27(5). The illusion of changes for the better (1/1)

— На самом деле, первой моей мыслью было: неужели ты всё-таки кого-то убил? Но всё оказалось не так плохо, — Хосок сел на подоконник и облегчённо вздохнул. Кихён фыркнул и продолжил помешивать лапшу. — Ты как сам-то? — Ки откладывает палочки, разворачиваясь. — Слушай, заканчивай уже со своими диетами, Кихён. Я твои кости собирать не хочу, а кто-то другой вряд-ли на это согласится.— У меня всё хорошо, Хосок. Правда, — последняя фраза больно резанула по слуху, и он даже хотел возмутиться, но серьёзный взгляд брата его остановил. — В ближайшее время умирать не планирую, так что можешь не волноваться, — он попытался его успокоить, хотя вряд ли у него вышло, и повернулся обратно к кастрюле.— И как мне не волноваться, когда ты больше на тень отца Гамлета похож, чем на айдола-вокалиста? — хмыкнул собеседник и сразу подозрительно затих. Ки повернул голову к двери и обнаружил там Има, который стоял в проёме, опираясь на дверной косяк. Он уже выглядел чуть лучше в чистой одежде Ю, которая пришлась ему по размеру. — Ну, ты как? — Ли встал с насиженного места и подошёл к пострадавшему, помогая добраться до стула. Чангюн кивнул и слабо улыбнулся, усаживаясь поудобнее. — Чем кормишь? — Шин обратился к кулинару. — Рамён, обжора, рамён, ничего сверхъестественного, — вздохнул розововолосый. — Ну, тогда я пойду. Боюсь, что буду тем, кто съест всю эту вкуснятину, а вам обоим нужно восстановить силы. Да и меня, наверное, уже Чё заждался, — бросил он, а в ответ на вопросительный взгляд Чангюна быстро добавил: — Кихён тебе сам всё расскажет, мне нужно ехать, — кивнув брату, Вонхо вышел в коридор, оставляя этих двоих наедине и в полном молчании. — И что Хёнвон у него делает? — Им нарушает тишину, сразу же запихивая в рот немного лапши.— Хёнвон? Ну, они вместе музыку там творят, — расплывчато отвечает Ки, хотя и сам не в курсе, чем эти бездельники могли заниматься всё это время.— А Хосок?— А что Хосок? — не врубается парень, присаживаясь напротив.—Вы с ним... Друзья? — чуть помедлив, интересуется студент.— Мы с ним сводные братья. Ешь давай и поедем к тебе, а то скоро мои одногруппники вернутся.— Без тебя не буду, хён, — сказал, как отрезал Чангюн и для пущей убедительности отодвинул от себя тарелку. — Не думай, что я вашего разговора не слышал, у меня со слухом ещё всё нормально. Кихён резко встал и, схватив миску, навалил в неё макарон. Нервно плюхнувшись обратно, он гневно посмотрел на младшего и, положив в рот довольно большую порцию, спросил:— Доволен?!— Вполне, — улыбнулся Им, заставив айдола поперхнуться острым рамёном. — Только ты кушай осторожно.Вокалист через силу запихивал в себя лапшу. Хоть с самого утра желудок орал о том, что голодовка явно приходится ему не по вкусу, с каждой поднесенной к тонким губам порцией глотать становилось всё труднее. Еда вызывала чувство отвращения и в его голове появилась мысль, что лучше бы он выпил чашку кофе вместо этого. Парень перед ним медленно жевал приготовленное Ки угощение, иногда поглядывая на Ю. Когда есть дальше уже не представлялось возможным, он отставил тарелку с уже ненавистной лапшой и под вопросительным взглядом Чангюна медленно поднялся. Что-то внутри громко орало ему, что зря он поддался на угрозы младшего. Все органы будто сузились в один единственный комок отвращения ко всему, что жуется, а желудок дикой мясорубкой начал всё это перемалывать.Он не понял, как оказался на коленях у унитаза, находя в нём единственную опору. Горло сдавило спазмом, и розововолосый наклонился, жмурясь от боли и сжимаясь в немом крике. А потом снова и снова.