностью позы слегка подразнить буйнопомешанную ворону.– И всё-таки там есть зерно истины. Не знаю, известно тебе или нет, но каждая чистокровная семья на этот счет обладает негласной информацией. Верховная власть по древнейшему обычаю регламентируется не магами, а напрямую магией. Считается, что примерно раз в сто лет звезды сами предсказывают рождение каждого преемника, и перечить их решению невозможно.– Да, мне это известно. Насколько я знаю, так пришел к власти и Альбус Дамблдор. А до него – Улик Гамп с этой его реформой по Статуту… и Эндрю Мэйр …– Это тебе рассказала твоя матушка? – насмешливо проронила Белла, делаясь вдруг подозрительно шелковой и едва ли не приветливой – будь на месте Северуса кто-то другой, он мог бы и поверить в сочувствие, но сам Северус чуял ловушки за три мили.Конечно же, об этом не единожды упоминали чистокровные Макмиллан и Уолсингем. И иногда спорили друг с другом, выпадал ли вообще магический жребий хоть когда-нибудь на кандидатуру из семейства с ?опасной? репутацией. Но ни разу не пришли к единому мнению. Негласные сведения тем и плохи, что не отличаются исчерпывающей точностью.Юный алхимик лишь дернул уголками губ, пародируя исчезающую улыбку Моны Лизы, и отсалютовал девице Блэк бокалом. Она ткнулась было в его мысли, налетела на окклюментный щит, каркнула от неожиданности, теряя перья, и отступила. Еще пара таких упражнений, и у нее наконец выработается если не опыт, то хотя бы примитивный условный рефлекс. Она уяснит, что его голова – не проходной двор и не стоит соваться туда без стука и приглашения.– И там на самом деле было сказано про ?темный? род? – продолжал Люциус. – Но что же тут удивляться? Время подошло. На какую из фамилий падет очередной выбор, не ведает никто. А пасть может на любую… Во всей этой истории меня больше интригует, кто же станет счастливчиком. Если, конечно, шарлатанка не соврала от начала и до конца.– Если и соврала, то это не значит, что ее треп не будет принят на вооружение.Северус в упор посмотрел на Беллу, а она – на него, но без враждебности, то ли притворяясь, то ли в самом деле лояльно. Так или эдак, но возражать ему она не стала, тем более Люциус поддержал мнение младшего приятеля:– О, да. И к тому, что уже происходит, добавится еще и это… Но лично я даже не против: дела идут как надо.Малфой снова засмеялся. Кто же больше него любит ловить рыбку в мутной водичке? Он никогда никому не присягал, а если и делал какие-то услуги, то просчитывал отдачу на сто ходов вперед. Только слизеринцу, да еще и такому крученому, как Люциус, могли прийти в голову подобные бизнес-идеи. Грубо говоря, это как продавать яд и противоядие двум соперницам, главное – не перепутать, кому что продал. Кто-то осуждал Малфоя за политику ?и нашим, и вашим?, но подловить его на сделках не удавалось никому. В действительности Люциус, как и его отец, был верен единственному принципу, который у маглов звучал как ?Ни ангела в уста, ни черта под хвост?. А в остальном – кому какое дело до его деятельности? Ведь именно благодаря ей его семье ничто не угрожало. Кто из горлопанов, вешавших на Люциуса ярлык коллаборациониста, мог бы гарантировать Малфоям неприкосновенность? Все эти ?ордена? и ?секты?, прикрываясь красивыми лозунгами и обещаниями, в итоге тупо погрязли в междоусобице, которая день ото дня набирала обороты. Когда доходило до дела, те и другие не особенно-то и старались защитить своих сторонников. Преимущества были только у немногочисленных ключевых фигур и связанных с ними персон. Все остальные оказывались за бортом как расходный материал. Нередко случалось так, что за трупами, остававшимися в местах крупных стычек, не приходил никто. Мертвецы попадали в магловские морги, где патологоанатомы ломали мозги в попытках установить причину смерти. Условия Статута нарушались всё чаще. Если маглы узнавали слишком много, их дальнейшая судьба зависела лишь от того, на кого они нарвались. В лучшем случае их ждала аврорская зачистка памяти. Глядя на всё это, Люциус поговаривал о том, что было бы неплохо перебраться на континент, но пока дела делались, с переездом он не спешил.А потом, в самом начале января 1980-го, Лили огорошила Северуса новостью, к которой он не был готов даже теоретически. Слухи о преемнике уже бродили по магическому сообществу, и, собравшись с мыслями, молодой алхимик первым делом подумал об этом чертовом пророчестве. По закону подлости, в датировке всё сошлось, и его передернуло. Нет, естественно, к ним это не имеет никакого отношения – только не с их происхождением! И что с того, что речь в предсказании шла о ?потомке темного рода?, но ничего не говорилось о чистоте его крови? В конце концов, любой из ?