Глава 24. Карамон (1/1)

– Так что они в итоге-то хотели, Рейст? – нарочито небрежно поинтересовался Карамон. Этим утром Рейстлин занял позицию у слабо стоящей доски забора, обманчиво-расслабленно сунув руки в карманы штанов. Карамон только головой покачал – боевая стойка мага ему была прекрасно знакома. Оставалось только гадать, какими ингредиентами наполнены карманы. ?Надеюсь, он не спалит изгородь... Или что похуже?. Карамон как никогда жалел, что ?маленький Рейст? оказался все же слишком взрослым для того, чтобы присматривать за ним открыто. Сейчас его присутствие однозначно сделало бы все только хуже. Но понаблюдать он все же мог. Сегодня он снимал потрёпанные бурей ставни с окон верхнего этажа. С этого места было видно, как светловолосые мальчик и девочка, которых он замечал здесь раньше, устремились к изгороди с другой стороны. Девочка, бегло оглядев доски и заметив ту, за которой стоял Рейстлин, махнула брату рукой. Вместе они с трудом отодвинули её и судьбоносная встреча состоялась. Карамон не знал, за кого бояться больше. Дети были выше и явно сильнее, но магией, хоть на каком-то уровне, владел только Рейстлин. Он стоял совсем уж откинувшись назад, и на какую-то секунду Карамону показалось, что удар будет упреждающим. Он уже прикидывал, как быстрее спуститься вниз, но тут девочка начала разговор. Ни слов, ни выражения лица с такого расстояния было не разобрать, но Рейстлин медленно перетёк из боевой стойки в привычную закрытую позу. Главная опасность миновала, оставалось надеяться, что дети не готовят какую-то жестокую шутку, а Рейстлин не сморозит что-нибудь в своём духе. Девочка некоторое время покрутилась на крошечном пятачке, затем мальчик что-то сказал ей и утащил обратно в щель в заборе. Оба помахали Рейстлину на прощание, что Карамон счел хорошим знаком. Рейстлин некоторое время стоял перед забором, потом передёрнул плечами и стал осматривать свои грядки.Сейчас они с Рейстлином сидели в глубине зала ?Последнего Приюта? – Карамон, по просьбе Тики, сооружал скворечник, Рейстлин методично писал руны на пергаменте. Иногда Карамону казалось, что брат специально выбирал для своих занятий места, где его могут отвлечь, чтобы иметь возможность на это пожаловаться. – Они хотели моей смерти, – спокойно ответил Рейстлин, не отрываясь от пергамента.Карамон промахнулся молотком, попал себе по пальцу, помянул на разные лады Чемоша и прикусил язык, поймав острый и любопытный взгляд Рейстлина.– Моей смерти от их идиотизма и пустой болтовни, – пояснил он.– Рейст!.. – с негодованием воскликнул Карамон. – Девчонка трещит, как кендер, – продолжил Рейстлин, не обращая на него внимания. – Они все такие? Почему мы вообще будем учиться с девчонками?– Потому что в Утехе только одна школа? – осторожно предположил Карамон.Рейстлин с картинным вздохом уронил голову на руки.– Рейст, когда девчонки много болтают, это еще ничего, – Карамон был не совсем уверен, как нужно реагировать. – Хуже, когда они молчат. ?Как Тика?, – мысленно добавил он. – Зато теперь ты знаешь, с кем будешь учиться, – продолжил он, не позволяя себе погрузиться в мрачные мысли. – Она назвала несколько имён, – немного угрожающе согласился Рейстлин. – Даламар говорит, что классы будут готовы после выходных.– В школе смотри, не хулигань, – наставительно проворчал Карамон.Теперь пришёл черёд Рейстлина чуть не опрокинуть чернильницу. Карамон дождался когда полностью завладеет недоверчивым взглядом брата. – Ты ведь сильный, Рейст, – серьёзно продолжил он. – Дети, которых ты видел сегодня, они умеют то же, что ты?– Нет... – неуверенно пробормотал мальчик. – Они сами сказали, что еще никогда не занимались магией. Но там ведь... – он осекся, бросил на Карамона недовольный взгляд и снова закрылся.?