Даг (1/1)

Ты был моей надеждой, Даг. Я к своим годам настолько потерялась, что в моей жизни не осталось никого. Никого, кроме одного малознакомого человека, к которому я решила обратиться за помощью. Можешь себе представить? Наверное, ты не слабо так удивился, увидев меня вновь и услышав мою просьбу. Я не была готова к такому великодушию, точнее — жизнь мне твердила громко и с раздражающей частотой, что на такое нельзя надеяться. И вот он ты. Ко мне прикасались, меня накрывали своим телом, трогали с разрешения и без, мне улыбались. Но это все было каким-то карикатурным. И когда моё сердце наполнилось такой благодарностью, что я нелепо и неуместно обняла тебя, тогда мне впервые за долгое время стало тепло. Действительно приятно от прикосновения к кому-то. Я бы никогда не хотела знать тебя настоящего, Даг. Или, если выражаться точнее, тебя испорченного своей слепой верой и собачьей преданностью. Почему собачьей? Потому что твоя преданность Фрэнку была безусловной и не поддавалась объяснению. Чтобы он ни творил, ты всегда был на его стороне. Но, Даг, мы в этой жизни вольны выбирать не так уж много вещей. И те, кому мы посвящаем жизнь, входят в этот список. Ты — личность, отдельная даже от того, кто однажды тебя спас. Но ты этого не понимал. Потому, видимо, считал меня неотделимой от тебя.Я бы очень хотела притвориться, Даг. Сделать вид, что я не знаю тебя вовсе. Забыть. И не вспомнить даже тогда, когда ты вошел в нашу дверь чужаком, назвавшись другим именем, притворившись перед Лизой благодетелем. Я бы хотела заново влюбиться. Даже твоя фальшивая улыбка и игра в джентльмена могла бы растопить моё убитое муками скитаний сердце. Представь, чтобы ты мог бы сделать со мной, будь это все настоящим? Представь, какой бы была жизнь, Даг? Я бы выбежала за тобой, чтобы отблагодарить. Но может, ты бы вежливо отказался от новой встречи. Я бы приняла у тебя заказ на работе, но, может, ты бы больше не пришел никогда. И знаешь что? Это все неважно. Даже одна встреча с тобой стоила бы всего на свете. С тобой настоящим. Пусть короткая беседа была бы первой и последней, я хотя бы знала, что твоя жизнь заполнена хоть чем-то помимо яда под названием Фрэнк Андервуд. И все эти "если" теперь так болезненно въедаются в плоть и остаются там вечным напоминанием.***Я бы хотел тебя никогда не встретить. Чтобы, задыхаясь под уверенной тяжестью руки Клэр, не вспоминать ту жизнь, которую мог бы иметь. С тобой или после тебя. Когда стоишь на пороге смерти, хочется верить, что кто-то встретит тебя на той стороне. Что хоть кому-то будет дело. Начинаешь пересматривать всю свою жизнь в убийственно быстро пролетающих слайдах, вспоминать кого потерял. Я потерял тебя, Рэйчел Познер.Я бы хотел быть другим человеком. Не тем, кто растерял все свои цели и перестал видеть даже размытый ориентир. Не тем, кто заполнял своё тело ядом, убивая последнюю надежду выбраться из ямы. Изначальная пропасть расширялась, пока я глушил спиртное и думал, что делаю свою могилу уже. Теперь я бы предпочел утонуть ещё тогда, чем быть спасённым и больше не видеть других ориентиров, кроме руки, что вытащила меня. Я просто не мог существовать отдельно от Фрэнка, иметь свои собственные интересы. Ты была одним из тех редких, что я себе позволил. Это было словно наваждение, помутнение острого и твёрдого ума. В остальное время я смотрел на тебя его глазами — как на потенциальный риск. Я боролся с этой слабостью и смог победить. В кой-то веки что-то смог…Я бы хотел прийти тогда в твой дом под чужим именем и поверить, что твоя теплая улыбка была настоящей и была для меня. Я бы хотел однажды увидеть твой скрытный и застенчивый взгляд, быстро метнувшийся на меня и обратно к блокноту. Я бы хотел влюбиться в тот вечер, когда спонтанно решил бы зайти в ресторан по пути. Вот бы ты появилась в моей жизни, где я чего-то стоил, а не был марионеткой собственной совести, скованный путами слепой преданности человеку по имени Фрэнк Андервуд.Вот бы слушать твой голос вечерами напролет, а не получить несколько ударов по голове твоей неуверенной рукой. Вот бы влюбить тебя в себя, а не заставить думать, что за мою помощь ты должна расплачиваться натурой. Вот бы действительно суметь тебе помочь, спасти от мерзких лап жестокой реальности, спрятать в квартирке с одной лишь лампочкой и кроватью, а не глубоко под землёй.Ещё раз посидеть в этой квартирке с тобой и китайской едой на вынос. Та тусклая и пугающая своей тишиной комната казалась мне в тот момент больше и величественнее целого Белого Дома. Она была наполнена дыханием двух людей всего лишь, но это было похоже на простую, но важную мечту. Что могла бы быть моей... Если бы только я мог позволить себе это. Мог не подавлять все эти пустые мечтания и зависть, глядя на тебя с Лизой, глядя на брата и его семью...Прости меня, Рэйчел. Я правда думал, что смогу защитить тебя. А в итоге стал твоей погибелью. Я так мечтал в тот миг остановиться, разбиться, взорваться, заработать паралич — всё, что угодно, лишь бы не передумать. Лишь бы не дать себе развернуть машину. Но я не смог. Я видел на твоей спине мишень, через которую кто угодно в мире мог добраться до него. А я дал клятву самому себе, что буду держаться за свой спасательный круг до последнего. И так я не заметил, что круг уже давно сдулся. И даже после его смерти я хотел отчаянно верить, что кто-то ещё видел его заслуги, что кто-то ещё ценил его. Чтобы Клэр признала, сколько всего он сделал для неё, неважно какими были средства. Но я забыл... Возможно, то, что он сделал для меня было одноразовой акцией, возможно, никто не мог видеть в нем то, что видел я, потому что я был единственным счастливчиком. Теперь я уверен, чтобы был поистине слеп. В тот момент, когда твоя выходка дала мне шанс ступить на свой собственный путь, я игнорировал заботливо протоптанную тропу и шел через заросли шипов прямо навстречу Андервуду. Я думал, что нашел в нём свой ориентир, но я только расширил свою яму, не сумев покинуть комфортное, привычное место.Чувство от твоих объятий в порыве благодарности было таким новым, таким особенным. На удивление, мы с тобой были очень похожи. Я тоже перетрогал много тел и часто кого касался. Но только в тот раз моя мягкая, будто из самого детства улыбка, удивила меня самого, напомнив о чувствах, на которые, я думал, уже не был способен. Ты грозилась стать моим новым наркотиком. И я не простил бы себе нового пристрастия. Прости, Рэйчел, что я не умею иначе, как извращать любое чувство в своей жизни до больной зависимости. Прости, что тебе не повезло стать одной из них.