Минхёк, Чангюн. BigBang - Loser (1/1)

Лузер. Боль в глазах,Дрожь и горечь на губах.Вечно одинок,Дикий волк.Просто лузер и болванВ шрамах от душевных ран,Вижу в зеркалахСвой остывший прахТолько.И если честно, в мире был всегда чужой я,Был один, подруга?— только паранойя,Про любовь забыл и не желаю помнить,И песни о надежде на любовь, как в сердце нож мне.И ты, и я всё равно выглядим смешноПо сценарию, который устарел давно.Я далеко зашёл, пусть мне не в первой,Но теперь хочу обратно я вернуться в дом родной.Ах, и слёзы в глазах,Да,Я на землю смотрю, а сердце в небесах,О-о-оБежать, но трудно дышать.Воу!Руку я протяну сквозь боль и страх,Но… Я один опять.Я ведь…Лузер. Боль в глазах,Дрожь и горечь на губах.Вечно одинок,Дикий волк.Просто лузер и болванВ шрамах от душевных ран,Вижу в зеркалахСвой остывший прахТолько.Да, мой крепко замкнутый круг бесконечных пороков.Девушек на ночь я ненавидел жестоко.В удовольствиях постылыхЖизнь беспечно проходила,И едва хватало силыВыжить в потоке.Только всё разлетелось на сотни осколков,Не могу остановиться, смысла в жизни нисколько.Уже не интересно,И я на краюНеистовой бездныБезразлично стою.Ах, и дрожь на губах,Да,Я увидеть боюсь себя в чужих глазах.О-о-оМолчать и слёзы скрывать,Воу!Только люди меняВ тумане дняНе стали узнавать.Я ведь ….Лузер. Боль в глазах,Дрожь и горечь на губах.Вечно одинок,Дикий волк.Просто лузер и болванВ шрамах от душевных ран,Вижу в зеркалахСвой остывший прах.Проклинаю снова неба синеву,Как хочу всё это я забыть, и смерть свою зову.И когда закончу свой безумный путь,Без слёз и сожалений я хочу легко уснуть.Лузер. Боль в глазах,Дрожь и горечь на губах,Вечно одинок,Дикий волк.Просто лузер и болванВ шрамах от душевных ран,Вижу в зеркалахСвой остывший прахТолько…Лузер.Да, я лузер.Да, я лузер.Да, я лузер. ***Его друзья помнят, как на первом курсе он был с рыжими кудряшками, робкой улыбкой и с красными щеками. Друзья помнят, как у него был американский акцент. Друзья помнят, как он не откликался на своё имя. Друзья, наверное, помнят, как они создали Big Bad Chips Band, а потом переименовали его в Big Bad Pizza Band*, причём выглядели настолько убедительно на камеру, что их реально побаивались. Друзья помнят, как впервые обнаружили чужие рукописи на корявом корейско-английском и как долго ржали с поэта, а потом прониклись на столько, что поддерживали творчество. Друзья много чего помнят…Наверное. По крайней мере, слово ?друзья? им уже давно не подходит.Сейчас третий курс. Яркие кофты сменились на чёрные безразмерные толстовки, джинсы, подчеркивающие чуть накаченные ноги, истерлись и разносились, вместо модного рюкзака из Америки с кучей значков?— потрёпанная сумка. Вместо красивого голоса и звонкого смеха?— охрипший низкий тембр, который слышат разве что преподаватели во время зачётов. Но самое страшное, так это глаза. Глаза безжизненные и пустые, где взорвались давно все звёзды некогда прекрасного космического пространства. Эта галактика вымерла. Была поглощена чёрной дырой.Имя галактики? Им Чангюн.Имя черной дыры? Им Чангюн.***Приходя домой, он долго-долго смотрит в стену. Увидь он его сейчас, то был бы в шоке. Волосы сальные, под большими толстовками прячутся кожа да кости, причём первое чересчур бледного цвета… В квартире залегли клиограммы пыли, а гардероб не обновляли… Два года?Ах да, это было в тот день…***—?Хён, ты уверен, что мне это надо?—?Конечно, Гюн-а, тебе невероятно идёт чёрный цвет!—?Ну… Я обычно подобное не ношу… Ты думаешь?—?Каждая девушка должна иметь маленькое чёрное платье.—?Хён… Эм…—?