Глава 3 (1/1)

Солнце пробивалось сквозь полотно облаков, устилающих небо. Матвей проснулся из-за детского шума и гама. Лениво потерев глаза, он поднялся с постели, ища глазами Сергея. Тот еще сопел из-под одеяла. Добровольский вышел на улицу, вдыхая свежий воздух.?Славно здесь. Особенно, если не думать о том, как все закончится?. —?Подумал он, сев на порог. Тут сразу навалилась хмурость и тягучая тоска, расплываясь. Матвей неожиданно для себя начал вспоминать Москву, пожалев, что никогда не обращал внимания на детали города, не прогуливался по бесконечным улицам. Он всегда воспринимал картину целиком в одной и той же палитре, сквозь монитор. Не было в его душе глубокого, творческого порыва, только цифры и логика.—?Чего нос повесил? —?Раздался буйный голос Сережки. Он никак не мог понять, почему же люди тратят время на грусть, когда жизнь так прекрасна, когда сердце бьется так живо и быстро, устраивая пир во время чумы, мир во время войны.—?Сон неважный был,?— отмахнулся Матвей.—?Вот нашел себе причину, пойдем лучше в дом. Завтракать.Алена помогала Любе накрывать на стол, то и дело перебрасывая золотую косу. Что-то смутное и мрачное маячило внутри, не давая сосредоточиться. Сегодня им надо встретиться отдельно, обсудить передачу доклада и первые сведения, которые, к слову, были скудны.Илья и Олег прогуливались по полю. Кошевой сорвал желтый колосок, закусив его, как папиросу,?— удивительно все происходит. Н-никогда не думал, что такое возможно. —?В обычной манере изрек он.—?Обычно случается именно так, как мы не ждем,?— пожал плечами Крамской,?— вообще, пути Господни неисповедимы. —?Важно продекламировал Илья, смотря на бескрайние просторы, теряющиеся вдали. Где-то шумела река, круто пробегающая под склоном. Создавалось ощущение бесконечного счастья, жившего в Донецкой степи, хотелось побежать на перегонки с степным ветром, жадно вдыхая воздух и кричать, кричать так, чтобы сел голос, выпуская наружу все эмоции, царапающие нутро. Олег спокойно и размеренно шагал, приминая траву, грудь его ровно поднималась и опускалась, а волосы казались еще ярче от солнца.—?Ты никогда не осознавал,?— нарушил задумчивую тишину Илья,?— что зло и добро не могут существовать друг без друга?Кошевой вопросительно глянул на него, стараясь четко уловить позыв.—?Слушай, вот появился человек,?— поднял правую руку Илья,?— а вместе с ним и зло,?— поднял левую руку юноша,?— но после зла, для борьбы с ним, появилось добро,?— он сцепил обе руки,?— даже ?Молодая Гвардия? не существовала бы без немецкой оккупации,?— добавил Крамской.—?Да, эх ты, черт, прав, однако,?— с запалом качнул головой комиссар,?— но ежели есть такое правило, значит, ты можешь сказать, что и фашист в этом мире нужен? —?Голос Олега звучал так, словно он проверяет Илью, без злобы, с заискиванием.—?Нет. Как же можно оправдать зло? —?Крамской нахмурил брови,?— я лишь знаю, что на наш век выпадает то, с чем мы можем справиться. Добро же всегда побеждает.—?Ну и вещи же ты говоришь, х-хорошие, п-правильные,?— хлопнул своей сильной рукой по плечу,?— сп-правимся. Мы же бороться будем! —?Лицо Олега в миг приобрело благородные, окрыленные позывы. Поле звучало, шелестело и лилось до горизонта золотым цветом. Колоски покачивались на ветру, склоняясь к земле. Кошевой смотрел на все вокруг с такой любовью и трепетностью. Сердце его разрывалось от мысли о войне, о том, что вся эта земля, советская земля, может стать чужой, но он не позволит этому случиться.Александра проснулась рано, сев в кровати, она сонно провела рукой по волосам, откинув их назад и поднялась, заметив свой рюкзак у стола. Девушка достала папку с листами и блокнот в черной тугой обложке. Стараясь не шелестеть страницами, она сидела перед пустым листом, не зная какие наблюдения внести в отчет. Вспомнились ребята, Олег, высокий и широкоплечий с глазами, отражающими стойкую силу, Люба, с огоньком и вздернутым веселым носиком, нежная и чуткая Ульяна с темными, большими глазами и толстыми косами, Георгий с приятным акцентом, Сережка, боевой мальчишка и Иван, спокойный, рассудительный и уходящий своим внутренним миром в мир поэзии и возвышенности. Вздохнув, Александра закрыла папку, убрав ее обратно, так и не сделав записи. Сидя за столом и наблюдая за жизнью, теплящейся в этой комнате с портретом Пушкина, потертым столом и старой мебелью, с этим запахом души и настоящей борьбы, сердце сжимается, начиная кровоточить. И через годы эта комната останется прежней, словно сейчас зайдет Ваня, поставит свой портфель, достанет книгу или тетрадь, быстрым почерком на строчках заиграет еще одно стихотворение, воспевание или вокруг него понесутся каруселью события книги. А может, он закинет вещи и уйдет гулять в парк, быть может, смотреть кино, возможно, к нему заглянет Олег, с легким румянцем на щеках и разгоряченной улыбкой и начнет увлекательную беседу, так же, смотря в окно, как сейчас она, Саша.