Часть 2 (1/1)

***Очередная бессонная ночь в его студии становится невыносимой. Дело даже не в сонливости, которую он пытался залить литрами кофе?— у него уже кровь впополам с кофеином, но эффекта практически никакого. И не в отсутствии хотя бы мизерных успехов?— он стирает очередной неудачный бит щелчком мышки и никак не реагирует. Всё это банально и он уже привык, по сути. Но.—?Может, нужен перерыв? —?Воншик оборачивается и видит зевающего и измученного Инсоба. Тот лениво потягивается на диване и щурится от яркого света ламп, бьющих в глаза. Воншик пытается на него не смотреть и переключить внимание обратно на аппаратуру. На переполненное мусорное ведро и разбросанные комья бумаги на полу. На безвкусную аляповатую картину на стене рядом?— подарок Хакена еще несколько лет назад. Отвратительная мазня, но он запретил это трогать, пригрозив кровной враждой и вечной обидой. Воншик пытается смотреть на что угодно, только не на него.Воншик проёбывается?— в очередной раз.Инсоб рядом выглядит слишком?— настолько, что у Воншика, кажется, застилает глаза и пересыхает во рту. Растрёпанный, в глупом свитере и дешёвых джинсах, с залегшими тёмными кругами под глазами и сухими губами?— Воншик смотрит на него и не понимает, почему.Инсоб ловит его взгляд и облизывает губы; и Воншик в этот момент отдал бы душу, чтобы узнать, случайность это или намеренная провокация. Во всяком случае, сработало на полную?— у него возбуждение цепляется за внутренности и изнутри выламывает. Воншик слишком устал сдерживаться.Память услужливо подкидывает картину полу-голого Инсоба рядом с ним в ванной и разукрашенное его засосами и следами тело. Воншику хочется взвыть. Кажется, он устал сопротивляться.Инсоб никак не реагирует, когда Воншик падает на диван рядом и устало стонет, лишь понимающе фыркает, мол, а я говорил ведь. Воншик сглатывает нервно — эти безобидные стоны у него в ушах воспроизводятся совсем по-другому. И всё бы ничего, но он понятия не имеет, что ему делать.Воншик не девственник и не один раз спал с женщинами — и пару раз случались парни, но сейчас он просто в прострации и непонимании. — Может, ты прекратишь так бестолково тупить и займёшься делом? — раздражённый голос Инсоба как ледяная вода, рывком вытаскивает из мыслей. Воншик вздрагивает и смотрит на него, открыв рот. Тот вскидывает брови и цыкает, мол, сколько можно. — У тебя на физиономии всё написано. Хотя ширинка твоих джинсов ещё красноречивее.Воншик опускает взгляд на собственный стояк и хочет провалиться куда-нибудь в адские ебеня. Ему казалось, что он сможет контролировать своё возбуждение — достаточно подумать о липкой и приставучей аджумме из соседнего дома или мёртвых котятах. Или мёртвой аджумме, на крайний случай...— Ох, блять. — вырывается у Воншика, когда он чувствует чужие ладони сквозь ткань джинс на своём члене. Инсоб привычно хмур и сосредоточен, но на губах у него настолько непонятная улыбка мелькает, что становится жутко. Инсоб, кажется, замечает тень испуга в его глазах и хмыкает:— Не бойся, я не собираюсь откусывать тебе член.— Спасибо, мне лег... Что ты сказал?Инсоб игнорирует воншиковы бестолковые попытки в слова и молча расстёгивает пуговицу на его джинсах, слегка сжимая член через ткань боксеров. Воншик случайно прикусывает себе язык.— Мы уже переспали в тот раз, что мешает повторить это? — проговаривает он медленно и смотрит в глаза, пока у Воншика сбой систем и попытка вспомнить. — Мы оба ничего не соображали, по сути, и мне интересно, как это будет на трезвую голову.