Еда, ещё неуспевшая даже перевариться в обиженном за два дня желудке, царапующей слизистую желчью покидала дрожащее тело. В уголках глаз собралась предательская влага, а голова от давления закружилась. Сжимающиеся пальцы побелели в напряжении, дышать становилось тяжелее. Отпустило только тогда, когда внутри почувствовалась лёгкая опустошённость, а в теле усталость. Ощущая себя, словно выжатый лимон, и понимая, что более выталкивать из организма просто нечего, Кихён перевёл дух и постарался подняться с холодного кафеля, правда ноги не хотели помогать в этом хозяину. — Хён, — сзади словно через стену послышался голос брюнета, а его ладони сжали худые плечи. Он настолько быстро, насколько ему вообще позволяла больная нога, примчался в ванную и увиденное ему отнюдь не понравилось. — Ты когда в последний раз нормально питался? Айдол грустно усмехнулся и встал на ноги, пытаясь унять дрожь в коленях.— Дня два назад, — сознался он осипшим голосом.— Почему? — парень, всё ещё придерживая Ки за плечи, развернул его к себе.— Работа, — коротко и ёмко пояснил он, явно не желая вдаваться в подробности.— Тогда к чёрту эту работу, Ю Кихён. К чёрту, потому что это не нормально — заставлять человека худеть, тем более таким способом. И ты этого делать не будешь, — уверенным голосом заявляет Им, обнимая дрожащее тело. — А теперь поехали отсюда, будем друг друга лечить.Следующий час они потратили на поход в супермаркет, где Кихён тщательно закрывал лицо всеми возможными и не возможными способами, и на дорогу в квартиру Чангюна. Причём в магазине каждый второй узнавал популярного исполнителя, просил автограф и жал руку, так что ему пришлось держаться в стороне от врача, чтобы не последовало неприятных слухов и проблем от их маленькой прогулки. Ещё не хватало, чтобы вся Корея узнала о его ?дружбе? с медбратом. Возможно, он себя накручивал, но ему казалось, будто все всё знают, открыто надсмехаются и думают как бы побольнее ударить, так, чтобы не прошло, чтобы он не выбрался. Пытка в публичном месте под сотней глаз закончилась, и Ки попросил Има проехать пару кварталов и забрать его там, чтобы не дай Бог никто не узнал, с кем он уезжает и не проследил за их машиной. Чангюн откровенно заржал, но просьбу выполнил. Наконец оказавшись перед дверью в чужую квартиру, розововолосый с некой опаской переступил порог, так как ещё с утра думал, что больше никогда сюда не вернётся. Кинув рюкзак со своими немногими пожитками на пол в прихожей, он взял в руки телефон, набирая Сон Джехёка, дабы попросить неделю отгула по состоянию здоровья. Тот что-то недовольно пробурчал в трубку, но согласие дал на три дня, попросив не умереть за это время. А он и не собирался. Наверное. Ещё не решил. — Садись, — студент не дождался, пока до Ю дойдёт смысл сказанного и сам опустил его на кресло. — Морковка или курица?— Чего?— Есть что будешь? — также спокойно повторяет он, шарясь в холодильнике.— Курицу.Брюнет повернулся, усаживаясь напротив и открыл баночку детского пюре под удивлённым взглядом Ки.— Откуда...?— Не задавай лишних вопросов и ешь, —мягко перебил Чангюн, пододвигая детское питание. — Тебя покормить или ты сам есть будешь?— Сам, — он нервно выхватил протянутую ложку и начал ковыряться в мизерной порции курочки.— Итак, каждый полтора-два часа ты берёшь в холодильнике одну штуку и ешь, ясно?— Ясно, — грубо передразнил Кихён.Им ушёл в неизвестном направлении, оставив айдола в гордом одиночестве. На что тот, смертельно обидевшись хмыкнул и отвернулся к окну.