—?Доброе утро,?— послышался голос Земнухова, скрипнувшего дверью. Александра повернулась к нему, слегка натянув улыбку, убегая от мыслей,?— доброе.?— Давно не спишь?—?Нет,?— подхватив рюкзак, девушка спросила, где можно умыться и вышла. В доме было тихо. Казалось, даже отец, своим хриплым и рваным дыханием не нарушал атмосферу, царившую дома. Отворив главную дверь и выйдя на порог, на Пожарскую налетел ветер, еще немного прогретый, срывая оковы сна. На дороге было пусто, как ночью, а где-то там, за солнцем виднелась степь, светящаяся в лучах.Антон сидел за столом на кухне, слушая, как просыпается эта семья. Георгий, улыбнувшись, появился в дверном проеме,?— вот это ты рано, казак. Чего, не спалось тебе?—?Я привык рано просыпаться,?— отдаленно, нехотя вылезая из своих мыслей, ответил Антон.—?Ну раз так,?— протянул Жора, садясь напротив,?— после завтрака мы встречаемся с ребятами,?— невзначай бросил он.—?Скажи мне,?— Антон внимательно наблюдал, как Георгий взял с полки жестяную банку с крупнолистовым черным чаем, самым простым, с крепким запахом сена, пыли и солнца. Навсегда Антон запомнит этот запах, обитающий в стенах этого дома. Арутюнянц прогремел этой жестянкой, хватая ее еще сонными пальцами, а затем щедро насыпал его в чашку, закрывая белое дно,?— как ты жил до войны? На этот вопрос юноша не мог ответить через плечо, тряхнув черной шевелюрой, не мог ответить, продолжая заваривать себе чай. Он остановился и повернулся к Крамскому, смотря глазами-угольками в упор,?— как и все, читал, учился, приняли меня в комсомол, ясно смотрел в свое будущее, а дальше и говорить не надо,?— с грустью закончил Георгий,?— какая она жизнь у вас?—?Другая,?— сразу, не думая, ответил Крамской,?— даже и не опишешь какая.—?Сильно другая?—?Не у всех, но у многих. Если бы можно было говорить о будущем, я бы говорил, но вот нельзя, особенно находясь в прошлом. Да и ничего мне сказать, понимаешь?Георгий задумался, совсем забыв о чае. Он размеренно дышал, глядя в окно и на цветочные, короткие занавески,?— я понял. —?Кратко отозвался Жора.Александра сидела на траве возле берега, прикрыв глаза, приятно ощущая дуновение ветра, гуляющего в этих краях и шума воды, бежавшей рядом. Чуть поодаль, босыми ногами на песке стоял Ваня, рассматривая ту сторону с пологим берегом, поднимающимся круто вверх, к степи. Сегодня утром у него была отличная идея, которую стоило бы вынести на грядущем собрание, но он не мог ее вспомнить, пытаясь всеми силами ухватиться за нее, как за конфету, которой дразнят ребенка.—?Эгей! —?Крикнул Сережка, сбегая к ним, впереди его же тени, прыгающей по земле. Он снова был в кепке, натянутой на жесткие волосы, полосатой кофте и штанах, с трудом державшихся на его худеньком теле.—?Привет,?— кивнула Саша, не открывая глаз. Иван, подхватил свои тапочки, и пожал руку другу.—?Давно вы тут? —?Так же сев на траву, поднял яркие глаза Сергей.—?Не очень, хотя мы сами опоздали,?— протянул Земнухов, поправив очки,?— а ты где был?—?У Вали,?— немного застенчиво ответил Сережка, тут же опустив взгляд и положив ладони на землю. Александра припомнила, что читала про его сердечное влечение к Вале Борц и слегка улыбнулась, что не укрылось от Ивана.—?Товарищи,?— раздался громкий голос Олега, стоявшего на возвышенности, под которой находилась балка,?— айда сюда,?— махнул он рукой.—?Я вам кое-что принес,?— с презренной насмешкой он достал из кармана пиджака слегка мятую газету ?Правда?. На желтоватой, тонкой бумаге большими, черными буквами, которые так ясно и резко бросались в глаза, было написано, что Москва пала под натиском немецких солдат.—?Что же это такое? —?Сережка выхватил газетенку, перечитывая заголовок,?— быть того не может.Ваня задумчиво смотрел перед собой, затем попросил газету и стал ее разглядывать, вертеть в руках с разных сторон,?— пропаганда,?— заключил он, подняв глаза за толстыми стеклами на Олега.—?Я тоже так думаю,?— кивнул Кошевой,?— Вот что, нам надо самим держать связь с Москвой и нести людям правду, вселять в них веру.—?Будем писать листовки,?