Поддавки (1/1)

Гонять-то в мирные времена майор нас гонял, но только тогда, когда мы были морально к этому не готовы. Зато к тому, что когда ты подскакиваешь в восемь утра, выспавшийся, свежий, как огурчик (и такой же зелёненький), готовый к свершениям, майору глубоко наплевать на твои порывы, привыкли все.Привыкнуть-то привыкли, а вот смириться – это уже совсем другая история.– Вставай, глазки открывай, всем люлей давай! – скачу вокруг майора кахиллской козой я; он, сонный, встрёпанный, в одних штанах, реагирует на меня точно так же, как зрачок укуренного в хлам наркомана на свет – то есть, вообще никак. Я кидаю ему деревянный меч – у нас в гарнизоне всегда найдётся пара-тройка, а он ловит чисто на автомате (вот это рефлексы!) и смотрит на него так, как будто впервые видит.А потом – на меня, но уже как-то убийственно тяжело.– Тренировочный бой, – робко напоминаю я, внезапно струхнув.Маркс размахивается.На самом деле, какой бы я сильной ни была, а майору нашему я даже в подмётки не годилась, потому что он, гибкий, мускулистый, двигался так резво и легко, что за ним наблюдали, открыв рот; кроме того, он держал меч в руках с самых малых лет, а мне, мягко говоря, не доставало практики.В общем, победить я его в честном бою могла только во сне. Мухлевать, конечно, никто не запрещал, но даже всеми нечестными способами вырвать победу не получалось. В общем, майор был какой-то неубиваемой машиной, и это было страшно обидно.Он стукнул меня деревянным мечом по плечу, а я, взвыв от обиды – который уже раз он это делает! – рванула вперёд.…я не знаю, как у меня вышло, может, Маркс запутался в своих собственных ногах, может, у него земля под ногами разверзлась, но в одно мгновение он просто не удержался на ногах и рухнул на землю мешком с картошкой, чем я и не преминула воспользоваться – взгромоздилась на него сверху, приставив деревянный меч к горлу.Майор посмотрел на меня искоса, из-под ресниц, а я торжествующе выдохнула.– Я победила!– Ты победила, – согласился он медленно.Чувство подвоха не отпускало, я даже сощурилась; на волосах майора плясали лучики, и он выглядел каким-то слишком мирным и довольным жизнью для человека, который только что проиграл подчинённому эльтеру, в которого никогда не верил.И тут меня шандарахнуло осознанием по затылку.– Вы мне поддавались! – взвыла я обиженно.Маркс закрыл глаза. Открыл. Снова закрыл.– Если я скажу ?да? – ты отпустишь меня спать? – наконец спросил он.Я взвыла ещё громче и обиженней.