ЧАСТЬ 1. РЫНОК РАБОВ (1/1)

В мою дверь постучался Ангел, я впустил его без опаски,Здесь не ходят лихие люди - слишком холодно и высоко...Здесь проходят мимо столетья, иногда пробегают сказки...Странный гость присел у порога, зажимая рану рукой.Тэм Гринхилл ?Видение?***– ГДЕ НА РЫНКЕ ПРОДАЮТ БЕЛЫХ, с-сэр? – спросила я у первого попавшегося мне на пути продавца живого товара. Его грузное тело растеклось под палящими лучами тропического солнца в каком-то весьма шатком нелепом сооружении, похожем на кресло, состряпанное из кривых жердей и замусоленных шкур. Вся эта вяленая смердящая куча на данный момент сотрясалась от мощного храпа. Таким образом, ?сэр?, по вполне понятной причине, не сразу среагировал на мой вопрос. Я терпеливо ждала – а что еще было делать? – его пробуждения, безотчетно изучая хаотичные траектории полета насекомых, которые с назойливым зудением сновали вокруг запрокинутой храпящей головы, несомненно, привлеченные соблазнительным запашком. Надо думать, судя по слезоточивой атмосфере вокруг этого джентльмена, докучливые твари так радостно суетились с совершенно реальной надеждой позавтракать чем-нибудь аппетитным, на их сугубо специфический вкус. Физиономия истомленного труженика работорговли была категорично отгорожена от всего мира насмерть замученной шляпой, которая только слегка приглушала его переливистое взрыкивание. Я сама изнемогала от жары. С моих растрепанных взмокших висков, насыщая влагой шейный платок и, даже, тесный лиф выходного саржевого платья, методично скатывались капельки пота, отдавая дань знойному густому воздуху, окутавшему меня горячо и крепко. – Сэр?! Предусмотрительно прикрыв нос рукой, каюсь, в довольно-таки несвежей перчатке – ну, а что вы хотите, после наших нескончаемых мытарств? – я не смогла отказать себе в удовольствии слегка шлепнуть веером по его пожухшему истрепанному забралу неопределенного цвета и формы. ?Все равно, – резонно подумала я, – определить, кто виновник нападения, этому полумертвому на данный момент субъекту вряд ли удастся...?Наконец, хвала Иисусу, сей достойный представитель homo sapiens, резко всхлипнув, пошевелился и, прикрыв влажное ротовое отверстие, зиявшее в зарослях жестких рыжих волосков, сладко почмокал синюшными бесформенными губами. Затем он, неуверенно покачиваясь, принял вертикальное положение. Заплывшие со сна мутные глазки, пилигая, с откровенным подозрением уставились на меня. Тучная муха, которая, задумавшись, уже было заползла в его гостеприимно открытый рот, разочарованно, но шустро упорхнула. С минуту торговец пялился на меня недоуменно-туповатым взглядом, видимо, сосредоточено обследуя содержимое своей черепной коробки на предмет подходящего согласования с нарисовавшимся вдруг странным явлением в моем лице. Я любезно, но настойчиво повторила вопрос.Он хмыкнул, и брови его чуть заметно поползли вверх, по мере того, как этот, не обремененный чистоплотностью – а, скорее всего, и элементами достаточного разума – джентльмен смог-таки классифицировать мой образ своим тусклым дезориентированным сознанием. – Хмм... Вы хотите белого, миссис? – с большим трудом очнувшись от кисельного забытья, наконец, буркнул он, стертой рукоятью плети сдвигая на затылок поля своей понурой шляпы, тем самым окончательно явив миру обрюзгшее, бурое от излишков алкоголя и жгучего солнца лицо с засаленным пористым носом, густо испещренным ниточками лопнувших капилляров. Намертво прилипшие ко лбу сосульки жидких волос, опять же, совсем не облагораживали его внешний вид. Сие великолепное создание как-то странно хрюкнуло и, не спеша, отправило в рот брикет табака.– Вот зачем вам эта головная боль, дамочка? – испытывая мое ангельское терпение на прочность, просипел надсадно мой собеседник. Я поймала себя на мысли, что мне срочно захотелось откашляться вместо него. – Эти долбанные ублюдки слишком хитры и неуправляемы. И часто мрут от лихорадки, в здешнем-то климате. – Вообще-то, достопочтимый сэр, мне нужен надсмотрщик. На плантацию, – как можно категоричнее заявила я, что есть силы обмахиваясь веером, с одной стороны, чтобы отогнать от лица навязчивое амбре, атакующее мои чувствительные ноздри, а с другой, дабы работорговец не узрел на лице столь почтенной респектабельной дамы явственный отпечаток моей неумелой лжи. – Я планировала, что это будет белый. Этакий... знаете ли, ну... верзила. Мощный и выносливый. Простите, сэр, но я в этих местах проездом, к своему поместью Хайнесвилл и ОЧЕНЬ спешу. Надеюсь, здесь, на этом рынке, можно отыскать подобный экземпляр? Мне нужно. Срочно!– Выносливый? Ох, я вас умоляю, достойная миссис! Вы, верно, шутите... – не обратив внимания на мой недвусмысленный намек поторопиться, скучающий господин, раз уж он пробудился, явно рассчитывал на обстоятельно-занятную беседу. – Это совсем не про белых. Бедные ублюдки и пару лет здесь не протягивают... Как бы не были хороши.Я сильнее заработала веером, создавая пламенные вихри из прядей, в запале выбившихся из-под моей фешенебельной шляпки. И горестно перевела дыхание в попытке отогнать от себя тошнотворную мысль о том, что мой дорогой муженек – хоть он, несомненно, и относился к категории выносливых – вряд ли больше месяца протянет с его-то ?сверхсговорчивым? характером. Прошло всего чуть больше недели... Надеюсь, у него хватит силы и... воли стиснуть свои упрямые шотландские зубы и дождаться меня... нас. Вот только пусть попробует не дождаться, просто даже не знаю, что с ним тогда сделаю! Он этой мысли слезы почему-то вдруг навернулись на глаза. – Ну, вообще-то... выбор здесь совсем невелик, мадам, – мой неспешный говорун лениво пустил густую струю табачной жижи сквозь съеденные зубы, – сейчас белые в рабство обычно попадают случайно, в основном, шваль всякая, скажу я вам. Пропойцы, бродяги без роду-племени. А иногда и пираты... Лет десять назад, по большей части, это были чертовы шотландские якобиты. Такие тоже доходяги, прости Господи!.. Еле двигались. Почти все помёрли уже, наверное. Особливо, те, которым свезло попасть на плантации...