Там есть и те, о ком я пока не знаю, и те, чьи кулаки будут быстрее моих заклинаний?, – подумал Карамон.– Я в детстве тоже сильный был. Не как маг, а просто... – Рейстлин раздраженно фыркнул, незачем, мол, пояснять очевидное, но снова готов был слушать.– И много дрался. Но по-настоящему интересно это было только с равным противником.– Не все так считают, – совсем тихо ответил Рейстилин, и Карамону нечем было возразить.– А ты? – напрямую спросил он.Рейстлин тут же приобрел привычный высокомерный вид.– Одно дело, сказать идиотам, что они идиоты, другое – начать с ними спорить.?Не совсем то, чего я хотел?, – вынужден был признать Карамон, – ?но хотя бы так?.***Утро первого дня занятий выдалось тёплым и ясным. Даламар со вчерашнего дня оставался в школе, поэтому завтракали втроём. Уже знакомая парочка на этот раз открыто ждала у ворот ?Последнего Приюта?. Рейстлин скорчил кислую мину, увидев их в окно, но, по крайней мере, не заявил, что пойдёт другой дорогой. – Похоже, сами они даже добраться до школы не способны, – сварливо прокомментировал он. – За тобой уже бегают девчонки, Рейст, выше нос! Только остерегайся их братьев, – Карамон был в прекрасном настроении. Неизвестно, как всё обернётся в школе, но как же хорошо, что Рейстлин войдет туда не один. Кроме того, Даламар обещал присматривать за ним, а за самим Даламаром, как надеялся Карамон, присмотрит Исидорос. – Я иду туда учиться! – возмутился Рейстлин, но и он сегодня казался довольно весёлым. Карамон наблюдал, как Рейстлин последний раз проверяет, всё ли он положил в сумку и, стараясь не спешить, спускается к ожидающим его детям. Пока их ещё не отличить от сверстников… ?Не пора ли обзаводиться мантией?..?– Тика, а помнишь, ты ему красную мантию тогда сшила? А себе такое... Такое... – Карамон изобразил рукой нечто невразумительное и покраснел. Если вспомнить, что? он сам носил на Арене, все его претензии к тому платью Тики казались смешными. Откровенно говоря, он был бы совсем не против увидеть её в нём снова. – Тика?Она стояла лицом к окну и смотрела вслед уходящим детям. Рейстлин шел чуть в стороне от брата и сестры, хвост на голове девочки весело подпрыгивал. Кажется, Тика изо всех сил вцепилась в подоконник, и Карамон, предчувствуя недоброе, осторожно положил руки ей на плечи. Она вздрогнула раз, другой, затем развернулась в его объятиях, уткнулась лицом ему в грудь и беззвучно заплакала. Карамон гладил её по спине, по мягким и тёплым кудрям, и надеялся только, что теперь она, наконец, расскажет, что же гнетёт её. Она же знает, что он никому не даст её в обиду! Тика отстранилась и глубоко, неровно вздохнула, пытаясь успокоиться. – Я не могу, Карамон, просто не могу, – тихо и хрипло пробормотала она. – Особенно теперь, когда вижу его каждый день, ведь он так похож на тебя, и мне порой кажется... – она оборвала себя, снова всхлипнула и подняла на него блестящие покрасневшие глаза. – Ты ведь не понимаешь, про что я, да?Карамон покачал головой. Она, конечно же, говорила про Рейстлина, но неужели между ними произошло что-то ещё? Что-то настолько ужасное? – Карамон, я должна рассказать тебе о том, что случилось, когда мы... когда мы уже некоторое время жили вместе*. Я не хотела напоминать тебе о прошлом, правда не хотела, но... – она яростно утерла слёзы. – Я ждала ребёнка. Карамон замер.– И... не дождалсь. Тогда я была даже рада, – она жутковато усмехнулась. – И еще более рада, что и потом ничего не получалось, а потом... Ну, ты сам знаешь, что у нас было потом.Карамон знал. Когда Танис и Крисания пришли в ?Последний Приют?, они уже больше полугода не делили с Тикой постель. Под её пронзительным взглядом, полным разочарования и презрения, он ощущал себя таким ничтожеством, что просто не решался подходить к ней.