избранников? может родиться сквибом – что тогда? И как же сильно, уже узнав подробности, спустя несколько месяцев Северус будет мечтать, чтобы тот, кто пинает его в ладонь из растущего живота Лили, действительно родился абсолютным сквибом. В этом случае от них отвязались бы все и позволили им троим спокойно эмигрировать в Бельгию. Но он ничего не говорил жене, которая с упоением фантазировала, как они будут учить сына или дочку контролировать первые магические всплески и каким он (или она) будет талантливым: ?Разве у тебя может быть не способный наследник, Сев? Нет, я не льщу тебе, не надо мне этих твоих гримас! Прекрати прибедняться, лучше сними с антресолей тот клетчатый чемодан, я боюсь снова что-нибудь поджечь?. В последнем триместре она даже не прикасалась к палочке: судя по взрывоопасности, которой стала отзываться ее магия, войдя в резонанс с энергией малыша, надеяться на рождение сквиба было бы уже наивно. ?Сев, у тебя в роду точно не было драконов??Северус смотрел на Лили, а в памяти всплывало лицо Эйлин, которая растерянно впустила сына в их коуквортскую квартиру, даже не пытаясь скрыть, что не ждала никаких гостей. Тогда было самое начало весны, и в их городишке, как обычно, воняло загаженной речушкой и выхлопом фабричной трубы.– Этот дома? – небрежный кивок головы куда-то вбок и такой же безразличный ответ: нет, мол, где-то таскается.Поговорили ни о чем. Постепенно мать успокоилась, и разговор стал более непринужденным. Тогда-то он и сказал ей, как бы между прочим, о том, что Лили ждет маленького. Стоило увидеть в этот момент лицо Эйлин. Она оторопела, протестующе тряхнула головой, коснулась дрогнувшей рукою сначала своего носа, потом подбородка – будто проверяла, на месте ли они – и вдруг горько разрыдалась. Да, да, вне всяких сомнений, это не были слезы катарсиса. Она плакала так, как будто кто-то умер. Сам Северус, наверное. Хотя нет, умри он, она вряд ли стала бы так убиваться. За этой скорбью крылось что-то более серьезное. Она не хотела говорить об этом – тогда он еще не знал, что не могла. Лишь намеками, захлебываясь кашлем и слезами, она назвала нескольких авторов, в чьих трудах ему пришлось потом поковыряться не одну неделю, чтобы отыскать нужные отсылки. Но он их отыскал – не в свободном доступе, а благодаря Джоффри, который ради этого нагрянул в фамильную библиотеку, попутно помирившись с отцом. Отыскал и понял, что означает это кольцо-перстень с александритом у него на руке. Написанные тяжелым официозным языком, со множеством давно не употребляемых даже в юриспруденции слов и оборотов, эти инкунабулы, точнее – палеотипы, если принять во внимание их малый размер, – всё же объяснили ему многое. Сведения были далеко не полными, кое-где Северус натыкался на очевидные смысловые расхождения.Реликвия, подобная кольцу, которое передала ему мать, имелась в каждой древней волшебной семье. В обычном состоянии она могла сойти за драгоценное украшение, не более того. Разве что приличный алхимик мог его усовершенствовать под свои нужды, как любую побрякушку-оберег. Суть такой вещи ?просыпалась?, если на нее начинал действовать магический закон. А действовать он начинал тогда, когда в этой семье рождался человек, которому ?в будущем предопределялось перенять эстафету политического управления всем сообществом волшебников в стране?. Артефакт обеспечивал неприкосновенность владельцу, автоматически ?становящемуся опекуном и телохранителем избранного и остающемуся таковым до совершеннолетия подопечного?. Смертельное проклятие ожидало каждого, кто попытался бы воспользоваться талисманом без хозяйского дозволения, ?подкрепленного специальной формулой-заклинанием?. Сейчас подобную реликвию – перстень с желтым, солнечным, бриллиантом – носил на безымянном пальце Альбус Дамблдор.У всего этого была и другая сторона медали: ни опекун, ни опекаемый не могли ?пересечь границы той территории, которая впоследствии переходила под управление чародея-преемника?, покуда избранному не исполнялось семнадцать лет. И до сих пор, насколько смог уяснить Северус, найти лазейку в этом законе не сумел никто. Однако это не говорило о том, что ее не было. Это скорее показывало, что ее никогда и не искали. Кто же добровольно откажется от власти? За нее, наоборот, было принято бороться… Через некоторое время выяснилось, что и отказаться от почетного дара (лучше сказать – проклятия) на практике невозможно.– А к чему тебе всё это? – удивился молодой аврор.Северус слегка прозрел. Да и в самом деле – чего он запаниковал? Ну, совпадает дата. Ну, ставят им препоны с отъездом. Дерьмо случается, и далеко не всегда к этому имеет отношение магия. У маглов оно случается не реже. Может, всё обойдется?