— хлопнул себе по бокам Тюленин, сверкнув карими глазами.—?А что, я поддерживаю эту мысль. —?Улыбнулся воодушевленный Иван,?— вынесем это на собрание со всеми. Все это время Саша молча наблюдала за юными подпольщиками, видела их взгляды, на секунду растерянные и свято верящие в силу Красной Армии, видела тот сильный, высокий душевный взлет, испытываемый на пороге великих дел. Все это происходило на ее глаз, эти искренние и чистые эмоции шли от молодогвардейцев, что не было сомнений в их безусловном геройстве.Илья, Антон и Матвей сидели на старом, заброшенном сеновале, где было пусто, сыро и пахло землей. Это место они приметили, когда выезжали в Краснодон вместе с Евгением Михайловичем, узнавать местность.—?Кто желает поделиться впечатлениями? —?Сморщив нос, спросил Илья. Он сидел, прислонившись к шаткой стене, закинув руки за голову.—?Все идет как надо,?— начал Матвей,?— я думал, будет хуже.—?Подожди, это только начало, так сказать, первые шаги,?— сказал Антон. Он всегда бил в самые потаенные мысли каждого, угадывая завуалированное настроение и тот самый смысл сквозь слова. Конечно, их волновал, по большей мере, провал организации, Дамоклов меч, который зависнет над ними, самый сложный момент, спутанный и страшный, внушающий ужас момент.-Не будет об этом раньше времени,?— твердо сказал Илья,?— нам главное сильно не вмешиваться в их решения, а лучше вообще этого не делать, иначе все измениться в будущем и это лишь мелкие проблемки, которые могут произойти,?— поднял указательный палец вверх юноша.Вечером снова зарядил дождь, став холоднее. Иван, продрогший и промокший от быстрых капель, забежал в дом Кошевых. На него тут же пахнуло легкое тепло и нервное перешептывание ребят за закрытой дверью. За Ваней в дом сразу вошла Нина Иванцова. Девушка была полная, с черными упругими кудрями, достающими до плеч, изогнутыми, как крылья, бровями и большими губами. Она сухо кивнула Земнухову, снимая свое пальто и проходя в комнату, где сидели ребята. Нина вопросительно посмотрела на незнакомые лица,?— привет.—?Здравствуй, Нина,?— Олег улыбнулся, потирая кончики пальцев. Он рассказал ей всю историю, представив каждого. Алена сидела, теребя хвостик косички, Илья и Александра о чем-то тихо и мирно беседовали, Антон молча поглядывал в окно, а Матвей, Георгий и Сережка оживленно спорили на тему технологий. Добровольский охотно делился своими обширными и глубокими познаниями, рассказывал до чего дошел прогресс. Казалось, что эта картинка вырвана из обычного дня друзей, нет за окном немецких солдат и паршивых полицаев, нет и крадущейся боли за страну. Иван зашел в комнату, слегка поежившись.—?Р-ребята,?— слегка заикаясь от волнения, начал Кошевой, став во главе стола и положив на него руки, сжатые в кулаки,?— мы, как члены Молодой Гвардии, должны не только устраивать диверсии против врага, но и поднимать народный дух, бить в самое сердце фашистов, развенчивая их гнилую ложь,?— рьяно, с запалом звучал его голос, голос народного мстителя,?— мы будем писать листовки с первыми новостями из Москвы!—?А где же ты возьмешь эти новости? —?спросил Жора,?— все радиоприемники отобрали немцы.—?Ай, друг, нет,?— улыбнулся Олег,?— есть у дяди Коли под полом один.Георгий тоже растянулся в торжествующей улыбке,?— вот орлы!Комиссар окинул товарищей,?— кто-то желает высказаться? Все отрицательно качнули головами, ощущая, как чувство значимости и долга растет внутри.—?Тогда, я хочу вынести это предложение на голосование. Поднимите руки не согласные с этим. Ребята сидели неподвижно и тихо, лишь только легкое покашливание Ивана разрезало воздух. —?А теперь те, кто согласен. В эту секунду все подняли руки, улыбаясь, лишь глаза их оставались серьезными и восхищенными.—?Единогласно,?— заключил Олег. Вскоре решили, что текст будут писать Иван, Александра, Антон и Жора. Остальные будут расклеивать, только вот Саша тоже напросилась на это задание, заручившись хорошей физической подготовкой. Слушая Москву, сначала рябящую, невнятную, ловя нужную волну в тусклом свете коптилки, отбрасывая на сырые стены тени, склонившись над приемником и затаив дыхание писать каждое слово, летящее с другого конца. В сердцах каждого молодогвардейца цвели возвышенные эмоции, вздрагивала и трепетала душа. Первые, неровные строки легли на листы, окончательно вступившие на дорогу безжалостной борьбы в черном, маленьком помещение под полом, они сидели, смотря друг на друга и не было тогда для них преград и ошибок, был лишь сильный голос Москвы.