Торговец, привычно пошарив рукой под сиденьем, извлек полупустую бутыль какого-то мутного пойла и, с невероятной гримасой сделав несколько глубоких глотков, удовлетворенно откинулся на хлипкую спинку. Потом он, наконец, как следует откашлялся и тут же смачно выплюнул содержимое своих протухших внутренностей, совсем не предавая значения крайне брезгливому выражению, вспыхнувшему на моем лице. Я почувствовала, что общаться с этой особью стало выше моих сил, но, видимо, стоило потерпеть еще пару минут ради нужных мне сведений. Внезапно, мне в голову пришла жгучая мысль, от которой заломило в висках: вряд ли Джейми мог выбирать в данном конкретном случае, а он, скорее всего, сейчас находился во власти похожего паразита. Мне снова захотелось плакать и срочно делать хоть что-нибудь – бежать, искать, спасать, но приходилось стоять, выслушивая разглагольствования этого тошнотворного существа, и даже любезно кивать, натянуто улыбаясь на его самодовольные рассуждения. Хотя мысли мои, само собой, витали далеко отсюда.– Но, учтите, с этими, так называемыми пиратами, – заботливо продолжал поучать словоохотливый торговец, – вообще нужно держать ухо востро. Чтоб всегда в цепях были и при охране. Вам, дамочка, – он снова окинул меня с ног до головы оценивающим сальным взглядом, – вряд ли, уверяю, нужны такие проблемы... Их и покупают-то почти задарма. На рудники там, либо на плантации. Но недолго они выдерживают... недолго. Белыми, вообще-то, у нас занимается этот безбожный негодяй, Сигвард. Отсюда второй ряд за поворотом, миссис... Даже, вроде, у него есть то, что вы ищите. Только, скажу я вам сразу, парень этот просто животное. Опасный дьявол. Давеча устроил тут пару таких заварушек, что весь рынок ходуном ходил. Пришлось целой толпой его успокаивать, да в цепи заковать. Беда... Сигвард уже и не рад, придурок, что позарился на дешевизну и купил его. Больше хлопот – убытки одни с этакими строптивыми ублюдками. Лучше вам и не связываться с ними, миссис – все равно в одиночку не справиться. Советую по дружбе – возьмите ниггера. Он вам пятки лизать будет, если прикажете. А белые это так... для форсу, если есть кому за ними присмотреть, да и то, если вам денег не жалко... Часто их покупают... – голос рассказчика доверительно снизился, когда он слегка наклонился в мою сторону, – богатые извращенцы для своих распутных утех.Мир двинулся и стал мягко уходить из-под моих ног – взвинченное воображение услужливо представило, как Джейми заставляют лизать пятки богатому извращенцу, и я побледнела так, что Фергюсу пришлось поддержать меня за локоть.– Да-да… Благодарю… – невпопад пробормотали мои помертвевшие губы и, не помня себя от беспокойства, я, наконец-то, устремилась в указанном направлении, так и не дослушав до конца ?философские? бредни торговца о плачевной слабости белой братии перед практичной выносливостью ?ниггеров?. Иисус твою ж Рузвельт Христос! ?Опасный дьявол... устроил пару скандалов... пришлось успокаивать... заковать...? – пульсировало у меня в голове. Это мог быть только Джейми. Я судорожно пыталась проглотить вязкий комок, застрявший в горле. Если уж такой грязный мерзавец охарактеризовал своего, так называемого коллегу, как безбожного негодяя, представляю, что за жуткий тип сейчас стал хозяином моего мужа. Мое предчувствие мучительно вытягивало из меня жилку за жилкой, оставляя в душе тошнотворную безнадежность.Второй ряд за поворотом... Кажется, здесь. Я лихорадочно окинула взглядом небольшой пыльный дворик. Моему взору открылось жалкое зрелище из десятка грязных, оборванных бедолаг, прикованных за щиколотки к огромному бревну. Они явно изнемогали от тяжелой духоты тропического воздуха, глянцевые от пота, подвяленные до черноты жгучим южным солнцем, невзирая на то, что бревно ?заботливо? располагалось под ветхим навесом из парусины и сухих пальмовых листьев. И тут я увидела Джейми. Иисус и все его Апостолы! Взамен той радости, которую я ожидала от нашей встречи, мороз пробрал меня до костей, несмотря на столь тягостную жару. Впрочем, я не сразу и узнала его – настолько он был изувечен. ?Господь Всемогущий! Это что ж такое-то! А ведь прошла всего лишь неделя... и полтора чертовых дня! Проклятый шотландец, да неужели нельзя было быть осторожнее! Хотя бы ради меня!? Я незаметно окинула его взглядом, пытаясь не пялиться слишком откровенно, хотя мое сознание отчаянно забарахталось в крайней степени шока: в голове загудело, будто в трансформаторной будке, а поле зрения сузилось до небольшого пятачка, фокусом которого были фрагменты его вопиюще истерзанного тела. Насколько можно было различить в дырах под лохмотьями, оно выглядело как сплошной цветастый отек, изборожденный для полного колорита разнообразными ссадинами, всех размеров и форм. Слипшиеся волосы неопределенного цвета торчали колтунами в разные стороны. Левая половина лица тоже заплыла багровой подушкой, а скрытый в спекшейся крови глаз, видимо, не открывался вовсе. Правый он даже и не пытался открыть, привалившись к стене сарая в крайнем измождении. Он сидел на самом солнцепеке, скованный по рукам и ногам, и практически ни на что не реагировал... Я с содроганием заметила: широкая грудь Джейми судорожно вздымалась мелкими толчками – дыхание было учащенным и поверхностным, – а пот уже не образовывался на его сухой помертвевшей коже. Сердце остро сжалось: это был крайне плохой признак!