Глава 4. (1/1)

Михаил:on"Этот парень сведет меня с ума", – думал я, только начав общаться с Игорем."Этот парень свел меня с ума", – понимаюя сейчас, прижимая его к кухонному шкафчику и зарываясь носом в прядки у шеи.- Ты – мое сумасшествие, - шепчу тихо, не шепчу даже, выдыхаю. Но почти уверен, Он – услышит. Он всегда слышит, кажется,даже мысли.- А ты – моя больная фантазия. Играешь смычком своего существования по струнам моей души, - хриплый смешок куда-то в потолок. Дублирую его, она точно сейчас расположилась на его лице, ухмылку и отстраняюсь, смотря в гребанные черные глаза, иногда отливающие зеленью у ободка или подмигивающие фиолетовыми искрами в глубине.- Поэт, блять, - заключаю я и снова кладу голову на плечо, чувствуя успокаивающие пальцы в своей шевелюре.На самом деле я это ненавижу. Игорь единственный, прикосновения которого я могу переносить. А от других… больно, просто больно.Вздыхаю, задевая дыханием открытую кожу.Давно заметил, что Игорь другой. Абсолютно и невозможно другой. Глаза – у людей таких не бывает. Черных, больших, где зрачка не то, что не видно, даже предположить, что он есть - абсурд. С зелеными и фиолетовыми всполохами. Они, кажется, светились. Невероятно, но. Черные – и светятся.А тело? Пары физ-ры мы благополучно прогуливали, но один раз он переодевался при мне.Это жутко. Шрамы. Они везде.Ожог на бедре, решеткой рваные полосы на груди, две длинные по спине, вьются змеями, бледные, кажется, что только зажили, на плече и боку как будто чудовищем вспорото, мощный отвратительный укус на шее. И царапины маленькие, тонкие, по всему телу.Тогда он отшутился, что маленьким сходил на стройку, причем сходил неудачно. А еще на даче, у соседей, жила примерзкая, огромная псина. Но я-то знаю. Знаю, что нельзя получить таких ран на стройке, какой бы старой и заброшенной она не была. И анатомия псовых не позволяет раскрывать пасть под таким углом и впиваться с такой силой.Страшно.Или слова. Он иногда говорит такое, что душа рвется, убежать будто хочет из тела, что бы не слышать, что бы не покрываться черными, склизкими хлопьями его слов.И вот кожа. Она у него может быть мягкой, теплой… вкусной. Как сейчас. А может ужасно-ледяной, сухой, даже кажется – камень, не кожа.И я опять, опять задаюсь вопросом "кто он?"Хотя эта его нечеловечность не мешает мне шизеть по нему ночами, под утро иногда завывая в искусанную подушку, а потом биться головой об стену в душе. Холодном душе.С усмешкой опять отстраняюсь.- Как-то не слышу возмущения по поводу "уйди от меня, ненормальный!", – приподнимаю бровь. Игорь смеется и пальцем проводит по ней, обводя изгиб и довольно, удовлетворенно вздыхая.- Дай мне перевести дыхание. Вот отойду, - он снова облизнулся, хитро щурясь, – и покричу. Немного. Для порядка, - Игорь подался вперед, останавливаясь в миллиметрах от моего лица. – А пока поцелуй меня еще раз… - тихий шепот и неожиданно просящий взгляд.

Я не железный, да.А губы у него мятные и я не могу оторваться.Теперь уже не отстраняюсь после стонов, а с удовольствием собираю ихв поцелуй.- Ми~шка~ - насилу Игорь оторвал меня от себя, тяжело дыша и подрагивая. Мутным взглядом, осмотрев его, хмыкаю.- А ты у нас чувствительный, - подытоживаю обследование.- Это ты у нас умелый, - выдает он, закинув голову и смотря в потолок. Длинные пальцы теребят ткань джинс у колена, удерживаясь от того, чтобы не приласкать возбужденный от поцелуя член, бугорком вздымающийся под ширинкой.- Может и так, - соглашаюсь, прищурившись, вглядываясь в лицо парня.Закусанная губа, горящий взгляд, розовые скулы и капелька пота, стекающая по виску.Решив для себя, что уже и так перешел черту, а значит творить можно все, что я хочу, склоняюсь к Игорю и шепчу на ухо: "Так – не успокоишься".Удивленный взгляд парня и тихий, задушенный стон-шипение сквозь зубы, когда я с нажимом провожу по плоти через ткань брюк……Знаете, я ненавижу телефоны!Михаил:off