Гнойный/VS94SKI; Burned since the beginning, r (1/1)

У Славы всегда был план. Продуманный до мелочей, выстроенный в голове в одну понятную логическую цепочку и легко осуществимый. Но он не думал, что когда-нибудь им придется воспользоваться. Леша вздрогнул, когда почувствовал давление холодных пальцев на своей шее. Под ними на контрасте билась горячая венка, хлипко удерживающая парня на плаву. Крик вырвался из горла против его воли.—?Я ведь тебя предупреждал,?— улыбается Слава, носом очерчивая линию подбородка. —?А ты не послушал. Плохой мальчик.Рука сжалась сильнее, контролируя пытающегося вырваться Лешу. В его голове истерично билась одна мысль?— бежать отсюда, блять, и подальше, чтобы с этим психом никогда больше не связываться, иначе…—?Не дергайся! —?улыбка спала с любимых черт (здравствуй, стокгольмский синдром, я не скучал), заменяя искру в глазах.Теперь смеялся только его взгляд.Он дает Леше вдохнуть, но через несколько секунд возвращает руку на место. Глотки воздуха обжигают легкие, потому что их мало, так чертовски мало, что привычная для парня комната начинает превращаться в нечто, чего он никогда ранее не видел. За Карелиным расцветает рассадник шипов, и чем дольше тот не дает парню вздохнуть, тем ближе острые ветви. Он крепко зажмуривается, слыша шепот совсем рядом, но не на ухо. Будто голос звучит внутри черепной коробки.—?А что, если я оставлю на тебе свою метку? Знаешь, как в кино?— романтично до ужаса, правда?Он не знает, как отреагировать, чтобы не усугубить свое положение. Понимает, что выхода никакого. Привязанные к изголовью кровати руки рефлекторно дергаются вверх, чувствуя как кожа, обтягивающая ребра защитным чехлом, поддается острому лезвию. Шипы окутывают все тело, и боль расходится все дальше от очага, у которого кровь кажется лавой?— цветет красной розой, которую Соня выводит почти под сердцем.—?Слава,?— оклик звучит чересчур жалобно, Леше это не нравится, но стоит ему неосознанно всхлипнуть (вишенка на торте), и лезвие пропадает.—?Что? Зайчику больно? И у сердца жжет, да? —?приторно-сладко спрашивает Карелин, оглаживая бока и спускаясь ниже, распаляя. —?Поверь, я тоже это чувствовал.—?Я ухожу!—?Уверен?—?Ты еще спрашиваешь? Может быть, я жизни хочу нормальной? Без мыслей о том, в какое дерьмо ты снова влип и как бы отвадить тебя от сигарет. Хочу видеть, что меня любят, а не принимать твои одолжения. Не могу так больше…—?Теперь понимаешь? —?Карелин снимает с себя футболку, которую Всяч всегда носил у него дома.Его голос течет по венам, скапливаясь в запястьях мелкими взрывами. Как петарды у школьного двора. Леша растерянно смотрит на него, давясь стоном, когда Слава хватает его за волосы, удерживая себя на локте. На шее уже видны следы?— красноватые пятна узором рисуются до ключиц. Всяч жалеет о том, что так не вовремя открыл глаза?— взгляд Сони не отпускает, и он чувствует себя Раскольниковым чуть больше чем полностью.—?Ну, Леша, ты ведь у меня умный,?— обидчиво тянет Слава, касаясь губ языком.Борисов мотает головой в сторону, лишь бы не позволить ему вновь так просто подчинить себе. Он видит, что Карелин злится, но предсказуемый шлепок по бедру вселяет только больше страха.Вот уж точно?— зайчик.Он неконтролируемо дрожит, сердце стучит так бешено, что на лбу тут же выступает пот, а сдерживать слезы оказывается гораздо труднее, в то время как Слава ни разу не сбился с ритма, вслух отсчитывая удары. Но, сделав попытку немного сдвинуться в сторону, Леша обрекает себя на верную погибель?— Карелин бьет чуть выше, и попадает по тазобедренной косточке, совсем близко к созвездию чувствительных точек. Он стонет так, что глаза уже не просто слезятся, а горят от слез, и снова его неосторожный всхлип прерывает парня на очередном замахе.—?Блять, зачем ты так со мной? —?Соня обессиленно валится на вздымающуюся в резких вздохах грудь и слушает ритм, под который подстраивался. —?Уходить он собрался… Я же без тебя не смогу, вот совсем, помру в этой халупе.Леша боится. Вообще всего. Этой резкой смены тона, боли, окружившей плотным кольцом, того, что еще немного и он окончательно сойдет с ума. Слава целует его в лоб, щеки, задевает край губ и приподнимается, разминая затекшую левую руку. И этого Борисов тоже боится.Карелин осторожно развязывает веревки, трется щекой об натертые чуть ли не до крови запястья и поворачивает Лешу на бок, устраиваясь рядом. Гладит там, где сделал больнее всего, и Борисов не может совладать с тем, что рвется наружу голосом, слезами и движениями. Он обнимает сильнее, чем когда-либо, щекочет мокрыми ресницами кожу на предплечье и в бреду шепчет, что Слава выглядел прекрасно в одной футболке и боксерах. Тот ему верит. Тянется рукой под резинку трусов, оттягивает ее и со звонким шлепком отпускает, обращая внимание на себя. Леша приподнимает голову и смотрит хмуро, но складка меж бровей разглаживается сама собой, когда Слава целует его, заставляя толкнуть себя на спину и сесть на бедра. Борисов нервничает, морщится и елозит, а Карелин только сдавленно матерится сквозь зубы.—?Давай, солнышко,?— от этого обращения у Всяча что-то переворачивается внутри, и он, несмотря на боль, отдающую эхом, стягивает с себя и с Карелина белье. —?Докажи мне, что не уйдешь. Я хочу…Дальнейший поток слов так и остается запертым в голове, потому что Леша не разменивается на подготовку (будто ему будет еще больнее) и сразу же принимает в себя всего Славу. Они смотрят друг другу в глаза, пытаясь найти хотя бы долю осмысления.Не находят.Всячу тяжело двигаться быстрее, хотя он отчаянно этого хочет, но Карелину достаточно и такого размеренного темпа, чтобы вскоре достичь пика, наблюдая за тем, как Леша беззвучно что-то говорит:—?Я останусь с тобой.Борисов тянет руки Славы к своим губам. Находясь во все том же бреду, он целует пальцы и запястья, костяшки и ладони. Карелин аккуратно освобождает их из ?плена?, укладывая Лешу рядом.—?Ты знаешь, что ты легче любой девушки, которая вешалась на меня? —?спрашивает Слава, укрывая парня слишком теплым одеялом.Леша не отвечает, устало прижимая Соню к себе.У Славы всегда был план.И он сработал.