Видимо, выражение моего лица все-таки выдавало подозрительную заинтересованность и непонятное смятение, потому что Фергюсу пришлось вновь как следует стиснуть мне локоть – и вовремя – колени мои подкосились.– О! Ддд... Ой! Тетушка! – сначала радостно, а затем ошарашенно вскрикнул Йен, неожиданно подпрыгнув, когда ощутил мой основательный щипок, и после, наконец, заметив страшный оскал и кулак, показанный мной исподтишка. Я натужно улыбнулась повернувшимся к нам хмурым апатичным лицам, стараясь прикрывать свой нос веером, поскольку зловоние от давно немытых скукоженных тел было невыносимым – таким острым, что даже глаза защипало. Медленно, изо всех сил сдерживая себя, я пошла вдоль ряда выставленных на продажу несчастных, как бы внимательно рассматривая каждого. Бедолаги зашевелились и, заученно растягивая беззубые рты в пустых улыбках, явно старались понравиться. Голова моя кружилась, желудок бунтовал, а шум крови в ушах стоял такой, что я практически не слышала звуков вокруг. Фергюс, который услужливо держал зонтик от солнца над моей головой, был наготове. Я не должна была хлопнуться в обморок. Нет. Только не сейчас.Хозяин товара, плотный, раскоряченный мужичок с гнусной крысиной мордой, подскочил ко мне и, услужливо улыбаясь, дополнительно ко всему обдал мое ошалевшее обоняние смрадным дыханием с ароматами прогорклой капусты. – Чего бы хотелось миледи? У меня превосходный товар. Один из лучших! – он удовлетворенно цыкнул гнилыми зубами. – Я правильно понимаю, госпоже нужны белые слуги?На всякий случай, я растянула губы в ответной улыбке, по возможности вложив в этот принудительный акт максимум очарования.– Мне нужен надсмотрщик на плантации, любезный сэр. Это должен быть сильный громила, полагаю. Мощный и внушительный. Мне порекомендовали вас. Сказали, что вы ЛУЧШИЙ торговец белым товаром на всем побережье.На мой немудреный комплимент мужичонка довольно осклабился и закивал.– Конечно, конечно, милая леди, всё, что вам будет угодно.Пока мы обменивались вынужденными любезностями, я уже дошла до Джейми и достаточно бесцеремонно ткнула в него веером.– О! Похоже, вот то, что мне и нужно! Сколько стоит этот раб, с-сэр? – мой голос звучал довольно внятно, хвала Иисусу... Хотя сама я чувствовала себя словно в скверном сне, вдобавок обложенная звуконепроницаемой ватой. Так, будто я гляжу на все это безобразие со стороны, не в силах проснуться и, даже, осознать ненормальность происходящего. Ухающее в каждой клеточке моего тела сердце сжимал тяжкий обруч. Я молила, чтобы мой не в меру воинственный парень был еще достаточно жизнеспособен, чтобы уйти отсюда на своих ногах, хотя его жуткий вид красноречиво говорил, что долго он вряд ли сможет протянуть. Согласитесь, это будет довольно странно выглядеть, если я стану остервенело биться, чтобы купить почти мертвое тело? Джейми, милый, давай же, помоги мне!Тут здоровый глаз Джейми – Господи, благодарю! – дрогнул и слегка приоткрылся, демонстрируя его вменяемость. – О! Этот парень очень дорогой, миледи. Посмотрите, как он силен, – Сигвард изо всех сил ущипнул моего мужа за бицепс, видимо пытаясь немного взбодрить безжизненного пленника. На что тот никак не среагировал, окончательно напугав меня степенью своего шока. Мне вдруг захотелось подскочить к нему и начать усиленно тормошить, чтобы понять, каково на данный момент его состояние, но я огромным усилием воли подавила порыв. – Как раз, он очень даже мощный! – угодливый торговец исподтишка пнул неподвижное тело под ребра, – Пришлось даже в цепи его заковать, а иначе и трое его не удержат, миледи, – еле осознавала я его слова сквозь мерклый туман в голове.– Сколько? – оборвала я его, пытаясь унять дрожь в губах.– Тридцать пять фунтов.– Сколько?! – глаза мои полезли на лоб. Я никак не предвидела такой цены. В моем кошельке едва ли набралось около пятнадцати. После отбытия Боннета и его пиратов – ?Ты же понимаешь, милочка, я вообще-то не собирался забирать твоего муженька... Что ж... красотка, пусть это будет уроком за твое неосмотрительно дерзкое поведение и платой за мои убытки, которые ты причинила мне своим вздорным характером?, – проговорил бандит напоследок, сжав мой подбородок нечистыми пальцами, и, с презрительной ухмылкой сокрушенно поцокав языком, оставил нас на лодке одних, в совершеннейшем смятении, без твердой опоры, каковым всегда был для нас Джейми, – я кое-как извлекла из своего ободранного горла серебряное кольцо, методом, о котором вы, конечно, не захотите услышать... А потом, когда мы добрались до города, заложила его ювелиру за три чертовых фунта. Йен с Фергюсом пошли играть в таверну и добыли еще дюжину. Это было совсем не густо, но уже кое-что. Хотя, в конце концов, парням пришлось срочно удирать, когда их поймали на шулерстве и немедленно, как водится, собрались обвалять в смоле и перьях. Я прямо-таки помертвела от волнения, пока они не появились в месте нашей условленной встречи, гордо потрясая добытыми монетами – потные, взъерошенные и нервно гогочущие так, что Йен не в силах был разогнуться. Смертельно раненого пиратами Ролло мы пристроили в один из постоялых дворов на попечение сердобольной трактирщицы и ее дочери, заплатив несколько пенсов. Все равно мы ничего не могли больше для него сделать, даже остаться с ним до его последних минут. Йен тихо плакал над бессильно вытянувшимся, почти безжизненным телом, припав к лохматой шее. Пес уже не поднимал голову и не реагировал на прикосновения, только его грудная клетка коротко подрагивала от неглубокого дыхания, прерываемого судорожными спазмами и хриплым свистом легких. Надеюсь, он протянет хотя бы пару дней, и мы, все-таки, увидим его еще живым, когда вернемся. Извини, друг Ролло, но Джейми, конечно, был сейчас важнее. Я одела свое самое приличное платье, Фергюс взял мой зонтик, изображая верного лакея, Йен, вытерев слезы, потуже заплел непокорные космы, и мы отправились на рынок, искать наше потерянное сокровище. Ну, вот и нашли... Иисус твою ж Рузвельт Христос, как я люблю говорить.