А у каждого уважающего себя парня должна быть чёрная толстовка! Давай, переодевайся и на кассу…—?Спасибо, хён…Тогда на кассе у него завибрировал мобильник. Пришло сообщение с непонятного фейкового аккаунта. Где они были вместе. Где они сидели в кафе. Где они… Он не листает дальше. Выхватывает пакет с обновкой и убегает. Опоминается дома, в своей студии с жутким жжением где-то в колене.Через неделю, когда все обезболивающие перестанут действовать, врач поставит рецидив старой травмы.***Колено болит до сих пор, поэтому Чангюн падает на кровать и смотрит на потолок. Врач сказал как-то, что это фантомная боль. Болеть попросту нечему. Гюн знает. Говорят, что сердце тоже болеть не может. И душа не может. Но ведь болит же…Хён больше не появился в его жизни. Хён, с которым он покупал толстовку?— тоже исчез… Иму только и оставалось, что принять измену. Принять и научиться справляться с жизнью. Смириться с обоями ?Loser? на рабочем столе. Смириться с тем, что остался лишь парфюм на дне флакона на полке и чёрная толстовка. Чёрная, затертая, застиранная, но противно дорогая.На втором курсе, когда он сдавал экзамен по психологии, не спав нормально где-то последние… Двенадцать месяцев? С того же аккаунта пришло ещё одно сообщение. Тоже с фото.Прости, неудачная вышла шутка… Если придёшь, то поймёшь всё сам… Кихён.На фотографии был лишь скриншот другого сообщения. Это был адрес одного из кладбищ в городе, нужный участок и время. Чёрт дёрнул Гюна завалить в тот день психологию и сорваться. Всё должно было начаться через три часа. Три часа и он сможет звонко послать этого…Посылать было некого.На мраморной плите был вечно улыбающийся хён. Такой яркий, как карманное солнышко… И пофиг, что вообще-то выше и сильнее. Он был просто таким ребёнком, которому хотелось улыбаться, хотелось обнимать и посвящать все-все строчки. С живыми глазами с бликами-звездочками как в аниме, с этим звонким ?Чангюн-а? на весь квартал, с тем, как тормошил волосы на голове Има, с тем как перебирал бережно прядки по вечерам на диване за просмотром какого-то фильма… Он был на мраморе. Такой же красивый, но уже такой далекий. И смешная фраза:?Болван и лузер одного очень тёплого тонсена, любящий онгшими~?Колено всё еще болит, ощущаются фантомные прикосновения к лицу длинных чуть мозолистых пальцев и что-то надрывается в груди.***Минхёк сидел на краю кровати в пол оборота, перебирая пряди черной отросшей чёлки и наблюдая за надрывным, но относительно спокойным дыханием. Улыбка не сходила с его лица.—?Знаешь, Гюн-а, я правда болван и лузер одного очень тёплого тонсена, любящий онгшими. Но вот кто из нас дурачок, так это ты. Ты, что подумал, что я встречаюсь с Хёнвоном. Моим другом детства, у которого вообще-то парень есть. Я так спешил после его звонка, так хотел прийти и всё объяснить. Так хотел обнимать тебя, маленького долго-долго и смеяться с того, какой ты у меня маленький и наивный… —?И делает паузу, обращая взор в на плотные шторы, где из маленькой щелочки между полотнами штор виднелось поднимающееся солнце. —?Я к тебе так спешил, что меня сбила машина. На полной скорости. Прямо у твоего подъезда. Мне не хватило буквально немного. Чуть-чуть. А потом Хёнвон съехал в Сеул, не в силах встречаться с тобой на улицах и проходить мимо твоего дома… Дурак ты, Чангюн. Такой дурак… Улыбайся чаще… У тебя такая красивая улыбка.Улыбаясь на последок, Минхёк распался на мелкие звёздочки, испарившись в пространстве. Карманное, личное солнышко было замещено на обычное дневное светило на небе. Какая жалость, что души умерших?— нечисть, существующая лишь в тенях.