Вронская, значит. (1/1)

Иногда лучший способ погубить человека?— это предоставить ему самому выбрать судьбу.?Мастер и Маргарита?Вронский Иосиф Владимирович был серьезно настроен против прихотей дочери Аллы, коя так настойчиво рвалась в ворота искусства, этюдов и пьес. Возможно, у нее и проклевывался талант к живому отыгрыванию чужих эмоций на огромной сцене, но променять на душный амфитеатр семью успешных политических деятелей?в нескольких поколениях?— абсурд!Мать?— дипломат, отец?— министр, брат?— юный политолог (любитель наук). А она?— чужак.Жалкая актеришка, которая в итоге полного провала и ощущения своей ненужности и бесталанности будет собирать гроши, играя на детских праздниках в школах смешного арлекина. Ну не серьезное это дело для такой фрау, как она, ей богу. Глупое и бессмысленное, мешающее и без того смутные мысли в горькую кашу.Что, скажите, с неугомонной ему делать? Как вернуть на путь истинный? Дилемма из дилемм.И вот, Иосиф прознал о новом небезызвестном ?подселенце?, который тайно ?прописался? в уютной комнатушке с антиквариатом и витражным панорамным окном. Естественно, Николая, в связи с его жизненной ситуацией, было жаль, горе есть горе, однако Алла?— единственная дочь Вронского (как же он мечтал о девочке). Жизнь с непонятным парнем в сей раннем нежном возрасте опасна для девушки, тем боле с ее душевной организацией. Вронская должна, просто обязана проживать с семьей! Ради своего же блага, безусловно.Семья ведь дала ей все: от импортных игрушек, которыми та хвасталась в детском саду до общественных связей, что полезны для становления юного деятеля политики. Семья направила ее в академию-пансион благородных девиц на три года для обучения манерам и смиренности. Семья учила ее уму-разуму, порицая все неблагоразумное, оттого греховное. Семья потратила на нее кучу денег, сил, времени.А Алла стала беглянкой?— вот и вся расплата. С отцом после поступления и словом не обменялась, лишь с матерью четко один раз в неделю имела десятиминутный разговор, не более.Тут такая подвернулась удача! Меры важно предпринять, если требует ситуация. Тем более, после своих девятнадцати она сама не своя, не в этом ли блондине дело? Белорусы, они же хитрые, как лисицы. Особенно если дело касается непосредственно политики. Супруги могли бы написать на того заявление в давно подкупленную полицию, заставив Аллу моментально побежать на уступки. Возможно, оно слишком. Хотя, верно, это последняя крохотная попытка вернуть блудного сына дочь домой.Да, домой.И выбить из ее головы всю инфантильную дурь.А с этим, скажем так, гостем Иосиф разберется. Как-нибудь, да разберется…***При поступлении в Университет при театре имени ?N? девушка нервничала так, что бойкий голос неволей начал менять тональность, скача вверх-вниз. Она крутила золотые кольца на тонких пальцах, нервно выдыхая спертый воздух. В помещении была душно, а вокруг кучковались толпы людей разных возрастов.Поступающие.Места ограниченны, а бюджетных всего-то восемь. Иосиф напрочь отказался предоставлять дочери платное, тем самым автоматически связывая ту с ненавистным ему искусством. Собственно, решать вопрос о высшем актерском образовании пришлось самой, надеясь на собственные силы и способности.Дверь с номером ?312? резко открылась, от туда вышел парень лет двадцати двух. Он был жутко недоволен?— было видно по нахмуренным бровям и дергающейся нижней губе. Алла сразу поняла, что тот не прошел, сочувственно кинув взгляд на багровое скуластое лицо. Горе-абитуриент тотчас посмотрел на нее, на выдохе проронив:?— ?Следующий. Иди давай?, галантно придерживая ту самую деревянную ?312?, на которой секунду ранее хмурый сорвал злобный эмоциональный всплеск.