Глядя прямо в острые глазки торговца, я пошла ва-банк, потому что ничего другого больше не оставалось. – Вы что? Ошалели, мистер? Да этому ублюдку красная цена три пенса в базарный день! (Господи, прости меня, Джейми!) Он же еле живой. Вдруг он помрет не сегодня-завтра – и пропали мои денежки. Нееет, так не пойдет! Четыре фунта – и ни пенсом больше!Джейми оторвал голову от стены сарая и, казалось, посмотрел на меня заинтересованно. В его единственном, дееспособном на данный момент глазу промелькнуло вялое удивление. Потом он перевел уже более осознанный взгляд на Фергюса и Йена и, наконец, видимо, понял, что мы – не мираж. Лицо его еле заметно оживилось, задрожавшие пальцы сжались в кулаки... Я видела, как он нервно потянул носом воздух, и очень надеялась, что у него хватит сейчас проницательности не признаться каким-то образом в нашем знакомстве.– О, что вы, миледи! Этот рыжий бугай протянет еще не один десяток лет. Вы только посмотрите на него. Да он горы свернет, дайте ему возможность. Он же шотландец! А долбанные шотландцы знаете, какие упертые! – Да уж знаю... – пробормотала я про себя, скорчив скептическую физиономию в ответ на ?лестные? определения Сигварда. – Эти чертовы ублюдки немало попортили нервов Короне своими мятежными задницами.– Ну, хорошо, согласен, только для вас, прекрасная госпожа – тридцать фунтов и не пенсом меньше! – ЧТО? НЕТ! Полагаю, мне предстоит немало проблем с этим экземпляром, чтобы хоть как-то заставить его слушаться. Не обессудьте, сэр, но это – кот в мешке, сами понимаете. Тем более, вижу – вы уже пытались его образумить... и, наверняка, безуспешно, – на непроницаемом, хвала Господу, лице Джейми промелькнула презрительная ухмылка. – Кроме того, он у вас совсем потерял товарный вид. Нет-нет-нет, сэр. За такой подпорченный и залежалый товар, – Джейми почему-то слегка прищурился и поджал губы... Обиделся что ли, бестолочь самолюбивая? – можно дать не больше пяти. Так уж и быть. Пять – и по рукам! – подвела я окончательный итог. По тому скептическому взгляду, который бросил на меня мой благоверный, я поняла, что цена вопроса ему совершенно не понравилась. Я слегка пожала плечами, очень надеясь, что торговец в пылу спора не уловил наш опрометчивый обмен взглядами.– Ох, ну что вы, миледи!.. Он очень выносливый. Этот дармоед уже второй день как отказывается от воды и еды – и хоть бы хны. Посмотрите на него внимательно. Да вы на нем пахать сможете! Давайте за двадцать пять. Двадцать пять – хорошая цена за такого прекрасного раба, поверьте.По моему затылку поползли мурашки. Второй день, без воды... на такой изматывающей жаре. Нереально, что он еще жив. Я сжала зубы, с тоской понимая, что такой суммы у меня все равно нет. Придется или торговаться дальше, или попытаться отбить Джейми, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но на вид он был слишком слаб – биться, наверняка, не сможет. Фергюс еще смог бы повоевать, но Йен – совсем ребенок. Глупо было бы предполагать, что мы, устроив драку, сможем покинуть это людное место без проблем. Наверняка, Джейми уже пытался. Что там давешний работорговец говорил про заварушку, которую он тут устроил? И которую пришлось ликвидировать всем рынком? Тем более, я давно заметила, около хозяина, ухватившись за огромные, заткнутые за пояса кинжалы, стояли гигантскими столбами два чернокожих надсмотрщика. Правда, парни были тоже основательно помятые: вон у одного голова обмотана грязными окровавленными тряпицами, а у второго – рука на перевязи. Таким образом, шансы были явно не на нашей стороне, и я набрала в рот побольше воздуха, чтобы успокоиться и настроиться на решительную борьбу.– Хорошо. Могу дать только семь. Отдаёте за семь или – я ухожу!.. Через пару дней, судя по его виду, сами будете его закапывать... Если не раньше.Я презрительно хмыкнула, развернулась и... твердо пошла прочь. Фергюс с Йеном, выпучив глаза, растеряно переводили их то на мою гордо удаляющуюся спину – я прямо затылком чувствовала их растерянные взгляды, – то на ошарашенного Джейми, который тоже растерянно открыл рот. Лицо его стало каменным до возможного предела...– Миледи!.. Миледи!.. – кривоногий – я с облегчением выдохнула – вприпрыжку побежал за мной. Видимо, ему очень хотелось избавиться от неудобного товара, который к тому же, он это прекрасно видел, не сегодня-завтра вообще может стать бесполезным трупом. – Готов уступить его вам за восемнадцать! Я ощутила упоительное приближение победы. Вероятно, насколько я могу судить по привычкам моего мужа, кровь всем здесь пил не только работорговец... Недаром же этот прожженный хмырь так охотно скидывает цену. Думаю, надо постараться и сделать мерзавцу приятное. Хм-м... извращенцы говорите, что ж, будут вам извращенцы... меня захватил азарт художника, и я, двигаясь как по нотам, отпустила свое разыгравшееся воображение и нажала на самые чувствительные клавиши гнусной работорговьей душонки. Изрядно задержав дыхание, я взяла смердящего паразита под локоток и отвела чуть в сторонку, дабы поведать страшный секрет. – Послушай, любезный, понимаешь... на самом деле, открою тебе маленькую тайну... этот гхмм... раб мне нужен совсем не на плантации... Как бы тебе это объяснить? Причина в моем несчастном