– Я ходила к нашей знахарке, после того, как ты ушёл. Совсем по другому вопросу. Она ещё тогда сказала, что у меня могут быть... трудности. А когда ты вернулся, я решила спросить у неё ещё раз, – Тика безжизненно смотрела куда-то мимо него. – И она сказала то же, что и тогда. Даже хуже. Она сказала, что у меня, скорее всего, никогда не будет своих детей, Карамон.Он снова машинально потянулся к ней, но не посмел дотронуться. Мысли, медленные, тяжёлые и ужасные, накатывали волнами. Он вздрогнул, когда Тика сама крепко вцепилась в его пальцы.– Я раньше не думала, что это так важно, – зачастила она. – То есть, конечно, у всех есть дети, во всех нормальных семьях, и мы нормальная семья, ты же знаешь, я так хотела, чтобы наконец-то была нормальная семья. Но по-настоящему… По-настоящему поняла сейчас. – Она говорила, что негоже женщине шляться с мечом по зимней стуже, – мертвым голосом сказала Тика, глядя куда-то мимо него. – Может быть, займись я этим раньше, был бы толк, но…Карамон прекрасно знал, что стояло за этим ?но?. Воспоминания о тех годах, которые, как он надеялся, навсегда остались в прошлом, медленно поднимались из глубины сознания, вплоть до того самого дня. Хорошего, солнечного, так похожего на сегодняшний, в нём он молод и силён, а Тика улыбается так радостно, так лукаво, словно знает какую-то тайну, словно нашла клад и хочет, со смехом и подначками, завязать ему глаза и довести туда, где он спрятан. Сейчас он выслушает её, только проверит, не пришло ли, наконец, письмо от Рейстлина… Письмо пришло, и день больше не был солнечным. Как и множество дней после него. Карамон яростно запустил руку себе в волосы, подавляя желание взвыть. Ещё его нытья Тике сейчас не хватало, мало она его тогда наслушалась! История с письмом теперь казалась далёкой и почти нереальной. На фоне всего того, что Рейстлин натворил после, его вообще можно было счесть довольно безобидным проявлением непростого характера брата. Кто поступил ужасно, так это сам Карамон. Ещё одно воспоминание. Раннее, бледное, отвратительное утро, Тика тащит его домой после очередной попойки. Не на себе, конечно, просто идёт рядом и ругается страшными, жестокими и совершенно правдивыми словами. Она бледная, не спавшая несколько ночей – из-за него, конечно – и он смутно помнит, что после этого он не видел её какое-то время. Думал, что она решила его проучить, сперва злился, потом боялся и клятвенно обещал себе бросить, но чего тогда стоило его слово? В том, чтобы ломать жизни тех, кто ему доверился, Карамон преуспел не меньше брата. – А сейчас я смотрю на него каждый день, и он так похож на тебя, такой же, как мог бы быть… Как не может быть, – судорожно поправила себя она. – Но я знаю, кто он, и честное слово, было бы легче, если бы то, что люди болтают, было правдой…Где-то на краю сознания Карамона шевельнулись подозрения, о чём могут болтать люди, и как это отразиться на Тике и Рейстлине. Должно быть, напрасно он решил вернуться в Утеху…– Тебе очень тяжело из-за него? – с трудом выговорил он.– Да, – ответила она удивительно спокойно и так же ровно продолжила. – Но я не против него, Карамон. По крайней мере, такого, как сейчас. Кто знает, может быть, без него было бы ещё тоскливее…Она зябко поёжилась и снова прижалась к нему, не скрывая уже того странного выражения обреченности, которое он заметил раньше. Чувство вины за собственную глупость и безволие, привычное, фоновое, грозило захлестнуть его без остатка. Но поддаваться ему было нельзя.– Тика, мы обязательно что-нибудь придумаем. Обратимся к магам, жрецам... – не сказать, что это звучало очень обнадёживающе, но Тика все же печально улыбнулась и крепче стиснула его руку своей.