Время показало, что нет. Не обошлось. И Гэбриел, который родился в грозовую июльскую ночь, словно вобрал в себя всю необузданность обеих стихий – мерцающего небесного огня и обрушивающейся на землю воды. Единственное, что сказала измученная Лили, когда всё кончилось: ?Чтобы я еще раз!..? – и проспала почти до вечера 31 июля.Сквибом мальчик, к несчастью, не был…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .– Тебе нужно было рассказать мне это с самого начала, – сказала Лили, и он почувствовал, что ему стало легче: то ли оттого, что унялась боль в ранах, которые она лечила, то ли потому, что он наконец спустил с плеч груз, который тащил на себе в одиночку все эти месяцы.– С самого начала я и сам не знал, – парировал Северус, наблюдая, как заснувший было Гэбриел снова с любопытством распахнул один глаз и принялся подглядывать, что делает его непутевый папаша, который по глупости едва не поплатился жизнью в банальной уличной стычке.– Тогда – как только узнал. Вот ты всегда так, Сев! Что за недоверие?– Ты что такое говоришь? – буркнул он, стараясь не смотреть на трогательно подергивающийся кончик ее носа, чтобы не раскиснуть окончательно и не начать жалеть их всех и даже себя. – Какое еще, к чертям, недоверие?– Не ругайся при нем.– Это не ругательства, это магловская ахинея. Ну вот я рассказал – полегчало тебе?Лили была полна лихорадочного оптимизма. До рокового события оставались считанные месяцы…* * *…Только дрожь во всем теле и слабость, когда едва заставляешь себя поднять руку, стали доказательством пробежавших часов, а ноздри щекотал ?правильный? запах, который поднимался от варева. Снаружи наверняка занимался рассвет. Снейпа посетило ощущение дежа-вю – всё как в ту ночь, когда ?алхимический квартет?, сгрудившись над котлом, шаманил над зельем Первой помощи для искусанного Блэка. С той разницей, что двое из этой четверки состарились почти на двадцать лет, а еще двух заменяли нынешние студенты.Северус медленно оглядел своих соседей. Под глазами Макмиллана залегли тени, черты заострились еще сильнее, и профиль стал резким и четким, как лезвие секиры викинга. Сейчас они как-то по-особенному были похожи с невыспавшейся Грейнджер – она напоминала Джоффа-студента из далекого уже семьдесят седьмого, только находилась не у котла, как тогда он, а около ассистентского столика. Бледный Драко был сосредоточен и серьезен, а Тамсин в отчаянии мяла в пальцах ветошь, пряча взгляд от зельевара. Влюбленная в оборотня дура считает, что Снейп пойдет по пути наименьшего сопротивления и обвинит ее в том, что случилось с Люпином. Она же не могла не догадаться, кто изъял из ее шкафчика Амортенцию. Думает, что он спишет сбой в действии антиликантропного на побочный эффект от приворотного и, лишь бы прикрыть свою задницу, сдаст ее властям. Ей же невдомек, что он уже проверил остатки зелья из Люпиновского флакона и обнаружил, что вещество испортили просто незначительным добавлением тыквенного сока. Тот, кто это сделал, прекрасно знал, что разбавлять или подслащивать эту гадость нельзя ничем.Северус стянул перчатки и с силой потер лицо сразу обеими ладонями. Сведенные судорогой мышцы переносицы и рта неохотно расслабились. Наверное, со стороны это выглядит жутко, подумал Снейп отстраненно. Макмиллан наклонил край котла над воронкой, которую поддерживал магией еще на что-то способный Малфой, тогда как Тамсин впору было посылать на реабилитацию в лазарет. Остывающий раствор заполнил резервуар для внутривенных вливаний – позаимствованное у маглов изобретение, насчет которого в рядах колдомедиков было сломано немало копий. Грейнджер стояла, не зная, куда деваться теперь, когда в ее помощи уже не нуждались.– Я отнесу это Помфри, – сказал Друид, затыкая пробку. – Ты придешь?– Да. Позже. Скажи ей, что приду, когда доделаю мазь для его ноги. Остальные свободны.– Я мог бы…– Нет, мистер Малфой, благодарю вас за неоценимую помощь. Мисс Эпплби, Грейнджер, отправляйтесь к себе.– Да, сэр.Гермиона замешкалась, поэтому выходила последней.– Грейнджер! – окликнул он ее, и она, воспрянув, оглянулась с ожиданием в глазах. Подумала, что зельевар предложит ей проведать мальчишку за компанию с ним. Как бы не так! Притворяясь, будто пытается сдержать тонкую издевательскую улыбочку, Снейп пристрелил ее надежду на месте: – Надеюсь, вы не рассчитываете, что ваше ассистирование засчитается как отработка?Любо-дорого взглянуть, с каким разочарованием она моргнула, не найдясь что ответить, молча кивнула, а затем покинула комнату.___________________________________________ [1] Афоризм Марка Твена: ?Называть себя в печатных изданиях ?мы? имеют право только президенты, редакторы и больные солитером?.КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