брате. Бедный, бедный мой братец!.. Только никому не слова, прошу! Понимаешь, у бедняги не все в порядке с головой. Настолько, что приходится держать его взаперти, потому что он всегда очень... нервничает и может невзначай кого-нибудь забить до смерти. Поскольку невообразимо силен. А, кроме того, тут такое дело... В общем, ему нравятся мужчины. Ну... именно в этом самом смысле. Ты ведь меня понимаешь?.. И они, как назло, должны быть именно белокожие. Это настоящая беда, я тебе скажу, потому что приходится покупать ему время от времени каких-нибудь доходяг, чтобы успокоить. Но дело в том, что эти бедняги недолго протягивают обычно, потому как мой дорогой братец, ну очень уж охоч до этого дела и вообще до всяческих... других развлечений. Ну... конечно, не слишком приятно, когда мы потом забираем от него использованные игрушки, потому что фантазия у него в этом смысле развита – будь здоров!.. Так вот, мы тут и решили купить ему кого-нибудь повыносливее и покрупнее, глядишь, мой лихой братец не сразу его замучает. Поэтому и нужен кто-нибудь крепкий, как этот парень. Но, как ты понимаешь, все равно ему скоро помирать, поэтому не могу я отдать за него большую сумму. Тем более, если приглядеться, он у тебя и так уже на ладан дышит. Ну, если по-честному... Поверь, только из крайнего уважения к твоему нелегкому труду, я готова накинуть еще пару фунтов. Только пару, любезный сэр. Больше не стоит и торговаться. Отдавай за девять. ?Да! Я разделаю этого ублюдка!? – подумала я с азартом виртуозного картежника, ощутившего себя в одном шаге от выигрыша, когда увидела, что глазки торговца воодушевленно заблестели: видимо я задела нужную струнку, и предел его мстительных мечтаний неожиданно был достигнут.– Послушай, милочка, – барыга аж вспотел, – я тебя могу понять и даже пойду навстречу, поскольку этот наглый шотландец достал меня просто до невозможности. Буду только рад, если он попадет в столь изысканные условия содержания. Надеюсь, вспомнит меня там добрым словом, сучий выродок. Но за девять отдать никак не могу. Не видишь разве, какой это прекрасный товар? Он крайне выносливый, могу тебя уверить, миледи, и терпеливый, к тому же! Что значит, на ладан? Подумаешь, всего-то пару раз и вмазали ему мои мерзавцы, так, не волнуйтесь, заживает на нем все, как на собаке. Отмыть и покормить – и через пару дней он опять будет красавéц. Вашему брату понравится – вот увидите. Тем более он же не рожу ему будет рассматривать, а совсем даже противоположное место. Не беспокойтесь, оно у него, как раз, в полном порядке, миссис, несмотря на все его старания.– Пару раз?! – я поперхнулась, взъярившись от ужаса по поводу безмятежного заявления хозяина, сделанного с подозрительным знанием дела, и позволила себе несколько лишних эмоций, малопонятных для непосвященных. – Да ты забил его почти до смерти, ско!.. – тут я опомнилась и, взяв себя в руки, лишь сверкнула в сторону крайне потрепанного пленника сердитым взглядом, – ...рее всего, этот пес не понимает другого языка, кроме плети! Ну что ж, вы правы, любезный хозяин, мой милый братец как раз весьма обожает такие развлечения. Всю шкуру, бывает, у своих хм-м... подопечных искромсает в мелкую бахрому. Думаю, они найдут с вашим долбанным упрямцем общий язык. Ему у нас понравится, обещаю.Джейми, скромно потупив взор, сидел у своего сарая, ни жив ни мёртв, в ожидании, чем же закончится мой оживленный разговор с торговцем, хотя, слава богу, не слышал весь этот бред, а то наверняка бы поседел. Даже отсюда я видела, как безумно клокочет в сонной артерии его кровь, побуждая градусом адреналина, кипящим в ней, забыть его про боль и слабость и быть в предельной готовности к действию. Грудь Джейми лихорадочно вздымалась, как бы он не пытался сдержать эмоции. Я сама чувствовала тоже самое.– Итак, ты даешь мне гарантию, что он будет вести себя терпеливо и послушно, любезный?Торговец запнулся на полуслове, и видимо, на удивление, даже смутился где-то в глубинах своей черной души, но потом, так и не моргнув глазом, нагло соврал:– Конечно, моя красавица. Видишь, он уже как шелковый. А если будет ерепениться, посади его на хлеб и воду или взгрей как следует – быстро приведешь в порядок! Думаю, твой изобретательный брат, конечно, придумает, что предпринять в таких случаях.– Ладно!.. Моя последняя цена – десять! – слегка скривив рот, с большой неохотой уступила я.– Давай, ни тебе ни мне, красавица, – сойдемся на пятнадцати.Если бы он знал, какой камень свалился в этот момент с моих одеревеневших плеч! Пятнадцать уже было реальной ценой. Я могла ее заплатить! Все вокруг заиграло радужными красками – я готова была прыгать и визжать от радости, но, вместо этого, долго и сердито смотрела на услужливого барыгу, будто что-то соображая. – Ну, хорошо.... – наконец, медленно, словно нехотя, буркнула я. – Конечно, понимаю, это грабеж, но я готова тебе уступить, лисья твоя морда. Ты меня порядком притомил. Двенадцать. Это мое последнее слово. Или я ухожу!Торговец захихикал и радостно потер руки.– Тринадцать – и по рукам! Отлично, миледи, вы достойный соперник в споре! Пойдемте, оформим купчую на ваше замечательное приобретение, – он заговорщицки мне подмигнул, – контора здесь недалеко, писарь там все сделает. Я с трудом перевела стиснутое в груди дыхание:– Ладно, будь по-твоему, хитрый ублюдок, – Сигвард еще раз довольно хохотнул, – конечно, понимаю, что ты меня нагрел. ?Черти раздери твою мерзкую душонку!? – я сдула с влажного лба пружинистую прядь, упавшую на него в ходе нашей нелегкой баталии. – Хорошо, идем, пока я не передумала. И, кстати, пока мы ходим, я хочу, чтобы с моего нового ра... хм-мм... ботника сняли кандалы.