Глава 14. Тика (1/1)

День в ?Последнем Приюте?, к большой радости Тики, выдался неожиданно тихим. Редкие посетители, в основном приезжие, заходили исключительно поесть, а местных завсегдатаев можно было ожидать только ближе к вечеру. Мысленно девушка то и дело возвращалась к письму, вернее, к письмам: тому, что получила от госпожи Крисании, тому, что написала в ответ, и тому, что ждала от Карамона. Любое решение будет лучше неопределённости, в которой она жила с тех пор, как они расстались. По крайней мере, сейчас он был жив и в здравом рассудке, и чувство вины, временами терзавшее её душу, отступило. Что бы ни произошло, Карамон справился с Испытанием, которое, всё же, возложил на себя сам. Оставалось только узнать его выбор и продолжать жить – так или иначе.Конечно, она думала и о Рейстлине. Письмо Крисании, состоящее из загадок и намёков, оставляло много вопросов. Тика не знала, что она почувствует, если Карамон вернётся вместе с братом. Когда-то она от души сочувствовала больному и, очевидно, несчастному магу, но после всего, что он совершил, горечь и злость почти не оставили места состраданию. Но ведь и Рейстлин, если верить письму, сильно изменился…От размышлений Тику отвлёк встревоженный Отик.– Тебе не кажется, что кто-то пробрался к нам в кладовую? Тика прислушалась. Кто бы мог попытаться ограбить кладовую средь бела дня? Тем не менее, она тоже услышала странные шорохи и даже голоса. – Я пойду посмотрю, – решительно предложила девушка, и в ответ на испуганный взгляд трактирщика гордо вскинула голову. – Надо же оправдывать статус Героя Копья. После гоблинов, драконидов и даже самых настоящих драконов, обычные грабители уже не пугали её. Захватив на кухне топорик для рубки мяса (Тика до сих пор жалела, что на войне ей всегда доставался абсолютно неудобный и неподходящий меч), она осторожно двинулась в сторону кладовой, где как раз что-то обвалилось, вслед за чем раздался поток непонятной, но мелодичной брани и неловкие извинения.Тика замерла у двери, услышав знакомый низкий голос. Это невозможно! Карамон не мог оказаться в Последнем Приюте так быстро. Разве что… Но госпожа Крисания не стала бы ей лгать. Тика сделала глубокий вдох, взяла топорик поудобнее и нарочито грозно воскликнула:– Что вы делаете в кладовой гостиницы, проходимцы! Немедленно выходите и извольте отчитаться перед хозяином!В кладовой воцарилась тишина, нарушаемая лишь каким-то тихим шорохом.– Тика?! – неуверенно спросил голос Карамона, а второй голос надменно ответил: – При всём уважении, госпожа, мы не можем выполнить ваши требования – дверь заперта снаружи. Я мог бы воспользоваться магией…– Ну уж нет. Отойдите от двери, – Тика дождалась звука шагов, подтверждавших, что её требование исполнено, и потянулась к связке ключей. Она злилась на себя, что не заметила закрытой двери, и всё ещё не до конца верила, что в кладовой был Карамон. Повернув ключ в замке, девушка быстро перехватила топорик и осторожно приоткрыла дверь.– Выходите по одному.Они подчинились, и первым, показывая раскрытые ладони, в коридоре появился маг в чёрных одеждах. На какой-то безумный момент Тике показалось, что это Рейстлин, однако незнакомец был выше и шире в плечах, а из-под капюшона выбивались блестящие тёмные волосы. И потом, как бы Рейстлин Маджере ни изменился, эльфом он стать точно не мог!– Даламар Арджент, маг Чёрной ложи, к вашим услугам, госпожа, – с достоинством представился он, покосившись на топорик, и посторонился, давая дорогу своему товарищу. Тика ахнула. Это был Карамон, такой, каким он был, когда они поженились. Герой Копья, хоть в бронзе отливай, разве что клетка с кроликом, которую он держал в одной руке, несколько выбивалась из общей картины. За вторую руку крепко держался ребёнок, мальчик лет шести, с бледным, равнодушным лицом… очень, очень похожим на лицо Карамона.