— Ты это серьёзно сейчас? — выдыхает Воншик и осекается на полувздохе. Все мысли вплоть до последней исчезают из черепной коробки — вакуум остаётся. И ощущение влажности чужого — горячего — рта. Потому что Инсоб не предупреждая и не церемонясь особо берёт член в рот едва ли не на половину; но Воншику хватает. Настолько, что он вздрагивает и ударяется головой назад о стену. Из груди вырывается то ли шипение, то ли стон и Воншик вцепляется пальцами в диванные подлокотники, пытаясь избежать соблазна схватить Инсоба за волосы и направлять так, как нужно ему. Сложно, но он сдерживается. Не сейчас и не в этот раз.Инсоб делает медленно, сбивается с ритма и останавливается постоянно, чтобы выдохнуть. Воншик не может похвастаться особым опытом, но если в сравнении — технически, это один из самых паршивых отсосов в его жизни. И одновременно — самый охуенный, потому что это Инсоб. Инсобовы пальцы, сжимающие его член, инсобовы (невозможные) губы, обхватывающие головку так, что можно кончить от одного этого зрелища, инсобовы ресницы и взгляд, непонятный и странный, от которого скулить до хрипоты. Это он, и этого более чем.Воншик отталкивает его резко, ощущая, что уже на грани оттого, чтобы кончить в его рот, и пытается отдышаться. Получается хреново, и Инсоб, облизывающий припухшие губы, явно не помогает. Воншик говорит:— Моя очередь.Инсоб качает головой, усмехаясь, и расстёгивает ремень своих брюк, умещаясь на колени Воншика. — Почти.Воншик округляет глаза в непонимании, но Инсоб, кажется, продолжает его игнорировать. И делает всё сам, спуская свои брюки до колен, обхватывая его член пальцами и опускаясь на него — мучительно медленно, так, что Воншику кажется, что каждая секунда длится лет десять, если не дольше. Но.— Ты подготовился, как я вижу, — выдыхает сквозь зубы Воншик, ощущая себя внутри него всё отчётливее, пока сам Инсоб вцепливается в его плечи и сжимает пальцами так, что завтра наверняка останутся синяки. Он шипит от боли и неприятных ощущений, но кажется, уже достаточно растянут. У Воншика мелькает совершенно идиотская мысль, что он готовился заранее и для него. Или у него уже есть тот, с кем периодически можно потрахаться. Тупая ревность мутной пеленой перед глазами, но Воншик старается игнорировать это.Он всё ещё никто, чтобы предъявлять на Инсоба свои права. Но через секунду Воншик не способен даже думать. Потому что Инсоб неуверенно ерзает, привыкая, и начинает двигать бёдрами, с каждым махом всё увереннее и сильнее, и у Воншика вышибает мозги. Он хватает Инсоба за бёдра, пока тот удерживает его плечи, и начинает устанавливать собственный ритм; медленнее, чем хотелось бы, но он до сих пор держится, чтобы не рисковать. Блядски сложно.— Не будь таким трусливым, — выдыхает, скалясь, Инсоб ему на ухо. Воншик не видит его лица, но ощущает эту ухмылку и улыбается в ответ. Кто он такой, чтобы отказывать.Инсоб рвано выдыхает, почти срываясь на стон, когда Воншик вдалбливается в его тело сильными рывками и, кажется, сдаётся быстрее, чем сам мог ожидать — Воншик берёт его член в ладонь и дрочит быстро и отрывисто, пытаясь поцеловать одновременно, но выхватывая смазанные поцелуи вперемешку со вздохами. Полу-стон, полу-всхлип и Инсоб кончает в его руку, обессиленно выдыхая. Воншик позволяет себе больше не сдерживаться и притягивает его к себе, целуя жадно и грубее, чем хотел бы; и кончает следом, прямо в Инсоба.Тот опускается рядом, обессиленный, и морщится, кажется, брезгливо.— Надеюсь, в твоей горе-студии есть душ.Воншик смотрит на него несколько секунд, а потом смеётся громко, во весь голос, игнорируя чужой напряжённый взгляд.— Тебе всё, что угодно.