– Конечно, конечно, миледи... Не беспокойтесь... Кандалы стоят отдельную сумму и, если они вам без надобности – мы их уберем. Но я, все-таки, настоятельно рекомендую пока держать его связанным. От греха подальше. Не беспокойтесь, на этот счет, – он предупредительно сшоркнул с окровавленных лохмотьев пленника воображаемые пылинки, – упакуем вашу покупку в лучшем виде, миледи. Оформим специальный презент для вашего братишки! Поверьте, этот парень слишком шустр, чтобы оставить его без подарочных ленточек, – и с наслаждением заржал, видимо сильно обрадованный своей шутке, подхрюкивая и скаля кривые резцы в густом желтом налете. Я тоже хмыкнула, оценив его своеобразное чувство юмора, и бросила взгляд на замершего в ступоре Джейми, который, уставившись в одну точку, даже не пытался уловить логику слов нашего самодовольного остряка-торговца. ?Вот уже действительно, самый лучший подарок на все времена?, – подумала я, ощущая невообразимую эйфорию и дикую тревогу одновременно – вдруг все внезапно сорвется.– Эй, Дуэйн, подь-ка сюда, – Сигвард щелкнул пальцами одному из негров-надсмотрщиков с перевязанным лбом, – сними с парня кандалы, но свяжи ублюдка покрепче. Не ровен час, опять начнет чудить. Может вам его заклеймить, миледи, или ухо отсечь, чтобы бежать не вздумал?– А?.. Что?.. Да... – рассеяно пробормотала я, занятая своими мыслями, и подскочила на месте от громкого вопля Фергюса и Йена, которые ошарашено пялились на меня.– ДА??Джейми испуганно вскинулся – даже заплывший левый глаз приоткрылся в праведном изумлении.– Да-а... нет! Что вы! Не надо. Это лишнее, сэр. У меня есть свои методы, чтобы убедить этих бунтовщиков слушаться, – проговорила я со злобным нажимом, заставив моих спутников – и явно оторопевшего мужа – выдохнуть с облегчением. – Идемте же, оформим, наконец, бумаги, я спешу. Я кивнула головой Фергюсу, чтобы он следовал за мной, закономерно опасаясь каких-нибудь непредвиденных обстоятельств при сделке.Йен остался присматривать за дядей. Я исподтишка погрозила ему кулаком, чтобы он не смел проявлять излишних чувств, пока мы не выберемся отсюда, осознавая, что все наши усилия могут пойти прахом в любой момент, если торговец вдруг почувствует мою личную заинтересованность...– Дай ему пару глотков виски, чтобы он продержался еще немного, – тихонько шепнула я парню. – Но только спокойно, Йен. Спокойно... Будто ты с ним вообще не знаком.– Не беспокойтесь, тетушка, все сделаю в лучшем виде. Никто не догадается, – серьезно буркнул мне в ответ парнишка, принимая у меня флягу.Удаляясь в сторону конторы, я заметила, как Йен сам сделал глубокий глоток и, будто между прочим, протянул ее ко рту обессиленного дядюшки, которого уже начинали расковывать чернокожие телохранители Сигварда.КОГДА Я ВОЗВРАТИЛАСЬ С БУМАГАМИ, с Джейми уже сняли оковы. Взамен на шею ему накинули петлю, другим концом этой же веревки туго стянув локти за спиной так, что любое перемещение рук приводило к рискованному затягиванию удавки вокруг горла. Это нехитрое устройство категорически предотвращало излишние телодвижения потенциального строптивца и, следовательно, опасности, по мнению работорговцев, что непокорный раб нападет на своего господина или убежит, по сути, не было никакой. ?Галстук весельчака? называлось это сомнительное приспособление в определенных кругах. Иисус твою ж Рузвельт... Несчастный просто по определению не мог набедокурить, так как оказывался все время слегка придушенным и от этого испытывал массу неудобств, особенно при длительном воздействии сей ?гуманной? штуковины. Бывали случаи, когда связанный таким образом медленно задыхался насмерть при одном неловком движении, если никого не было рядом, чтобы помочь ему ослабить путы. Надеюсь, мы покинем это жуткое место максимально быстро, и Джейми такая участь не грозит. Чернокожий верзила бесцеремонно подволок наше спотыкающееся сокровище на веревке, сцепленной с его пеньковым ошейником, и сунул свободный конец Фергюсу в руки. Так как сведенные за спиной конечности потихоньку сползали вниз из-за слабости их владельца, веревка опасно натянулась, заставив лицо пленника неизбежно набрякнуть – на лбу и шее вздулись вены, и Джейми заметно покраснел от натуги, а его носогубные сладки, наоборот, посинели от недостатка кислорода. Что за... черт! Он и так дышал с большим трудом.Я боялась взглянуть на мужа, догадываясь, каково ему предстать перед нами в таком плачевном виде. Он, конечно, заметил, каким напряженным взглядом я украдкой наблюдаю за ним, и смущенно усмехнулся, слегка пожав плечами. При этом брови его смиренно, почти философски приподнялись. Я стиснула зубы и попыталась унять тягостное жжение в груди, понимая, что сейчас всё это совсем не важно. Главное – поскорее убраться отсюда, чтобы заняться нашим бедовым парнем вплотную. Тем более, хоть он и старался стоять прямо, его мягко покачивало из стороны в сторону – от слабости и обезвоживания. Видно было – только огромная сила воли удерживала Джейми Фрейзера на ногах. И, похоже, Йен все-таки переусердствовал с дозой виски... – Последний совет, миледи: будьте поосторожнее с этим безбашенным психом. Этот ублюдок, если за ним не приглядывать, вмиг вам голову оторвет, – по-отечески напутствовал меня Сигвард, с подозрительным облегчением избавляясь от опасного товара. – В первую очередь, я оторву голову тебе, грязный выродок! – хмуро сверкнул глазами Джейми, мягко пошатываясь из стороны в сторону, потом икнул. – Д-дай только срок!..