Девушка вошла в аудиторию, коя казалась ей огромным до безумия залом. Однако в действительности это было не совсем так: небольшая сцена, да табурет на коротеньких ножак посередине. В окно пробивались тёплые осенние лучи, навевавшие вдохновение и улыбчивое настроение. За столом располагалась приемная комиссия. Их ?главный?, а попросту ректор университета, сидящий по центру?— заслуженный актер России, преподающий здесь Бог знает сколько, спустил с носа квадратные очки. Он был сед, на вид суров и весьма неприятен. Говорил тихо, крайне сухо и только по делу. Алле даже показалось, что с некой неприкрытой неприязнью в ее сторону, что нормально смотря на ее звучащую из любого ?утюга? с политическими новостями по утрам, фамилию. Он сразу узнал Вронскую. Слева и справа от него находились еще двое: накрашенная женщина и мужчина в синей клетчатой жилетке.—?Имя? —?Спросила абитуриентку статная пожилая дама, сидящая справа от седого. У неё были нежные черты лица и добрый взгляд.—?Алла. —?Еле-еле выговорила девушка, улыбнувшись. Раздражённый взгляд того самого сурового мужчины дал ей понять, что та забыла про главный талон, характеризующий и выдающий все секреты?— фамилию. —?Вронская! Вронская Алла…—?Вронская, значит… —?Посмеялся про себя ректор. Действительно, возникает интересная ситуация, когда девушка с такой громкой фамилией рвётся на бюджет. —?Начинайте, пожалуйста, Вронская.Она долго не могла найти себе места, почти минуту ерзая и собираясь с мыслями. Дикий неизвестный сырой страх сковал ее, пока мужчина (черт его дери) не спустил очки ещё ниже, на самый кончик большого носа. Алла сделала голубой вдох и артистично, с душой, как и полагается на актерском конкурсе, начала читать заученное наизусть стихотворение популярного символиста?—? О, я хочу безумно жить:Всё сущее?— увековечить,Безличное?— вочеловечить,Несбывшееся?— воплотить…?Звонкий голос отчеканил последние строчки, девушка глубоко поклонилась. Комиссия смотрела на нее то ли с невыраженным восхищением, то ли с отвратительным осуждением. Собственно, в нем читалось одно?— ?Зачем же ты здесь??, что бы то не значило.Тишина обволокла каждого присутствующего в аудитории, уснащая липким неловким молчанием, словно все люди здесь, как рыбы, немы.Наконец, ?добрая женщина? (так ее прозвала Вронская у себя в голове) выдохнула через нос, а губы ее зашевелились бегло, извергая слова, соединявшиеся сначала в словосочетания, потом в предложения.Так вот, она сказала что-то вроде:—?Знаете, Алла, у вас точно есть задатки, я бы сказала?— талант! Не могли бы вы продемонстрировать нам ещё что-нибудь? Ну, ваши умения…—?Да-да! —?Человек в клетчатой впервые заговорил. У него был звучный и крайне писклявый для мужчины тембр. —?Вам непременно стоит показать больше! Просим, просим!К слову, в его бойких возгласах чувствовалась фальшь, а беглые чёрные глазки, обсмотревшие каждую складочку ее полосатой рубашки, выдавали комиссионера с головой. Мутен этот человек, крайне мутен.—?Да. Конечно! Я… Могу! —?Застенчиво, при этом не без энтузиазма ответила им Алла. Нельзя было не заметить искры в ее серых, петербуржских больших глазах.Она рассказала басню, прозаический монолог Катерины из ?Грозы? Островского и даже станцевала, чем вызвала одинаковую эмоцию удовлетворенного изумления у комиссионеров. Бесталанностью и заурядным мышлением тут точно не пахнет, вот что те поняли.—?Знаете, коллеги… —?Накрашенная женщина поправила прическу, тепло глянув на абитуриентку. —?Я думаю, ее надо брать!—?Поддерживаю! —?Мутный даже хлопнул один раз в ладоши. —?Нет, ну посмотрите на эту пластичность, на эту грацию, на чувственность образов! —?Он слепил пальцы на руках, поднес ко рту и чмокнул, чем вызвал косой взгляд у ректора.Алла стояла и широко улыбалась, даже мужчина в клетчатом уже не казался ей таким странным и неприятным. Тут и ректор решил замолвить свое гадкое словечко.