– Здравствуй, Тика, – негромко сказал Карамон и смущённо улыбнулся. В его улыбке за прошедшее время сильно поприбавилось грусти. – Извини, что мы вот так, без приглашения и… ну, через кладовку. Там… – Карамон запнулся, пытаясь подобрать слова, затем махнул на это рукой. – Там, вроде как, война у магов началась, – он вопросительно посмотрел на эльфа. Тот закатил глаза, но кивнул. – Война? – Тика решительно ничего не понимала. Карамон выглядел как гость не то из прошлого, не то из другого мира, она запоздало вспомнила, что эльфы не бывают чёрными магами, а ребёнок…– Кто это? – чуть резче, чем хотела, спросила она, указав подбородком на мальчика. Тот выглядел вялым и больным, и не обращал внимания на их разговор. Остатки неловкой улыбки сошли с лица Карамона, он помрачнел, и Тика вновь увидела перед собой какого-то совершенно другого человека.– Это Рейстлин, Тика, – со вздохом сказал он наконец. Услышав своё (своё?) имя мальчик всё же поднял на неё глаза – голубые, холодные и прозрачные, так не похожие на жуткие жёлтые глаза того Рейстлина, которого она помнила – и невнятно поздоровался. – Твой брат? – уточнила она, стараясь вложить в этот вопрос всё смятение, царившее в её душе.Утвердительно ответили все трое. Мальчик, было, нахмурился, но тут же снова утратил интерес к происходящему. Карамон взял его на руки. Тика тяжело дышала, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Карамон, такой знакомый и такой чужой, снова был здесь, и она видела, какой радостью озарилось его лицо при одном взгляде на неё, и глупой молоденькой девушке, жившей в её сердце, хотелось броситься ему на шею и забыть обо всём. Но взрослая женщина, пережившая войну и разочарование в любимом человеке, потерявшая ребёнка, почти потерявшая себя, видела другое: страшное слово война, ещё более ужасное от того, что её вели маги, противоестественное, невозможное изменение Рейстлина Маджере и смутное предвидение мрачного будущего не позволяли ей потерять рассудок. Карамон всё смотрел этим новым взглядом многое повидавшего человека, и сейчас был похож на Рейстлина куда больше, чем сам Рейстлин, если это, конечно, был он.– Мы пришли к вам через портал, созданный моим учителем, – голос эльфа Даламара мягко нарушил неловкое молчание. – Заклинание читал Рейстлин, поэтому, как видите, у него наблюдается характерное магическое истощение.Карамон смерил эльфа неодобрительным взглядом, дотронулся до лба мальчика и поморщился. Тика смотрела на троих беженцев: тёмный эльф, похоже, совсем молодой по меркам своего народа, Карамон, её муж, суровый и, наконец, повзрослевший, и больной ребёнок, который когда-то был человеком, разрушившим её жизнь. – Пойдёмте в зал, – вздохнула она, – Поедим, выпьем чаю и потолкуем.***Повесив, по просьбе Отика, табличку ?закрыто?, Тика села к столу у камина, где расположилась вся компания. Карамон поглощал картошку, Отик, всё ещё не оправившийся от потрясения, прихлёбывал пиво, эльф Даламар нервно играл бокалом вина. Рейстлин пугающе знакомо съёжился в кресле с чашкой чая. Дождавшись всеобщего внимания, Даламар начал:– Как вам, дамы и господа, известно, сообщество магов, разделённое на три Ложи, стремится к равновесию среди своих сторонников. Иными словами, алые, белые и чёрные маги не враги друг другу, но лишь представители соперничающих научных школ…Тика покосилась на Отика, которому это явно не было известно, но промолчала. – Однако, отдельные представители магического сообщества и, прошу заметить, далеко не всегда носящие чёрное, периодически становились ренегатами – отступниками, что стремятся не служить магии, но поставить её на службу себе. Подобное нередко приводило к столкновениям между магами, в результате которого отступник, чаще всего, был уничтожен.