Леха Медь/SIN; Подростковое, pg-13 (1/1)

Через открытое окно в комнату врывается поток холодного ноябрьского ветра, не щадящего горячей, будто раскаленной кожи. Занавески летят под потолок, открывая взору замечательный натюрморт?— Даня, в роли бухого овоща, и лезвия, в роли кистей. Нет, это не натюрморт. Автопортрет.Организм все еще противится, не дает выпить больше обычного, но от боли алкоголь не спасает, как бы не хотелось верить в обратное.Кровь въелась в когда-то чистый и дорогой паркет, а обстановка этого дома приводит в первобытный ужас. Для него здесь все слишком дорогое и роскошное. За такие условия нужно платить. А если нет ничего, кроме чувства собственного достоинства, то и расплатиться можно только им.Дым стелится по полу, наверное, на кухне что-то горит, но Дане плевать, ведь очередная попытка зажить нормально обернулась ничем. Доверять людям?— предать себя. Доверять Андрею?— предать вообще все, что хоть как-то связывало с жизнью. Единственный недостаток этой обители, как считал Даня,?— бесшумные двери. Он всегда упускает момент, в который нужно притвориться мертвым, дабы Кузьмин понял, что настроение уползло еще на несколько делений ниже нуля.—?Мелкий, ты че, блять, творишь? —?сколько раз он задавал этот вопрос? Не пересчитать. Даня косячит с завидным постоянством. —?Тебя ни на минуту оставить нельзя, суицидник хренов.Он идет на кухню, чтобы вытащить из духовки что-то отдаленно напоминающее пирог, выбросить этот шедевер в мусорку и вернуться обратно. Сильные руки закрывают окно, и судя по запачканной раме, Даня не оставлял попыток сделать то же самое.—?Идиот, сюда смотри,?— Андрей опускается на колени, всматриваясь в глаза напротив, и видит лишь пьяную поволоку, заполняющую зрачок.—?Уйди,?— Даня шепчет на грани слышимости, потому приходится повторить еще раз, чтобы просьба стала понятной. —?Иди туда, откуда пришел.Кузьмин смачно выругивается, предвкушая поток пмс-ного бреда, но терпеливо смотрит в глаза, отталкивая лезвия подальше.—?А откуда я пришел? —?спрашивает он, прощупывая почву.—?Ты тупой, блять? Не знаешь с кем блядуешь? —?голос срывается на последнем слове, и Даня весь напрягается, делая только хуже. Кровь каплями сочится из свежих порезов, которые Андрей тут же зажимает рукой.—?Блядуешь ты, а я вопросы решаю. И уж точно не таким способом,?— он кивает в сторону лезвий,?— поэтому прекрати вести себя, как ребенок, Дань. Пошли, найду перекись.—?Не трогай меня! —?парень кричит, выраваясь из хватки, шипит от боли, но далеко уйти не может, потому что Андрей тянет его на себя, прижимаясь всем телом.Он осторожно гладит мелкого по плечам, целует в шею, и улыбается довольно, когда Даня постепенно расслабляется в его руках.—?И по какому поводу праздник? —?спрашивает Кузьмин, усаживая парня к себе на колени.—?Почему ты опять поехал к ней?—?Надо было помочь вещи перевезти, что я, не человек по-твоему? —?Даня цепляется за ворот пропахшей потом футболки и тихо поскуливает, пытаясь унять боль в запястьях. —?Подумаешь, бывшей облегчил жизнь. А ты сразу к отчаянным мерам. Я уже говорил, что ты ребенок?—?Не зуди,?— парень потягивается, оставляя поцелуй на небритой щеке, и обиженно дует губы. —?Я спать хочу.Андрей цокнул языком, но делать было нечего?— берет парня на руки и несет до кровати, где тот все-таки позволяет обработать порезы и укрыть себя одеялом. Кузьмин поцеловал его в висок, укладываясь рядом прямо в одежде. Без его объятий эта ходячая катастрофа не уснет.—?И как тебе живется с двойной дозой чувства собственной важности? —?зевая, спрашивает Даня, устраиваясь поудобнее. —?Мое давно у тебя, видишь, какие истерики закатываю. Ты хотя бы часть верни.Андрей усмехается, тихо радуясь тому, что его мелкий наконец-то вернулся, отшвыривая неадекватного подростка подальше в душу. Для него еще будет время.—?Оно тебе и не нужно. Пусть у тебя останется только одно чувство. Ты сам знаешь, какое именно.Много. Много времени.