—?Бессомненно, я согласен с вами,?— Он окинул взором сидящих рядом. —?Вронскую надо брать. Но, Алла, за вами еще два десятка человек, а место осталось одно. Собираетесь ли вы непреклонно на бюджетное, даже не оставляя другим и шанса? С вашими-то финансами… Кхм.Конечно, нелицеприятный ректор сбил ее с толку, а былая радостная уверенность мигом пропала. В черепе без устали кругом крутилась фраза:?— ?С вашими-то финансами…?, что являлось чистой правдой. Денег у нее полно, даже накопленных, но рано или поздно они бы закончились, а платить за учебу мечты стало бы нечем. Просить у родителей, когда ты сбежала от них, еще и с разбитым агонизирующим Николаем в квартире?— самая бредовая идея из существующих бредовых идей. Поэтому, не отступая, она смело кинула.—?Что ж, ценю вашу целеустремленность! —?Язвительно возгласил главный из комиссии. —?Ваши способности неотрицаемы, следовательно вы приняты, поздравляю.Именно в такой солнечный день, уже будущая актриса Алла Вронская, с желчным комом в горле, подаренным самим ректором, вышла из университета.?С вашими-то финансами?Однако солнце не смело зайти, одаривая уже студентку теплом и какой-то поддержкой. Этот горячий шар в синем небе наблюдал за ней и, верно, единственный непреклонно, отчасти слепо верил в театральный успех еще юной Вронской. Алла поморщилась от света, раздражающего глаз, отворачиваясь влево, ноги понесли ее на автобусную остановку, и ей не терпелось поделиться с сожителем своим счастьем.Она бежала.Бежала наперекор всему, сбивая с ног медленных прохожих, топча плитку старых петербуржских дорог и улыбаясь каждому из существ.Ведь в тот день было солнечно.Вронская еле как поднялась по старым ступенькам, отворила дверь и буквально ввалилась в коридор огромной квартиры. Стянув с себя ботинки, взъерошив и без того пышные волосы, она в одних носках забежала на кухню.Николай сидел за кружкой остывшего еще час назад кофе и смотрел в окно на отвесистые крыши старых пятиэтажек. Цвет лица еще не был потерян, однако нос уже повешен и мысли в голове окрашены в нехороший черный.Алла положила руки на стол, заставив Николая вздрогнуть. Он направил на нее вопрошающий взгляд.—?Коля, ты не представляешь, что произошло! —?С энтузиазмом начала Вронская, пока не уловила взгляд полнейшего безразличия к ее новостям. То заставило кудрявую сбавить темп повествования. —?Я теперь на актрису учусь, вот. Поступила… Сама.—?Да? —?Он безразлично кинул кубик сахара в горький черный напиток, выдавив глупое подобие радостной улыбки. —?Ладно.Весь оставшийся вечер они провели за болтовней радостной Аллы о сложностях актерской деятельности, о противном ректоре и его очках, о будущих спектаклях и постановках, на которые блондин свято обязался приходить.Именно так и прошел один из последних дней месяца августа, когда Алла выглядела счастливо и свежо, будто ребенок. Что же, предположите, может быть лучше любимого человека рядом, профессии мечты и юной свободы?Впрочем, недолго им оставалось наслаждаться шалостью, ведь солнце в Петербурге?— явление редкое и особенное, а без него и счастья-то не бывает.***Учеба уж не казалось такой легкой и приятной, как раньше, вследствие частых нападок однокурсников и их же любопытства.Что же эта ?золотая молодежь? забыла здесь, в поганом театральном??Не позорься, Вронская, сцена?— не твое, играешь отвратно, а место бюджетное, ты, свинья, купила, да???— Сказал ей как-то горячо нелюбимый одногрупник с неприятной скотской мордой, кой и не скрывал отрицательное отношение к девушке.Однако никто не посмел бы отчислить ее лишь за принадлежность к богатым людям?— экзамены она сдавала, а успеваемость не собиралась катиться сильно вниз.