Рейстлин в своём углу нахмурился и недетским жестом потёр висок.– То, что произошло сегодня, беспрецедентно, поскольку ренегатами оказались двое – чёрный маг Фистандантилус и белый маг Пар-Салиан, и их противостояние полностью дезорганизовало магическое сообщество. – Понятно, понятно, – солидно, но не вполне искренне покивал Отик. – А нам, почтенный Даламар, что с того будет?– Активные боевые действия между магами могут привести к немалым разрушениям и жертвам среди не магического населения...– Когда маги воюют, весь мир может кувырком полететь, – пояснил Карамон. – Начали-то они в Палантасе, да кто знает, что дальше будет. Сейчас беженцев много появится, кто из них и в разбой ударится, да и не факт, что ренегаты эти только между собой заклинаниями бросаться будут, они ж могут и армии собрать, пушечное мясо для прикрытия.Тика, как и остальные, с открытым ртом уставилась на Карамона, тот, почувствовав их взгляды, невесело усмехнулся.– Я такое уже видел.На Отика было жалко смотреть. Ещё одна война, в его годы, после всего, что уже довелось пережить… Тем не менее, именно он, собравшись, пообещал всем новоприбывшим места в ?Последнем Приюте?, и предложил Карамону работу ?по расширению и укреплению, ну, ты понимаешь, раз такое дело?. Даламар высказался в том смысле, что планировал явиться в Утеху учителем магии, но первое время тоже проведёт в ?Приюте?. Гости отправились обустраиваться, и жизнь трактира потекла своим чередом. Тика приглядывалась к посетителям, гадая, знают ли они уже о случившемся в Палантасе, и какую сторону могут занять в грядущих событиях, но ничего конкретного пока не было ясно. Поздним вечером в зал спустился Карамон и застал её у камина.– Ты ещё не идёшь домой? – удивлённо спросил он.– Я давно остаюсь ночевать здесь, – Тике нравилось смотреть, как на его открытом лице мелькнула сначала радость, а потом тревога. – Просто так удобнее, – добавила она. – Как Рейстлин?– Учитывая обстоятельства, неплохо, уложил его… Тика, послушай. Я хотел как раз об этом поговорить, – Карамон потянул её за руку, предлагая сесть, и она подчинилась. – Я понимаю, как всё это выглядит, Тика, ты же знаешь, всегда понимал. То твоё письмо, я хотел на него ответить, но не знал, как сказать. Так много произошло… Тика, я тогда думал, что всё понял. Думал, что свободен от своего долга и хотел вернуться к тебе, всё это время хотел, но… Когда я так сделал, когда ушёл и оставил его, он чуть не уничтожил мир. Из речи Карамона понятно было мало что понятно, но последнее вполне отвечало её представлению о Рейстлине.– Как случилось, что он теперь такой? – спросила она неожиданно даже для самой себя.– Это… Знаешь, Тика, когда я увидел… Понял, что он совершил… совершит… Я решил пойти лёгким путём. Убить его.– Лёгким?!– Да. Убивать легко. Даже любимых братьев. Ты ведь сама знаешь, одно движение… Но боги, или магия, или я не знаю что, не дали мне такой возможности. И он стал таким. Это не совсем Рейстлин-из-прошлого, но это и не тот Рейстлин, который чуть не уничтожил мир. И мой долг теперь – не допустить, чтобы он им стал. Чтобы стал тем, кого мне пришлось убить, чтобы мир остался стоять. Это трудно, Тика, и я пойму, если ты не захочешь ввязываться в это дело, правда. – Мы ведь уже говорили об этом, верно? – Тика видела, что Карамон не замечает, что всё ещё держит её руку. – В прошлой жизни, – сдавленно кивнул он. – Ничего не изменилось, верно?Тика покачала головой и прижала его руку к груди.– Теперь я вижу перед собой целого человека.