Присутствующие ахнули и застыли в шоке. Ой-ей-ей!.. Ну, вот кто его вечно за язык тянет?! Нда-а-а... кажется, затея с виски оказалась не слишком здравой!.. По всем статьям это был беспрецедентный акт неповиновения. Любого раба за такие речи в адрес свободного гражданина вмиг могли вздернуть, не разбирая его ценности и принадлежности хозяину, была бы охота... Теперь охота была у Сигварда – я видела, как зловеще заиграли желваки под острыми скулами, обтянутыми сухой коричневой кожей. Острые крысиные глазки сверкнули недобрым огнем, когда он, подавая знак своим черным исполинам, угрожающе шагнул к строптивому невольнику. Я замерла в ужасе, не представляя, что мне следует предпринять. Иисус! Ну, вот что теперь?! Своей нелепой несдержанностью Джейми вмиг свел на нет все наши усилия. Верные псы Сигварда, сделав охотничью стойку, начали грозно надвигаться с двух сторон, ожидая приказа хозяина. Фергюс незаметно нащупал рукой рукоять своего кинжала, спрятанного под полой камзола. Йен встал рядом с дядей, с отчаянной решимостью тоже ухватившись за дирк.Счет пошел на секунды. Как полновластная хозяйка неуправляемой вещи, которую только приобрела, я должна срочно продемонстрировать свои неоспоримые полномочия, и, на глазах торговца, явно воспылавшего надеждой на долгожданную и, теперь уже, не затратную расправу, поставить распоясавшегося раба на место. Чтобы не возникло никаких вопросов, полностью ли я контролирую ситуацию... Сурово забрав из рук Фергюса сложенный зонтик, я подошла к Джейми и небрежно хлестанула этим, довольно-таки мягким жезлом по бедру своего взбрыкнувшего паренька, так не вовремя – дьявол его задери! – закусившего удила. – А ну... заткни свою пасть, грязный пес! Или я надеру твою наглую задницу прямо сейчас, вот этим самым предметом! И многообещающе сунула зонтик ему под нос. Потом я обворожительно улыбнулась Сигварду.– Простите его, сэр. Этот наглый ублюдок наверняка раскрыл рот, не подумав!.. Он еще не знает, с кем связался! Вам не следует беспокоиться, любезный, вы же знаете, по приезде домой, мой дорогой братец займется им весьма тщательно. Так, что мерзавцу небо с овчинку покажется!.. – елейно пропела я, вовремя напоминая торговцу про его мстительные планы и, прищурившись, одарила развоевавшегося супруга самым убийственным взглядом из своего гневного арсенала.Но пленнику, похоже, было далеко до моей нелестной точки зрения. Несильное воздействие зонтиком, на удивление, произвело на него неожиданный эффект. Джейми заметно передернуло, он тихо втянул воздух через сжатые зубы, еле сдержавшись, чтобы не застонать в голос. Бледное лицо его при этом совсем посерело. Наконец, ненадолго замерев с широко открытыми глазами, он с видимым усилием взял себя в руки и глухо пробормотал, сосредоточенно глядя прямо перед собой: – П-прошу прощения... великодушная г-госпожа!.. Не сдержался... Нервы.Я различила, как уголок его большого рта отчетливо дернулся в мрачной усмешке, хотя глаза при этом как-то подозрительно покраснели.Признаться, мне так и хотелось с укоризной постучать ему по лбу тем же зонтиком. Хммм! Нервы у него! Может, мне рассказать про свои нервы, чертов ты шотландец?! Думаю, я тут запросто могла снести своими нервами половину этого мерзкого рынка! Но ведь я же держусь. Правда, похоже, на последнем пределе, благодаря одному, не в меру разболтавшемуся паразиту.Я быстрее подала знак Фергюсу, застывшему в боевой стойке: ?Так. Давай срочно убираться отсюда, пока все наши усилия не пошли прахом из-за некоторых бестолковых упрямцев?, – и, стараясь не оборачиваться, гордо прошествовала вдоль рядов к выходу. Как только мы скрылись с глаз Сигварда и его церберов в толпе, Джейми, до сих пор державшийся довольно-таки сносно, начал потихоньку оседать. Фергюс быстро резанул дирком удавку, и они с Йеном, подхватив под локти с двух сторон, стремительно поволокли его к выходу, пока он сам еще мог переставлять ноги, мало обращая внимания на полузадушенные хрипы и охи-вздохи раненого. Взгляд Джейми быстро терял ясность, а голова безжизненно запрокидывалась и валилась на бок.Я еле успевала за процессией, потом все-таки, на пару минут задержавшись возле аптечного лоточника, на оставшиеся деньги купила: хороший кусок мыла, мочалку и, немного поразмыслив, чемеричной воды и репейного масла от паразитов, а так же чудодейственного яблочного уксуса и, для полного комплекта, полгаллона свежего козьего молока. Одного взгляда на Джейми было достаточно, чтобы понять – все эти вещи сейчас являются для него предметами первой необходимости.Когда я подбежала к нашей специально нанятой повозке, стоявшей под присмотром трактирщика во дворе ближайшей таверны, Фергюс уже разрезал оставшиеся веревки и они, вдвоем с Йеном, осторожно укладывали окончательно потерявшего сознание Джейми на расстеленную на дне и покрытую одеялом солому. Йен пытался напоить дядю, раздирая его спекшиеся губы и впихивая туда горлышко фляжки с водой. Я залезла на подводу, ощущая, как руки и ноги мои, вместе с каждой жилочкой души, дрожат от схлынувшего гигантского напряжения, но я изо всех сил пыталась справиться с этой трясучкой – благо, теперь можно было забыть обо всех невзгодах и, наконец, действовать так, как я это всегда умела. Первым делом, я забрала у Йена фляжку и, порывшись в вещах, насыпала туда немного соли, сахара и налила глоток уксуса – по моему опыту, эта смесь является прекрасным пероральным средством от обезвоживания. Потом вернула ее пареньку: – Йен, будь осторожнее с этим. Давай воду понемногу. Несколько глотков каждые 5-10 минут. А то его может вырвать... Думаю, близко от рынка нам опасно оставаться, во избежание нежелательных вопросов. Могут поползти слухи. Не хотелось бы воевать со всеми работорговцами в округе, мало ли как они среагируют на наш маленький обман. Фергюс, скорее едем подальше отсюда. И в стороне от городка, сверни к какому-нибудь чистому ручью. Джейми нужно срочно помыть, накормить и заняться его… – я окинула тело мужа оценивающим взглядом, но не смогла подобрать другого слова, – ранами.