У него и раньше было такое состояние после диеты, если он сразу же ел очень тяжёлую и жирную пищу. Рамён как раз и был очень сытным и калорийным и такое питание после долгого голода желудку не понравилось, что не удивительно. В голове упрямо мелькала мысль, что он справился бы и без студента со своим пищеварением. Ну, а такая забота, хоть и была приятна, но раздражала до жути. Если учитывать, с какими мыслями он с утра шёл в общагу, то сразу ясно, что он не рассчитывал на ещё несколько дней остаться у нового знакомого. Вообще нет.Судя по тому, как брюнет резво передвигался, то нога сломана не была. Возможно трещина или ещё что, Ю в этом не разбирался, но точно не перелом. Ну и на кой чёрт, спрашивается, он попёрся к нему в квартиру? Розововолосый был не в силах ответить на этот вопрос. Он ужасно испугался, когда медбрат полетел с лестницы и честно уже сам думал, где прятать труп и на сколько его посадят за непредумышленное убийство. Но тот оказался вполне живёхоньким и даже почти невредимым — трещина и синяки по всему телу не в счёт.Расправившись с едой и убрав всё за собой, он удивился количеству склянок с детским пюре в холодильнике. Они же вроде его не покупали, хотя фиг знает, он же в это время фоткался и желал всем удачи. Чангюн сам же как ребёнок, может ему такое нравится. В любом случае, это не его дело. Ки тяжело вздохнул и пошёл на поиски хозяина квартиры. Три часа дня, а тот уже лежит в кровати и посапывает. Хотя, не каждый ведь день по лестнице кубарем скатываешься. Стресс сказывается. А может и нет, он опять же не в курсе. Слишком плохо его знает. Ю опасался, что теперь ему будет тяжело находится в этой спальне, но ничего такого он не почувствовал. Просто щёки слегка порозовели, а по животу растеклось приятное тепло от вида младшего, что так мило спал на кровати в обнимку с подушкой, хотя вчера они на ней вытворяли такое... Этот его невинный образ совершенно не вязался со вчерашним слегка грубоватым и ужасно сексуальным. Он так стонал, шептал ужасные пошлости, и на самом деле, теперь вокалист считал, что с таким голосом младшему только и суждено сниматься в фильмах восемнадцать плюс.Подойдя к кровати, он наклонился над студентом, накрывая его одеялом. Не смотря на всю несуразность ситуации, айдол был благодарен за то, что его первый раз был именно с ним, как бы странно это не звучало. Не с кем-то страшным, не с сорокалетним мужиком и не дай Бог с одногруппником. Все возможные кандидаты не вызывали в нём такого чувства и лёгкие спазмы в низу живота, которые вызывал лишь один взгляд на Има. Он ведь очень красивый и был достаточно нежен с ним, не смотря на довольно юный возраст(Кихёну совершенно не важно, что он старше только на три года, Гюн всё равно в его глазах навсегда останется ребёнком). Вот если бы на его месте был тот же Минхёк и эта информация всплыла, то это было бы ужасно. Во-первых, морально для него самого, а во-вторых, фанаты такого группам не прощают. От позора одного легко избавится, хотя бы исключив его из коллектива. А как быть со всей группой?С такими невесёлыми мыслями он провёл по щеке парня. Идеальное умиротворённое лицо. Даже слишком. Пальцы Кихёна убрали со лба тёмную прядь, прошлись по чёткой линии челюсти, остановившись на тонких губах красивой формы. Воспоминания снова яркой картинкой врезались в память, заставляя его одёрнуть руку и отпрянуть. Перед ним ребёнок, ни больше, ни меньше. Двадцати двух летний студент, увлекающийся компьютерами и медициной. Паренёк, хорошо умеющий притворяться взрослым и располагать к себе людей. Красивый, вполне успешный, живущий совершенно обычной жизнью. Но всё ещё совсем дитё, не познавшее горечи жизни, ничего не потерявшее. Он просто живёт сегодняшним днём и не задумывается о будущем. Им не по пути. Совсем. Даже близко нет. Он вышел, тихо прикрывая за собой и сел на подоконник, с которого началось его сегодняшнее утро. Жаль, у мелкого нет балкона, да и на окно залезть трудно — оно высоковато. Необычная планировка, но, в который раз, совсем не его дело. Глядя на небо, ему ужасно захотелось закурить. Когда-то давно, ещё в Тэгу, Шуга предложил сигарету. И он не отказался. Правда, давно уже бросил, но начинавшаяся депрессия требовала возвращения этой вредной привычки, а выбранная профессия не позволяла.