Возвращаясь домой, Алла изо дня в день встречалась с блакитными глазами Николая, которые становились все злее, усталее, безразличнее. Это было весьма обидно, ведь он ни разу не посетил спектакль с ее участием.Да, бессомненно Вронская не собиралась ждать глубокой влюбленности парня в себя, ей бы достаточно обычного общения и осознания благополучия у Лукашенко. Ведь насильная любовь?— обман, бред и позорище. Хотя, признаться, сердце давало неглубокие трещинки. ***Переговоры нынче трудны, особенно для тех, кто не владеет дипломатией и мышление адвокатское у них мертвое.Алла кулачком постучала в наплотно закрытую дверь из красного дерева, в темной комнате эхом отозвалось имя соседа, что заставило блондина отворить эту злосчастную деревяшку.—?Я же просил не втягивать меня в это! —?Он цедил сквозь зубы, злобно морща нос.—?Коля! —?Девушка прервала попытку Николая закрыться вновь в комнате, ставя окрепшую ладонь поперек. —?Это и тебя касается тоже, выслушай же ты меня, наконец.—?Я не хочу служить очередным прикрытием для твоей прихоти, Алла. —?Раздраженно пробормотал парень, пребывающий в легком шоке от настойчивости Вронской. —?Пойми ты уже, что я не твоя подружка-вечная-помощница.А вот сейчас трещины стали глубже и разрослись по всей сердечной площади. Какой же он, все-таки, ледяной, каменный, кремневый, дубовый. Бесчувственный.—?Да? —?Полные влаги и соли чернеющие серые глаза разорвали остротой и бешенством взора смазливое бледное личико сына покойного президента. Алла почти что срывалась на крик. —?Я ведь помогла тебе в трудную минуту, когда ты рыдал мне в трубку, умоляя хоть что-то сделать! Всегда была рядом с тобой, каждый день, каждый час…—?Замолчи. —?Коля подошел к ней вплотную. Вронская осознала, насколько сильно тот похудел, что розоватые щеки были впалые. Впрочем несмотря на растерянную массивность по сравнению с хрупкой девушкой он казался великаном, способным на раз-два сломать ее тело пополам. Настолько он был высок и внушителен, настолько он психологически давил, а его тихий голос душил. —?Тебе совсем чужд страх?Жаль, что начало положено, выстроил путь?— иди без единой оглядки. Аллу нисколько не напугало повелительное наклонение резко сказанного глагола, пока трещина росла, а эмоции впервые взяли верх. Тишина.—?Если бы не я, ты бы не выжил этим летом. ?— Шепотом выплюнула она, смотря прямо в его сапфировые глаза.Она его задела. Сильно.—?Вот как, значит… —?Улыбка сделала лицо еще страшнее, вечерняя тень упала, загораживая его правую сторону. Вронская не дала ему сказать более не слова.—?Да иди ты к черту.?— Девушка в легкой куртке выбежала вон, оставляя лишь единственный след за собой. След на душе Николая, что уже подобна французскому сыру, тому, что с дырочками.Алла плакала, он прекрасно заметил это.Перед глазами стояла летняя белая ночь и ее знаковые события.С языка незаметно в тишине сорвалось:—??Вронская, значит…?***Иосиф ехал в такси с женой, торопясь домой, звонок мобильного телефона выдернул мужчину из деловых раздумий. Экран горел словом ?Дочь?. Вронский недовольно поморщился, считая, что беглой блуднице резко потребовались деньги.—?Йося, срочно ответь! —?Вронская Любовь, а по совместительству мать Аллы, бесцеремонно сунула трубку прямо под нос мужу. Как и все матери, она по-особому переживательна.—?Ну что еще? —?Иосиф выдохнул, сняв звонок. —?Алло, дочь?Сглатывая всю желчь и обиды на родителей, актриса пискляво, душась слезами, выдавила из себя самое малое, что могла?— Давайте встретимся в ресторане на Невском… Ты и мама. Сейчас!—?Что-то случилось? —?Гудки. Связь прервалась. —?Разворачивайте! На Невский, да, доплачу.***Николай остался один вновь, даже не заперев за убежавшей дверь. Картина с летней ночью не покинула его, однако начинало мучать еще кое-что.Отчего же так хочется расплакаться?