– Хорошо, миледи. Помню, тут недалеко было одно приятное местечко для отдыха. Мы там останавливались в прошлый раз, по дороге сюда. Думаю, через часок мы там будем.И мы затряслись по каменистой пыльной дороге.Прислонившись спиной к борту повозки, я положила голову Джейми себе на колени и, бережно обнимая ее, как большую, крайне хрупкую драгоценность – судя по всему, не исключено сотрясение – прижимала к животу, стараясь оградить от резких толчков и ударов при тряске... Пока мы ехали, чтобы не терять времени, я смочила тряпицу в воде с уксусом и приложила к зверским отекам на его лице. Боже мой! Даже мне, давно привыкшей к увечьям, на Джейми было страшно смотреть. Мало того, что пол-лица оплыло, словно у китайского божка, нос явно был снова сломан, брови и скулы рассечены в нескольких местах и до сих пор слегка кровоточили. А вместо рта – Иисус! – спекшаяся рана, которая вновь начинала рваться и кровить, когда он хоть немного двигал губами. Его тело, которое проглядывало в распластанном до пояса вороте рубашки, не поддавалось никакому описанию. Несомненно, без переломов ребер тут не обошлось... Синяки и рубцы на вид были и застарелые, и совсем еще свежие. Видимо, ему доставалось не один раз, а в течении до-олгого времени. Возможно, начиная с того самого момента, как он попал в лапы к работорговцам, которые, наверняка, пытались хоть как-то добиться его покорности. Я горестно хмыкнула, сжав губы. Да, надо отдать должное его вредной заднице, усмирить её было совсем не просто. Наверное, даже невозможно, судя по крайне потрепанному виду её владельца... И цена вопроса тут не имела особого значения.Наконец, раствор, по капле настойчиво вливаемый Йеном, возымела свое действие. Джейми приоткрыл здоровый глаз и, разлепив губы, не слишком внятно пробормотал: – Саксоночка... Я что?.. Умираю?..– ЧТО? ПОЧЕМУ? – я уставилась на него с ужасом.– Ну-у... у тебя ТАКОЕ лицо, малыш... будто я одной ногой уже на небесах... – он хохотнул, при этом слегка скривившись от сотрясения тела. – Не делай так, пожалуйста, а то мне становиться страшно. Вряд ли мне приходится рассчитывать... на небесную благодать... с моими-то грехами... А я еще не успел их отмолить.– Не выдумывай! – я поджала губы, чтобы за досадой скрыть крайнее смятение. – Ничего ты не умираешь! Скоро мы остановимся где-нибудь, и я залечу все твои болячки, будь спокоен.– О!.. Вот ЭТО, поверь, меня и пугает больше всего. Я с легким усилием прижала его голову к груди. Но этого хватило, чтобы он охнул и жалобно закряхтел.– Саксоночка... будь милосердна... прошу... Я понимаю, что ты рада меня видеть, но – черт! – не надо меня так сильно тискать. На мне, похоже, целой шкуры вообще не осталось...– Ну... ты для этого хорошо постарался, мой любитель l'aventure sur le cul (приключения на задницу (фр.)), – грубовато ответила я, легонько поглаживая кончиками пальцев его по относительно здоровой щеке. Из глаз моих сами собой текли слезы, освобождая меня от невероятного напряжения последних дней... Вообще-то, я готова была обнимать и тормошить его изо всех сил от радости и восторга, если бы не боялась причинить боль его израненному телу. Взамен, пока мы ехали, я, склонившись к самому его лбу, тихонько нашептывала ему всяческую трогательную чепуху, осторожно целуя его легкими прикосновениями губ, в то время как слезы мои едкими каплями стекали на его разбитое лицо. – Иисус! Какое же счастье, что мы нашли тебя... Ты, наверное, думал, мой дорогой, что мы не станем тебя искать, если дал повод этим ублюдкам так изувечить себя.Джейми слабо усмехнулся, с трудом шевеля разбитыми губами, от чего его дикция звучала не слишком внятно. – Наоборот. Если бы я не довел себя до этого, я бы давно уже прохлаждался на какой-нибудь о-очень далекой плантации. И вряд ли вы меня бы там нашли... в ближайшие десять лет, – он немного помолчал и, сделав пару глотков из фляжки, услужливо подставленной Йеном, еле слышно добавил: – А учитывая то обстоятельство, что рабом становиться я не собирался... то вряд ли нашли вообще...Тут уж я не смогла сдержаться. Вся горечь и страх долгих переживаний прорвались наружу.– Что ты такое говоришь, Джеймс Фрейзер! – я изо всех сил прижалась к его лбу своей мокрой щекой, – Как ты можешь так говорить? Ведь я чуть с ума не сошла, пока мы искали тебя. Ты обязан был выжить ради меня, ради нас... – поправилась я, взглянув на Йена.Тот радостно закивал и снова, как механический болванчик, протянул фляжку ко рту дяди. Джейми глотнул воды, улыбнулся мне и даже слегка хохотнул. Хотя смех его прозвучал как застарелый кашель.– Ну... тебе не за что на меня сердиться... Саксоночка... Поверь, я очень старался... насколько это было возможно в таких условиях... – прошептал он. Потом помолчав, вдруг подозрительно покосился на меня:– Мне вот очень интересно... за сколько ты... меня купила? Дорого я... стоил вообще-то?– Конечно, дорого, милый, даже не сомневайся! – я слегка поусмехалась над его болезненным самомнением. – Поверь, ты стоил... все наше состояние на данный момент.– А. Ну, хорошо тогда... После этого, столь долгого разговора, он выдохнул с тяжким хрипом, глаза его закатились, и он снова задремал, обессиленный.***Уважаемые читатели! Благодарность автору, хотя бы в виде ЛАЙКОВ, будет совсем не лишняя: большая просьба к вам НЕ СТЕСНЯТСЯ оставлять свои ЛАЙКИ и ОТЗЫВЫ, если понравилась работа.)))Тогда, сами понимаете, вероятность, что у автора будет стимул еще что-нибудь написать, резко повысится… ;) Заранее СПАСИБО!