Так он и задремал слегка, окунувшись в свои мысли. Время шло медленно, а от неудобной позы затекли мышцы, но менять своего положения Ки пока не собирался. — Ты почему тут спишь? — вокалист вздрогнул от глубокого и тихого голоса, щекотнувшего чувствительную кожу уха, и прикосновения к своему бедру, от которого сразу же избавился, сбросив настойчивую ладонь под хмурым взглядом Чангюна.— Я не сплю, просто задумался, — он свесил ноги, пытаясь встать, но парень не дал ему этого сделать, сразу вставая перед ним и раздвигая слабые коленки. — Что-то для повредившего ногу ты как-то быстро передвигаешься.— Всё не так серьёзно, как ты себе нафантазировал, — шепнул брюнет, целуя чужую шею. От этого совершенно невинного чмока у старшего сбилось дыхание, а сердце упало куда-то под желудок. — Почему ты бегаешь от меня? — горячий воздух опалил чувствительное место, заставляя юношу мелко затрястись. — Я не бегаю, — еле выдавил он, крепче сжимая рубашку под пальцами.— Бегаешь. Если ты думаешь, что я так просто забуду вчерашний вечер, хён, то ты ошибаешься, — горячие руки забрались под одежду, оставляя после себя прикосновения-ожоги на спине и мурашки по всему телу. — Я не могу признаться тебе в вечной любви, но ты мне очень понравился. Да и я тебе, видимо, раз ты позволяешь мне касаться тебя, — мокрый поцелуй в ключицу, затем лёгкий укус чуть ниже. — Нет, — упрямо возразил Ю, вызывая у студента тихий смешок. — Это совсем ни... ничего не... з-значит, — младший провёл языком по выпирающей венке на шее Ки и каждое слово давалось тому всё труднее и труднее.— Тогда, Кихён-хён, слушай меня внимательно, — парень развернул лицо розововолосого и заглянул в тёмные глаза напротив. — Да, я не могу заставить твою душу полюбить меня. Но я могу влюбить в себя твоё тело и тогда это сердце само придёт в мои руки, — тёплая ладонь легла на хрупкую грудь и чуть сжала грубую ткань толстовки. Жаркий поцелуй, последовавший за этими словами, лишил айдола возможности и всякого желания сопротивляться. Ему оставалось только обвить руками шею этого самоуверенного ребёнка и подумать о том, что первый пункт даётся Иму подозрительно легко.— А теперь пойдём кушать, хён.Все мысли разбежались из головы, а врач в это время уже стянул вокалиста с подоконника и усадил на всё то же кресло у стола.— В этот раз овощное пюре, еду нужно чередовать, — улыбнулся он, а Ки всё никак не мог отойти от этой заключительной фразы, раз за разом прокручивая её у себя в голове.Он нравится Гюну. А старший может вполне положительно ответить на его чувства, но он в этом никогда не признается даже себе. Они нравятся друг другу, но кроме одного свидания и секса между ними ничего не было. Их ничего больше не связывает. Странно ли это? Да, несомненно. Пугает ли его сложившаяся ситуация? Да, пугает. Но планирует ли он отказаться от него? Забыть всё и жить как раньше, так как будет проще? Нет. Не планирует. Не сможет. Он уже зависим. От голоса, от Им Чангюна. Это его собственный наркотик. Он не готов делиться, отпускать или избавляться от зависимости. Кихён жёсткий наркоман, но его всё устраивает. Да, будет сложно. И он не готов к последствиям. Но об этом можно подумать и позже, а сейчас расслабляться и получать удовольствие от младшего и от жизни.