Глава 23. Фистандантилус (1/1)

– Следующий вопрос повестки дня, дамы и господа, может удивить или даже шокировать вас, – Фистандантилус выдержал театральную паузу и обвел взглядом своих сподвижников. Многие столетия пустовавшая аудитория с уходящими вверх рядами скамеек, стала излюбленным местом собраний. Ладонна стояла за конторкой неподалёку от его кафедры и вела протокол, большая часть магов сгрудилась в нижних рядах. Удивительно, как легко ему удалось завоевать их доверие!– В силу своих убеждений мы с вами оказались сепарированы от магического сообщества, и вы не можете не замечать, что это уже сказывается на качестве проводимых исследований, – по залу прошёл шепот, многие хмурились, не понимая, к чему он клонит.– Три Ложи, как три луны в небе над Ансалоном – часть божественного порядка, нарушение которого может привести, помимо прочего, к тому, что усилившаяся в последнее время магия станет неуправляемой, – снова шёпот, на этот раз более разборчивый, в котором отчётливо прозвучали слова ?предатели?, ?ограниченные болваны? и ?лицемеры?.– Разумеется, дамы и господа, я говорю не о союзе с Вайретом, – невозмутимо продолжил Фистандантилус, вновь завладев вниманием магов. – Об этом не может быть и речи! Однако, мы должны попытаться разыскать тех алых, а по возможности, и белых магов, которых, так же, как и нас, не удовлетворяет текущее положение вещей. – Вы предполагаете создание альтернативного Конклава, магистр Фистандантилус? – не верящим тоном воскликнула молодая чародейка. Он удовлетворённо кивнул.– Как вы знаете из летописей, – тут он снисходительно улыбнулся, – я принадлежал поочерёдно ко всем трём Ложам. Покровительство разных лун наделяет мага определёнными уникальными способностями, лишь объединение которых может помочь сотворить истинное чудо. Среди представителей алых и белых магов есть немало достойных кандидатов. Многие из них не примкнули к нашему противнику и сейчас находятся в бегах, не зная, что здесь мы готовы принять их распростёртыми объятиями, предоставить уникальные возможности обучения и свободу научного творчества. Я знаю, дамы и господа, что до вероломного поступка Пар-Салиана, некоторые из вас сотрудничали с другими ложами. Свяжитесь со своими коллегами, дайте им знать, что мы не ренегаты, не преступники и не отщепенцы. Только вместе мы сможем поднять магию на невиданные доселе высоты!Когда отзвучали аплодисменты, Фистандантилус всё же сообщил, что каждый новоприбывший должен будет пройти собеседование лично с ним и раздал магам списки наиболее желаемых кандидатов от белой и алой ложи – он ориентировался на авторов новейших публикаций по наиболее интересным ему темам. Вопросом продления жизни в настоящее время занимались преимущественно белые маги, а вопросами управления – алые. Также белые маги гораздо лучше подходили на роль необходимых, в некоторых случаях, жертв, а алые, при некоторой манипуляции их сознанием, могли бы помочь не допускать внутренних конфликтов. Вайрет атакует, в этом Фистандантилус не сомневался. Пар-Салиан прямолинеен, интриги – не его сильная сторона. А вот он сам надеялся за имеющееся время подорвать авторитет главы Конклава изнутри. Если повезёт, лучшие маги всех трёх лож окажутся на его стороне. Он устранит наиболее амбициозных из них, остальных же использует для захвата и поддержания власти над Кринном. Этот мир совершенно забыл о могуществе магов, а сами они изолировались от общества, почти запершиеся в единственной оставшейся им башне, и даже не пытались претендовать на своё законное место – мудрых советников недалёких правителей, тайно управляющих городами.Но это было долгосрочным планом, исполнение которого могло и подождать. Ключевым вопросом пока оставалось бессмертие. От идеи восстановления Врат Фистандантилус отказался практически сразу – даже имея под рукой согласного на такую авантюру светлого жреца, он сомневался, что Тёмная госпожа подарит ему артефакт, аналогичный утраченному. Не после того, как он пытался уничтожить её, чтобы самому стать богом.Другой проблемой были сокрытые от Фистандантилуса события прошлого. После собрания Фистандантилус вернулся в свой кабинет и вновь взялся за перо. Ценой невыносимой головной боли, из повреждённой памяти удавалось извлечь достаточно многое. К счастью, маги чёрной ложи уделяли большое внимание развитию собственной медицины, памятуя о том, что в большинстве случаев светлое исцеление им не поможет. Фистандантилус с удовольствием отпил обезболивающее зелье, заботливо приготовленное Ладонной. На столе, с которого он из предосторожности убрал практически всё, были разложены два пергаментных свитка. На обоих была прописана хронология истарских событий и заманских войн. Первый пергамент был практически полностью заполнен – Фистандантилус хорошо помнил, как стремился к Вратам Бездны, помнил и своих верных (и бестолковых) спутников, жреца Денубиса, старого идеалиста, и простодушного гладиатора Перагаса. Со вторым, параллельным пергаментом, дела обстояли хуже. Основные события совпадали, но детали… С Перагасом там явно что-то не ладилось. Преданный телохранитель, похоже, слишком близко к сердцу воспринял свои обязанности, и вместо того, чтобы обеспечивать безопасность и успех мероприятия, непрестанно крутился вокруг него и стремился… переубедить? Отговорить спускаться в Бездну? Фистандантилус со стоном сжал зубы и обхватил руками виски. Это невыносимо, голова просто раскалывается на части! Но он точно знал, что только это расследование позволит ему узнать правду о произошедшем. Возможно, где-то среди этих воспоминаний лежит ещё один ключ к бессмертию.Кстати, во второй версии Пергарас выжил. Он вполне осознанно жертвовал этой фигурой и был крайне удивлён, что его план не сработал. А Пергарас всё так же упорно бежал за ним, сквозь огонь, воду и время, чтобы сказать ему… Что? И ему ли?Впрочем, с Денубисом всё было ещё хуже. Всё, что он мог вспомнить, это то, что жрец всегда был рядом и был верен ему до конца. Ни секунды не сомневался, до самой Бездны, и уже непосредственно в ней. Жрец… Белые одежды, медальон на груди, непоколебимая чистота, беззаветная преданность… Он очаровал жреца, убедил следовать за собой, играя на его амбициях, идеях, наивности… И на чём-то ещё, чего точно не было в первой версии событий. Очень смутные в его памяти, лицо и фигура абсолютно не походили на первого Денубиса. Это казалось невероятным. Он словно бы прожил одни и те же события дважды, причем во второй раз, который он помнил намного хуже, спутники остались живы. Воин и жрец… В тот день, когда он очнулся, выбравшись из Бездны, рядом с ним были, в том числе, и они. Воин и жрец. Жрица… Не важно. Но сама эта версия заслуживала отдельного рассмотрения.Жрица, напавшая на него сразу после возвращения из Бездны, возглавляющая ныне Храм Паладайна, Посвящённая Крисания… Жрица продолжала управлять Храмом, словно не замечая, что Палантас превратился в город-призрак, и не предпринимала ни малейшей попытки встретиться с ним. Учитывая её могущество, это можно было бы расценивать как удачу, но Фистандантилус предпочитал думать, что она попросту затаилась и обязательно начнёт действовать, как только продумает план. Её стоило опасаться больше, чем Пар-Салиана – если в битве между магами всё зависело только от их уровня и опыта, то в сражение со жрецом в любой момент могли вмешаться высшие силы.А воин? Он, к стыду своему, даже не обратил особого внимания на этого болвана. Как и рекомендовал Даламар, он перед Конклавом подтвердил абсурдное заявление о том, что воин убил второго Властелина Прошлого и Настоящего. В действительности Фистандантилус сильно сомневался, что воин смог бы вмешаться в их с Самозванцем поединок, даже в пространстве Бездны. Если второй Властелин Прошлого и Настоящего равен ему по силе, то ни один бестолковый смертный за милю не подберётся к сражению столь великих магов. Да и в принципе, самое подробное его воспоминание о Самозванце приходилось на тот момент, когда события начинали раздваиваться. Юноша, притворявшийся его учеником, странный одиночка, который в итоге совершил что-то, из-за чего реальность сильно изменилась.Фистандантилус мрачно покачал головой. Истар и Заман – самая простая часть разбора. Первая версия имела продолжение, куда более тёмное, чем даже вторая. Повинуясь наитию, он разложил пергаменты по разным концам стола и поместил между ними другие записи. Заточение в Оке Дракона (но как можно сделать это с живым человеком?) выделялось своей ясностью на фоне коротких и путаных воспоминаний, в которых он постоянно либо куда-то шёл, либо где-то отлёживался под присмотром навязчивого и безмозглого Пергараса… то есть Карамона, кем бы он ни был. Потом он словно бы вновь оказывался в своей башне, но воспоминания были смутными, многие месяцы полностью исчезали, сменяясь короткими вспышками, во время которых он, судя по всему, занимался исключительно изучением божественной власти (заметки-?плагиат? аккуратно заполнили образовавшиеся пробелы). За самым долгим и внятным воспоминанием следовало полнейшее отключение, предваряемое невыносимой болью в раздражающе слабом и бесполезном теле. И вот он снова в своём времени, смотрит в глаза… Самому себе?Настойка Ладонны закончилась, а посылать ещё за одной порцией было бы слишком подозрительно. Фистандантилус бросил в камин несколько пучков трав – дым от них дурманил разум, но заставлял боль в висках немного отступить. Он уже был в этом времени, сомнений нет, но по какой-то причине, этого никто не заметил. Оставался призрачный шанс, что всё, происходящее вокруг него сейчас было чудовищным фарсом, но он был крайне мал. Похоже, пришла пора узнать больше о свидетелях тех событий.